Глава 3

Ремингтон 

Вчера у нас с Эдриеном был тяжелый день. Я вернулся в больницу пять часов спустя и снова вместе с взволнованным Эдриеном. Он отдохнул, но никак не мог успокоиться, пока мы не отправились навестить Селену. 

Сегодня Эрик отвез его на местную закрытую игровую площадку, что, кажется, значительно улучшило его настроение. Он сразу же подружился с несколькими ребятами, и, видимо, ждал новой встречи с ними целый день. 

Я посмотрел на Селену — у нее было такое расслабленное выражение лица. Мирное. В комнате раздавалось только пиканье электрокардиографа, который фиксирует перепады сердечного ритма Селены, когда оно становится слишком быстрым или наоборот слишком слабым, шипение и свист вентилятора, и шарканье ног медперсонала, доносящееся из-за двери. Доктор упомянул, что она, вполне возможно, слышит, что происходит вокруг нее, поэтому я продолжаю поглаживать тыльную сторону ее ладони большим пальцем и разговаривать с ней, чем занимаюсь с тех пор, как зашел в палату. 

— Ты не говорила мне, что склонна к драматизму, ma belle, — я представил, как она рассмеялась бы над моими словами. — Эндрю и Грейс звонили узнать о твоем состоянии. Они скучают и передают тебе привет. Я когда-нибудь рассказывал тебе, как познакомился с Эндрю? Я сидел в одном из парижских баров и топил свои печали в алкоголе. Он зашел в бар как раз тогда, когда какая-то дамочка собиралась ограбить меня. 

— После того, как спас мою задницу, он посадил меня в такси и отвез к себе домой. На следующее утро, когда я проснулся, он задал мне трепку и вышвырнул из своего дома. Черт, даже я был впечатлен, хотя со мной такое редко случается. Я вернулся через два дня, когда стал лучше себя чувствовать и выглядел уже не так ужасно, чтобы поблагодарить его. Видимо я излил ему душу, когда был пьян в ту ночь. Он посоветовал мне завязывать. Сказал, что я несправедлив к людям, которых люблю — к своей семье. Что у меня есть те, кто нуждается во мне, зависят от меня. Эдриен. Его слова быстро привели меня в чувство. Представляешь, он даже записал меня на прием к психотерапевту, хотя ничего не знал обо мне. 

Я рассмеялся, вспомнив, как упрямился по этому вопросу. 

— Я посетил три сеанса и больше ни разу не ходил туда. Я хорошо усвоил урок. Я не очень открытый человек, особенно, когда речь идет о моей жизни, — я поднес ее руку к губам. — Мне всегда было интересно, что из себя представляет настоящая любовь. И я нашел эту любовь с тобой. У меня есть собственная теория. Да, можешь закатывать глаза, если хочешь. Но я согласен с тем, что когда-то очень давно сказала мне мать. Когда встретишь ту единственную, которая поразит тебя в самое сердце так, что не сможешь отвести от нее глаз, значит, ты нашел любовь всей своей жизни. Когда наши сомнения исчезают, когда мы выпускаем наших демонов на волю, остается только любовь. Пожалуйста, вернись ко мне. Ты нужна мне. 

И мне жаль, что я не знаю, кто ты на самом деле. Хотя не думаю, это что мне помешало бы сказать тебе «да». 

Дверь за моей спиной тихо скрипнула, прерывая мои размышления. Я обернулся и увидел, что на пороге стоит моя мать. Эстелла Сен-Жермен славится своей элегантностью и стоицизмом, но эти два определения не имели никакого отношения к ней, когда она вошла в двери и направилась ко мне. Ее взгляд метался между мной и Селеной. Положив руку Селены на кровать, я встал и подошел к матери. 

— О, мой мальчик, — сказала она и обняла меня. — Я приехала в замок, но как только узнала, что произошло, отправилась сюда. Ты держишься? 

Я покачал головой и провел рукой по волосам. 

— Я в жизни не был так напуган, — пробормотал я себе под нос. Она коснулась моей щеки, и я прижался к ее ладони. 

— Как Эдриен? Где он? — спросила она, после того как убрала руку, отошла от меня и направилась к кровати. 

— Один из моих людей отвез его на игровую площадку, — я тоже подошел к кровати и остановился рядом с матерью. Мне было любопытно, как пройдет встреча моей матери и Селены. 

Пристально всматриваясь в каждый миллиметр лица Селены, она нахмурилась. Я услышал, как ее дыхание резко прервалось, и она повернулась посмотреть на меня широко раскрытыми глазами. Бросив свою сумочку на стул, который я только что освободил, она махнула рукой в сторону двери, призывая меня следовать за ней. Как только мы вышли из палаты, она уперлась руками в бедра и сделала глубокий вдох, как обычно, когда расстроена и старается взять себя в руки. 

