Глава 8

Селена

К тому времени, когда мы направились к выходу, небо затянуло тучами и моросил мелкий дождик, будто подчеркивая трагедию, которую Ремингтон рассказал мне в овальном зале. На душе у меня скребли кошки. В его жизни должно быть немного счастья.

— У тебя есть братья или сестры? — спросила я Ремингтона.

— Два сводных брата. Надеюсь, у тебя будет шанс познакомиться с Люком и Домом.

Я быстро взглянула на него, услышав эту информацию, и постаралась не улыбнуться.

— Люк и Дом?

— Люсьен и Доминик. Когда мне было пятнадцать, моя мать вышла замуж за Бернарда, отца Люка и Дома. Он был мне отцом во всех смыслах этого слова.

— Был?

— Он умер два года назад, — я услышала сожаление в его голосе. Должно быть, у него с отчимом были хорошие отношения.

Я вложила свою руку в его, переплела наши пальцы и сжала их, предлагая ему утешение.

— Еще есть Калеб, мой родной брат по матери. Мы вместе учились в школе-пансионате в Хартфордшире.

Он замолчал, и уголки его губ опустились вниз. Я поборола желание спросить его, о чем он думает. Что угодно, что объяснило бы его отношения с Калебом. Серьезно, этот мужчина пережил многое в таком юном возрасте, и хотя мне очень сильно хотелось узнать больше о его прошлом, сейчас не время.

Я сделала мысленную пометку спросить его об этом позже. Сегодняшних признаний достаточно, чтобы утомить даже самого сильного мужчину.

Я встала на цыпочки, ухватилась за воротник его куртки и потянула вниз, пытаясь привлечь его внимание. Он обернулся посмотреть на меня и в его красивых глазах отразились миллионы вопросов. Моя рука скользнула ему на затылок и, чувствуя себя смелой, я поцеловала его, вбирая в себя губами его удивленный вздох. Когда он догадался, что я делаю, его руки обхватили мое лицо, и он вернул поцелуй.

— За что? — спросил он, когда мы прервали поцелуй.

Пальцами я отбросила его взъерошенные волосы со лба и сказала:

— Даже Суперменов иногда нужно целовать просто так.

Хмурое выражение исчезло с его лица, сменившись улыбкой, и клянусь, тучи разошлись, и выглянуло солнце. С другой стороны, может быть, только я нежилась в лучах этой сексуальной улыбки.

— Любишь прогулки под дождем? — спросил он меня, посмотрев на мои волосы, а затем обратно на мое лицо. — То есть, если ты не против промокнуть. Хотя должен сказать, что ты мне нравишься мокренькая, — последние слова он прошептал мне в ухо, и я чуть не сгорела прямо там.

Я кивнула, предвкушение струилось по моим венам, как наркотик распространяется по организму. Не помню, когда последний раз гуляла под дождем.

Он забрал у меня сумку и повесил ремешок себе на плечо. Я взяла его за руку и, смеясь, потянула вперед под моросящий дождь. Мне хотелось бежать, держа его руку в своей, и ощущать, как сердце грохочет в груди, пока вокруг нас падают прохладные капли дождя. У него длинные ноги, но он не спешил, подстроившись под мои шаги.

Мы остановились возле фонтана, чтобы перевести дыхание, и рассмеялись. Когда мелкий дождик перерос в ливень, я обхватила его за шею и прижалась губами к его рту. В этот раз он был готов.

В конце концов, мы добрались до мотоцикла, как раз когда перестало лить как из ведра. Пока мы ехали к его дому, Ремингтон был осторожен на поворотах. Моя грудь прижималась к его спине, и тепло его тела просачивалось в меня.

— Я сейчас такая мокрая для тебя, — прошептала я ему на ухо. Его спина завибрировала от рычания. — Помнишь то запретное, что ты делал в мастерской? То, что должно быть запрещено во всех странах? Я хочу этого, Ремингтон.

— Ты убиваешь меня, Селена. Ты ведь понимаешь, что это означает, правда? — спросил он, останавливаясь на перекрестке, когда загорелся красный свет.

