Глава 85

– Признайся, что ты не так хороша в этом, как я, – дразнил Эдвард, плавая вокруг меня кругами, пока я изо всех сил пыталась добраться до него.

– Предложив тебе выбирать, как нам провести этот день, я предполагала, что проведу его лежа на спине с поднятыми над головой ногами, – съязвила я в ответ и плеснула на него водой.

– Позже, – со смехом ответил Эдвард и, отплыв к противоположному бортику, начал, ловко работая руками и ногами, переплывать бассейн.

Проигнорировав его поддразнивание, я попыталась расслабиться и просто получать удовольствие от плавания. Мерный плеск воды успокаивал, и я не заметила, как Эдвард, поднырнув, крепко схватил меня за талию и утянул под воду, чем до смерти испугал. Когда мы оба оказались на поверхности, я сильно шлепнула его по плечу, но Эдвард лишь рассмеялся над моей реакцией.

– Ты такой придурок, – пробормотала я, пытаясь отдышаться. Мне хотелось бы подольше злиться на него, но это было трудно сделать, он выглядел таким счастливым.

– Ты уже говорила так раньше, – усмехнулся Эдвард и притянул меня ближе к себе. Теперь я оказалась зажатой между ним и бортиком бассейна.

– Ты просто завидуешь, – громкий смех Эдварда приглушила ладонь, которой он вытирал воду с лица.

– О да, без сомнения, – фыркнул он, ущипнув меня за бок. – И чему же, по-твоему, я завидую? – насмешливо спросил он, а я в ответ закатила глаза.

– Тому, что я плаваю, словно рыба, – решительно ответила я, наблюдая за тем, как Эдвард недоуменно качает головой на мое заявление.

– Свон, ты плаваешь, как топор. Просто ужасно, – он пощелкал языком в знак неодобрения, а я, оттолкнув его, попыталась вылезти из бассейна, но Эдвард поймал меня.

Пару минут мы боролись, а затем погрузились в уютное молчание.

– Так это дом твоих родителей? – нарушая тишину, спросила я, обводя взглядом оформленный в морском стиле крытый бассейн, чьи стены украшали фотографии юного Эдварда на соревнованиях.

– Да, – он пожал плечами, словно у каждого второго был родительский дом с крытым бассейном. – Они построили его, когда я увлекся плаванием, – продолжил он все тем же равнодушным тоном.

– Знаешь, когда я увлеклась сочинительством, отец купил мне блокноты, а не пристроил к дому дополнительную комнату, где бы я могла писать, – усмехнувшись, я обрызгала Эдварда водой. – Бедный маленький богатенький мальчик, когда он захотел плавать, папа построил ему бассейн, – дразня, продолжила я, ожидая ответных брызг, но вместо них получила холодный взгляд и натянутую улыбку.

–Мой отец был властным мудаком, который желал контролировать каждый аспект моей жизни, – практически прорычал Эдвард, отводя от меня горящий взгляд.

– Поверь, все это, – он махнул рукой на бассейн, – он сделал не для меня, а для себя.
В голосе Эдварда отчетливо слышался гнев, который он пытался замаскировать саркастическим тоном.

Глава 86

Я шла по особняку, который больше походил на музей, чем на дом, и не могла поверить, что Эдвард здесь вырос. Правда, каждая история, которую он рассказывал, – о разбитой вазе или о ссоре между сестрами – вдыхала в эти пустые комнаты немного жизни. Взгляд Эдварда светлел, когда он говорил о матери и Тане, но, как только речь заходила об отце или Элис, его глаза темнели, а в голосе появлялась горечь. Было ясно, что его обуревали противоречивые чувства по отношению к членам своей семьи, и, может быть, именно это стало причиной того, что он удерживал с родными определенную дистанцию.

Следуя за Эдвардом на второй этаж, я ныла, что нас непременно арестуют за то, что мы проникли в дом в отсутствии хозяев. Заверения Эдвард в том, что его матери глубоко наплевать здесь он или нет, немного успокоили меня и одновременно возродили вопрос, который крутился в голове с прошлой ночи.