— Что, ради всего святого, ты делаешь? Умоляю, скажи мне, что ты не вернулся к... — она покачала головой, не решаясь закончить предложение. 

Я быстро схватил ее за руки. 

— Нет, нет. Это не то. 

Она сжала челюсти. 

— А что тогда это такое? Я думала, ты давно прекратил это. 

— Она другая. Я знаю, о чем ты подумала, но уверяю тебя, я с ней не по этой причине, — хотя мысленно я вернулся к своей последней беседе с Жилем. 

Кто же ты, Селена? 

— И по этой причине ты отказывался знакомить нас раньше? 

— Нет, — я глубоко вздохнул, гадая, как объяснить ей, что Селена отличается от всех женщин, с которыми я встречался раньше. И что я не веду себя так, как вел после смерти Колетт. — Она понимает меня. Она очень хорошо относится ко мне и к Эдриену, и я чувствую между нами связь, которой раньше ни с кем не чувствовал. 

— Связь, — она повторила это слово, словно взвешивая его на языке. — Какого рода связь?

 
— Просто доверься мне, мама. 

Снова глубоко вздохнув, она открыла дверь в палату Селены и вошла внутрь. Я последовал за ней, пытаясь догадаться, о чем она думает. Она остановилась напротив Селены. 

— Ты ее любишь? — шепотом спросила она, не глядя на меня. 

— Да, — ответил я. — Я уверен в этом как никогда в своей жизни. 

Услышав это, она обернулась и посмотрела на меня. Ее изучающий взгляд был полон недоверия, а затем она фыркнула. 

— Ты любишь ее? Ремингтон, это не любовь. Вероятно, ты любишь ее внешность, потому что она напоминает тебе Колетт. 

— Я люблю ее, — повторил я твердо. — Она очень сильно отличается от Колетт. Я неплохо узнал ее за прошедшие несколько недель. 

— А что Эдриен? Все эти годы ты оберегал его от женщин, с которыми встречался. Это уже не в счет? Никогда не видела, чтобы ты так зацикливался на женщине. 

— Я еще никогда не видел Эдриена таким счастливым. И никогда не был уверен ни в чем так сильно, как в своем желании быть с Селеной. Звучит безумно, да? 

Она прошла к креслу, стоящему у стены, и присела, закрыв лицо руками. 

— Не знаю, как к этому относиться. Пожалуйста, не думай, что я против твоих отношений с женщинами. Но мы через это уже проходили. Я была свидетелем того, как это влияло на тебя, и мне бы не хотелось видеть, как ты снова проходишь через это, — она убрала руки от лица и сосредоточила свой взгляд на мне. Ее глаза полны беспокойства и боли. Казалось, будто, увидев Селену, она постарела на десять лет. 

Черт! 

Я спровоцировал это. Ей и так пришлось иметь дело со столькими моими неприятностями. Но я должен убедить ее, что мои чувства к Селене не то, что она думает. Ей удалось проскользнуть сквозь мою защиту и занять место в моем сердце, чего никогда не удавалось ни одной другой женщине. И я не намерен изгонять ее из своего сердца. 

— Надеюсь, ты понимаешь, что я желаю тебе только добра. Могу я поинтересоваться, как вы встретились? 

Я взял стул, на котором недавно сидел, и поставил его рядом с креслом. Боже, я люблю эту женщину. Она так сражалась за меня; она защищала меня всю мою жизнь. Я понимаю, что она заботится обо мне. Но те чувства, которые я испытываю к Селене, они первобытные. Их не описать. 

— Впервые мы встретились в отеле, где она должна была провести следующие три месяца своего пребывания в Париже, — и я рассказал ей все, что случилось после этого. Она неотрывно смотрела на меня, бесстрастно внимая моим словам. 

— А ее семья? Они знают о произошедшем? 

— Я позвонил ее младшей сестре вчера, чтобы разузнать необходимую врачам информацию. Я не стал рассказывать ей, что конкретно произошло. Я разберусь с этим, когда она прилетит через несколько дней. 

— Боже мой, какая неприятность. А ее родители? Они тоже прилетят? 

Я провел рукой вниз по лицу. 

— Они прилетят в ближайшее время, как только врач разрешит ее матери путешествовать. 

— Значит, она вернется обратно в Штаты, — сделала вывод она. — Как ты планируешь поступить, когда она уедет? 

Чертовски хороший вопрос. 

Сердце бешено забилось, когда подумал, что больше никогда не увижу Селену, но я быстро отбросил эти мысли. Я не имею права позволять себе думать подобным образом. Я должен мыслить позитивно ради Эдриена и Селены. Она нужна мне ради моего душевного равновесия. И ради Эдриена тоже. Подозреваю, что мы нужны ей точно так же, как она нужна нам, черт возьми. 