Я поцеловала его спину, прежде чем прошептать:

— Скажи мне.

Он бросил взгляд на светофор, а затем через плечо на меня.

— Когда мы доберемся домой, я сорву с тебя всю одежду, а затем буду целовать, сосать, кусать и облизывать все части твоего тела. Дождаться не могу, когда попробую тебя на вкус. Боже. Не могу насытиться тобой, — он ухватился за мою руку, лежащую на его талии, и притянул ее к своей промежности. — Чувствуешь это? Это для тебя, ma belle. Ты готова к этому, Селена?

— Да! — я почти кричала, так как мое сердце бешено стучало, а дыхание стало прерывистым под стать его дыханию.

— Отлично, ma chérie (фр. дорогая), — от возбуждения его акцент стал заметнее. Он выпустил мою руку и сжал мою коленку. Я почти спрыгнула с мотоцикла от этого прикосновения. Он рассмеялся низким и хриплым голосом, и мы сорвались с места, когда зажегся зеленый свет.

Он заехал на подъездную дорожку, небрежно припарковал мотоцикл, перед тем как спрыгнуть с него, и снял меня с моего сиденья. После того как мы быстро сняли наши куртки и шлемы, он сгреб меня на руки и направился к двери.

— Боже, я люблю твои руки. Такие сильные, — сказала я, прижимаясь крепче к его груди. Никто никогда не пытался носить меня вот так, так что я собиралась наслаждаться тем, что меня балуют, пока я здесь.

Он рассмеялся, прижался губами к моему лбу и остановился перед дверью.

— Ключи у меня в штанах. Правый боковой карман.

Я слегка переместилась, и сделала, как он велел. Боже, какие у этого мужчины крепкие бедра. И, ох, мой Бог! Это что его…

— Нашла там что-нибудь, что тебе понравилось? — ухмыльнулся он мне.

— Да, нашла, — я распахнула дверь и как только мы вошли внутрь, он захлопнул ее, опустил меня вдоль своего тела на пол и прижал к двери.

— Ну вот, — он резко прижался бедрами ко мне, толкаясь именно туда, где я хотела его. — Значит, у меня есть лицензия делать с тобой очень грязные штучки.

И прежде чем я успела ответить, его рот обрушился на мой, целуя страстно и отчаянно, будто он не мог насытиться мной, будто мысль, что его губы не будут на моих губах, сводила его с ума. И мне нравилось это. Захватив в кулак его волосы, я сильно потянула. Из его груди вырвался стон, его язык коснулся моих губ и ворвался в мой рот, так же резко, как и его бедра. Он отстранился, тяжело дыша, пока его дрожащие пальцы возились с молнией на моих джинсах, и в какой-то момент я подумала, что он сорвет их с меня, как и обещал. Ремингтон удовлетворенно зарычал, когда, наконец, расстегнул молнию, и я подняла свои дрожащие ноги, чтобы он стащил с меня джинсы. Он отшвырнул их куда-то себе за спину, и его глаза заблестели от желания, когда он понял, что я говорила ему правду. На мне не было нижнего белья. Он засунул руки под мой фиолетовый кружевной лифчик и сорвал его с меня.

— Святой Боже! Так горячо, хотя это был мой любимый лифчик. Боже, Ремингтон, — выкрикнула я его имя, когда он сорвал с меня блузку. Его губы целовали, сосали, кусали, и снова крепко целовали меня, как он и обещал.

Затем я вспомнила, что у него есть сын, и он может ходить по дому.

— Ох, Боже, Ремингтон. Где Эдриен?

— Его не будет дома еще около часа, — он опустился передо мной на колени, ухватился за одну ногу и закинул ее себе на плечо. Просунул голову между бедер и прижался ртом к моей киске. Сексуальные звуки, вырывающиеся из его горла, дрожью отдавались в моем теле, отчего я становилась только мокрее. Он отстранился, и его руки скользнули к моей груди.

— Мне нравится то, как твоя грудь идеально умещается в моих ладонях. Хмм, чудесно, — он перекатывал мои соски между пальцев, а затем, его руки опустились по моему телу к бедрам. — Прикоснись к своей груди, ma belle.

