AUDEAMUS
Глава 7
Новость о приезде Эдварда достигла ушей Чарльза Свона в тот же день.
Он подождал примерно три часа и объявил, что через два дня стоит устроить небольшой прием.
Небольшой прием означал небольшое число гостей. Семья Мейсен приняла их предложение, но остальные приглашенные отказались. Белла задумывалась, не был ли ее отец причиной их отказа. В итоге вечером должны были прибыть только Мейсены.
Наступил долгожданный вечер. Чарльз Свон не пожалел средств, чтобы Изабелла выглядела как можно лучше. Она надела свое самое лучшее платье, из бледно-розовой тафты, подогнанное по фигуре и с перламутровым поясом.
Дом украсили по такому случаю. В подсвечники вставили новые восковые свечи, по комнатам расставили вазы со свежими букетами из сада.
Вечером прибыли гости. Белла призналась сама себе, что с нетерпением ждет приема. За последние несколько дней произошло столько всего странного, что ей требовалось нечто нормальное и обыденное, чтобы прийти в себя.
Наконец, Мейсены, Хейсы и Маккарти прибыли в своих экипажах. Фойе дома было безупречно чистым. Когда дворецкий объявил о прибытии гостей, Рене поправила волосы дочери и убрала локон с ее лица.
- Ты выглядишь восхитительно, дорогая, - улыбнулась миссис Свон. Белла не смогла сдержать улыбки под любящим взглядом матери. Даже Чарльз согласно кивнул.
Слуга объявил о прибытии, и Белла услышала шаги за дверью. Она нервно стояла, постукивая ногой по мраморному полу, плитки которого были уложены в шахматном порядке. Она хотела, чтобы представление гостей поскорее закончилось, и она могла бы справиться с разочарованием при виде возможного жениха. Она не хотела плохо думать о старшем брате Элис, но уже давно не ждала ничего хорошего от любого намека на свадьбу.
Слуга торжественно открыл двери. Первыми в проеме показались Мейсены, как всегда, безукоризненно элегантные и красивые. Эсмеральда под руку с Карлайлом прошествовала в зал.
- Мистер Свон, миссис Свон, - поклонился Карлайл, с натугой улыбаясь. Казалось, что ему… неловко, словно бы он только что имел неприятный разговор.
Как всегда, он был безукоризненно одет. Длинные светлые волосы были собраны в низкий хвост. Он надел камзол из парчи с бежевыми бриджами, заканчивающимися чуть ниже колена. Эсмеральда выбрала для себя платье из тонкого шелка, цвет которого очень подходил к ее имени. Она подошла к Белле и пожала ее руки в дружеском приветствии. К ним присоединилась и Элис.
- Вы прекрасно выглядите, мисс Свон, - воскликнула подруга Беллы.
- Как и вы, миссис Хейл, - покраснела Белла.
Казалось, Элис хотела оттащить Беллу в сторону, чтобы что-то сообщить ей.
- Мисс Свон, мне нужно поговорить с вами…
Вошла Розали, отвлекая на себя все внимание своей захватывающей дух красотой, и ее сестра вынужденно замолчала. Вместе с Розали в зал вошел ее высокий и широкоплечий муж.
Но мужчина, зашедший следом, привлек к себе все внимание Беллы. Элис пыталась отвлечь ее, но было уже слишком поздно.
Брови Беллы поползли к бровям. В их небольшой зал словно бы зашел сам Бо Браммелл. Мужчины был бы красив, если бы не его чрезмерная напыщенность.
Эдвард Мейсен был высоким и худощавым. В отличие от мужчин ее привычного окружения он постриг свои бронзовые волосы в соответствии с новой французской модой. Белый галстук он носил очень высоко на шее, что казалось невыносимо неудобным. Из-за этого он вынужден был наклонять голову и смотреть на остальных немного свысока. Камзол из шелка и хлопка украшали полоски цветного атласа. Под камзолом виднелся расшитый вышивкой двубортный жилет. Высокий воротник камзола еще больше мешал поворачивать голову. бежевые бриджи контрастировали с темно-зеленым и темно-золотым цветом камзола.
