Глава 12

На экране произошел взрыв, и Милла закричала. Энн поспешила выключить телевизор.

— Мне жаль, милая, — Медсестра попыталась удержать пациентку в постели.

— Что произошло? Что? Они только что погибли на наших глазах? Включи обратно!

Энн неохотно, но все же сделала то, о чем просили. Вместо комнаты на экране появился нервничающий ведущий.

— Судя по всему, у нас проблемы с видеосвязью, — объяснил он. — Мы только что стали свидетелями жуткого события.

Он крикнул кому-то вне экрана:

— Вы можете транслировать его по кругу на заднем плане?

Милла наблюдала за взрывом снова и снова. Трое мужчин определенно пытались убежать, но неожиданно, помещение заполнил огонь и дым, а потом экран погас. Ее родители забежали в палату и крепко сжали ее в объятиях.

— Душечка, душечка. Все в порядке. Я люблю тебя. Твой папа здесь, — мама несколько раз похлопала отца по лицу и подтолкнула его поближе к ней. Отец и дочь обнялись.

— Пап, ты видел? Как думаешь, они успели? — Милла показала на телевизор. Оба родителя с ужасом наблюдали, как взрывается комната, в которой совсем недавно находилась их любимая дочь.

— У меня начинается понос, — мать, издавая громкие звуки, сорвалась в ванную комнату.

Отец, не выпуская руки Миллы, тяжело опустился на кровать.

— Малышка, слава Иисусу тебя там не было.

Он начал пукать. Родители Миллы страдали от синдрома раздраженного кишечника, и на любой стресс у них появлялась незамедлительная реакция.

Энн оставила Миллу на попечение любящих родных. Милла с нетерпением ожидала хоть каких-то новостей о мужчинах, за исключением Дьявола — было очевидно, что он поджарился. Ведущие заполнили эфир рассуждениями о действиях саперов, и обсуждениями судебных исков, которые могут быть возбуждены благодаря видеотрансляции всего происходящего. В перерывах между объятиями родителей, Милла переключала каналы, пытаясь узнать хоть что-то о Гейдже.

В конце концов, она стащила у отца телефон и позвонила Карен. Услышав радостный голос всегда сдержанной подруги, она даже немного прослезилась. А потом сразу же перешла к делу.

— Ты можешь мне сказать, что говорят в Твиттере? — Милла почувствовала, что палец снова стал болеть. Черт. Он определенно был на полу, в самом эпицентре взрыва.

— Ааа... ууу... нет. Тебе нужно отдохнуть, — Карен не могла хранить секреты.

— Давай, говори, — Милла, наконец, остановилась на одном канале.

— Мне жаль, но в основном преобладает «RIP Дэксон». Но это вполне может быть и не так.

Милла слышала, как Карен стучит по клавиатуре.

— Сейчас проверю фейсбук. Ого.

— Что? — Ожидание на пару с болью просто убивали ее.

Появилась Энн, с горстью пилюль и маленькой кружкой.

— Твои сиськи — везде. Вау. Тут даже есть мем с твоими сиськами в шляпах принцессы Евгении. Какая-то безвкусица. Так, народ постит видео и фотографии с его изображениями и надписями «Покойся с миром». Мне жаль. Но это может быть и не правда... — Голос Карен замолк.

Милла поднесла ко рту кулак и прикусила его. В этом парне было что-то такое... Они вместе пережили столь напряженные события. Он ей очень понравился. Она даже не поняла, что плачет, пока горячие слезы не покатились по костяшкам пальцев.

Ее мать вернулась из ванной комнаты, забралась на кровать и стала нежно гладить дочь по волосам. В уютных объятиях матери и c крепко держащим ее за руку отцом, Милли наблюдала за тем, как ведущий в срочном порядке прервал все дискуссии.

— Мне только что передали, что Гейдж Дэксон, певец и молодой идол скончался от ранений, полученных при взрыве. Два сапера, находящиеся в помещении получили серьезные повреждения и только что были транспортированы в больницу. Повторяюсь, сегодня вечером, на глазах у всего мира погиб Гейдж Дэксон.

Оператор переместил камеру на толпу, которая начала собираться возле студии, и крупным планом показал лицо девочки-подростка. Она находилась слишком далеко, чтобы слышать, но по искривившемуся лицу было понятно, что она кричит «нет».

