Сегодня во время ленча мы с Эдвардом сидели на улице, на травке, и наблюдали за людьми. Вуайерист, присутствующий во мне, любит наблюдать за жизнями других людей. Особенно я люблю наблюдать за их романтическими похождениями. Было в этом что-то ненормальное. Сегодня мы наблюдали за рыжеволосой девушкой, чье имя я все никак не могла запомнить, возможно, это Стейси, Леси, кто его знает, может ее зовут совершенно по-другому, допустим, Джоанна. Она была одной из наших любимчиков. И она была достаточна интересна. Хоть мы с Эдвардом и были слишком далеко от нее, чтобы услышать происходящий разговор, язык жестов ее тела говорил очень громко. Еще она пришла на эти «все решающие» танцы, которые считаются романтичными в старшей школе, с качком, которого мы оба терпеть не могли.

- Ох, посмотрите, вот и она, очень взволнована? - Сказал Эдвард, наблюдая со мной за тем, как девушка подошла к качку, который стоял со своими друзьями.

- Приготовься к марафону по поцелуям. Подожди, он, что, только что дал ей отставку? - Заметила я, увидев, что парень почти никак не отреагировал на появление девушки.

- Да…Вот видишь, я же говорил тебе, что они точно сделали это на прошлой неделе! - Эдвард сказал мне, что было очень легко понять, когда девчонка занималась сексом. Я думаю, что он свинья, но, кажется, он был прав.

- Подонок! Я вообще не ожидала, что этот качек нашего поколения, который, так получилось, меняет девушек как перчатки, бросит девушку, после того как переспит с ней, замечательно! - Возможно, я и не могу сказать так же уверенно, кто сексуально активен, но исход их связи был далеко не неожидаемым.

- Признайся, Белла, прямо сейчас ты хочешь его.

- Ага, точно сделаю его, только бы он точно так же поступил и со мной, - усмехнулась я.

- Бля, да за это я и сам сделаю его.

К этому моменты мы уже смеялись.

- Видишь, именно поэтому я и не занимаюсь сексом, - сказала я.

- Но когда-нибудь будешь.

- Нет, не буду, я буду этой тетушкой-старой девой твоих детей и Эммета. Они будут любить меня.

- Кто тебе сказал, что я допущу тебя к своим детям?

- Ауч.. Очень смешно, Каллен, очень…

Мы смеялись и критиковали привычки нашего поколения, но если по-честному, то я волновалась. Я боялась всей этой драмы. Я пережила уже и так достаточно. Весь день я раздумывала над этим. А позже, на уроке, я начала над этим уже основательно думать. Почти всю свою жизнь я боялась важных событий, каждый возраст приходит с изменениями, которые грозят тем, что могут забрать у меня комфорт. Думаю, отчасти из-за этого я люблю быть так близка с Эдвардом, проживать с ним каждый новый возраст намного проще. Я нежно улыбнулась, вспомнив свой первый поцелуй, ему было интересно, и он предложил мне сделку: если я помогу ему узнать, отчего весь этот шум вокруг того, что делали все другие мальчики, он поделится со мной ключами к играм. Я заключила хорошую сделку, так как мне и самой было интересно, а еще получила ключи почти не за что. Эдвард был очень счастлив и так не понял, о чем это все говорили. А я была рада, что получила свой первый поцелуй, и что он не оказался травмирующим опытом.

Еще я помню, что однажды, когда мы с друзьями разговаривали о первых поцелуях, Элис не очень-то высоко отзывалась о своем, парень застал ее врасплох и просто запихнул ей в рот свой язык. Она сказала, что это было так, будто тебя облизал кот. Я была довольна, что избежала этот вид неловкости, потому что ненавижу это чувство. И прямо в этот момент я нашла решение. Я ухмыльнулась, все еще смотря в пространство, и как раз тогда Эдвард запустил в меня ручкой.

- О чем ты думаешь, Беллс?

- Расскажу тебе позже, кажется, у меня появилась самая лучшая идея на свете.

- Я лучше покончу с этим, - объявила я Эдварду.

