Я откинулся в сугроб; мягкий сыпучий снег просел под моим весом. Моя кожа была холоднее воздуха, и крошечные частички льда казались бархатом.

Небо надо мной было ясным и искрилось звёздами: одни сверкали синим цветом, другие – жёлтым. В черноте пустой Вселенной звёзды образовывали водоворот величественных фигур – необыкновенное зрелище. Исключительная красота. Или, точнее, была бы исключительной. Была бы, если бы я мог по-настоящему видеть это.

Лучше не становилось. Прошло шесть дней – шесть дней я прятался здесь, в безлюдной пустоши Денали, но так и не стал ближе к свободе, которой обладал, пока впервые не уловил её запах.

Когда я смотрел вверх, на усыпанное драгоценными камнями небо, казалось, будто между мной и этой красотой имелось препятствие. Препятствием было лицо, обыкновенное человеческое лицо, но мне никак не удавалось выкинуть его из головы.

Приближающиеся мысли я уловил ещё до того, как услышал сопровождающие их шаги. Движение выдавал лишь слабый шорох снега.

Я не был удивлен тем, что Таня последовала за мной. Я знал, что уже несколько дней она обдумывала разговор, но всё откладывала его, пока не уверилась в том, что именно хотела сказать.

Появившись в шестидесяти ярдах [примечание переводчика: 60 ярдов составляют около 55 м] от меня, она запрыгнула на вершину чёрной скалы и, босоногая, стала балансировать на носочках.

Под светом звёзд кожа Тани серебрилась, длинные светлые локоны сияли, а их клубничный оттенок казался почти розовым. Заметив меня, наполовину зарывшегося в снег, девушка сверкнула янтарными глазами и медленно растянула в улыбке свои полные губы.

Исключительная. Если бы я мог по-настоящему видеть её. Я вздохнул.

Она была одета в тонкий хлопковый топ и шорты – не для человеческих глаз. Присев на камень, девушка коснулась его кончиками пальцев, её тело изогнулось.

«Пушечное ядро», – подумала она.

Таня взметнулась ввысь и, превратившись в темную, извивающуюся тень, принялась грациозно кружиться надо мной. Прежде, чем врезаться в соседний сугроб, она свернулась в клубок.

Вокруг меня поднялась снежная буря. Звезды почернели, и я глубоко погрузился в пушистый снег.

Я снова вздохнул и вместе с воздухом втянул снег, однако даже не попытался шевельнуться, чтобы вылезти из сугроба. Темнота не мешала, никак не влияя на обзор. Мне по-прежнему виделось всё то же лицо.

- Эдвард?

Снова полетел снег – так быстро Таня принялась меня откапывать. Очищая моё лицо от снега, она старалась не встречаться со мной взглядом.

- Прости, – пробормотала она. – Я пошутила.

- Я знаю. Было забавно.

Она скривила рот.

- Ирина и Кейт велели оставить тебя в покое. Они считают, что я докучаю тебе.

- Вовсе нет, – заверил я. – Напротив, это я веду себя грубо, ужасно грубо. Мне очень жаль.

«Ты собираешься домой, верно?» – подумала она.

- Я ещё не... не совсем... Не решил ещё.

«Но ты не останешься», – её мысли наполнились тоской.

- Нет. Кажется, это... не помогает.

Её губы исказила гримаса недовольства.

- Это моя вина, не так ли?

- Конечно, нет. – По правде говоря, она не упростила ситуацию, однако единственной настоящей проблемой было лицо, что преследовало меня.

«Не будь джентльменом».

Я улыбнулся.

«Я причиняю тебе неудобства», – повинилась она.

- Нет.

Она вскинула бровь, и выражение её лица стало таким недоверчивым, что я невольно рассмеялся. Короткий смешок, за которым последовал очередной вздох.

- Ну, хорошо, – согласился я. – Чуть-чуть.

