Что-то укололо меня в щёку. Распахнув глаза, я увидела самые обворожительные в мире зелёные глаза на таком милом личике. Из ниоткуда появилась маленькая ручка и отбросила со лба чёрные кудри.

Малыш моргнул.

Потом ещё раз.

Я прижала руку к груди, стараясь дышать медленно, чтобы успокоить зарождавшуюся внутри боль. Глаза начало жечь.

Проклятье! Я сейчас разрыдаюсь и испугаю ребёнка.

Боже, хоть когда-нибудь станет легче?

Я глубоко вдохнула, стремясь ослабить боль потери, которая подкрадывалась ко мне всякий раз, когда я видела поблизости ребенка. Особенно такого прелестного, как этот, что сидел сейчас передо мной.

Мне удалось взять себя в руки. Хотя и с большим трудом.

Мальчик отклонился назад, хмуро глядя на меня. Могу поспорить, он подумал, что я чокнутая.

Откашлявшись, я натянуто улыбнулась.

– Привет, – хрипло сказала я, надеясь не напугать малыша.

Он продолжал разглядывать меня, словно пытался решить сложную математическую задачу. Неожиданно на ангельском личике появилась широкая улыбка, демонстрируя отсутствие  нижних передних зубов.

– Ты подружка моего папы? На тебе его рубашка. И ты... – он прищурился, словно подыскивая подходящее слово. – Ага! Belle (фр. красавица). Красивая.

Он развернулся и выбежал из комнаты с криком:

– Папа!

Ещё до того как стихло эхо от топота маленьких ножек по плиткам, я спустила ноги с кровати и посмотрела на чёрную шёлковую пижамную рубашку, которую натянула, замёрзнув посреди ночи.

И тут до меня вдруг дошло, что кричал мальчик. Папа? Ремингтон Сен-Жермен его отец? Серьёзно? Красивый художник никак не выглядел, как чей-либо отец. То немногое, что я видела, плюс лицо, голос... Так, если я собираюсь спуститься вниз и при этом не умереть от смущения, ежеминутно вспоминая о том, как меня застукали обнажённой, то пора прекратить о нём думать.

Я поискала глазами часы в комнате и, когда нашла их на прикроватной тумбочке, застонала. Я проспала дольше, чем планировала, и теперь у меня только полчаса, чтобы собраться и успеть на встречу с Эндрю в офисе «Сара Арден».

Я выбралась из кровати и пошла в душ. Быстро ополоснувшись, оделась в сливочно-жёлтый топ с открытой спиной и натянула вчерашние голубые джинсы. Последний штрих – быстренько нанесла лёгкий макияж.

Запихнув все вещи в дорожную сумку, я заправила постель, убедившись, что всё осталось так же, как и до моего приезда. Я спустилась вниз и замерла на пороге огромной гостиной, которая была частью одного большого открытого пространства. Ремингтон с мальчиком стояли тесно прижавшись друг к другу. Малыш тараторил без умолку, в то время как Ремингтон возился на кухне и что-то готовил. У меня сложилось впечатление, будто я вторглась в их ежедневную утреннюю рутину, но ничего не могла с этим поделать.

Я рассматривала огромное помещение, на которое прошлой ночью из-за усталости едва взглянула. На белых стенах нет ничего, кроме нескольких картин, висящих в гостиной друг напротив друга. На одной изображён красивый трёхлетний малыш. Судя по чёрным кучерявым волосам и восхитительным зелёным глазам, это тот кроха, что меня разбудил. На другой картине женщина лет пятидесяти со схожими с Ремингтоном чертами лица. Я не великий знаток искусства, но с уверенностью могу сказать, что портреты выполнены просто великолепно.

Также в гостиной стояли три кожаных дивана, на них в беспорядке лежали кремового цвета подушки, а парочка даже валялась на полу. В правом углу стоял ящик, полный игрушек. Над мраморным камином на полке три серебряные рамки с фотографиями. Я подошла ближе и прищурилась, чтобы лучше их рассмотреть. На всех фотографиях Ремингтон, мальчик и женщина с картины. Вот они стоят напротив колеса обозрения или сидят на берегу реки и ловят рыбу.

Но где же мать мальчика? Они в разводе? Или она умерла?

Я снова бросила взгляд в сторону высокого длинного кухонного стола. Если вчера от вида Ремингтона захватывало дух, то сейчас, глядя на него с сыном, таинственный месье Сен-Жермен казался мне ещё красивей, чем прежде. Я нерешительно топталась в гостиной, наслаждаясь видом семейной идиллии.