* * *

Бретт, прихрамывая, вышел с одной стороны мешка для перевозки трупа. Ларсон стоял по другую, прижимая явно раненную руку. Они отказались разлучаться с человеком, которого должны были защитить. На их лицах не было никаких эмоций. Они не моргали и не пытались укрыться от множества вспышек. Они стояли рядом и наблюдали за тем, как тело погрузили в скорую помощь, а потом залезли следом и захлопнули дверь, отрезая тем самым доступ изнывающему от любопытства миру.

* * *

Милла чувствовала себя опустошенной. Она перестала плакать, боясь, что у родителей начнется паническая атака. Ее палец был потерян, хотя она и не слишком много думала об этом. Несколько раз заходил физиотерапевт. Несмотря на дружелюбие, Джули была жестокой женщиной, заставляя Миллу делать то, от чего ее нога болела еще больше. Она показала Милле фотографии различных протезов и заявила, что они будут замечательно смотреться в сандалях. Ей установили очаровательный маленький пальчик, который странным образом, помог ей держать равновесие. Милла в ту же секунду решила назвать его Гейджeм.

Она должна была выписаться уже несколько недель назад, но главврач постоянно находил причины, чтобы удержать ее. Во всех бумагах значилось, что у нее легкое сотрясение, но невролог посещал ее всего лишь раз. И был ни на грамм не впечатлен ее раной на голове. С порезом во рту ничего нельзя было сделать, поэтому ее проинструктировали не есть ничего соленого. Синяки начали исчезать. Милла знала, что ее держат только потому, что мир начал сходить с ума.

Смерть Гейджа Дэксона потрясла индустрию развлечений. Его сравнивали с Элвисом и Джеймсом Диной, добавляя при этом неизбежное «он умер как герой». За последний месяц все телеканалы заполняли эфир Дэксоном, показывая интервью со школьными товарищами, фанатками и менеджером. У всех было, что сказать. Не меньше десяти женщин заявили, что носят под сердцем его ребенка. Это все, что было позволено смотреть Милле. Но она знала, что были вещи, касающиеся и ее. Их последний поцелуй был особо популярен. Целые статьи посвящались любви, которая могла бы случиться. Средства массовой информации вообще отлично придумывают истории — большие, «бородаты» истории, как можно лучше подходящие к имеющейся у них картинке.

Ей разрешили навещать Сиднея, что она и делала в инвалидной коляске, которую обычно катила мама.  В большинстве случаев он спал, но иногда им удавалось поговорить. Судя по всему, он не знал о том, что произошло с Гейджем, и Милла не хотела быть тем, кто ему об этом скажет. Через несколько дней она сократила визиты, боясь, что ей придется ему лгать. Милла также избегала любых разговоров о похоронах. Возможно, однажды она и посетит его могилу.

Ночи она ненавидела больше всего. Родители достаточно хорошо узнали сотрудников больницы, чтобы спокойно оставлять ее одну. Они спали в соседнем отеле. Милла говорила, что с ней все будет в порядке. Ночь, в любом случае, была лучшим временем, чтобы поплакать. Лишь медсестры, совершавшие обход, прерывали ее занятие. Ситуация была травмирующая и она это знала. Просто нужно время. Но ей отчаянно хотелось перестать желать нового поцелуя Гейджа.

* * *

Была ночь. Экран телевизора мерцал как электрический камин. Милле было интересно, случится ли у нее припадок, если она будет смотреть на него слишком долго. Уголком глаза она увидела проблеск света в приоткрытой двери. Милла вытерла глаза и села. Она знала, что ее ждет: измерение давления и температуры. Завтра ее собираются отпустить домой. Интересно, если бы ее не прерывали ночные сестры, смогла бы она выплакать себя досуха?

Но силуэт был какой-то неправильный. Очень неправильный. Медсестра, которая сейчас находилась в комнате, была высокой, со слишком длинными волосами. Страх начал душить Миллу. Ее мозг был полностью парализован мыслью о том, что незнакомец снова запрет ее в комнате. Гигантская медсестра поспешила к ней, и Милла вскрикнула, но ее рот зажали рукой. Перед ней была самая страшная женщина в мире. Милла начала трястись, как чихуахуа, которую ударило током.

— Не кричи. Это я. Черт. Прости.

Она узнала этот голос. Как его не узнать? По телевизору показывали нарезки из прошлых интервью. Милла яростно затрясла головой, пытаясь освободить рот.

— Дэксон. Ты придурок.

Она начала его бить.  Сейчас она определенно видела, что это он — просто в ужасном парике и розовом халатике. Гейдж смиренно принимал ее удары и одновременно пытался утихомирить Миллу.

