Глава 1

Мягкий порыв ветра обдувал берег океана, остужая мое раскрасневшееся лицо. Покрытая потом от сильного бега, моя кожа покалывала от прикосновений прохладного воздуха. Солнце начало подниматься, освещая яркими оттенками оранжевого, желтого и голубого цветов водную гладь, и поджигая залив.

Белый песок просачивался сквозь руки, где-то оставаясь на коже, а вода, омывавшая берег, подобралась ближе к носкам кроссовок. Пляж Сиеста Ки (прим.: Сиеста Ки – лучший в мире пляж с белым песком, расположенный в мексиканском заливе на побережье Флориды) всегда был тихим, когда наступало утро, не считая завидных бегунов, занимающихся вдоль пляжа, и парочек, желающих воплотить свои фантазии. Множество раз мне хотелось разубедить их в этом. Секс на пляже хорошо выглядит только в кино, но на самом же деле он грязный, песчаный и очень неудобный.

На пляже я чувствовала себя спокойно, умиротворенно и свободно. Никто не следил за мной. Одиночество словно рассеивалось, пока я находилась на тихом берегу. Вода была понимающим другом. Никогда не отвечала. Только слушала.

Она неслась к берегу, обрызгивая моё лицо. Казалось, океан хочет предупредить меня о приближении незваного бегуна. Я моргнула. Вода обжигала глаза с каждым взмахом ресниц. Чтобы избавиться от жжения, я вытерла глаза тыльной стороной руки. Перед ними расплылись светлые пятна от солнца.

Сфокусировав зрение, я глянула на пробегающего мужчину. Он был высоким и долговязым, как и большинство бегунов, хотя в нем было что-то другое.

Мои глаза прилипли к нему. Его шаг был размеренным, тело выпрямленным, а кулаки сжатыми. В его походке заключалась уверенность, граничащая с надменностью. Одетый в типичную одежду для бегунов: голубой свитер и черные беговые шорты, он словно сходил с обложки журнала. Его светло-каштановые волосы, мокрые от пота, были засунуты за лямку желтой кепки, а глаза прикрывала пара солнечных очков.

Как только он поравнялся со мной, мое тело ожило, словно оно находилось в огне. Мой пульс участился, и сердце начало выскакивать из груди. Он слегка наклонил голову, увидев меня.

Волосы встали дыбом. Я прикрыла глаза, чтобы лучше рассмотреть его, потому что яркое солнце слепило меня. Снизив темп до трусцы, он опустил очки, открывая самые голубые глаза, которые я когда-либо видела. Его губы растянулись в ленивой улыбке, демонстрируя ямочки в укромных уголках его щек. Я тяжело сглотнула - все мое тело реагировало на этого мужчину.

«Господи, мне нужно прилечь», - мысленно упрекала я саму себя.

Но это еще не все. Мне не только хотелось бежать за ним – я ощутила острое желание, которое пронзило мое тело. Кивком головы он поприветствовал меня. Мое сердце пропустило удар. А потом, сделав еще хуже, он послал мне обескураживающую и такую сексуальную улыбку, от которой перехватило дыхание.

Я почувствовала себя школьницей.

Молясь о том, чтобы солнце ослепило его, и он не увидел моих раскрасневшихся щек, я помахала в ответ. Он подмигнул мне, надел очки назад на переносицу и продолжил свой путь вдоль пляжа. Мои глаза приклеились к спине размеренно бежавшего, роскошного мужчины, к изгибу его икр и бедер, которые сокращались с каждым шагом. Он обернулся, смотря на меня через спину. Его губы поджались, подразнивая меня. И только тогда я осознала, что таращусь на его зад.

Открыв рот, я прикрыла лицо и начала ковырять ногой песок. Он рассмеялся, посылая сквозь меня волнение. Было крайне необходимо вернуть себе нормальное зрение, поэтому я просто махнула ему в ответ. Его смех наполнял воздух, пока он не скрылся из вида.