– Как ты попал ко мне домой вчера вечером? – спросила я, когда мы одолели очередной лестничный марш.

– С помощью ключей, – ответил он, как ни в чем не бывало.

Странно. Я не помнила, чтобы давала ему ключи от своего дома.

– Ключей? – переспросила я.

– Я воспользовался ключами, которые ты оставила в моем доме, – Эдвард повернулся и с вызовом посмотрел на меня, словно ожидая, что я буду отрицать этот факт.

И конечно, я не отрицала, поскольку после его слов вспомнила, что действительно забыла у него ключи, которые давала своему риелтору для показа дома потенциальным покупателям.

– Я надеялся застать тебя врасплох и заняться чем-нибудь недозволенным, – произнес он с хитрой улыбкой, но я-то точно знала, для чего Эдвард пришел ко мне вчера вечером – ему было необходимо почувствовать человеческое тепло.

– Может быть, тебе повезет в следующий раз, – игриво толкнув мужчину локтем, я вслушалась в мелодичное звучание его тихого смеха.

Поднявшись на последнюю площадку, он открыл дверь, расположенную у самой лестницы, и жестом пригласил меня войти.

Комната оказалась просторной с бордовыми стенами, каждый сантиметр которых был заклеен постерами со скейтбордингом и плакатами музыкальных групп. Детская спальня Эдварда выглядела по-домашнему уютной и такой мальчишеской.

– Это моя комната, – с кривой усмешкой сказал он, пока я осматривала письменный стол, на углу которого аккуратной стопкой лежали учебники, и книжную полку, заставленную наградами за плавание и медалями, свисающими через ее край.

Все выглядело так, словно его мать не заходила сюда, после того, как Эдвард уехал из дома. Признаюсь, мне импонировало ее желание оставить комнату сына нетронутой.

– Так, а где ты хранишь свои порно журналы? – спросила я, отходя от святилища его спортивных наград и приближаясь к большой двуспальной кровати, задрапированной черным покрывалом без рисунка.

Плюхнувшись на кровать, я поманила Эдварда присоединиться ко мне.

– Извращенка, – фыркнул Эдвард, садясь рядом. – Кто тебе сказал, что у меня вообще есть порно журналы? – его мальчишеская ухмылка заставила меня рассмеяться.

Сейчас он напоминал мне восемнадцатилетнего паренька, а не мужчину, которого я привыкла видеть.

– Потому что мы оба знаем, насколько тебе нравится женская грудь, – ответила я, а Эдвард устало вздохнув, закатил на меня глаза.

– Они под кроватью. По крайней мере, именно там я их прятал, – сказал он с усмешкой слишком сладкой для его обычного выражения лица и, посмотрев на меня глазами настолько зелеными, что их невозможно было игнорировать.

– Почему ты спрашиваешь? Хочешь их посмотреть? Белла Свон, они тебя возбуждают? – съехидничал он и, повалив на кровать, навис надо мной.

– Нет, ты же знаешь, что мне нравятся мальчики, – ответила я и, потянув руку, убрала от его глаз волосы, которые отросли и нуждались в стрижке, но мне они нравились именно такими.

– Я хочу тебе кое в чем признаться, – прошептал он с нежной дразнящей усмешкой, от которой мои внутренности сжались в тугой узел. Я не могла не реагировать, когда он так на меня смотрел.

– Интересно в чем? – мне хотелось, чтобы голос прозвучал уверено и насмешливо, но вместо этого с губ сорвался едва слышный шепот.

Я нервно рассмеялась, но Эдвард заставил меня замолчать, прижав палец к моим губам.

– Ты можешь хотя бы на минуту стать серьезной? Между прочим, я пытаюсь кое в чем признаться, – выговаривал он грозным тоном, хотя его глаза искрились весельем.

Я прикусила губу, чтобы не захихикать из-за его напускной серьезности и кивнула.

– Я не смотрел в резюме, когда принимал тебя на работу, потому что уже знал тебя, – улыбнувшись, Эдвард замолчал, ожидая моей реакции, но ее не последовало, потому что я была уверена, что он ошибался.