Я смотрела на него, чувствуя себя возбужденно и неловко. Я никогда раньше не делала этого. Я не буду выглядеть глупо? Кто касается сам себя?

— Сделай это, — мягко скомандовал он, его взгляд из-под тяжелых век опустился на мою грудь. Ремингтон облизнул губы, и его кадык дернулся, когда он сглотнул. Его сильные руки плавно скользнули вниз по моим бокам, касания были ободряющими, боготворящими, и я почувствовала себя богиней.

— Хочу видеть, как ты трогаешь себя.

Я сделала, как он велел, наслаждаясь его пылким взглядом, который повышал мою уверенность. Я изогнулась от своего прикосновения.

Ох, Святые Небеса! Это было... интересно. Я бросила на него взгляд из-под ресниц и соблазнительно улыбнулась. Или я надеялась, что моя улыбка была кокетливой. Казалось, он готов наброситься на меня в любую секунду и выполнить задачу сам.

— Да, вот так. Не останавливайся, — он снова прижался ртом к моей киске и пальцами раздвинул складочки, открывая меня для своего языка. Его щетина терлась о внутреннюю сторону моего бедра, только сильнее возбуждая меня.

Я вскрикнула, когда его язык коснулся меня, поглаживая и нежно посасывая клитор. Глубоко в его горле зародился стон, этот звук поднялся по моему телу и я кончила. Оргазм потряс меня до глубины души. Без предупреждения, он вскочил на ноги и обрушил свой рот на мои губы, целуя страстно, властно, заявляя свои права. Иисусе, я чувствовала свой вкус на его языке.

Он обнял меня и держал, пока утихал мой оргазм.

— Ты в порядке? — спросил он хрипло. Я кивнула у его груди, не в состоянии поднять голову. Он подхватил меня на руки, направился к дивану и бросил меня на него. Все признаки джентльмена исчезли.

— Не шевелись. Я сейчас вернусь.

Как будто я могла.

— Куда ты идешь? — спросила я, взглядом проводив его шикарную задницу, удаляющуюся по ступенькам вверх, а затем схватила подушку, положила ее себе на лицо и захихикала.

Я в Раю.

Несколько мгновений спустя у меня вырвали из рук подушку. Ремингтон возвышался надо мной, его взгляд был темным и голодным.

— Дай мне свои руки.

Черт! Ремингтон снова в своем напористом режиме.

— Зачем?

Он посмотрел на меня долгим взглядом, его челюсть напряглась, и он выгнул одну бровь. Очевидно, Ремингтон решил взглядом заставить меня подчиниться.

Я притворно вздохнула, и вытянула руки, но внутри меня яростно бурлило предвкушение.

Он засунул одну руку в задний карман джинсов, а второй рукой развернул меня, и секундой позже, мои запястья оказались закованными в наручники за спиной.

Я пошевелила запястьями, и быстро перевела взгляд на него. Видимо, он заметил замешательство на моем лице, потому что обхватил рукой за подбородок и сказал:

— Хочу, чтобы ты отдала мне всю себя.

— Разве я этого еще не сделала?

Он покачал головой.

— Ты прячешься от меня. Покажи мне все свои страхи. Я не хочу, чтобы ты поддавалась моему контролю. Хочу, чтобы ты доверяла мне и была уверена, что я никогда не причиню тебе боль.

Я поерзала на диване, возбудившись еще сильнее, чем раньше. Он пристально наблюдал, ожидая моей реакции. После нашего разговора ранее, он знал, как я отношусь к передаче контроля. Черт, от мысли находиться в распоряжении его силы и страсти у меня крышу сносило от желания. Но позволить ему взглянуть на мои страхи? Это слишком личное. С другой стороны, идея освободиться от этого груза, даже если только на одну ночь, звучит довольно привлекательно.

— Знаешь, доверие должно быть обоюдным, — сказала я, изучая его лицо в поисках отклика на мои слова. — Ты сделаешь это? Доверишь мне свои страхи?

Он прищурился, глядя на меня, чувствуя вызов в моих словах. Но, в конце концов, кивнул.