— Помнишь, как-то ты сказала мне, что все рано или поздно налаживается? Что просто нужно верить? Вот, я полагаюсь на эти слова сейчас. 

Она фыркнула и покачала головой. 

— Никогда не видела тебя таким влюбленным ни в одну женщину. Даже в Колетт. Должно быть, она хороший человек, раз оказывает на тебя такое влияние. 

— Она не просто какая-то женщина, — я улыбнулся, что за последние двое суток случалось нечасто. — Хорошая - это мягко сказано. 

Мои мысли автоматически переключились к тому моменту, когда я последний раз видел ее смеющейся. Она выглядела чертовски красивой и беззаботной. Затем это воспоминание сменилось другим. Эдриен устроился у нее на коленях, пока она читала ему сказку и они оба выглядели такими довольными, что от этого воспоминания мне стало трудно дышать. Я быстро бросил взгляд на кровать, стараясь сморгнуть слезы. 

Вернись ко мне, Селена. Я не могу потерять тебя. Если тебя не станет, я не буду знать, что делать и как жить дальше. Борись и возвращайся ко мне. 

Я прочистил горло, так как эмоции грозили задушить меня. В мыслях промелькнул образ крошечного личика Эдриена. Я никак не мог забыть, какая боль и огорчение появляются на его лице всякий раз, когда он спрашивает о Селене. Не время терять голову. Я должен взять себя в руки. Сейчас он нуждается во мне сильнее, чем когда либо, да и Селена тоже. 

Я выпрямился на стуле и снова посмотрел на мать, решив, по крайней мере, изменить ситуацию и позаботиться о том, чтобы жизнь Эдриена не вращалась исключительно вокруг визитов в больницу и местной игровой площадки. Я также хотел найти лучших докторов, которых могут себе позволить Сен-Жермены, чтобы они лечили Селену. 

Лицо матери смягчилось. 

— Знаешь, тебе тоже можно чувствовать боль. 

Я мягко рассмеялся, вспомнив, что Селена сказала то же самое, и то, как она продемонстрировала мне это своим телом. Когда мать нахмурилась глядя на меня, я поерзал на сиденье, так как мое тело сразу отреагировало на воспоминание о Селене на моих коленях, дважды кашлянул и объяснил. 

— Селена сказала мне то же самое, — на краткий миг глаза матери распахнулись, и она бросила взгляд на кровать, затем снова посмотрела на меня. — Я пытаюсь, мам. Крошечными шажками. 

Она кивнула, и ее плечи немного расслабились. 

— Она права. 

Я отбросил волосы со лба, осознав, как сильно они отросли. Селена любит пропускать мои волосы сквозь пальцы. Я отрастил их длиннее обычного, чтобы порадовать ее. Быстро покачав головой, я снова сосредоточил внимание на матери. 

— Мне нужно поговорить с врачом о том, чтобы перевезти ее в больницу в Париже. Эдриену нужно вернуться к обычной жизни. По крайней мере, чтобы его мозг отвлекся от того, что сейчас происходит. 

Она нахмурилась. 

— Думаешь разумно перевозить ее в таком состоянии? 

— Я узнаю, как только побеседую с врачом, но если существует возможность сделать это, я перевезу ее. Кроме прочего, я буду чувствовать себя спокойнее, если поблизости будут охранники Жиля. 

В кармане завибрировал телефон, сообщая о входящем звонке. Я вытащил его и посмотрел на экран. 

Легок на помине... 

— Но сначала я должен ответить на звонок. 

Она кивнула, теребя пальцами край свитера — все ее внимание было сосредоточено на Селене — и я вышел из палаты в коридор.

— Сен-Жермен. 

— Ремингтон, — поздоровался со мной Жиль как обычно спокойным голосом. — Как у нее дела? 

Я провел рукой по лицу. 

— Так же, как и вчера, — вздохнул я. — Как продвигается расследование? 

— Мы отслеживаем передвижения твоего преследователя. Она всегда отсутствует по средам, так что моя команда и я собираемся проверить ее жилье как раз минут через сорок пять. 

Я выпрямился. 

— Я же сказал тебе, что хочу быть там, когда вы начнете предпринимать какие-то действия, — сказал я. 

Он вздохнул. 

— Мы уже это обсуждали, Ремингтон. Ты недостаточно квалифицирован для этой операции. 

— Черт возьми! 

Мы оба замолчали после моей вспышки. Я глубоко дышал, стараясь успокоиться. 

— Послушай. Ты позаботься о Селене, а нам позволь разобраться с этим. Ты не в состоянии заниматься этим. Не в твоем нынешнем состоянии. Ты в смятении из-за того, что происходит. Я сообщу тебе новости, как только вернусь в офис. 

Блядь. 