Она тоже вздохнула и подперла подбородок руками.

- Ты в тысячу раз прекраснее звёзд, Таня. Конечно, ты уже хорошо осведомлена об этом. Не позволяй моему упрямству подрывать свою уверенность. – Я усмехнулся, настолько это казалось мне неправдоподобным.

- Я не привыкла к отказам, – проворчала она и соблазнительно надула губы.

- Конечно, нет, – согласившись, я безуспешно попытался отгородиться от её мыслей: она перебирала мимолетные воспоминания о тысячах своих побед. Таня предпочитала человеческих мужчин – людей всегда было много, гораздо больше, чем нас, к тому же, все они были теплыми и мягкими. И, несомненно, всегда полными страсти и желания.

- Суккуб, – поддразнил я в надежде прервать калейдоскоп картинок, мелькавших у неё в голове.

Сверкнув зубами, она усмехнулась:

- Самый настоящий.

В отличие от Карлайла Таня и её сестры не сразу прислушались к голосу совести. В конце концов, любовь к человеческим мужчинам заставила сестер прекратить убивать. Теперь мужчины, которых они любили… оставались в живых.

- Когда ты появился здесь, – медленно произнесла Таня, – мне подумалось, что…

Я знал, о чём ей подумалось. Следовало догадаться, что почувствует девушка. Но в тот момент я был не в состоянии трезво мыслить.

- Ты решила, что я передумал.

- Да, – нахмурилась она.

- Я чувствую себя ужасно из-за того, что обманул твои ожидания, Таня. Я не хотел, не подумал. Всё, потому что уехал… в спешке.

- Полагаю, ты не расскажешь о причине?

Я сел и скрестил руки на груди.

- Предпочёл бы не говорить об этом. Прошу, прости меня за скрытность.

Вновь замолчав, она продолжила размышлять. Я игнорировал её, тщетно пытаясь любоваться звездами.

После минутного молчания она сдалась, и её мысли приняли другое направление.

«Куда ты отправишься, Эдвард, когда уедешь? Обратно к Карлайлу?»

- Не думаю, – прошептал я.

Куда мне идти? Я не мог припомнить ни одного места на планете, которое могло бы меня заинтересовать. Не было ничего, что мне хотелось бы увидеть или сделать. Потому что, куда бы я ни направился, я не пойду куда-то – я буду лишь убегать от… Все это мне было ненавистно. Когда я успел стать таким трусом?

Таня обвила мои плечи своей тонкой рукой. Я напрягся, но не стал уклоняться от её прикосновений. Это было не более, чем стремление утешить, по-дружески. По большому счёту.

- Думаю, что ты вернёшься, – сказала она, и в её голосе проявился давно утраченный русский акцент. – Неважно, что… или кто… преследует тебя. Ты встретишься с этим лицом к лицу. Таков ты.

Мысли Тани уверили меня лучше её слов. Я постарался принять тот образ себя, что представлялся ей. Единственный, кто не пасовал ни перед чем. Было приятно снова так думать о самом себе. До недавнего времени – того ужасного часа на уроке биологии в старшей школе — я никогда не сомневался в своем мужестве, в своих способностях противостоять трудностям.

Я поцеловал её в щеку, но быстро отстранился, когда она повернулась ко мне лицом. Ответом на мою стремительность стала печальная улыбка.

- Спасибо, Таня. Мне нужно было это услышать.

Её мысли стали раздражать меня.

- Думаю, не за что. Мне бы хотелось, чтобы ты вёл себя благоразумнее, Эдвард.

- Прости, Таня. Ты знаешь, что слишком хороша для меня. Я… пока не нашел то, что ищу.

- Ладно, если уедешь прежде, чем мы увидимся… до свидания, Эдвард.

- До свидания, Таня. – И пока я прощался, все стало очевидным. Я уже видел, как ухожу. Я чувствовал себя достаточно сильным, чтобы вернуться в то единственное место, где мне хотелось бы быть. – Ещё раз спасибо.