– Этого не может быть, – пробормотала я, наконец, а он упрямо покачал головой.

– Может, – подтвердил он с дразнящей усмешкой и теснее прижался ко мне.

Я плохо соображала, когда он находился так близко.

– Мы ходили в одну школу. В тот год ты только перешла в старшие классы, а я был в выпускном. Шел домашний матч по футболу, судья назначил нашей команде несправедливый штрафной, и тогда ты выбежала на поле и начала кричать на него, – говорил Эдвард с широкой улыбкой, пока я силилась выудить из памяти эпизод, о котором он рассказал.

Я посещала все футбольные матчи, в которых играл Эммет, и, как правило, теряла хладнокровие из-за несправедливого судейства.

– Ты орала на судью, потом сорвала с головы дурацкую вязаную шапочку, которую носила, и бросила в него, – хихикнув, продолжил Эдвард, и я наконец-то вспомнила ту игру.

Весь матч судья свистел нарушения в сторону нашей команды, игнорируя грязную игру соперников. Мое терпение было на пределе, и когда Эммет получил очередной удар, я не выдержала.

– По-моему ты назвала его долбаным мошенником, – хихикнул Эдвард, а я в притворном раздражении закатила глаза, стараясь спрятать смущение.

– Судья попытался удалить тебя с поля, но ты ударила его, – чувствуя, как мои щеки горят от стыда, я закрыла лицо руками, но Эдвард убрал мои ладони, не позволяя спрятаться.

– Потом появился шеф полиции и унес тебя с поля. Это было удивительное зрелище. Я никогда не видел, чтобы кто-то так страстно отстаивал свою позицию, – восхищенно произнес он, а я в ответ покачала головой.

– Теперь я другая.

– Нет. Ты все та же. Я видел в тебе огонь тогда, вижу его и сейчас, – уверенно завил Эдвард, а затем, усмехнувшись, продолжил: – Правда, теперь в большинстве случаев твой праведный гнев направлен на меня.

Я вновь залилась румянцем, вспомнив, что в то время редко думала о том, что говорила и часто теряла самообладание.

– Он был мошенником, – пролепетала я, пытаясь оправдать свое тогдашнее поведение.

– Верно. Судья был мошенником, а ты была чертовки милой, когда противостояла ему. Я заинтересовался тобой, но узнав, что ты – первокурсница, отступил. Ты же понимаешь… для выпускника подбивать клинья к какой-то первокурснице совсем не клево, – произнес он тоном крутого парня, а я расхохоталась, шепча между приступами смеха, что он был полным придурком.

– Мой отец убил бы тебя, если бы решил подбить ко мне клинья, когда мне было пятнадцать лет, – немного успокоившись, сказала я.

– И не только он, – согласился Эдвард, вторя моему смеху.

Но стоило нашим взглядам встретиться, а телам вплотную прижаться друг к другу, смех смолк, а атмосфера в комнате наполнилась сексуальным напряжением, которое ни я, ни Эдвард не могли игнорировать.

Глава 87

Мы провели в спальне Эдварда несколько часов, валяясь в кровати. Он рассказывал мне о том, как учился в школе и о своих соревнованиях по плаванию. Он говорил о Тане и о том, как ее выгнали из католической школы, застав с другой девушкой. Я словно еще раз заглянула в школьный фотоальбом Вики и увидела ожившие снимки того самого юного Эдварда.

Он рассказал о своем первом автомобиле и о том, как первый раз занимался сексом, но ни разу не упомянул ни одного имени, и тем более – Лорен. Ее имя крутилось на кончике моего языка, но я не могла заставить себя задать ему вопрос о ней и тем самым разрушить момент, когда Эдвард действительно разговаривал со мной. Я не хотела быть человеком, который сотрет счастливую улыбку с его лица, пока он вспоминал свою беззаботную юность.

Поэтому я просто слушала.

Слушала, как звучит его голос, пока он рассказывал о вечеринках с друзьями. И судорожно выдыхала, когда он вжимал меня в матрас и начинал целовать мою шею. Шею, а не губы. Я обнимала его и крепко держала, когда он признался, что до этого момента никогда не приводил девушку в свою комнату, а затем опять слушала его смех, когда в ответ назвала его лжецом.