- Я думал, что девчонки фантазируют о романтичном первом разе и все такое... - сказал он, улыбаясь. Он наслаждался всем этим.

- И когда это я хоть что-то делала как девчонка?

- Подруга, ты права, - сказал он слишком серьезным тоном голоса, чем требовала того
ситуация, только чтобы позлить меня.

- Серьезно... К тому же, что такого романтичного в том, чтобы подождать до колледжа и потерять девственность на первой вечеринке какого-нибудь братства с каким-нибудь пацаном, который может быть и насильником? Или с каким-нибудь странным парнем- готом, который умудрился написать что-то более-менее стоящее в моем классе по творческому письму?

- Ты фантазируешь об этом с парнем из братства?
- Чувак, ты совсем не слушаешь меня.

- Слушаю, просто это очень необычная фантазия, - сказал он, закатив глаза и пытаясь вообразить описанную мной ситуацию.

- Так, хватит представлять, как я занимаюсь сексом.

- А ты только об этом и мечтаешь, - он ухмыльнулся мне.

- Ты придурок. Ладно, что о тебе?

- Что о чем?

- В смысле ты думал об этом?

- Белла, я- мужчина, - он посмотрел на меня так, будто я верила в то, что он вообще никогда не думал о сексе.

- Мужчина почти восемнадцати лет и до сих пор девственник.

- Посмотрите, кто говорит.

- Эй, я девочка. От меня не ожидают того, что я буду очень опытна.

- Мама с папой наверно так гордятся тобой.

Эсме говорила со мной о сексе, а в это время Карлайл вытащил парней на кемпинг и сделал то же самое. Интересно, им говорили все тоже, что и мне... То, что надо ждать правильного человека? Эсме не сказала, что надо ждать до свадьбы, у нее нет таких предубеждений, как у других матерей, но она сказала, чтобы я ждала того, кто будет заботиться обо мне, и о ком буду заботиться я. "Ты заслужила испытать это с тем, кто любит тебя, ребенок", - точно такими были ее слова. Я улыбнулась, думая, что это именно то, что я пыталась сейчас сделать. Хоть Эсме скорей всего и сказала бы мне, что я перевираю ее слова, если б она знала об этом.

- И это снова приносит меня к моим беспокойствам по поводу попадания в колледж...

- Невинными? - Перебил меня он.

- Именно! Но мы говорили о тебе. Я просто вижу, что ты влюбишься в первую же куклу барби с Малибу, которую встретишь в колледже. Она как-нибудь выделиться, ты, будучи невероятно изголодавшимся в сексуальных желаниях, думаешь, что должно быть это любовь, а десять лет спустя у вас два ребенка, домик за городом и очень-очень не существующая сексуальная жизнь.

- А где ты все то время, пока я живу за городом без секса? - Развлекаясь, спросил Эдвард.

- Так, после парня с братства и/или парня- гота...

- И/или? А в колледже ты превращаешься в легкую.

- Эй, не перебивай меня... После парня из братства или парня- гота, я возьму себя в руки и стану иконой нового писателя-фимениста со своим отлично продающимся романом манифестом против мужчин.

- Очень похоже на Валери Соланас...

- Да... И к тому времени, возможно, я стану лесбиянкой, - добавила я, чтобы рассмешить его.

- А я знаю, что буду мастурбировать, когда мы с Барби больше не будем заниматься сексом, - и вот к этому моменту мы уже неудержимо хохотали.

- Тебе нравится то, что между нами возможен этот вид дружбы?

- Я люблю тебя, хорошо.

- Я тоже люблю тебя, большой дурак, - сказала я ему.

- Так напомни мне, почему мы сочувствуем друг другу по поводу наших будущих хреновых секс- жизней? Эй, подожди, как это твоя хреновая сексуальная жизнь делает тебя успешным писателем, а моя меня всего лишь приносит за город? - Иногда даже мило то, как долго до него доходит весь смысл сказанного мной.

- Сам виноват в том, что занимался сексом с Барби с Малибу, да вначале это было весело, особенно, когда она пригласила свою соседку по комнате, Кенди, присоединиться к вам. А у меня ни парень с братства, ни парень- гот не были восхитительны. Так что мой успех всего лишь карма.