Вскочив одним ловким движением, девушка понеслась прочь – заскользила так быстро, что её ноги даже не успевали погружаться в снег. Следов не осталось. Она не оглянулась. Мой отказ беспокоил её сильнее, чем она показывала даже в мыслях. Она не хотела снова видеться со мной до моего отъезда.

Уголки моих губ опустились. Чувства Тани были неглубоки и едва ли невинны, однако обижать её мне не хотелось; так или иначе, ответить на них я всё равно не мог. Всё это по-прежнему не помогало мне чувствовать себя джентльменом.

Внезапно я ощутил желание уйти, но, положив подбородок на колени, снова уставился на звёзды. Я знал: Элис увидит моё возвращение и обязательно расскажет остальным. Это осчастливит их, особенно Карлайла и Эсме. Пристально вглядываясь в звёзды, я попытался смотреть сквозь засевшее в моих мыслях лицо. Между мной и сверкающими на небе огнями пара растерянных глаз шоколадного цвета задавалась вопросом: что моё решение будет означать для неё. Конечно, я не мог быть уверенным, что её любопытные глаза спрашивали именно об этом. Даже в своем воображении я не мог слышать её мыслей. Глаза Беллы Свон продолжали вопрошать, и красота звёзд всё так же ускользала от меня. С тяжёлым вздохом я сдался и поднялся на ноги. Если побегу, то окажусь у машины Карлайла меньше, чем через час.

Торопясь увидеть свою семью, спеша снова стать Эдвардом, который встречается с проблемами лицом к лицу, я помчался по залитому звёздным светом снежному полю. Следов не осталось.

<<>>

- Все будет хорошо, – глядя в никуда, выдохнула Элис. Джаспер направлял её вперед, слегка придерживая за локоть, когда мы тесной группой входили в убогий кафетерий. Впереди шли Розали и Эммет. Эммет был до смешного похож на телохранителя посреди вражеской территории. Роуз тоже казалась настороженной, но скорее была раздражена, чем готовилась защищать.

- Конечно, будет, – проворчал я. Они вели себя нелепо. Если бы я не был уверен, что смогу держать себя в руках, то остался бы дома.

Внезапный переход от нашего обычного, пусть и шутливого утра – ночью шёл снег, и Эммет с Джаспером, не преминув воспользоваться моей рассеянностью, атаковали меня комками снежной каши, а когда не смогли добиться реакции, набросились друг на друга – к чрезмерной бдительности был бы забавным, если бы не раздражал так сильно.

- Её пока нет, но когда придет… если мы сядем, как обычно, то она окажется не с подветренной стороны.

- Конечно, мы сядем, как обычно. Прекрати, Элис. Ты действуешь мне на нервы. Все будет в полном порядке.

Пока Джаспер помогал ей сесть, она моргнула и наконец смогла сфокусировать взгляд на моем лице.

- Хм-м, – удивленно сказала она. – Думаю, ты прав.

- Конечно, прав, – пробормотал я.

Я ненавидел быть в центре их внимания. Внезапно припомнив всё то время, когда мы опекали Джаспера, я проникся к нему симпатией. Он бросил на меня взгляд и ухмыльнулся.

«Раздражает, не правда ли?»

Я сердито посмотрел на него.

Неужели ещё на прошлой неделе это длинное унылое помещение казалось мне убийственно скучным? И пребывание здесь было похоже на спячку или кому?

Сегодня мои нервы были словно натянутые струны – казалось, только тронь, и зазвенят. Все чувства обострились до предела: я изучал каждый звук, каждый взгляд, каждое дуновение воздуха, коснувшегося моей кожи; каждую мысль. Особенно мысли. Лишь одно чувство я заблокировал и отказался использовать. Обоняние, разумеется. Я не дышал.