Он прав. Я сбит с толку и мне лучше оставаться здесь ради Селены. Но я так же хочу увидеть человека, который угрожает моей семье, подвергая их риску. 

Закончив разговор, я нажал отбой и засунул телефон в карман, после чего разыскал доктора Бланшетта в его кабинете. 

— Месье Сен-Жермен, — он поднялся и, обойдя вокруг стола, протянул мне руку. Я пожал ее, а затем устроился на стуле, на который он мне указал. Деловой подход доктора Бланшетта при моем появлении приободрил меня. 

Когда он сел обратно за свой стол, по множеству раскрытых карточек я понял, что он занят. В его расслабленной позе не чувствовалось отчаяния, и мне показалось, что он искренне заинтересован помочь Селене, когда спросил меня:

— Чем я могу вам помочь? 

Я откинулся на спинку стула и впился в него взглядом. 

— Я бы хотел обсудить возможность транспортировки моей жены в Париж. 

— Вы уверены в этом? 

Я кратко кивнул. 

Он прочистил горло, тоже откинулся в своем кресле и несколько минут изучал меня. 

— Могу я узнать причину такого решения? 

— Буду честен с вами, доктор Бланшетт. Как мы уже говорили с вами ранее, несчастный случай, произошедший с мадам Майклз не совсем несчастный случай. Кто-то угрожает мне — нам. Я наивно полагал, что поездка в Прованс с несколькими охранниками обеспечит нам безопасность. Как вы понимаете, я ошибся в своих предположениях. И единственный вариант, когда я могу гарантировать ей и своему сыну безопасность, пока проблема улаживается, это переезд в Париж. Одна из самых лучших известных мне охранных компаний расследует это дело. И к тому же мне бы хотелось, чтобы сын вернулся к повседневной жизни, а это возможно, только если мы вернемся в Париж.  Поэтому, скажите мне, доктор, — я наклонился вперед, упираясь локтями в бедра и сложив пальцы домиком, — могу ли я перевезти свою жену в замечательную больницу в Париже? 

Он продолжал неотрывно смотреть на меня, а затем хмыкнул. 

— Вы по-прежнему продолжаете придерживаться этой версии? Что мадам Майклз ваша супруга? 

Я вынул бровь, но уголки моих губ поползли вверх, пока я старался не улыбнуться. 

— Да, продолжаю. 

Он с улыбкой покачал головой. 

— Это возможно, но не мне решать. Сначала мы должны убедиться, что ее состояние позволяет транспортировку, но перед этим этот вопрос должен решиться руководством больницы, с привлечением нескольких врачей-неврологов, — выражение удивления исчезло с его лица. — К сожалению, для этого потребуется присутствие члена ее семьи. 

— Не проблема. Ее сестра прилетает через несколько дней. 

Выражение его лица стало чуть менее угрюмым, и он поудобнее откинулся в кресле. 

— Давайте посмотрим, смогу ли я вам помочь в таком случае. 

— Но это ведь возможно, да? Вы уже проделывали это раньше? 

Он кивнул и стал рассказывать мне, что конкретно потребуется, чтобы осуществить транспортировку. Закончив, он скрестил руки на груди, давая мне время усвоить информацию. 
Я снова провел рукой по лицу. 

Боже мой! Я скучаю по ней. Скучаю по ее шаловливой улыбке и дерзкому поведению, по ее робости. По всему, что касается Селены. Черт подери, я хочу гарантий, что она вскоре придет в себя. Испытывая нетерпение, я вскочил со стула и начал вышагивать по кабинету. 

— Как ваш сын воспринимает сложившуюся ситуацию? 

— Уже лучше, — ответил я. После того как в первый день Эдриен навестил Селену, доктор направил нас к психологу, женщине под шестьдесят, которая отнеслась к моему сыну как бабушка, что очень пошло ему на пользу. 

Сначала он колебался, но после недолгих уговоров стал отвечать ей. Эрик, моя мать и я решили отвлекать его как можно больше, и стараться, чтобы он не проводил в больнице много времени, если в этом нет необходимости. Но то, что он может время от времени навещать Селену, тоже хорошо для него. 

— Он, кажется, увлечен доктором Мартинез. 

Доктор кивнул и улыбнулся. 

— Она, видимо, оказывает такое влияние, как на пациентов, так и на посетителей. 

Я вышел из офиса доктора несколько удовлетворенным и начал готовиться к еще одному спору с матерью. У меня сложилось впечатление, что наш с ней разговор ни в коей мере не уменьшил ее тревогу. Не могу винить ее за предположение, что я с Селеной из-за ее схожести с Колетт. Когда она умерла, я был еще глуп и пребывал в отчаянии. 

На сей раз все иначе. 

Селена не такая. Она полная противоположность той женщине, которая протащила меня через ад. 

Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий.

Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.