— Я напомню тебе о твоем обещании.

Выражение его лица стало замкнутым. Видимо, он не ожидал, что я скажу ему что-то подобное. Но, черт побери. Если существует способ разрушить его защитную стену ради второго шанса в жизни, я сделаю это, не задумываясь ни на секунду. Но тогда он может не быть таким сильным и замечательным человеком, который сейчас стоит передо мной. После того, что он рассказал мне сегодня, у меня появилось ощущение, что понадобится немало усилий, чтобы уговорить его отказаться от своей сдержанности.

Он обещал мне три месяца секса. Я хочу это и все то, что он может предложить мне.

Вот так. Я глубоко вдохнула и кивнула, передавая ему часть контроля над собой и часть своих страхов.

Его плечи слегка расслабились.

— Спасибо, что доверяешь мне, ma belle.

Он отошел, чтобы изучить результат своих действий, и на его лице отразился несдерживаемый голод. Он быстро стащил с себя джинсы, его движения стали неуклюжими. Ремингтон, очевидно, быстро терял над собой контроль.

Затем он сел на диван рядом со мной, положил руки мне на бедра и притянул меня к себе.

— Раздвинь ноги и сядь мне на колени.

Он разместил меня так, чтобы я оказалась прямо напротив его члена. Взглянул на меня, спрашивая, может ли войти в меня без защиты. Я обожаю то, как он останавливается на несколько мгновений, чтобы проверить, нормально ли я отношусь к тому, что он делает. Удивительно, но я не колебалась. К тому же он уже побывал внутри меня без защиты сегодня с утра, когда презерватив порвался. Я задрожала от мысли заняться с ним сексом кожа к коже без всяких преград. Я хочу его всего. Моя улыбка послужила ответом на его вопрос.

Выглядя довольным, он сжал мои бедра, и я начала опускаться ему на колени.

Мне нравится такой Ремингтон. Ему ни слова не нужно говорить, мое тело само следует его прикосновениям и приказам. Я посмотрела вниз на его толстый твердый член и сделала, как он хотел. Он опустил мое тело вниз, не прерывая нашего зрительного контакта. Я задержала дыхание, когда приняла его в себя.

Ох, охренеть! Уверена, что умираю. Мои ноги задрожали, а все тело напряглось от желания. Я долго не продержусь. Как человек способен испытать оргазм дважды за какие-то тридцать минут?

— Ох, блядь, Селена! — воскликнул он, зарываясь лицом в ямку у моей шеи. — Кажется, я умер и попал в Рай. Ты ощущаешься невероятно.

Я самодовольно ухмыльнулась ему в грудь, наслаждаясь тем, как его руки боготворят меня. Спустя несколько мгновений он отклонился назад и начал поднимать и опускать меня на всю длину своего члена. Поскольку мои руки были скованы за спиной, я вряд ли могла что-либо контролировать, кроме как подниматься и опускаться. Но, черт побери, я не допущу, чтобы все веселье выпало на его долю. Я стала повторять его волнообразные движения, наклонилась вперед и поцеловала его шею. Щетина царапнула меня по лицу и подбородку, когда я прокладывала дорожку поцелуев к его уху. Я прикусила и стала посасывать мочку его уха. Он застонал, заворчал и выругался, заставляя меня закусить свою губу, стонать и хныкать, требуя большего.

— Не сдерживайся, Селена. Кончи сейчас. Я не продержусь долго, — сказал Ремингтон, когда его бедра подо мной напряглись и он, казалось, стал еще тверже внутри меня. Его руки и губы поклонялись моему телу, посасывали, ласкали, разминали, покусывали, хватали, сжимали и лизали, и я ничего не могла поделать с этим, кроме как извиваться на его коленях, кричать и наслаждаться всем этим.

Я наклонилась вперед, снова прижалась губами к его шее и нежно пососала кожу.

— Не хочу, чтобы ты сдерживался. Кончи со мной, Ремингтон, — прошептала я хрипло.