Скрупулезно просеивая мысли, я рассчитывал услышать больше о Калленах. Весь день выискивал нового знакомого, которому могла бы довериться Белла Свон, пытаясь понять, какое направление примут новые сплетни. Но ничего не нашел. Как и до появления новой девушки, никто в кафетерии не замечал пятерых вампиров. Несколько человек всё еще думали о ней – всё те же мысли, что и неделю назад. Вместо того, чтобы счесть это невыносимо скучным, я был заинтригован.

Она никому ничего обо мне не сказала?

Не может быть, чтобы она не заметила моего тёмного, убийственного взгляда. Я видел, как она отреагировала на него. Вне всякого сомнения, я напугал её. Я был уверен, что она расскажет кому-нибудь об этом, может, даже немного преувеличит, чтобы сделать историю интереснее. Придаст мне пару-тройку зловещих штрихов.

И ещё она слышала, как я пытался отделаться от нашего совместного урока биологии. Должно быть, увидев выражение моего лица, она задумалась, не явилась ли тому причиной. Нормальная девушка принялась бы расспрашивать всех вокруг, сравнивать свою ситуацию с чужим опытом и выискивать причину, которая объясняла бы моё поведение, чтобы не чувствовать себя отличной от других. Люди всё время отчаянно пытаются быть нормальными, приспособиться. Слиться с окружением, стать подобными стаду безликих овец. В сложном подростковом возрасте такая потребность ещё сильнее. И девушка не могла стать исключением из правил.

Но никто не обращал внимания на то, что мы снова сидим за своим обычным столом. Белла, вероятно, была слишком застенчива, если так никому и не доверилась. Наверное, она поговорила с отцом; возможно, между ними сложились доверительные отношения… хотя, если учесть, как мало времени она провела с ним за всю свою жизнь, это казалось маловероятным. Может статься, она была ближе с матерью. Тем не менее мне следовало бы пройтись мимо шефа Свона и послушать, о чем он думал.

- Ничего нового? – спросил Джаспер.

Сосредоточившись, я позволил рою мыслей снова вторгнуться в мой разум. Ничего особенного там не было, никто не думал о нас. Несмотря на прошлые тревоги, казалось, что с моими способностями всё в порядке, за исключением молчаливой девушки. По возвращении я поделился своими опасениями с Карлайлом, но он слышал только то, что с практикой таланты усиливались, и никогда не слабели.

Джаспер беспокойно ждал.

- Ничего. Она… должно быть, ничего не сказала.

Эта новость у всех вызвала недоумение.

- Может, не такой ты и страшный, как думаешь, – усмехнулся Эммет. – Держу пари, я мог бы напугать её лучше, чем ты.

Я закатил глаза.

- Интересно, почему? – он снова озадачился моим открытием относительно уникального молчания девушки.

- Мы же это проходили. Я не знаю.

- Она идёт, – пробормотала Элис.

Я замер.

- Попробуй выглядеть, как человек.

- Как человек, говоришь? – спросил Эммет.

Он выставил правый кулак и, покрутив пальцами, продемонстрировал снежок, который сохранил в ладони. Тот не растаял, поскольку он спрессовал его в ледышку. Эммет не сводил глаз с Джаспера, но мне был известен ход его мыслей. Как и Элис, разумеется. Когда он внезапно бросил в неё кусок льда, она отмахнулась от того небрежным жестом. Отскочив, лёд пролетел через весь кафетерий – слишком быстро, чтобы быть замеченным человеческим глазом, – и с треском раскололся о кирпичную стену. Кирпич тоже треснул.

Все головы в том углу повернулись, чтобы посмотреть на кучку ледяных осколков на полу, а затем завертелись в поисках виноватого. Принялись высматривать за ближайшими столами. На нас никто не взглянул.

- Очень по-человечески, Эммет, – съязвила Розали. – Почему бы тебе не пробить кулаком стену, пока притворяешься?

- Впечатлит больше, если это сделаешь ты, красотка.