Все прошло, и мое тело вернулось в норму. Помотав головой, я засмеялась над своей реакцией на незнакомого мужчину на пляже, особенно, если вспомнить, что у меня есть парень. Но это ничего не значило. Нейт всегда проделывал такое в приемных докторов. Как он однажды заявил: «Флирт может далеко завести».

Но я надеялась, что он оставался мне верным, несмотря на все ночи в дороге. Он знал, как я отношусь к измене. Множество раз я говорила, что если он хочет быть с кем-то, то это показатель, что он не хочет быть со мной, и нам нужно расстаться.

А вот Оливия думала, что Нейт со мной от нечего делать. Словно именно поэтому он никогда не оставался дома. Я не могла позволить себе думать о нём так. Только не после всего, через что мы прошли.

Сидя прямо, я подтянула ноги к груди. У меня вырвался глубокий вздох при мысли, что еще несколько месяцев назад я не смогла бы так сидеть.

Прошло три месяца с момента, как я потеряла малыша. Три одиноких и несчастных месяца, которые я провела в агонии, понимая, что никогда не смогу обнять своего сына. У нас с Нейтом даже не было шанса, чтобы отметить пол ребёнка. День, когда Нейт вернулся с бизнес-поездки, стал днем, когда я потеряла Эвана.

Первые несколько недель после этого Нейт был очень внимательным. Я чувствовала себя счастливой рядом с ним дома. Прошло много времени с тех пор, как мы были настоящей парой и чувствовали себя любящими. Но прошло ещё несколько недель и все вернулось на круги своя.

Нейт стал походить на пленного зверя, ищущего способ улизнуть. А я в свою очередь стала погружаться в себя. Он хотел вернуть все, как было до моей беременности, но я не хотела этого. Жизнь с Нейтом до беременности напоминала мне жизнь с соседом по комнате, который иногда делил со мной постель. Конечно, только тогда, когда он бывал дома, а это происходило нечасто. Хоть и не было острой необходимости для его поездок, он продолжал уезжать для получения лýчших выгод и бóльших доходов.

Дома между нами возникали ссоры. Он редко прикасался ко мне. Даже после одобрения доктора на занятия сексом, он избегал физического контакта. В нём всё больше росли сдержанность и отрешенность, поэтому я попросила его уехать и делать то, что хочется. Через несколько дней он уехал. Конечно, он возвращался каждую неделю, но это уже не имело значения. Тот факт, что он любит дорогу больше, чем меня, было сложно перенести.

Вместо того, чтобы порвать с ним, я продолжала убеждать себя в том, что все наладится. Человек, которого я люблю, должен быть здесь и когда-нибудь он вернется ко мне.

Шли дни, проходили недели, а Нейт становился более и более безразличным. Он мог позвонить мне ночью по дороге, но наш разговор всегда заканчивался ссорой. Депрессия стала обычной частью моей жизни, я растворилась в ней. Дом я покидала редко, только на работу или на пляж. Я избегала друзей и терпела лишь звонки матери из-за необходимости.

Горящий шар в виде солнца поднялся высоко над заливом. Периодически гидроцикл взлетал над водой. Я не знала, как долго сидела на берегу, хоть это и не важно. Только здесь мои проблемы исчезали.

Громкий звон и тихая вибрация телефона в кармане шортов нарушили мой покой. Я прорычала, выгнув спину и начала рыться в кармане. Вытянув телефон, я посмотрела на него. Яркий свет от солнца, который попадал на пластиковый экран, заставил меня приблизить его, чтобы увидеть, кто звонит. Экран показывал маму, которая вторглась в мое убежище.

- Как вовремя, - прошептала я, проведя пальцем по твердой поверхности моего смартфона.

- Да?

- Наконец-то, Маккензи Пейдж Эванс. Я пытаюсь дозвониться до тебя со вчерашнего дня. Где ты была? - ругала меня мать энергичным тоном.