Ремингтон был в чёрных шёлковых пижамных штанах, низко сидящих на бедрах, и белой футболке, выгодно подчёркивающей сильные рельефные руки, покрытые густыми тёмными волосами. Пока мужчина готовил еду, мышцы на его груди под футболкой перекатывались и играли. Мальчик что-то сказал, и Ремингтон с улыбкой взъерошил кудрявую головку сына.

О Господи! Какая улыбка!

Вокруг словно стало светлее и ярче от этой обезоруживающей белозубой улыбки. Он повернулся, открыл холодильник и что-то вытащил оттуда, закрыл дверцу и продолжил готовить. Мальчик взобрался на стул и нагнулся вперед, прижимаясь своим лбом к отцовскому, а потом поцеловал его в нос.  Ремингтон схватил сынишку за талию и защекотал, а малыш пронзительно взвизгнул.

Нет, не единого сомнения. Это его сын. Было что-то ужасно очаровательное в том, как они одинаково наклоняли голову вправо, когда разговаривали, или как щурились, о чём-то думая.

Малыш снова взвизгнул, и на этот раз Ремингтон откинул голову и рассмеялся. От этого глубокого, соблазнительного смеха у меня перехватило дыхание, и я ахнула. На меня тут же уставились две пары глаз.

– Доброе утро, – я широко улыбнулась, словно это не я последнее пару минут за ними шпионила.

Мальчик спрыгнул со стула и бросился ко мне, в то время как его отец, наоборот, замер. Лицо вновь стало непроницаемым.

О чём он думает?

Оторвав от него взгляд, я присела на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с сыном Ремингтона, и протянула ему руку. На мальчике были джинсы и миленький голубой свитер с изображением «Человека-паука» на груди.

– Я Селена. А как тебя зовут?

Он хлопнул по моей ладони.

– Эдриен. Вы красивая. Она очень красивая, правда, папа? – Он повернулся и посмотрел на отца. – Она твоя новая подружка?

Ремингтон неотрывно смотрел на меня, посылая дрожь по всему телу.

Потом ответил:

– Да, она красивая. И нет, она здесь только переночевала. Пойдём. Как я тебе уже говорил, мы сегодня останемся в Париже. Скоро приедет Адель и отвезёт тебя в садик, ты же знаешь, как она не любит опоздания, – хотя слова были сказаны очень мягко, в тоне слышались твёрдые нотки.

Не торопясь выполнять просьбу отца, Эдриен повернулся ко мне с сияющими от радости глазами.

– Ты можешь остаться с нами? Пожалуйста, скажи да. Ну, пожалуйста.

– Эдриен, – сказал Ремингтон голосом, не терпящим возражений.

Бедный малыш закрыл ротик и с напряжёнными плечиками поспешил к столу. И обратно взобрался на стул, на котором сидел чуть раньше. Воцарилась тишина. От напряжения начал потрескивать воздух, и у меня стало покалывать кожу на голове. Ну ладно.

– Спасибо, что позволили мне у вас переночевать, мистер Сен-Жермен. Мне нужно быть в Лувре через пятнадцать минут. Можно воспользоваться вашим телефоном, чтобы вызвать такси?

Ремингтон резко поднял голову, явно удивленный.

Раздался звонок в дверь, а потом в замке повернулся ключ. Через несколько секунд на кухню вошла Адель. После обмена любезностями она оглянулась, и от увиденного у неё смягчилось выражение лица.

– Поцелуй папу перед уходом, – сказал Ремингтон Эдриену.

Я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эдриен обхватил своими коротенькими ручонками отца за шею и поцеловал в щёку. После того как Ремингтон дал сыну красную коробочку для ланча, малыш повернулся ко мне. Неожиданно сорвавшись с места, он подбежал ко мне и обнял за ноги. Уронив сумку на пол, я обняла его в ответ.

Боже, как же замечательно держать в руках это крохотное создание.

– Au revoir (фр. до свидания), Селена, – прошептал он мне на ухо, перед тем как оставить на щеке влажный поцелуй.

– Пока, милый, – ответила я и встала, а Эдриен с застенчивой улыбкой вышел из комнаты.

Как только входная дверь за ними закрылась, я повернулась к Ремингтону и увидела, что он смотрит на меня. Точнее, сверлит сердитым взглядом.