– Я уже говорил тебе, что никогда не лгу, – сказал Эдвард, отстраняясь от меня и улыбаясь, так открыто и заразительно, что мои губы сами собой изогнулись в улыбке.

– Никогда? – я скептически вздернула бровь, словно мои манипуляции могли заставить его признаться.

– Никогда, – торжественно произнес он, посмотрев на меня ярко-зелеными с вкраплениями золота глазами.

Он выглядел настолько серьезным, что я невольно прыснула смехом.

– Эдвард, тебе тридцать один, и ты хочешь, чтобы я поверила, что ты никогда не проводил здесь время с другой девушкой? – спросила я, давая ему еще один шанс признаться, что он ночевал здесь с женой.

– Повторяю еще раз – никогда, – ответил он с легкой усмешкой, в которой чувствовался намек на раздражение из-за того, что я не верила ему.

– И ты хочешь меня? – я дразнила Эдварда, поскольку и без его ответа знала, вернее, чувствовала, что он хочет меня.

– Я не раз говорил, что всегда хочу тебя, – сказал он с улыбкой, которую едва ли можно было счесть невинной, как и ту ситуацию, в которой мы в данный момент находились.

Глава 88

Мы покинули дом родителей Эдварда после еще одного быстрого и жаркого раунда секса, во время которого он не целовал меня в губы. Это было немного странно, так как он целовал меня везде, за исключением губ. Секс был страстным и горячим, как и сам Эдвард, поэтому я у меня не было причин жаловаться, хотя мне и хотелось ощутить вкус его губ на своих.

После недолгого обсуждения мы договорились скоротать остаток дня в моем доме за просмотром фильма и поеданием еды на вынос. Эдвард хотел провести тихий вечер, и, так как это был его выходной, я согласилась.

Заказав еду в китайском ресторанчике, мы, заглянули в продуктовый магазин, чтобы купить конфет.

Мы медленно брели по проходу между стеллажами, и Эдвард выбрал именно этот момент, чтобы спросить меня о моем прошлом. Он хотел знать, как я жила до того, как поступила к нему на работу.

– Я не знаю, что рассказывать, – призналась я, взглянув на Эдварда, который сосредоточенно рассматривал упаковки конфет, словно решая, что ему выбрать.

Но я знала, что он ждет, когда я начну свой рассказ. Эдвард нарушил собственные правила, поведав мне о своем прошлом, даже если это была сокращенная и отредактированная версия.

– Просто расскажи то, что ты хочешь, чтобы я знал, – ответил он, не глядя на меня, пока его глаза метались между арахисом в шоколаде и пакетом «M&M’s».

Мне ничего не оставалось, как только открыть рот и начать говорить.

Я рассказала об учебе в школе, о том, что состояла в школьном дискуссионном клубе и принимала участие в «Парламентских дебатах» (п.п.: интеллектуальное образовательное студенческое движение и стиль дебатов, в основу которого положена имитация классических парламентских прений). Я рассказала ему, что благодаря высокому выпускному баллу поступила в университет на льготных условиях и о кровью заработанной государственной стипендии. Я рассказала о работе в закусочной и о друзьях, которые уже не были таковыми. Я рассказала о многом, но утаила, что каждое решение, которое я принимала с семнадцати лет, было продиктовано тем, что было лучше для Эммета, а не для меня.

Именно во время нашего обмена воспоминаниями я поняла, что Эдвард действительно не врал мне, но в тоже время и не говорил всей правды. Но я не была в претензии, поскольку поступила так же. Ему ни к чему знать о моих ошибочных решениях или о том сколько раз я ставила интересы Эммета выше своих. Ему абсолютно не нужно знать о моих слабостях и почему теперь я яростно протестую, когда он пытается диктовать мне, как жить. Это не имело значения, и именно потому, что это было не важно, мы могли жить в состоянии полуправды и поцелуев в шею, от которых у меня подгибались колени.



Дорогие читатели, не забывайте благодарить мою замечательную бету Леночку. Ждем вас на Форуме.