Белла поняла, что этот мужчина жил, чтобы одеваться. Каждый его дюйм впечатлял и был безупречен. Белла не очень интересовалась модой, но даже она понимала, что Эдвард одевался в соответствии с самой последней модой, которую они видели на картинках из Англии или Франции. Он напудрил идеально выбритое лицо. На его щеках даже были румяна!
Ноздри Беллы раздулись еще сильнее, ее щеки приобрели багровый оттенок, а губы задрожали.
- Мисс Свон, на минуточку, - пробормотала Элис, утаскивая Беллу в сторону. И как раз вовремя. В тот момент, когда за девушками закрылась дверь, Белла так сильно расхохоталась, что у нее могли сломаться ребра.
Элис подождала, пока она придет в себя и вытрет слезы от смеха.
- Точно такой же была и моя первая реакция, - пробормотала Элис. – Господи боже, мой брат вернулся совсем не таким, каким уезжал. – Этот комментарий вызвал очередной взрыв смеха у Беллы. В комнату ворвался ее отец.
- Мы слышим твой смех, дитя! Успокойся, или я буду вынужден отправить тебя к себе в комнату! – зашипел он, и вдруг заметил, что здесь же стоит и Элис, прикрывающая рукой рот, чтобы скрыть улыбку.
- Простите меня, миссис Хейл, я не знал, что вы здесь, - поклонился Чарльз, быстро приводя девушек в напряжение. – Возьми себя в руки и иди к нам. Тебя даже не представили должным образом! – прошипел он и вновь исчез за дверью.
Белла еще раз вытерла слезы и вздохнула.
- Тебе следовало бы предупредить меня, Элис.
- Я пыталась, но мой братец вошел так быстро, что у меня не было ни секунды, - призналась Элис. – Отец потратил полчаса, заставляя его сменить галстук. Он выглядит идиотом с носом, всегда упирающимся в потолок! И волосы! – воскликнула девушка. – А-ля Брютус, - изобразила она своего брата. – Так он это называл.
Белла не могла сдержать ухмылку.
- Все было бы не так плохо, если бы не его усилия приклеить волосы к вискам.
Действительно, Эдвард Мейсен смазал каждый локон каким-то воском, чтобы уложить их на щеках и на лбу. Результат получился ужасающим.
- Подожди, пока он заговорит, - пробурчала Элис. Для любого, у которого была пара глаз, было ясно, что ее брат совсем не впечатлил девушку.
- Не бойся, я не буду хуже думать о тебе, чтобы там ни сказал твой брат, - подбодрила Белла. Она слишком хорошо знала, каково иметь раздражающего члена семьи.
- Тогда пойдем сражаться с чудовищем, - сказала миссис Хейл, взяв Беллу за руку. Они переглянулись и вернулись в холл. Белла, борясь со смехом, подошла к гостям.
- Мисс Свон, - начала Эсмеральда, заметив ее, - позвольте представить вас моему сыну Эдварду. – Эсме подвела девушку к человеку часа.
Белла поступила как обычно: присела в глубоком реверансе и протянула Эдварду руку для поцелуя. Все с тем же высокомерным видом он едва наклонился, пожимая ее.
- Я очарован, - произнес он довольно тонким гнусавым голосом с легким британским акцентом.
- Я тоже, мистер Мейсен, - холодно проговорила Белла.
Их провели в гостиную, где все должны были провести некоторое время перед тем, как перейти к ужину. Эдварда стратегически оставили рядом с Беллой, и остальные члены семьи, к большому разочарованию девушки, отошли в сторону.
Они сидели в неловком молчании, пока Эдвард, наконец, не заговорил. И чем дольше он говорил, тем больше Белле хотелось, чтобы он молчал.
