Мой желудок болел так, будто его с двух сторон избивали Майк Тайсон и Льюис Леннокс. Хотя, это было лучше, чем ощущение того, что по тебе проехали туда, а потом и обратно десяток грузовиков тонников.

Уже на протяжении двух дней я лежал в постели, поэтому мне становилось скучно.

Я проснулся чуть больше часа назад, закутываясь в простыни. У меня был сильный жар, я весь вспотел. Перевернувшись на спину, я зарылся лицом в свои гребанные подушки.

Хороший сон – это было моей мечтой. В последние дни кошмары начали отходить на второй план, и я мог, по крайней мере, просыпаться не от своих криков в комнате.

Но сегодня все было по-другому.

Этот сон снился мне на протяжении нескольких дней, и я не мог ничего изменить.

Я был один в темной комнате. Там было тихо и холодно, очень, очень холодно. Я лежал на полу, свернувшись в клубок и поджав колени к груди. Я держался изо всех сил, желая всей душой и телом, чтобы кто-нибудь услышал мои молитвы и спас меня. Тишина и ощущение полной изоляции – это был страшно. Именно в этом месте я начинал кричать.

Но вместо этого я неожиданно почувствовал волну тепла, окутывающую мое тело с ног до головы.

Тепло, казалось, пронизывает каждый сантиметр моей кожи и глубоко проникает под неё, вытаскивая меня из темноты. Чувствуя его, я поднял голову от холодного пола, смотря на яркий блестящий свет. Он искрился и переливался цветами радуги, излучая тепло, это ощущение было невероятным.

Но с незнакомкой у меня было полное и неоспоримое ощущение безопасности.

Я чувствовал себя комфортно, и… я чувствовал себя любимым.

Страх, который зарождался внутри меня, неожиданно исчез. На его место пришло полное ощущение спокойствия.

Когда я встал с пола, поднимая руки к лицу, я понял, что перед ярким светом стоял маленький силуэт женщины с темными длинными волосами, которые обрамляли её лицо. Глаза незнакомки были глубокого шоколадно-коричневого цвета, который казался бесконечно глубоким.

Она была чертовски красива, как ангел.

Я знал, что это была женщина, я понял это по формам тела. На доли секунды мне показалось, что это была моя мама. Никто не мог успокоить меня так, как это делала моя биологическая мама, и это было частью моей памяти, которая не стиралась на протяжении вот уже двадцати лет, с тех пор как она умерла.

Но это была не моя мама.

Это был кто-то другой, кто-то в равной степени красивый, если не больше.

Это была Белла.

Именно в этот момент осознания я проснулся.

На самом деле только прыжок с кровати и моя задница, ударившаяся о гребанный пол, была бы отличным описанием моей реакции, когда я увидел этот сон в первый раз. Но даже это не помогло бы мне. Когда я проснулся, я оказался лицом к лицу с Беллой, которая смотрела на меня с любопытством, подавая две таблетки в руке.

Это был уже второй раз, поэтому я был, более или менее подготовленным.

С одной стороны, я знал, что Беллы не было в моем доме после отъезда отца вчера вечером. Элис была моей «нянечкой», периодически проверяя меня и спрашивая, не нуждаюсь ли я в чем-то. Это продолжалось практически всю ночь. Не поймите меня не правильно, я обожаю свою сестру, но к десятому стуку в дверь, я готов был придушить её собственной подушкой.
Перевернувшись на спину, я потер свое лицо.

Я слышал, как Элис поднимается наверх и понял, что мне нужно выглядеть и вести себя так, как будто я совершенно не волнуюсь и не думаю о девушке, о которой мечтаю, и которую знаю только неделю!

Она осторожно постучала в дверь.

- Входите.

- Доброе утро, - улыбнулась она, входя в комнату с двумя чашками кофе и сухими тостами.

- Хэй, - ответил я с улыбкой, неохотно отталкиваясь от подушки, прежде чем Элис передала мне одну чашку из своих рук. – О, черт возьми, Элис, ты ангел! Спасибо!

Сделав большой глоток из чашки, я положил свою голову обратно на подушку, почувствовав, как кофе проваливается вниз в мой пустой желудок.

- Черт, я нуждался в этом, - удовлетворенно вздохнул я.