Звук маминого голоса заставил меня засмеяться. Её тембр был схож с голосом Молли Уизли во второй части фильма «Гарри Поттер», где она ругала Фреда, Джорджа и Рона за то, что они пропали, спасая Гарри от Дурслей.

- Извини, мама. После вчерашнего звонка Нейта вечером я сразу пошла спать.

Мама издала громкий вздох, а затем, выдыхая воздух в телефон, произвела ужасный шум.

- Я так понимаю, вы снова поссорились?

Я подалась вперед, поставив локти на колени и держа телефон одной рукой возле уха.

- Да, всегда одно и то же. Я спросила, когда он вернется, на что он снова придумал новую причину.

- Как долго его уже нет?

- Три недели. Он должен был приехать на прошлых выходных, но поездка затянулась.

- Ясно.

Я закатила глаза, моргая ресницами. По этой причине я старалась избегать свою мать. Она могла этого не говорить, но я знала, что она во мне разочарована.

- Все хорошо, правда. Ты можешь мной гордиться. Я сделала то, что ты просила: разобрала комнату Эвана.

Неожиданная боль в груди заставила меня вздрогнуть. Нейт и я провели множество часов, обставляя комнату ребенка до его появления. Неделями после его смерти я не позволяла туда никому войти. Нейт позволил мне оставить комнату Эвана нетронутой. Хотя со временем она стала главной причиной наших ссор.

Нейт чувствовал, что оставлять комнату после утраты было неправильно. Я отговаривала его от уничтожения единственного, что у меня осталось от Эвана. Меня ещё больше сломило то, когда я узнала, что все, кого я любила, включая родителей, поддержали Нейта.

- Это очень хорошо, дорогая. Я тобой горжусь, - сказала она, выдержав паузу. - А ты ходила к доктору, про которого я тебе рассказывала?

Чайка пролетела над заливом, опустив клюв в воду. Я позавидовала птице на минутку. Она была вольна идти и делать все, что захочет. Ей не нужно было отвечать на вопросы.

- Мама, я не собираюсь ехать два часа в Орландо ради встречи с доктором. Я в порядке.

Моя мама неделями убеждала меня пойти на встречу с психиатром. Конечно, я отказывалась.

- Но Дженнифер говорит, что он лучший во Флориде, - возразила она.

- Откуда Дженнифер знать, мам? Она ведь здесь не живет.

Дженнифер Конрад была всезнающей любительницей-домохозяйкой пихать свой нос в чужие дела, чей муж бил психологом в Амарилло в Техасе, где я выросла. Годами семья Конрад была нашими соседями, что сделало мою маму и Дженнифер лучшими друзьями. Но практика Лоуренса возрастала, так что жизнь в нашей маленькой общине ему уже не подходила. Во время моего первого года в старшей школе, Конрад переехали к озеру Тангелвуд. Но дружба моей мамы и Дженнифер на этом не закончилась.

- У Лоуренса связи по всей стране, Микки. Я думаю, тебе надо дать доктору Келсеру шанс. Он может помочь взглянуть на ситуацию с Эваном и Нейтом в другом ключе.

- Забудь об этом, мам. Не нужно, чтобы доктор говорил мне, что я полностью сошла с ума. Я и так это знаю, - ответила я.

Я чувствовала себя виноватой в том, что сорвалась на маму. Я не хотела ни с кем делиться наболевшим. Это было моё бремя, и только я должна была с этим справляться.

- Я просто думаю, что тебе необходимо поговорить с кем-то. Вот и все.

- Я знаю. Извини, что набросилась на тебя. Я чувствую, что мне становится хуже и обещаю, что договорюсь о встрече. Хорошо?

- Хорошо, родная.

Я выгнула спину назад, глядя, как белые облака проплывали по большому голубому небу. Вот почему я люблю Флориду. Несмотря на январь, здесь было все еще тепло и солнечно. Идеальный день для прогулки на пляже, и я была благодарна, что этот разговор с мамой происходил здесь.

Долгая пауза затянулась только для того, чтобы моя мама подготовилась к моему убийству.