- Полагаю, я должен завести с вами беседу. – скучающе проговорил он и зевнул, не скрываясь. Белла впервые видела такого открытого неуважения.
- Я не буду думать о вас хуже, сэр, если вы воздержитесь от беседы, - сухо ответила она и отсела на кушетке как можно дальше от грубияна. Эдвард нехотя пригубил портвейн.
- Я считаю, что бесцельный разговор – это простая трата сил, - продолжил он, игнорируя слова девушки.
- Правда?
Эдвард смотрел в стену, словно бы рядом с ним никого не было. Белла задумалась: он просто невнимателен или намеренно груб?
- Искусство беседы – это то, в чем я достиг больших результатов. Я горжусь этим. – Эдвард слегка обернулся к Белле, как бы наконец признавая ее присутствие. Вся его поза выражала недовольство и высокомерие.
- Никогда не думала, что простую беседу можно рассматривать как искусство.
- О нет, это чистейшая форма искусства, мадам. Беседа не может протекать свободно, если участники не знают, как использовать ее в своих интересах. Это не просто мастерство, - проговорил он последнее слово по-французски с гнусавым акцентом. Белла забыла о правилах приличия и поморщилась.
- Тогда, надеюсь, вы простите меня, сэр, но меня никогда не обучали искусству беседы, а я прекрасно умею поддерживать ее.
Наконец, Эдвард повернулся к ней. Белла была потрясена тем, каким впечатляющим мог быть взгляд темно-изумрудных глаз. Но это длилось всего лишь мгновение, и она задумалась – не почудилось ли ей? Изумрудные глаза были такими же тусклыми, как пасмурный осенний день. Эдвард лениво потягивал вино, и казалось, это действие вытягивало из него все силы.
- Я забыл, что не все могут вести себя должным образом, - протянул он, и каждая гласная тянулась дольше, чем предыдущая, если это вообще было возможно.
Брови Беллы чуть было не взлетели до линии волос, если бы не тот факт, что девушка находила их общение чрезвычайно забавным. И она сделала то единственное, что смогла придумать – подыграла Эдварду.
- Тогда, мистер Мейсен, просветите меня, – улыбнулась она, легко поднимая бровь.
- Вы хотите сказать, что ваша гувернантка никогда не учила вас этикету?
- У меня не было гувернантки, - прервала Белла, гадая, какой будет его реакция. Последовал резкий вдох и тихое неразборчивое бормотание.
- Я не буду тратить остаток вечера на то, чтобы научить вас основам этикета.
- Нам всем не посчастливилось учиться в престижном университете в Англии.
Вместо того, чтобы воспринять эти слова как оскорбление, Эдвард посчитал их комплиментом.
- Конечно, нет, там учатся только лучшие. И я, принадлежащий к этой категории, должен ей соответствовать, моя дорогая. – Он снова печально вздохнул. – Полагаю, я должен проявить к вам добрые чувства. Моя младшая сестра, кажется, привязалась к вам, и я не буду обижать ее, игнорируя ваше невежество.
Белла притворилась дурочкой и продолжила улыбаться.
- Я в долгу перед вами, сэр. – Она взяла веер и начали им обмахиваться, скрывая отвращение. Ей хотелось, чтобы вечер побыстрее закончился. Она надеялась, что больше никогда не встретится с этим жалким подобием мужчины. Но поскольку он приехал жить в Хейс, то вряд ли ей так повезет.
По воле судьбы вечер шел мучительно медленно. Они сидели за ужином рядом. Каждое движение Беллы вызывало сдерживаемое хихиканье со стороны Эдварда. То и дело он отпускал грубые замечания по поводу еды и обстановки. Чарльз краснел от смущения, но он был не единственным – Карлайл тоже мучительно багровел. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не наказать сына. Эсмеральде удалось оттащить Эдварда от стола. Белла отдала бы все, чтобы услышать спор между ними, видя, как высокомерный и ленивый сын Мейсенов стоит и с равнодушным видом слушает отчитывания матери.