— Ты в безопасности. Это я. Это я.

Она постепенно успокаивалась.

— Ты жив? Я думала, что ты... — она протянула руку и стянула с его головы парик.

— Да, прости за то, что напугал тебя.

— Радуйся, что у меня не было заряженного пистолета. Я так испугалась.

Милла хотела пошутить, но у нее сорвался голос.

— Я придурок, — он притянул ее к себе и нежно обнял.

Обнимать едва знакомого парня должно было быть странным, но он так хорошо пах, а его руки были такими успокаивающими.

— Я рада, что ты жив. Я просто не знала, как себя чувствовать. Никто не понимал. Я...

Одной рукой она погладила его по спине, а другую приложила к сердцу, — просто, чтобы убедиться, что это не сон и не побочный эффект от обезболивающего.

— Все думают, что ты умер.

— Я знаю. Возможно, это был и не лучший выбор, но я просто притворился. Однако, все близкие мне люди знают, что я жив, — он пододвинул к ее кровати кресло и взял парик.

— Не носи его.

Мила наблюдала за тем, как Гейдж натягивает свои фальшивые волосы обратно.

— Придется. Я пообещал Ларсону и Бретту, хотя, думаю, они просто решили приколоться надо мной.

Он посмотрел на телевизор, который, как обычно, отображал его лицо в черной рамке.

— Это так грустно, — Милла показала на картинку на экране.

— Я пришел проведать тебя и извиниться, — Гейдж наклонился вперед и светлый парик пощекотал ее запястье.

Милла схватилась за волосы, быстро стянула его и положила под зад.

— За что? За ложь? За свою смерть? Или не смерть? — спросила она.

— За все. Мне просто жаль, что мы через это прошли. И теперь, после того, как ты оттуда выбралась, они все набросились на тебя, — Гейдж провел рукой по своим настоящим волосам, отчего они начали торчать во все стороны. — Это моя вина.

— Кто набросился на меня? — Милла сложила руки на груди, осознав, что на ней нет лифчика, больничная рубашка очень тонкая, а от его близости у нее заострились соски.

Он показал на телевизор.

— Прости.

Несколько минут она завороженно смотрела ему в глаза. Милла знала, что они зеленые. Неожиданно, она поняла причину чрезмерной любви его слушателей. Он — нереальный. И очень красивый. Его скулы, губы, то, как он облизывает губы.  Но за всем этим она увидела и то, что эта чрезмерная любовь тяготит его.

— Черт. Ты жив. Слава Богу.

— Мне хотелось внимания. Правда. Когда я писал свои песни, то хотел быть услышанным. И что получилось? Все с открытым ртом внимают каждому моему слову.  Я сделал это и для тебя. Вместо того, чтобы скрываться от них, я просто дал им новую цель, — он раздраженно покачал головой.

— Я понимаю, почему ты решился на это. Наверное, замечательно, притвориться ненадолго мертвым. Ты ожидал всего этого? — Милла отчаянно пыталась не глазеть на него.

— Нет, в этом-то и проблема. Я никогда не думал, что все так получится. Как бы то ни было, хватит обо мне. Как твой палец? Голова? — Он неуклюже погладил ее локоть.

— Мой палец? Его нет. Вместо него у меня теперь протез. В этом есть одно преимущество, я могу снять и положить его на стол, когда крашу ногти. Все остальное практически зажило. Как ты? У тебя что-нибудь болит? — Милла выпрямилась, пытаясь разглядеть, не ранен ли он.

Гейдж улыбнулся и пожал плечами.

— У меня небольшое повреждение. Ничего страшного.

Милла опустила взгляд на пол. На его ступне был ортез*.

— Что с ногой?

Он посмотрел на большое металлическое приспособление, а потом перевел взгляд на нее. Милла была убеждена, что когда он многозначительно улыбнулся, в палате сразу же стало не хватать кислорода.

— Я лишился мизинца. И получил несколько легких ожогов.

— Теперь у тебя тоже девять пальцев на ногах? — Милла так широко улыбнулась, что у нее заболели щеки.

— Да, и один фальшивый. Мы бы отлично смотрелись вместе. Только представь себе, — он потянулся и дотронулся до ее выглядывающей из подмышки руки.

— Это глупо, — Милла сдвинула руку так, чтобы было удобнее держать его ладонь.