В этом не было ничего нежного или чувствительного, просто акт, удовлетворяющий отчаянную нужду. Неприкрытый голод двух тел, двух душ, нуждающихся друг в друге, чтобы стать единым целым. Взрывное, почти отчаянное, напористое слияние. Он брал, то, что ему было нужно от меня, и я делала то же самое. Это был даже не секс, скорее что-то среднее между сексом и траханьем.

И он кончил одновременно со мной, выкрикивая мое имя. Обхватив меня руками так, что моя грудь расплющилась о его твердую грудь, он крепко прижал меня к себе, пока наши сердца бешено стучали в груди напротив друг друга.

Я сделала вдох, втягивая в себя запах секса и одеколона Ремингтона, и выдохнула, отпуская все свои огорчения и страхи, которые держали меня в своем плену целый день. Мне в какой-то степени нравилось быть закованной в наручники, особенно если это было дело рук Ремингтона. Единственный недостаток заключался в том, что я не могла прикасаться к нему так, как мне хотелось. Но зная, что он угождает мне руками и ртом, не требуя того же в ответ, а просто позволяя наслаждаться тем, что он делает, я получила такой заряд бодрости, который никогда раньше не испытывала.

— Ты уничтожила меня, — сказал он. — Вряд ли я смогу встать.

— Полагаю, нам просто нужно вскарабкаться наверх, — заявила я не очень уверенно. Плечи Ремингтона затряслись, но он не издал ни звука.

— Тогда я пойду первым, иначе не смогу смотреть на твою задницу и не думать о том, чтобы трахнуть тебя.

Я рассмеялась, и в следующую секунду Ремингтон наклонился, схватил свои джинсы, и вытащил маленький ключик из кармана. После того как расстегнул наручники, он швырнул их на пол и нежно обнимал меня, пока мы поднимались наверх и по пути в ванную. Его объятия были крепкими и давали ощущение того, что с ним я всегда буду в безопасности.

Глава 9

Ремингтон

Я откинулся на спинку стула и быстро прочитал отчет, который Жиль вручил мне несколько минут назад, но все мои мысли были о воссоединении с Селеной вчера, о том как я выполнил обещание, после того как Эдриен уже был в постели — привязал ее к кровати и трахал до тех пор, пока мы оба не могли прямо сидеть.

Я моргнул и сосредоточился на бумагах. Я прочитал их уже три раза, но, кажется, в голове ничего не задерживается. Очевидно, у мозга другие планы.

Жиль поерзал на стуле и посмотрел на меня, приподняв брови. Знаю, что он заметил, какой я рассеянный. Не в моей натуре быть таким невнимательным.

Я не собирался давать ему возможность задавать мне вопросы.

Глубоко вздохнув, я заставил себя сосредоточиться на делах и перечитал документы в четвертый раз.

— Это все? — спросил я, бросив отчет на стол, и сконцентрировался на Жиле. — Жиль, у тебя и твоей команды было достаточно времени, чтобы разобраться с этим. Это все, что вам удалось найти? Мой сын и женщина… — я прервал себя на полуслове, сообразив, что собирался сказать.

Женщина, которую я люблю.

Дерьмо.

Я потер подбородок, вспомнив слова, которые она, шутя, бросила мне. Она предупреждала меня, что я влюблюсь в нее. Но неужели я действительно влюбился? Или я хватаюсь за тот факт, что благодаря Селене чувствую уверенность в своих силах, а боль в сердце становится вполне сносной? Не так уж плохо, что Эдриен, очевидно, обожает ее. Мальчик практически оплакивал ее отсутствие, когда она ушла.

В настоящий момент я могу слышать их смех из-за закрытой двери библиотеки. Я подавил улыбку и снова обратил все свое внимание на Жиля. Как бывший член GIGN он обладает обширными познаниями в области разведки, помимо прочих своих качеств. (Примеч. GIGN — группа вмешательства Национальной жандармерии Франции — элитное антитеррористическое подразделение Французской жандармерии). Он становится чертовым сукиным сыном, если серьезно берется за дело.

— Ты проверил местонахождение женщин, список которых я дал тебе?

Он кивнул.

— Первые две женщины из списка последние два месяца провели за пределами страны.