Вечер прошел не так, как хотел бы Чарльз. С каждой секундой Эдвард все меньше и меньше нравился Белле. Судя по его тону и язвительным замечаниям, он был всего лишь глупым денди и полным балбесом.
Когда ужин завершился, Чарльз даже не предложил остаться, и Мейсены двинулись к своему экипажу. Закономерным окончанием ужасного вечера стало то, что Эдвард, наклонившись поцеловать руку Беллы на прощание, чуть не упал. Этому придурку не хватало не только элементарной вежливости, но и естественной грациозности. Он неловко ушел к экипажу, высокомерно задирая нос, и споткнулся второй раз.
- Может быть, его поведение приемлемо при английском дворе, но здесь ему нет места. Карлайлу Мейсену следовало бы поговорить с мальчиком. Я никогда еще не видела такой грубости! – воскликнула Рене, когда экипажи уехали прочь.
Чарльз тоже был встревожен. Он ожидал совсем другого.
- Я ждал чего-то… большего. – Он повернулся к Белле. – Но и мистер, и миссис Мейсен очень увлечены тобой, Белла.
- Отец, посмотри на меня, свою единственную дочь, и скажи мне честно – можно ли найти оправдание, чтобы взять такого мужчину в мужья? Это же невозможно, - усмехнулась его дочь.
Чарльз открыл рот, словно хотел что-то сказать, и закрыл. Даже он не мог найти слов.
- Думаю, что молодой мистер Мейсен слишком хорош для нас, - наконец, выдавил он и подмигнул дочери.
- Спасибо, папа, - выдохнула Белла. Ей нравилось то, что на нее не будут давить, чтобы принять этого щеголя как возможного жениха. – Возможно, ему больше подойдет Джессика Стэнли, - добавила она. Это замечание вызвало смех у обоих родителей девушки.

***

Проходили дни, и мало что происходило в сонном городке. Жизнь вернулась в прежний ритм. Как будто ничего и не происходило. Как будто с семьей Блэков ничего не случилось.
Июнь сменился июлем, теплые дни становились длиннее, а ночи никогда не были полностью темными. Они быстро заканчивались, и прежде чем горожане осознавали, что началась ночь, всходило солнце, и начинался новый день.
Белле нравились ленивые летние дни. Они с Элис часто садились в экипаж и ездили в Рощу Ворона. Иногда их сопровождал Джаспер. Они останавливались у небольшого озера и устраивали пикники. Эдвард Мейсен никогда не соглашался поехать с ними, что только радовало всех.
Всякий раз, как Белла подъезжала к тщательно отделанному дому Мейсенов, она чувствовала напряжение в нем. Карлайл Мейсен был разочарован сыном, этого нельзя было не заметить. Всякий раз, как Эдвард отпускал какие-нибудь комментарии относительно своего пребывания в Оксфорде, отец вздыхал.
Карлайл был человеком действия. Он нередко фехтовал в саду с Эмметом Маккартни. Эдвард даже близко не подходил к клинку, утверждая, что это пережиток прошлого, и ему незачем защищаться.
Элис, хотя и не желала показывать это, также разочаровалась в своем брате. Казалось, Розали была единственной из семьи, кто принял его. Зато Джессика Стэнли была в восторге, принимая молодого барона. Белла не понимала, с чем это связано: с наследством Эдварда, его титулом, его образованием и знакомством с жизнью высшего света в Лондоне, о котором он не переставал рассказывать.
Белле пришлось присутствовать на еще одном приеме мисс Стэнли. Она морщилась, глядя на чашку чая в руках. В окружении разодетых женщин сидел Эдвард, тяжелая волна ароматов обрушивалась на присутствующих в гостиной, и дамы усиленно обмахивались веерами, разгоняя летнюю жару.