- Знаешь, мы с папой решили немного отойти от дел в магазине. Мы не виделись с рождества и, возможно, могли бы навестить тебя на недельку. Что ты думаешь?

Не то, чтобы я не любила своих родителей. На мой взгляд, они были лучшими людьми на планете. Но я не хотела их видеть тогда, когда у меня земля ушла из-под ног. Я уже не смогла бы разочаровать их ещё больше. Они столько сделали для меня, пока я взрослела, что теперь мне хочется, чтобы они мной гордились. Утомленность от самобичевания не была самым гордым моментом в моей жизни.

Не следовало разбивать ей сердце, и поэтому я придумала самое логичное объяснение, на которое только была способна.

- Это будет чудесно. Но почему бы вам не приехать во время весенних каникул, в то время, когда я могла бы взять на недельку отпуск, чтобы провести время с вами? Ужасно, если вы приедете, а мне нужно будет работать.

- Думаю, ты права. Это хорошая идея, - признала она. - Я скучаю по тебе, крошка.

- Я тоже, мама. Передай папе привет и скажи, что я люблю его.

- Передам.

- Хорошо, мне нужно идти. Я просидела все время на пляже, разговаривая с тобой, - констатировала я.

- Отлично, поболтаем еще позже. Береги себя. Люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю. Пока.

- Пока, - сказала она и отключилась.

Я уронила в песок возле себя телефон, хранящий молчание. Пляж снова стал тихим. Мой одинокий друг утешал меня. Воздух вокруг был спокойным, но на расстоянии я слышала звук океана, разбивающегося о берег, смех и игры детей, гудение моторов катеров и скутеров, которые мчались по воде.

Это был рай, который долго не продлился. Через несколько минут мой телефон снова завибрировал. Я посмотрела вниз и увидела имя Оливии на экране.

Я отказалась отвечать. Оливия была последним человеком, с которым бы я хотела разговаривать. Недавно она начала встречаться с разведенным адвокатом, который был знаком с моим гинекологом. Как большинство людей, встретивших любовь, она не могла о нем не говорить. Не то, чтобы я за нее не радовалась, но мир замкнулся возле меня, а она продолжала его расхваливать.

Без преуменьшений, я избегала ее как чумы. Она тоже это знала. Оливия обладала многим, и интуицией в том числе.

Когда она узнала, что ее предыдущий парень, Тристан Вайлдер, изменял ей, то дождалась, пока он и его блондинистая фифа будут вместе, а затем устроила им очную ставку.

Тристан вышел из очень хорошей семьи. Владея большей частью газовых заправок в округе Сарасота, они сделали себе имя и достаток в семье Вайлдеров. Для меня не стало сюрпризом, что Оливия начала с ним встречаться, потому что Тристан был в ее вкусе. Несмотря на то, что он, будучи солистом в местной рок-группе, не особо отличался своей внешностью, его значительный банковский счет компенсировал, как она думала, плохое чувство стиля.

Они встречались уже год, когда она узнала о его интрижке. По её словам, она бросила ему в голову ключи от квартиры и, не сказав ни слова, ушла. В это верилось с трудом. Но кто я, чтобы спорить?

Хотя Оливия клялась, что для нее все кончено, через несколько дней после разрыва, как бы случайно, появилась статья на страницах «Сарасота Гералд Трибьюн» с заголовком «Секс, наркотики и рок-н-ролл: настоящая жизнь Тристана Вайлдера». А еще более сомнительным фактом стало то, что она была написана Джереми Лондоном, бывшим клиентом Оливии.

Нет ничего страшнее разъяренной женщины.

Подняв телефон, я смела с него песок и засунула обратно в карман. Невозможно долго игнорировать Оливию. У нее было умение удивлять меня, но сегодня мне хотелось остаться одной.

Я встала, стряхивая песок с голой кожи, и бросила последний взгляд на воду. Потом, с тяжёлым сердцем, поправила рубашку и понеслась к машине, которая должна была отвезти меня в мою тюрьму.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.