Какого чёрта он злится? Я сделала что-то не так? Он сердится, потому что я спала в его комнате?

Стиснув зубы, я скрестила руки на груди.

– Прошу прощения за то, что заняла вашу комнату прошлой ночью. Я очень устала и практически засыпала на ходу, поэтому неправильно поняла Адель. Спасибо, что, несмотря на эту оплошность, позволили мне остаться.

Ременгтон продолжал внимательно изучать мое лицо. И мне очень хотелось понять, что же он пытается там найти.

– Не за что. Рад был помочь.

С вежливой улыбкой я схватилась за выдвижную ручку своего чемодана и повернулась к выходу.

– Можете остаться, если хотите, – сказал он. – Я уезжаю в Прованс на несколько дней.

Я застыла на месте.Хм, что? Остаться здесь?Он был очень замкнут с момента нашей первой встречи, продолжая закидывать меня противоречивыми намеками. Хуже всего то, что я не понимала, почему он со мной так осторожничает.

– Я действительно польщена. Спасибо за столь щедрое предложение, но, тем не менее, Эндрю сегодня же уладит все мои вопросы с жильем.

– Вы не помешаете, поскольку дом всё равно будет пустовать.

Я в недоумении моргнула.

– Мы совершенно друг друга не знаем. Почему вы предлагаете мне остаться? Может, пока мы тут мило беседуем, я уже строю планы по ограблению вашего дома.

Он усмехнулся.

– Вы не похожи на воришку.

Я закатила глаза, изо всех сил стараясь не улыбнуться.

– Не стоит судить по красивой внешности. Я вполне могу быть тем, кто бьёт человека по голове и отбирает его вещи, – его губы изогнулись от явного веселья, но Ремингтон не проронил ни слова. – Спасибо, но я не могу остаться.

Он смотрел на мои губы потемневшим взглядом, словно не мог справиться с обуревавшими его чувствами. Казалось, будто противоречивые эмоции внутри него затеяли нешуточный бой. Но вспышка желания исчезла так же быстро, как и появилась, и лицо вновь стало бесстрастным.

– Хорошо, я отвезу вас, куда скажете. Позвольте мне сделать хоть это, Селена.

От того, как он произнес моё имя, по спине побежали мурашки. Словно он вдохнул буквы, а потом единым порывом выдохнул. Никогда прежде оно так хорошо не звучало.

Уф! Этот мужчина сбивал с толку как никто другой. В этом городе гораздо проще найти мужчину для флирта, чем разобраться в логике мышления и настроения Сен-Жермена.

– Буду очень благодарна.

Я прислонилась спиной к двери и наблюдала, как он с высоко поднятой головой гордо и уверенно поднимается по лестнице, вдоволь насладившись видом восхитительной задницы. Оторвав от него взгляд, я всего на несколько минут вспомнила о том, как держала Эдриена в своих объятиях. Неожиданное приятное ощущение, хотя раньше я думала, что, если когда-нибудь обниму ребенка, то почувствую глубокую боль утраты. Но Эдриен застал меня врасплох, когда подбежал и обнял.

Я улыбнулась, неустанно наслаждаясь этим чувством.

Как только я закрыл за собой дверь спальни, меня тут же окутал аромат Селены, и гнев моментально утих. Споткнувшись, я замер и глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом. Но потом вспомнил о том, что произошло внизу.

Общество Селены одурманивало. Я не знаю, что подтолкнуло меня открыть рот и предложить ей остаться. Да нет же, прекрасно знаю. Я эгоистично хотел заполучить её для себя. Завидовал гостиничным номерам, в которых она будет проводить ночи.

Сразу три греха, но кто считает?

Покачав головой, я вспомнил, как Адриан с выражением личика, полного надежды, обнял Селену, и как моё собственное тело отреагировало на неё. Я не из тех мужиков, которые спят с женщинами только ради удовольствия. Точнее, я был таким после смерти Колетт. Но потом понял, как всё это неправильно, и возненавидел себя за такое поведение. И после этого стал избегать женщин, сосредоточившись на воспитании сына.

Я довольно долго встречался с одной женщиной, но всё закончилось два года назад.

Вот поэтому сейчас мне хотелось по чему-нибудь врезать, желательно, по стене. Я не привык находиться в противоречии со своими мыслями и убеждениями. Что-то в Селене удерживало меня от преследования. Словно невидимая неоновая табличка «продвигайся вперед очень осторожно». Хотя реакция Адриана на Селену почти поставила меня на колени.