Элис села рядом с ней.
- Порой он ведет себя как напыщенный павлин, - пробормотала она, потягивая горький отвар. Эдвард в это время рассказывал о торговых кварталах в Лондоне и Сафейре, о лучших магазинах и салонах, которые стоит посетить, и молодые женщины рядом с ним вздыхали от неутоленного желания. Эдвард так и не сменил свой накрахмаленный высокий галстук, и его нос постоянно был задран к потолку. С лица почти сыпалась пудра.
- Как же вам должно быть тут скучно, мистер Мейсен. Это такой сонный городок, - ворковала Джессика, придвигаясь к Эдварду. Избыток духов и пастельных тонов плохо действовал на Беллу.
- Временами я нахожу его довольно унылым. Но знаете, в наши дни модно жить в сельской местности. Мои друзья сочли бы слабостью возвращение в город. Любой важный человек летом обязан жить в деревне. Город терпим только в начале сезона, то есть зимой, - ухмыльнулся он, глядя на Беллу. Временами он считал нужным делать это – когда считал, что она не поймет того, о чем он говорит.
- Я хорошо разбираюсь во временах года, мистер Мейсен.
- Вы когда-нибудь ездили в столицу зимой? – снисходительно спросил он. Каждый год богатые жители зимой приезжали либо в Уэсспорт на севере, либо в Сафейру на западе. В этот период устраивались балы и приемы. Это было время дебютов молодых девушек в обществе. Белла никогда не ездила в столицу, потому что у ее семьи не было хороших связей в обществе, чтобы их приглашали на бал.
- Нет, мистер Мейсен, моя семья всегда оставалась в Хейсе.
- Я была в Уэсспорте, мистер Мейсен, - прервала Джессика, желая привлечь внимание Эдварда. – Но я понимаю, что он ничто в сравнении с Сафейрой, - быстро добавила она, видя, как он приподнимает бровь. Однако слова девушки не произвели впечатления.
- О да, - протянул он, потягивая вино из бокала, и вновь обратил внимание на Беллу. – Но что вы делаете здесь, если не уезжаете в столицу?
Белла ожидала новых оскорблений, но его, казалось, действительно интересовал ее ответ.
- Подробности только утомят вас, мистер Мейсен.
- Я настаиваю, - добавил он, наклонившись вперед. Легкий гнусавый тон царапал уши девушки, в голове усилилась головная боль, а в висках стучала кровь.
- Она не хочет с тобой говорить, брат. И я не удивляюсь этому, так как ты только оскорбляешь ее еще больше, - раздражаясь, вмешалась Элис. – Потому что ты можешь только оскорблять.
Было видно, что сестра все больше устает от собственного брата и не скрывает этого.
Рот Эдвард искривился.
- Я всегда говорю только правду, сестра. Я не буду лгать, чтобы польстить кому-нибудь. Я горжусь своей честностью, - выпятил он вперед грудь.
- Боже мой, - пробормотала Белла себе под нос.
- Пойдемте, Белла. Мне внезапно стало нехорошо. Очень болит голова, - прошипела Элис. Другие молодые женщины в комнате широко открытыми глазами смотрели на перепалку.
- Выпей вина, Элис, оно помогает при любом недуге, - протянул ее брат. – Подозреваю, вы вчера слишком долго пробыли в лесу. Девушка твоего положения и сложения должна как можно чаще оставаться дома.
- Голова заболела не из-за леса. – Элис вскочила со стула и взяла Беллу за руку. Та переводила взгляд с сестры на брата и обратно. Между ними определенно что-то происходило.
- А из-за компании, - язвительно выдала Элис и почти убежала, оставляя своего брата-павлина. Белла не остановила подругу, радуясь, что они уезжают.