С ухмылкой на лице я постарался сосредоточиться на них, будто бы тоже участвовал в этом подтрунивании друг над другом. Не позволял себе смотреть в сторону очереди, в которой, как я знал, стояла она. Но я мог слушать.

Я слышал раздражение Джессики по поводу новенькой, которая, растерявшись, застыла посреди движущейся очереди. В мыслях Джессики я видел, что щеки Беллы Свон снова стали ярко-розовыми от прилившей к ним крови.

Пару-тройку раз быстро, неглубоко вдохнув, я приготовился не дышать на случай, если в воздухе рядом со мной окажется хотя бы намек на её аромат.

Рядом с обеими девушками находился Майк Ньютон. Когда он спросил у Джессики, что не так с дочкой Свона, мне были слышны оба его голоса – мысленный и устный. Было неприятно видеть, как его мысли окутывали её, как вспыхивали ставшие уже привычными фантазии, что туманили ему разум, пока он посматривал в её сторону. Она же, вспомнив о его присутствии, вдруг вздрогнула и оторвалась от своих мечтаний

- Ничего, – услышал я тихий, четкий голос Беллы. Казалось, что среди болтовни кафетерия прозвенел колокольчик, но я знал: всё оттого, что я так внимательно к нему прислушивался. – Сегодня я возьму только содовую, – продолжила она, двинувшись, чтобы догнать очередь.

Я не удержался и бросил на неё беглый взгляд. Она смотрела в пол, кровь медленно отливала от её лица. Я тут же отвел глаза и посмотрел на Эммета – тот рассмеялся над моей вымученной улыбкой.

«Неважно выглядишь, брат мой».

Я сменил выражение лица, чтобы выглядеть естественно и непринужденно.

Джессика вслух поинтересовалась отсутствием у девушки аппетита:

- Ты не голодна?

- Вообще-то, меня немного подташнивает, – её голос звучал тише, но всё ещё оставался чётким.

Почему меня встревожила эта заботливость, внезапно возникшая в мыслях Ньютона? Какое имело значение, что в них чувствовалась собственническая нотка? Не моё дело, если Майк Ньютон испытывал по отношению к ней излишнее волнение. Наверное, на неё все реагировали таким образом. Разве я сам подсознательно не хотел защитить её? До того, как захотел убить её, то есть...

Но было ли девушке дурно?

Трудно было судить – она выглядела такой нежной из-за своей полупрозрачной кожи… Потом я осознал, что волнуюсь, совсем как тот глупый мальчишка, и заставил себя не думать о её здоровье.

Как бы то ни было, мне не нравилось присматривать за ней через мысли Майка. Переключившись на Джессику, я принялся внимательно наблюдать, как они втроём выбирали стол. К счастью, они уселись вместе с обычной компанией Джессики за одним из передних столов. Не с подветренной стороны, как и обещала Элис.

Элис толкнула меня локтем.

«Сейчас она посмотрит, веди себя, как человек».

Я скрыл напряжение под ухмылкой.

- Полегче, Эдвард, – сказал Эммет. – Честно. Ну, убьешь ты человека. Вряд ли это конец света.

- Вот и узнаешь, – пробормотал я.

Эммет рассмеялся:

- Тебе нужно научиться справляться с такими вещами. Как это делаю я. Вечность – слишком долгий срок, чтобы терзаться чувством вины.

Как раз в этот момент Элис метнула маленький, спрятанный ею кусочек льда в лицо ничего не подозревающего Эммета.

Удивившись, он моргнул, а затем оскалился в предвкушении.

- Сама напросилась, – сказал он и, потянувшись через стол, стряхнул ледяную крошку со своих волос прямо на неё. Снег, который в тёплом помещении начал таять, посыпался градом – наполовину вода, наполовину лёд.

- Фу! – попеняла Роуз, вместе с Элис отшатнувшаяся от брызг.