Мне нужно пространство и, думаю, Прованс - единственное место, где я смогу собраться с мыслями.

Стянув пижаму, я подошел к гардеробу и из одного ящика вытащил белую футболку и джинсы, а из другого - белые боксеры.

Пока я одевался, в голове прояснилось. Немного расслабившись, я направился вниз. Но замер на лестничной площадке, наслаждаясь видом аппетитной попки и широких бёдер, пока Селена, стоя ко мне спиной, разглядывала портрет Адриана. Между прочем, это одна из лучших моих работ.

– Вы готовы? – спросил я.

Обернувшись, она окинула меня взглядом с головы до ног, а потом эти бездонные карие глаза вернулись к моему лицу.

Селена облизала губы.

– Показывайте дорогу.

___________________________

Дорогие читатели, во время работы над 4 главой у нас был один момент связанный с планировкой комнаты, поэтому я решила на всякий случай написать и вам. У Ремингтона на первом этаже модная в Америке и странах Европы планировка "open concept floor plan" объединение нескольких комнат в одно большое пространство, где, к примеру, совмещена зона отдыха с кухней. Поэтому, когда Селена спускается по центральной лестнице видит гостиную (где накануне вечером они с Адель оставили весь багаж) и кухню на которой возиться Ремингтон с сыночком. Дам для визуализации картинки.

Это чересчур официально. Находиться рядом с Ремингтоном. Внутри бушевал хаос, разрушая всё на своем пути. Даже от незначительного изменения позы его тела или брошенного на меня взгляда мои нервы звенели от напряжения. И в любую минуту я была готова сорваться.

Как только блестящий чёрный «Ролс-Ройс Фантом» остановился возле агентства «Сара Арден», я схватилась за ручку двери, готовая пулей выскочить из машины. Но тут Ремингтон, протянув свою большую сильную руку, положил ладонь мне на колено, и я замерла на месте. А когда через джинсовую ткань кожу опалило жаром, я вздрогнула. В конце концов, я же не каменная. Даже несмотря на перепады его настроения у меня внутри всё сжималось, а кончики пальцев покалывало от желания.

Я повернулась к нему, а мозг кричал: «Боже, парень, сначала предупреди девочку, или она помрёт в твоих руках от нехватки кислорода».

Прикосновение было очень интимным, почти собственническим, а во взгляде читался завуалированный приказ. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и составить компанию мчащимся по улице машинам.

Он убрал руку и, прежде чем я поняла, что происходит, обошёл вокруг машины и открыл для меня дверцу.

Ни одно прикосновение не было похоже на это.

Ни от одного я не чувствовала себя в таком смятении.

И ни одно другое не заставляло жаждать большего.

Остановись, Селена! Ради бога, у тебя за плечами уже имеется горький опыт. А для твоего рассудка его быстро меняющееся настроение слишком опасно.

Я выбралась из машины и, стоя на тротуаре, наблюдала за тем, как он без усилий вытащил из багажника мои чемоданы и поставил их на землю. Каждое его движениебыло гибким и уверенным. Целеустремленным. Я могла бы сутками, не отрываясь, смотреть на него. Но в этом случае от его переменчивости меня мог бы хватить удар.

– Пойдёмте.

Он покатил чемодан внутрь офиса «Сара Арден», и мне не оставалось ничего, кроме как закинуть на плечо ремешок сумочки и последовать за ним.

Остановившись в холле, Ремингтон положил руки на узкие бедра и принялся изучать шикарный чёрно-розовый интерьер с таким загадочным видом, словно впитывал каждую деталь окружающего мира. И лишь потом, наконец, посмотрел на меня.

– Au revoir, Селена.

Застигнутая врасплох, я выпрямилась, моя голова едва доставала до его плеча.

Его голос обязательно должен быть таким…обволакивающим?

Подавив дрожь, я скрестила руки на груди и заглянула ему в глаза.

– Спасибо вам за всё. Должна признать, было… интересно с вами познакомиться, – я поправила ремешок на плече. – Au revoir, Ремингтон.

Я протянула ему руку, но вместо пожатия он поцеловал тыльную сторону ладони и ушёл. Не оборачиваясь, вышел за дверь и направился к машине.

Боже, какая великолепная задница!

Взяв себя в руки, я схватила свои вещички и направилась к стойке администратора.

Ремингтон Сен-Жермен загадка, о которой лучше забыть. И как можно скорее.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.