Последнее, что они услышали, прежде чем за ними закрылась дверь, был раздражающе противный голос Эдварда:
- … ее изменили крестьяне и слуги, которые живут в этом городе, - с отвращением говорил он. Лакеи закрыли за ними двери. Элис тащила подругу, пока они не сели в экипаж.
- Напыщенный павлин! - воскликнула она, уезжая оттуда.
- Миссис Хейл, успокойтесь, - сказала Белла. Она взяла ее за руку в качестве поддержки.
- Простите, я слишком остро отреагировала, - Элис смущенно посмотрела на землю. Они продолжили путь в неловком молчании. Но, в конце концов, Белла не выдержала и спросила то, о чем не стоит спрашивать, если не хочешь переступить границы.
- Хочешь об этом поговорить? – Она понимала, что задавать такой вопрос невежливо. Но Элис Хейл выглядела настолько расстроенной, что Белле хотелось успокоить ее.
Элис грустно усмехнулась.
- Мой брат невыносим, ты и сама видишь.
- Думаю, большинство из нас находит его раздражающим. Но он твой брат.
Элис сжала губы и отвернулась, глядя на аккуратные домики по сторонам улицы.
- Он стал совсем другим человеком. К нам вернулся не тот Эдвард, который уехал много лет назад. Мы ждали, что приедет взрослый мужчина, и ты можешь представить наше разочарование. – Элис покраснела, поймав себя на недостойных словах. – Я все еще переживаю за него. Он ведь мой брат, - выпалила она, стыдясь своих прежних слов.
- Даже если наши родственники заставляют нас краснеть, мы прощаем их. Я уверена, что в глубине души твой брат прежний. Ему нужно просто приспособиться, - попыталась успокоить подругу Белла. Но она сама с трудом верила себе.
- Отец хуже всего пережил его появление. Эдвард – его единственный сын и наследник, и он так гордился им раньше. Можешь поверить, что когда-то Эдвард повсюду бегал и лазил по деревьям? Он прекрасно фехтовал и разыгрывал нас. И он был в прекрасной физической форме, настоящий акробат! Интересно, что такое случилось в Англии, что так изменило его? – Элис смотрела вдаль. Вопрос значил для нее больше, чем для Беллы.
- Он вырос, - раздался нежный голос Беллы, вырывая Элис из дымки размышлений. Миссис Хейл нервно сжала губы. Она не хотела, чтобы ее брат был таким.
- Он вырос в кого-то другого. Это не тот Эдвард, которого я знала раньше.
Белла понятия не имела, что еще можно сказать. Остаток пути был напряженным и тихим. Элис извинилась, высадив девушку у ее дома. Экипаж уехал, и Белла некоторое время молча стояла, размышляя. У нее тоже имелись проблемы с семьей – ее отец временами был совершенно несносным. Но не таким, как Эдвард.
Вздохнув, девушка пошла на кухню, чтобы спрятаться от родителей. Они, несомненно, захотят узнать, почему она так рано вернулась. На кухне, как обычно, толпилось много народу, но по какой-то причине все женщины казались встревоженными.
- Что я пропустила? – спросила Белла, пытаясь спрятать свое напряжение после инцидента у Стэнли.
- А что тут пропускать? Возбуждение в Хейсе вспыхнуло и пропало. Мы вновь вернулись в старый добрый сонный город, - проворчала одна из кухарок, разделывая тесто.
- Это не так, – мрачно сообщила Дори. – По городу раздали уведомления. Лорд Ньютон поднимает налоги.
- Что? Люди не могут столько платить! Еще рано!
- Расскажи это тому грязному ублюдку, - проворчала Дори.
- Мои родители уже знают?
- Скорее всего. Знает уже весь Хейс. Лорен говорила, что объявления повесили по всему городу.
Белла понимала, что это означает. Люди будут голодать. Летом еще куда ни шло – можно прокормиться тем, что растет в лесу. Но осенью и зимой у них не останется средств на еду, а природа им ничем не поможет.