- Хорошо, хорошо... Так, скажи мне еще раз, почему мы прослеживаем наши будущие cексуальные жизни и их крушение? - Спросил он.

- Я пыталась объяснить тебе, почему мы должны заняться сексом до того, как пойдем в колледж.

- Мы должны? В смысле ты и я? - Он улыбался, слишком сильно наслаждаясь этим.

- Не смеши, это не то, что я хотела сказать... Хотя погоди... Возможно это что-то.

- Белла, я пошутил.

- Выслушай меня, - сказала я, прямо чувствуя, как назревает идея.

- Подруга, я и не знал, что ты думала обо мне в этом смысле.

- Будь серьезен, конечно, не думала. Так же как и ты не думал обо мне. Смотри, я думаю, что хочу немного...поэкспериментировать в контролируемом и безопасном виде. Я реально не хочу вспоминать о своем первом разе, как о том, что произошло с тем, кого я возненавидела и точно не хочу жалеть об этом. Давай просто на секунду разовьем эту мысль. Ты же никогда не будешь ненавидеть меня, да?

- Конечно же, нет, - мы можем много шутить по этому поводу, но мы уверены в своих чувствах друг к другу и знаем, как далеко зайдем, чтобы избежать боли. Нам просто не надо было озвучивать эти чувства.

- И я почти уверена, что мы всегда будем друзьями.

- Ауч, Белла, почти уверена?

- Определенно уверена. Лучше?

- Да.

- Так, это и плюс тот факт, что между нами нет всего этого романа, который может все испортить, и это, возможно, тоже поможет всему сработать. И ни то чтобы мы хотим друг друга, - сказала я с серьезным выражением лица.

- Э...Думаю, эта часть как раз и нужна.

- Ну, я же не так уж и отвратительно выгляжу, да?

- Совсем нет.

- Так, тогда это не будет проблемой. Хотя возможно это будет неловко, - сказала я, поняв, что прямо здесь и сейчас требую своего лучшего друга.

- Это возможно даже поможет в части эксперимента, открытие себя и все такое, - сказал Эдвард, и на секунду я подумала, что мне удалось уговорить его.

- Да, точно, это может быть та ситуация, которая под большим контролем. Вот, ты начинаешь видеть мою точку зрения.

- Да, кажется, да, - сказал он, посмотрев вниз.

- Я не хочу заставлять тебя делать то, что ты не хочешь.

- Подруга... Это секс... Кого надо заставлять? - Он снова улыбался, когда посмотрел на меня.

И каким-то образом я убедила его. Странно, как только мы решали что-то, нам не надо было долго это обсуждать. Мы приняли решение, все это время шутя и наблюдая за нашим поколением, и чувствовали себя спокойно, почти облегченными. Мы не обдумывали это. Планировать надо было немного. Единственный вопрос был о предохранении, и так как я принимала противозачаточные, мы отбросили его в сторону. Мы договорились попробовать в эту же ночь. Мы не хотели иметь время на то, чтобы передумать.

Не было никаких романтических приготовлений. Не было свечей, лепестков роз, не было и соблазнительного белья. Без всего, только с лунным светом, попадающим в комнату через окно. Мы боялись, что если включим свет, то потеряем решимость. Мы прикасались и исследовали друг друга, нас вела вперед жажда, желание, огонь узнать и чувствовать.

Так получилось, что в этот момент заиграла песня "All the young dudes". Жуткое совпадение. Эта гламурная рок песня была гимном концу эры. Для нас это тоже был конец эры. Мы добровольно шли к концу, как стадо на бойню.

Как Адам и Ева мы собирались вкусить фрукт знания, хороший и плохой, и как они, мы не знали, что это понесет за собой. С наших глаз будут сняты повязки. Невинность будет потеряна. Я подумала о своей аналогии, первом мужчине и женщине, и как сильно это подходило нам. Когда Адам и Ева сделали это, скорей всего это не было из-за любви, больше из-за научного эксперимента, они поддались животным инстинктам, они хотели увидеть, куда же их приведет это. Их окружал идеальный и подконтрольный рай.