Ее сердце как будто обрело пару крыльев и взметнулось в небо. Она посмотрела Гейджу в глаза. Они сияли. На экране телевизора кто-то произнес их имена. Милле не нужно было смотреть, чтобы понять, что там опять происходит.  Их поцелуй, так же, как и раздевание, транслировали снова и снова.  Но быть здесь, в палате, и держать его за руку казалось куда более интимным, чем те вынужденные действия. Они с облегчением улыбнулись. С облегчением от того, что остались живы, что нашли друг друга. И с удовлетворением от того, что между ними все еще есть притяжение.

— Мне нужно идти. Я должен проведать Сида, — он так и не отпустил ее руку, продолжая большим пальцем успокаивающе поглаживать ее.

— С ним все в порядке? А он знает? О тебе? Потому, что он все еще выздоравливает. Не стоит его пугать.

Она сдвинулась так, чтобы иметь возможность дотрагиваться до его второй руки.

— О да. Я ему сказал. Если бы я умер, он бы сжег это место дотла, — теперь Гейдж держал обе ее руки в своих. — Ну, а что тот полицейский? Он пригласил тебя на свидание? Что твой парень сказал по этому поводу?

Милла удивленно посмотрела на него.

— Что за ерунда? У меня есть парень? — Ее и так уже парящее сердце затрепыхалось еще быстрее. Ей понравилось, как звучит это слово из его уст.

— Ты так сказала, когда мы были в комнате. — Он чуть-чуть отодвинулся, давая ей больше личного пространства.

Перед тем, как прокрутить тот разговор в своей голове, Милла некоторое время просто любовалась его привлекательным лицом.

— А, вот ты, о чем. Моего кота зовут Бойфренд. У меня нет парня.  А тот полицейский заглядывал несколько раз, чтобы просто задать вопросы.

— Ну конечно. А вопросы были одни и те же, или он придумывал новые? — Гейдж отпустил одну руку и потер шею.

— Все совсем не так. Он просто делал свою работу, — Милла постаралась сдержать ликование, когда поняла, что он ревнует.

— Ты назвала своего кота Бойфренд? — Он посмотрел на нее из-под ресниц, готовясь повеселиться за ее счет.

— Нет, умник. Так его назвали в «Обществе спасения животных», — Милла попыталась вырвать свою руку, но он только крепче сжал ее.

— Не злись. Это так мило, что ты спасла свою киску, — он сексуально прикусил губу.

Милле хотелось, чтобы он повторил это слово миллион раз.

— Ты так думаешь?

В их разговор снова вмешался телевизор. Бормочущий голос в очередной раз поведал миру о недавней смерти Гейджа, и в связи с этим его неспособностью писать новые песни.

— А я ведь написал новые песни, — стесняясь, сказал он.

— Расскажи мне о них.

Он прокашлялся.

— Не знаю, или это адреналин, или это опыт, или что-то еще, но в палате мне постоянно не хватало бумаги. Я писал на стенах, на руках, на простынях. На всем.

Он подтянул рукав, чтобы обнажить свои каракули. Милла погладила пальцами исписанную кожу, на которой особо часто повторялось слово «ее». Она дотронулась до него.

— Я? — поинтересовалась Милла, удивляясь своей наглости.

Он сильно покраснел. Это было видно, даже не смотря на плохое освещение.

— Я забыл, о чем эта песня.

Гейдж опустил рукав обратно. Они наблюдали за тем, как голос на экране сменился рекламой, яркой и радостной, не смотря на программу, которую она только что прервала. Тихие шаги возле двери вызвали у них панику. Когда они удалились, Гейдж глубоко вздохнул.

— Мне и правда нужно идти, — не смотря на свои слова, он не сделал ни малейшей попытки подняться.

— А ты теперь будешь прятаться всю жизнь?

Милла попыталась собраться силами и отпустить его руку. Но не смогла.

— Не думаю. Мне даже не верится, что все уже зашло так далеко. Хотя, я не против сохранить это положение подольше, если... — Он сглотнул.

Она не давила на него, позволяя ему просто быть здесь.

— Прости за то, что я была такой дурочкой в той комнате, — она решила, что настало время тоже побыть милой.

— Ты не была дурочкой. Твердолобой и упрямой, но не дурочкой. Ты... — Он замолчал и прикрыл рукой рот.

— Что? — Милла взглядом попыталась подбодрить его.

— Нет, ничего, — он посмотрел через плечо.

— Говори, как один человек с девятью пальцами на ногах другому. Обещаю, я не укушу.