Элис засмеялась, и мы присоединились к ней. Я видел в голове Элис, как она срежиссировала этот совершенный момент, и знал, что девушка – мне следовало перестать думать о ней, будто она была единственной девушкой в мире, – что Белла увидит, как мы, смеясь и притворяясь, выглядим такими же по-человечески счастливыми и невообразимо идеальными, как иллюстрации Нормана Роквелла.

Всё еще смеясь, Элис прикрылась подносом, будто щитом. Девушка – Белла – должно быть, продолжала на нас смотреть.

«…опять уставилась на Калленов», – привлекая моё внимание, подумал кто-то.

Я машинально посмотрел в сторону случайного возгласа и, стоило глазам вычислить направление, без труда узнал «голос» – я слишком много прислушивался к нему сегодня.

Но, скользнув мимо Джессики, я сосредоточился на проницательном взгляде девушки.

Она быстро опустила глаза и снова спряталась за густыми волосами.

О чем она думала? Со временем разочарование, казалось, становилось лишь острее, совсем не уменьшалось. Я попытался – неуверенно, потому что никогда не делал этого раньше, – мысленно прощупать тишину вокруг неё. Мой «суперслух» всегда включался просто, без особых стараний с моей стороны; раньше у меня не было необходимости прилагать усилия. Но сейчас я сосредоточился и попробовал пробиться сквозь окружавшую её броню.

Ничего, кроме тишины.

«Что в ней такого?» – мысль Джессики вторила моей досаде.

- На тебя пялится Эдвард Каллен, – шепнула она на ухо Свон и захихикала. В её тоне не было и тени зависти. Джессика, казалось, умела притворяться другом.

Излишне увлечённый, я ждал ответа девушки.

- Он не выглядит сердитым, как считаешь? – прошептала она в ответ.

Значит, на прошлой неделе она заметила мою бешеную реакцию. Конечно, заметила.

Вопрос смутил Джессику. В её мыслях я видел, как она проверяла выражение на моём лице, однако встречаться с ней взглядом не стал. Пытаясь услышать хоть что-нибудь, я оставался сосредоточенным на девушке. Намеренная концентрация, похоже, совсем не помогала.

- Нет, – отозвалась Джесс; я знал, что она хотела бы сказать «да» – настолько досаждал ей мой пристальный взгляд – однако в голосе не было и намека на это. – А должен?

- Не думаю, что нравлюсь ему, – все так же тихо ответила девушка и, будто внезапно утомившись, подперла голову рукой. Я попытался понять этот жест, но мог только догадываться. Может, она на самом деле устала.

- Калленам никто не нравится, – заверила её Джессика. – Ну, они и не пытаются замечать хоть кого-то, чтобы можно было им понравиться. – «Никогда не замечали», – её мысль прозвучала недовольным ворчанием. – Но он всё еще пялится на тебя.

- Хватит на него смотреть, – с беспокойством велела девушка и, приподняв голову, удостоверилась, что Джессика подчинилась её приказу.

Джессика хихикнула, но сделала так, как попросили.

За оставшееся время перерыва девушка так и не отвела взгляда от компании за столом. Я подумал – хотя, разумеется, не мог быть в этом уверенным, – что это делалось намеренно. Казалось, ей хотелось посмотреть на меня. Она едва заметно сдвигалась в мою сторону, её подбородок начинал поворачиваться, но затем она останавливалась, и, глубоко вздохнув, принималась пристально смотреть на говорившего в тот момент.

По большей части я игнорировал мысли вокруг девушки, поскольку на данный момент они были не о ней. Майк Ньютон планировал устроить после школы битву снежками на парковке, похоже, он ещё не понял, что снег успел смениться дождем. Шелест мягких хлопьев по крыше превратился в привычный стук дождевых капель. Неужели он действительно не слышал изменений? Мне они показались громкими.