Наше соединение не было романтичным, но оно было милым и правдивым. Это были мы. Пытались замаскировать шутками неуклюжесть и неопытность. В темноте Эдвард подошел ко мне, когда я сидела на кровати, и медленно опустился рядом. Мы решили не планировать это, не говорить об этом. Единственная предпосылка была - исследовать, позволить желаниям наших тел вести нас.

Мы не должны были быть слишком стеснительными об экспериментировании. Его тело было для меня, чтобы я могла узнать «географию мужских земель». Мое, чтобы он удовлетворил любое любопытство, нашел ответ на любой имеющийся у него вопрос.

Первое, что интересовало - структура. Нетерпеливо его руки двигались по моей коже, без разбора дотрагивались до каждой части моего тела. Я положила свои руки ему на грудь и поняла, какая она твердая, а его руки поднялись к моим плечам и остановились у лямок топа. Эдвард медленно припустил одну и затем другую. Сейчас он чувствовал оголенную кожу, гладил пальцами взад и вперед и в сторону и доходил до начала все еще прикрытой груди. Я потянулась к пуговичкам на его пижамной кофте, расстегнула их и сняла с него рубашку. Скопировав движения друга, я дотронулась до его груди. Гладкая кожа стала грубоватой от волос, их не было слишком много, чтобы я почувствовала отвращение, но достаточно, чтобы доказать мне, что он мужчина, не мальчик.

Его указательный палец теперь находился на краешке топа и лениво оттягивал материал, трогая кожу моей груди, каждый раз больше, посылая крохотные шоковые сенсации по моему телу, и создавая новое теплое и влажное ощущение в моем лоне. Изредка его палец касался одного из сосков, и я чувствовала на это реакцию и слышала тихие постанывания, которые не знала, доносились от меня или от него.

Через какое-то время Эдвард стал нетерпелив. Его руки оказались у меня на талии и, взявшись за кромку топа, он быстро стянул его с меня. Сейчас я была открыта ему, хоть занавеса ночи и окружала меня. Я знала, что он с трудом может что-то увидеть в темноте, но прохладный воздух, коснувшийся моей груди, заставил меня чувствовать себя такой уязвимой. Эдвард провел руками по моим бокам и остановился у груди, а затем нежно сжал ее. Он трогал меня так, будто я могла сломаться. Он ладошками притронулся к соскам и медленно помассировал их. Я никогда не чувствовала себя настолько женственной. Мой мозг был затуманен, и казалось, что плоть, которую Эдвард ласкал, никогда раньше не была тронута, и сейчас он делал ее своей. Я откинула голову назад и выгнулась, чтобы получить более сильный контакт с его руками.

Эдвард воспользовался этим и положил одну руку мне на спину, чтобы держать меня на месте и медленно надавил, а сам сел на колени и наклонился вперед. Затем он положил правую руку на матрац, чтобы придерживать себя, а левая по-прежнему поддерживала меня над кроватью, выгнутой и предлагающей ему свою грудь, в то время как он пробовал меня. Я простонала, больше не в состоянии сдерживаться, и Эдвард медленно опустил нас на кровать. Он пробовал, посасывал и мягко покусывал, его руки сейчас гладили мою попу. Я ласкала его спину и поигрывала с его бронзовыми завитками, возбужденная и пристыженная тем, как сильно я наслаждалась пыткой его рта на своей груди.

Следующее, что я заметила - мои пижамные штаны двигались вниз, а Эдвард приподнял меня, чтобы снять их. Я подняла ногу и пальцами подцепила его штаны за резинку и опустила их, потом другой ногой помогла себе снять их. И сейчас я могла чувствовать его твердого и влажного против живота, и я покраснела в темноте, понимая, что Эдвард обнажен. Я была только в трусиках, и он игриво просовывал под них руки, массируя мою попку и дразня меня, передвигая их вперед и трогая там чувствительную кожу. Спустя немного времени он просто снял их одним решительным движением. Сейчас мы оба были обнажены, ничего не было между нами. Эдвард крепко держал меня и просто медленно касался меня, чтобы позволить каждому сантиметру наших тел чувствовать тепло кожи против кожи. Он играл с трением моей груди против его плоской и твердой.