— Но это ведь не исключает их из списка подозреваемых? — я нетерпеливо барабанил пальцем по гладкой темной дубовой поверхности стола.

— Нет, не исключает.

Я встал со стула, потирая заднюю часть шеи, и повернулся к окну, чтобы взглянуть на черную парижскую ночь.

— Мне нужно принять меры, чтобы мы могли поехать в Прованс на несколько дней. Мне кажется, что там будет легче обеспечить безопасность всем. Я хочу, чтобы ты, или кто-нибудь из твоей команды и Эрик сопровождали нас. Ты готов?

Мысль об Эрике где-то поблизости возле Селены доводила до белого каления. Мне совершенно не нравилось то, как он смотрел на нее, но за его простой улыбкой и веселыми глазами скрывался беспощадный человек. Он из числа тех, кого я хотел бы видеть рядом, когда дело дрянь. Жиль знает об этой черте Эрика и собирается пригласить его присоединиться к своей охранной компании.

— Всем? А она знает об этих мерах? — уточнил он.

Я оглянулся через плечо.

— Еще нет, — но я не собираюсь оставлять ее без защиты.

— Ты что-то сказал? — спросил Жиль, его голос был полон веселья.

Я закатил глаза.

— Просто прими меры, и мы разберемся с остальным.

Он ухмыльнулся, качая головой.

— Я помню, что ты попросил меня прекратить проверять прошлое Селены. Ты уверен?

— Да, — отрезал я стальным тоном. — Я сказал тебе, что не заинтересован, Жиль, — как я могу объяснить, что непонятно каким образом, но я доверяю Селене? Она охотно ушла из моего дома, чтобы обеспечить безопасность мне и моему сыну. Из того, что я о ней знаю, она не из тех людей, кто со зла причиняет людям боль. У нее добрая душа. Даже после всего того, что приключилось с ней, у нее оказалось достаточно сил, чтобы продолжать жить.

Что я буду делать, когда три месяца закончатся? А что будет с Эдриеном?

Я провел рукой по лицу, в голове крутились различные варианты. Я могу попросить ее остаться. Или слишком рано для этого? Все, что знаю, я не представляю себе, как отпущу ее без борьбы. Я только надеюсь, что она испытывает ко мне нечто большее, чем просто симпатию. И, совершенно точно, она обожает Эдриена.

Жиль наблюдал за мной несколько секунд, затем кивнул и встал со своего места.

— Я пока ничего не нашел на Адель, так как ты попросил об этом только вчера. Считаешь, что она может быть той, кто посылает письма?

— Я просто хочу быть уверенным, что это не она.

Он кивнул.

— Буду держать тебя в курсе.

Мы вышли из моего кабинета и вернулись в гостиную. После того как Жиль пробормотал «спокойной ночи» Селене и Эдриену, он коротко кивнул мне и вышел за дверь.

Я не намерен возвращаться к своему решению проверить Селену. Хочу просто наслаждаться временем с ней. Кроме того, чем больше я узнаю ее, тем больше доверяю своим инстинктам насчет нее. Но все же поражаюсь некоторым поступкам, которые совершаю, когда я рядом с ней. Неужели это выше моего понимания? Вчера был прекрасный день. Я не собирался рассказывать ей про своего отца или Колетт. Но есть в ней что-то такое — то, как она смотрела на меня своими большими карими глазами, в которых светилась нежность — что сломало мой контроль и вынудило обнажить перед ней душу. Впрочем, я не жалею, что рассказал ей все. Я так много держу в себе; я почувствовал свободу, когда, наконец-то, поговорил с кем-то, кто не осуждал меня. И не жалел меня.

Я вошел в гостиную и остановился, глядя на открывшуюся передо мной сцену. Эдриен и Селена сидели рядом друг с другом в столовой и боролись на пальцах. Лицо Селены сморщилось, пока она делала вид, что проигрывает, а затем она упала на пол, и мой сын радостно закричал. Затем он повернулся и увидел меня.

— Папа, я выиграл, выиграл! — закричал Эдриен и помахал мне вилкой, а затем указал ею на Селену. — Она приготовила макароны с сыром.