То, что делали Форстер и Ньютон, должно выходить за рамки закона. Преступление - так много требовать с людей. Но в соответствии с законом лорд Ньютон имел право облагать налогом жителей своего округа. Определенный процент от них отчислялся короне, но остальное получал лорд.
- Сомневаюсь, что мы можем привлечь внимание короля к нашим проблемам, - прошептала она про себя.
- Вы думаете, королю не наплевать, что лорды делают с простыми людьми? Этот трус заперся в своем дворце и носа оттуда не кажет после того, что случилось во Франции. Англоа правят лорды. Они делают что хотят, и Ньютон, принадлежащий к элите, тоже. – Дори уперла руки в бедра, не в состоянии больше держать рот на замке. – Мой брат и его жена работают на земле, они больше всего пострадают от этого. Неправильно, что богатые люди так плохо относятся к бедным.
Белла не могла с ней согласиться. Но если король не прислушается к их проблемам, то кто тогда? Она покачала головой. У нее никогда не было тяги к политике и проблемам такого масштаба. И она ничего не могла сделать, чтобы изменить положение дел. Лучше всего было держать голову опущенной и делать то, что приказывают власти. Форстер зажал Хейс железной хваткой, и она не будет ему препятствовать, как Билли Блэк. Белла устыдилась своих мыслей. Но будучи реалисткой, она понимала, что ее мечты никогда не осуществятся.
День близился к концу, и во многих домах Хейса жители беспокойно обыскивали свои дома в поисках того, что можно продать. На следующий день около полудня королевская гвардия начала ходить по домам, заставляя людей выплачивать новый налог.
Многие пришли в гарнизон с пустыми руками. Несколько богатых семей Хейса проявили сострадание и заплатили налоги за наиболее бедных крестьян. Но некоторые отдавали последнее, что у них было, не оставляя себе ни цента.
К ужину Хейс был высосан досуха. У многих семей не осталось денег, чтобы купить еду. Матери и отцы смотрели на голодных детей и гадали, что им теперь делать. Голодать до конца лета? А что будет зимой? Отчаяние в бедных семьях разрасталось как болезнь, и многие устали от устрашающего будущего.
После полуночи, когда звезды высоко стояли на небе, по крышам спящего города пробежала одинокая тень. Она твердо наступала на скользкие плиты, направляясь к гарнизону.
Капитан Форстер давно лег спать, удовлетворившись событиями дня. Ему сошла с рук очередная инсценировка повышения налогов от имени Ньютона. Ничего не знающий лорд развлекался в столице, давая капитану прекрасную возможность обогатиться. Форстер откровенно ухмылялся, глядя, как горожане вытаскивают из карманов последние монеты. Его зловещая улыбка заставляла копейщиков и солдат гарнизона обходить капитана за сто шагов, стараясь не появляться у него на глазах.
Гарнизон и его казармы представлял собой плотно поставленные многоэтажные блоки, образовывавшие четырехугольник вокруг двора. Считалось, что проникнуть внутрь невозможно, пока полтора месяца назад кто-то не вывел оттуда Билли Блэка.
Но на этот раз тень пошла другим путем, преодолев арку, соединяющую два дома, и пробравшись к знакомому окну. Она повозилась с рамой и тихо, как ветер летней ночи, проскользнула внутрь.
Сержант Томпсон наслаждался свободой, которую давала ему должность. Он мог свободно передвигаться даже после отбоя и только что вернулся из кухни, где взял себе еды, чтобы скоротать ночь.
Восхитительные пироги Дори давно закончились, и сержанту пришлось довольствоваться остатками ужина и разбавленным пивом. Но Томпсон не возражал. Он вытер руку об салфетку и съел еще одну ложку холодного сытного рагу. Улыбка на его лице была похожа на радость мальчика в кондитерской.
Возможно, поэтому острие меча, упершееся ему в спину, застало его врасплох. Сержант Томпсон напрягся и чуть не подавился черствым хлебом. Задрожав, он изогнул шею, пытаясь разглядеть того, кто стоял за ним.