Он готовился. Когда Эдвард устроился у меня между ног, я почувствовала волнение и неудобство, но была облегчена тем фактом, что была с тем, кому могла доверять. Моим самым большим волнением не была физическая сторона, которая должна была произойти, а эмоциональное значение. Я прикрылась юмором, чтобы защитить себя.

- Ты же теперь не будешь со мной сентиментальным, правда? - Спросила я с жалкой улыбкой на губах.

- Нет. Белла... В смысле, ты передумала? - Я нарушила тишину, и он, казалось, был в замешательстве.

- Ну нет, приятель, это моя идея. Но если ты из-за этого станешь плакать или отменишь свои планы по присоединению к семинарии, тогда мы можем все отменить, - блефовала я.

- Белла, ты что, выкраиваешь время? - Спросил он, раскусив меня.

- Конечно, ведь это ты тот, кто с торчащей штучкой, а моя штучка крепко запечатана, и вот скажи мне, кому досталась лучшая часть. Мне просто надо, чтобы ты немного отвлек меня от неминуемой боли, которую я почувствую. Я не трусиха, я могу принять ее, но я просто не люблю ожидание, - выпалила я.

- Ах, Белла... - я слышала расстройство в его голосе и чувствовала его против себя, горячего и готового.

И он отвлек меня.

Я не ожидала этого.

Быстро его губы оказались на моих. Его поцелуй был голодный, и это отвлекло меня от всего другого. Пока он быстренько не вошел в меня. Боль заставила меня нарушить поцелуй. Я видела панику на его лице. Черт. Я пугала его.

- Все нормально, просто дай мне секундочку, - умудрилась сказать я.

Он снова поцеловал меня, на этот раз нежнее, это и успокоило меня и отвлекло от приглушающейся боли в моем уже открытом лоне. И прежде чем мы что-то поняли, мы нашли свой темп. И теперь я была заполнена. Открыта. Во мне появилось новое чувство, которое пристыдило меня. Что-то типа гордости за решимость Эдварда, за его рвение проникнуть в меня. Часть меня была горда тем, как он был готов, горда его мужественностью, подкрепленной тем, как сильно он двигался во мне, и как он брал меня. Я наслаждалась тем, как он имел меня. Я признала себе это. Мне нравилось то, как Эдвард имел меня. Это не было занятие любовью. Мы просто трахались. И, кажется, мой лучший друг тоже наслаждался этим.

Не было признаний в любви. Не было страстных обещаний вечной любви, которые пропадут вместе с проходящим оргазмом. Мы любили друг друга, хорошо. Никто не мог иметь такую дружбу, как у нас и при этом не любить друг друга. Вот только если погнать эту любовь в романтическую, то получится тоже самое, что выйдет при прыжке с невероятной высоты. Мы не занимались любовью. И мы не стали любовниками, чтобы перевести наши отношения на новый уровень. Мы сделали это, чтобы погасить любопытство, интригу, желание, проснувшуюся и только что открытою необходимость знать, как работают наши тела, что заставляет нас вздрагивать. И еще мы сделали это потому, что трусы. По-крайней мере я, потому что не была достаточно храбра влюбиться, мне нужно было мое контролируемое пространство, я хотела испытать так много как только могла, но со своим лучшим другом, и не потому, что запала на него, нет, просто потому, что с ним я могла чувствовать себя в безопасности.

Это продолжалось недолго. Это не было эффектно как в кино, не занятие любовью на всю ночь, никаких фейерверков, никаких сносящих крышу оргазмов. Это было неловко и неопытно. Это было коротко и мило, но удовлетворяюще. И когда это закончилось, мы ничего не говорили. Он пошел в ванну и принес влажное полотенце и нежно вымыл меня. Дело было сделано. Мы легли, и засыпая, я размышляла над тем, будем ли мы теми же людьми, когда проснемся...
______________________________________________________________________________________________________________
Форум! :)