— У нее есть имя, Эдриен, — я взъерошил его волосы, мое сердце переполнилось чувствами и не в силах остановиться, я наклонился вперед и поцеловал Селену в лоб, а затем помог ей встать. Она улыбнулась мне, а я подмигнул ей, очарованный.

— Селена, — Эдриен смущенно улыбнулся, подчищая тарелку от прилипших остатков макарон с сыром, которые Селена приготовила на ужин.

— Привет, — она направилась на кухню, и я последовал за ней, как влюбленный школьник. — Голоден?

— Я на полном серьезе, не стану отвечать сейчас на этот вопрос.

Она улыбнулась, закусила губу, и я понял, что она вспомнила, как мы отметили наше воссоединение.

— Да, я умираю с голоду, — взглядом я следил за каждым ее движением по кухне, пока она готовила горячий шоколад, добавляла два маршмеллоу и несла его Эдриену. То как я страстно желаю ее, выглядит довольно жалко.

— Какое у тебя расписание на ближайшие несколько дней? — наконец, спросил я, когда она вернулась на кухню.

— Я свободна, пока Грейс не подпишет контракт с дизайнерским домом в Германии. Почему ты спрашиваешь?

— Хочу спросить, не захочешь ли ты составить нам с Эдриеном компанию в Провансе на несколько дней.

Она закусила губу и отвернулась, чтобы положить целую гору еды на тарелку.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему нет?

— Не думаешь, что это будет чересчур? — спросила она, оглянувшись на меня через плечо, и я нахмурился. — Твоя мама?

— А что с ней?

Она выдохнула, будто ее разозлило, что я не понимаю ее точку зрения. Честно говоря, так и есть.

— Не думаешь, что она поймет, что между нами что-то есть? Что-то большее?

Ах вот оно что.

— Ну, моя мать сейчас в Лондоне, встречается с поставщиками вина и не вернется до начала октября.

Ее плечи слегка расслабились и она улыбнулась.

— Хорошо. Тогда я с удовольствием поеду. Пока не уверена, что уже готова встретиться с твоей матерью.

Я тоже пока не готов к тому, что они встретятся. Моя мать настаивает, чтобы я снова женился, говоря, что Эдриену нужна мать. Да, моему сыну нужна мать в его жизни. Я не отказываюсь от любви даже после того, что случилось с Колетт, но это не означает, что я свяжусь с любой женщиной, лишь бы жениться. Всему свое время и место.

Она склонила голову набок и, прищурив глаза, изучала меня.

— Что-то еще происходит. Не хочешь поговорить об этом?

Я слишком открылся ей, и теперь она читает меня, как открытую книгу.

— Я хочу позаботиться о твоей безопасности, пока мы выясняем, кто стоит за этими угрозами. В замке гораздо безопаснее.

— Ты владеешь замком?

Я улыбнулся с облегчением оттого, что она пока не поняла, что на самом деле меня беспокоит.

— На самом деле, он принадлежит моей матери. Этот замок принадлежит нашей семье уже долгое время.

— Вы ребята имеете какое-то отношение к монархии или что-то вроде того? — спросила она шутливым тоном.

— Мой пра-пра-прадед был маркизом, — объяснил я, вспомнив, как мать, заставила меня выучить назубок семейную историю.

— Ну что ж... — сказала она, видимо, потеряв дар речи.

— Это что-то меняет между нами?

— Ты все тот же мужчина, что и минуту назад, так что нет. Это ничего не меняет.

Как раз в этот момент Эдриен вскочил со своего места, и, зевая, понес свою тарелку и кружку в мойку. Селена искупала его чуть раньше, пока я был в кабинете с Жилем.

— Пора идти в постельку.

После того как он поцеловал Селену и пожелал ей спокойной ночи, Эдриен поскакал впереди меня, быстро взбегая по ступеням. Я оглянулся через плечо и поймал Селену за разглядыванием моей задницы.

— Ненасытная распутница, — одними губами произнес я.

Не то чтобы я винил ее. Я тоже чувствовал себя ненасытным.

Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий.

Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.