- К-кто идет? – спросил он. Кусок хлеба из рта выпал ему на колени. Обычно глубокий бас сменился фальцетом.
- Тот, кто убьет тебя, если не будешь выполнять мои приказы, - прошипел ему на ухо зловещий голос. Человек стоял так близко, что сержант чувствовал тепло дыхания злоумышленника.
Сержант Томпсон сглотнул сильнее, чем следовало, и поднял руки.
- Слушаюсь, сэр, - пролепетал он.
- Где налоги?
- Какие налоги?
- Налоги, собранные сегодня! – Острие меча сильнее вошло в спину сержанта, и тот буквально подпрыгнул на месте.
- Ах да, налоги, - с нервным смешком сказал он, чувствуя себя сбитым с толку. Его не готовили к такому противостоянию. – Они в налоговой.
- В налоговой комнате? – недоверчиво спросил темный голос. Но прежде чем сержант Томпсон успел ответить, его перебили: - Где она?
- В личных покоях капитана Форстера. Это в…
- Я знаю, где комнаты капитана, - прорычал голос. Когда он снова заговорил, в нем появился намек на веселье, как если бы говорящий улыбался. – Вы мне очень помогли, сержант. Благодарю за сотрудничество.
Томпсон искренне обрадовался. Этот неизвестный был первым человеком за много месяцев, сказавшим ему такие приятные слова.
- Всегда пожалуйста.
Но потом он вспомнил о том, что его держат на острие меча. Он сидел не шевелясь, обильно потея, и ждал, что ему скажут что-нибудь еще. Он не осмеливался обернуться, опасаясь, что к мечу добавится пистолет, и не отрывал глаз от стены перед ним.
- Надеюсь, вы не возражаете, добрый человек, если я закончу свой ужин? Я нуждаюсь в постоянной поддержке.
Никакого ответа не последовало. Томпсон почесал бы затылок, если бы мог, и посчитал это положительным ответом. Злоумышленник явно был молчаливым человеком, потому что следующие десять минут они провели в полной тишине.
Чего толстый сержант не знал, так это того, что последние десять минут он провел в одиночестве. Тень поставила меч в пол таким образом, что он упирался в спину Томпсона, и исчезла. Широко улыбаясь и демонстрируя жемчужно-белые зубы, она ушла тем же путем, каким пришла. Она проскользнула мимо охранников и нашла «налоговую» комнату. Ее бровь приподнялась при виде плохо охраняющегося богатства. Тень догадалась, что Форстер не боялся, что кто-нибудь сможет ворваться в охраняемую крепость и украсть у него деньги.
Но на самом деле она не воровала. Фактически тень просто возвращала украденные у людей деньги. Она усмехнулась, собирая монеты и безделушки в несколько мешков. Перед уходом она набросала небольшую записку, гордясь своей проделкой.
Не прошло и часа, как она исчезла из гарнизона, и никто так и не заметил ее.

Джордж Бра́йан Бра́ммелл - английский денди, законодатель моды в эпоху Регентства, друг принца-регента, будущего короля Георга IV. Получил у современников прозвище «Красавчик Браммелл» (фр. Beau Brummell). Среди прочего, ввёл в моду современный мужской черный костюм с галстуком, ставший деловой и официальной одеждой. Браммелл обычно носил снежно-белую сорочку, галстук или шейный платок, белый жилет или жилет пастельного цвета, белые или бежевые панталоны или бриджи из ткани или кожи в обтяжку, подтяжки, темно-синий сюртук с фалдами и латунными пуговицами, черные ботфорты. Браммелл также ввел в обычай новые элементы ухода за собой: он протирал тело грубой щеткой из конского волоса, мылся и переодевался несколько раз в день.

Источник: http://robsten.ru/forum/95-3265-1#1506365