— Я считаю, что ты была очень храброй. И крутой, — он наклонился к ней как парень, который собирается поцеловать девушку.

— Правда? Потому что на мой взгляд, я вела себя как сумасшедшая. Не знаю, правильно ли это было или нет. Когда ты умер, я убедилась, что все делала неправильно и потом... — Его губы были слишком близко, поэтому Милла просто сконцентрировалась на дыхании.

— Да, правда, — прошептал он, а потом перевел взгляд с ее губ на глаза и обратно.

Милла попыталась изучать свои собственные губы, но быстро сдалась. Он был слишком близко и слишком нависал над ней.

— Я написал десять песен только о твоем поцелуе, — прошептал он, опаляя ее своим горячим дыханием.

С широко открытыми глазами, Милла наклонилась вперед, сокращая расстояние между ними и поцеловала. Поцелуй длился достаточно долго для того, чтобы он успел понять, что происходит до того, как отстраниться и накрыть ее губы своими. Так и не открывая глаз, он быстрым движением убрал мешающую ему руку и закончил то, что она начала. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, то еще довольно долго просто сидели рядом, упираясь друг в друга лбами.

— Я бы и правда хотел видеть тебя в своей жизни, — он посмотрел на нее затуманенными взглядом.

— К тебе прилагается много багажа, — эти слова сорвались с ее губ быстрее, чем она подумала. У Гейджа был такой вид, словно ему дали пощечину.

— Ты права, — он встал и протянул руку к парику.

— Нет, позволь мне закончить, — Милла покачала головой и, просунув ладонь под зад, вцепилась в фальшивые волосы.

Гейдж уперся руками по обе стороны от нее.

— Отдай его мне. Я ухожу.

Милла продолжила, не дожидаясь его согласия.

— К тебе прилагается много багажа, и я не боюсь этого. Но до того, как все начнется, ты должен знать, что, я привыкла говорить прямо. А ты всегда на виду. Ты же слышал меня в той комнате, — я не собираюсь говорить только то, что от меня ждут. Я просто не хочу навредить тебе своими глупостями.

Он пытался просунуть под нее руку, чтобы вытащить парик, но после этих слов замер.

— Думаю, что ты сказала правильную вещь, — их лица снова были слишком близко. Он смотрел на нее так, как будто она ему небезразлична.

— Что еще? — Милле хотелось целоваться.

Гейдж наклонился и поцеловал ее в лоб, нос, подбородок и только потом в губы.

— Я воскресну из мертвых, и мы с тобой пойдем на настоящее свидание.

— Чем докажешь? — Милле хотелось, чтобы, не смотря на беспокойство, ее слова прозвучали игриво.

— У меня отличная идея, — он наклонился, а когда разогнулся, то в его руке обнаружился очень реально выглядящий мужской палец с несколькими волосками на нем. — Можно? — Он показал на ее ногу.

Миллa кивнула. Гейдж аккуратно снял носок и заменил ее аккуратный протез своим. А потом засунул его в свой ботинок.

— Теперь нам придется увидеться, чтобы обменяться правыми пальцами ног, — подмигнул он ей.

— Мне нравится эта идея, — Милла сморщила нос и отказалась отдавать ему парик, когда он показал на него. Он шаловливо улыбнулся и пощекотал Миллу. Ее смех и шум привлек внимание дежурной медсестры. Когда в комнате включили свет, Милла быстро натянула парик на голову Гейджа.

— Все в порядке? — Медсестра выглядела суровой. Гейдж опустил взгляд и пробурчал высоким голосом: «Все отлично. Просто проверка состояния».

Медсестра покачала головой.

— Ну и как оно?

Милла прикрыла рот, пытаясь не засмеяться.

— Давление 400/20, — ответил Гейдж, не поднимая глаз.

Медсестра даже не улыбнулась.

— Судя по всему, она мертва, так что лучше связаться с моргом.

А потом она обратилась к Милле.

— Послушайте меня, юная леди, если вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы тайком общаться с мужчиной, то вас уже определенно можно выписывать.

Гейдж выскользнул из палаты, пока медсестра не обращала на него внимания, занимаясь Миллой.

— Вот это сюрприз. Так значит, он не мертв. Маскировка — явно не его конек, — она нащупала пульс.

— Да. Отличный сюрприз. Самый лучший за... за всю жизнь, — она улыбнулась закрытой двери, думая о том, когда сможет увидеть его снова.