Когда обеденный перерыв закончился, я остался сидеть. Люди покидали помещение, и я поймал себя на том, что пытаюсь отличить звук её шагов от остальных, будто в них было что-то важное или необычное. Так глупо.

Мои родственники тоже не сдвинулись со своих мест. Ждали моих действий.

Смогу ли я пойти в класс и сесть рядом с девушкой, где буду чувствовать абсурдно сильный аромат её крови в воздухе и ощущать кожей тепло её пульса? Был ли я достаточно силен для этого? Или на сегодня с меня хватит?

В кругу семьи мы успели рассмотреть этот вопрос со всех сторон. Карлайл такого риска не одобрял, однако не стал мне навязывать свою волю. Джаспер осуждал моё решение почти так же сильно, но не из человеколюбия, а из-за боязни разоблачения. Розали беспокоилась только о том, как это повлияет на её жизнь. Элис являлось такое множество неясных и противоречивых видений будущего, что они были нетипично бесполезными. Эсме считала, что я попросту не смогу сделать ничего плохого. Ну а Эммету хотелось сравнить мой рассказ и его собственный опыт противостояния необычайно притягательным ароматам. Он втянул в обсуждение Джаспера, однако опыт самоконтроля у Джаспера был настолько непродолжительным и непостоянным, что он вообще не верил, что когда-либо пытался вести подобную борьбу. Эммету, напротив, помнились два таких случая. И его воспоминания не обнадеживали. Правда, тогда он был моложе и не настолько хорошо владел собой. Мне верилось, что я выносливее.

- Я… думаю, все в порядке, – нерешительно сказала Элис, – ты всё для себя решил. Думаю, у тебя получится продержаться ещё час.

Однако Элис было хорошо известно, как быстро могут меняться решения.

- Зачем загоняться, Эдвард? – спросил Джаспер. Он не хотел чувствовать себя самодовольным из-за моей нестабильности, но я слышал, что все же – самую малость – чувствовал.

- Что тут такого? – не согласился Эммет. – Он либо убьет её, либо нет. Так или иначе, но можно просто покончить с этим.

- Я не хочу пока переезжать, – заныла Розали. – Не хочу все начинать сначала. Мы почти закончили школу, Эммет. Наконец-то.

Я разрывался между двумя решениями. Мне хотелось, ужасно хотелось встретиться с этим лицом к лицу, а не убегать снова. Но мне также не хотелось заходить слишком далеко. На прошлой неделе для Джаспера стало ошибкой так долго не охотиться; было ли моё решение такой же бессмысленной ошибкой?

Мне не хотелось срывать с места свою семью. Никто из них не поблагодарил бы меня за это.

Но мне хотелось пойти на урок биологии. Я понял, что хочу опять увидеть её лицо.

Вот что решило за меня. Любопытство. Из-за этого чувства я злился на себя. Разве не обещал я себе, что не позволю молчаливому разуму девушки необоснованно меня заинтересовать в ней? Но вот он я, совершенно необоснованно заинтересованный.

Мне хотелось знать, о чём она думала. Её разум был закрыт, но глаза казались по-настоящему искренними. Возможно, я мог бы прочесть по ним.

- Нет, Роуз, думаю, что всё на самом деле будет хорошо, – сказала Элис. – Всё… подтверждается. Я на девяносто три процента уверена, что ничего плохого не случится, если он пойдёт на занятия. – Она с любопытством посмотрела на меня, гадая, что же в моих мыслях заставило её видение будущего стать более надежным.

Хватит ли одного любопытства, чтобы Белла Свон осталась в живых?

Впрочем, Эммет был прав: так или иначе, почему бы просто не покончить с этим? Столкнуться с искушением лицом к лицу.

- Пойду на занятие, – постановил я и отодвинулся от стола. Развернулся и не оглядываясь зашагал прочь. Я слышал беспокойство Элис, осуждение Джаспера, одобрение Эммета и гнев Розали, последовавших за мной.