- Я принесла тебе тосты, - улыбалась она, - я подумала, что немного голоден. – Элис с улыбкой поставила поднос с тостами на мои колени. – Ты выглядишь намного лучше. Как ты себя чувствуешь?

- Я чувствую себя лучше, - улыбнулся я, кусая тост, и неожиданно осознавая, что мне жутко хочется толстого слоя масла сверху на нем.

- Отлично, - ответила Элис, - ну, Белла должна приехать сюда примерно через десять минут, и я смогу пойти в студию, чтобы немного поработать.

Черт, значит, мне придется её увидеть…

Я еле сдерживал себя от того, чтобы не выплюнуть тост в панике от её прихода.

- Ты не останешься? – спросил я, все еще пытаясь выглядеть беспечно.

- Нет. Папа попросил меня прийти на съемки Таниных сцен. Ты ведь знаешь, как она выглядит, если её волосы не уложены идеально.

Она закатила глаза, а я понимающе улыбнулся. Таня может быть занозой в заднице, но у Элис было святое терпение, и она держала себя в руках гораздо лучше, чем я.

- Хорошо, - Элис отпила свой кофе, - я увижу тебя позже.

Элис подошла ко мне, чтобы потрепать меня за волосы. Черт, она ведь знала, что я ненавидел это дерьмо. Проделав это несколько раз, она направилась к двери из моей спальни с тарелкой на половину пустой от съеденных мною тостов. Но вдруг она развернулась ко мне.

- Эй, и Эдвард, попробуй сегодня сказать «спасибо» Белле, - я нахмурился в замешательстве, и Элис тяжело вздохнула в ответ. – Вчера она весь вечер провела с тобой. Она не спала весь день.

Я понимающе кивнул, немного беспокоясь о том, что в ближайшее время мне придется поговорить с Беллой.

- И, Эдвард, - продолжала Элис, - будь добрее к ней. Она хорошая.

Я поднял руки вверх, улыбаясь и зная, что она была чертовски права. Я пытался запихнуть свой характер смазливой задницы куда подальше.

Я не пытаюсь отрицать тот факт, что Белла была хорошей ассистенткой, к тому же она присматривала за мной вчера, когда у меня было пищевое отравление, рвота. Но даже не это сводило меня с ума, меня сводили с ума сны о ней. Я не мог понять, почему эта девушка, которую я знал в течение пяти минут, может иметь такое влияние на мое подсознание.

С тех пор, как я помог ей подняться с пола в первый день нашего знакомства; с тех пор, как я увидел, как её лицо окрашивается в великолепный малиновый румянец, я был осторожен, отдаляясь от неё настолько, насколько это было возможно.

Я не был уверен на сто процентов, зачем я делал все это, но в тот момент мне казалось, что это лучшее, что я мог бы сделать. Белла – молодая, привлекательная девушка, но я должен был оставлять ясность в своей голове и мыслях – эта девушка работает на меня, и у нас не могло быть ничего большего, чем просто рабочие отношения. Не то чтобы я не думал о ней в другом плане – я парень, засудите блядь меня, но это было естественно, с её-то внешностью.

У меня было много опыта с женщинами, которые не задавались лишними вопросами, прежде чем запрыгивать ко мне в постель, а затем продавали свою же постель на e-bay по высокой цене еще даже до того, как я выходил за дверь. Это было тяжело и отвратительно, мои барьеры выстраивались все выше и выше.

Доверие – вот, что было важно для меня.

Не то чтобы я представлял себе, как Белла предаст меня или то, что она будет вести себя со мной таким образом. Она была, как и сказала Элис, хорошим человеком. Однако я поклялся себе, что буду сохранять свои барьеры и правила до тех пор, пока это будет возможно.

Однако эти сны начали ослаблять мою решительность, отставляя мой самоконтроль к черту на задний план.
За прошедшую неделю Белла доказала, что она упорная, пока не достигнет своей цели, и это было очень мило. Она стояла на своем несколько раз, в том числе и на интервью, когда я остыл и успокоился, мне позвонила Джейн и рассказала, какой фронт работы проделала Белла, я был поражен. Не говоря уже о том, что когда Белла выходила из себя, она становилась жутко сексуальной, как ад.

Большинство людей были готовы сделать все, чтобы я был счастлив: они позволяли мне относиться к ним любым образом, который только нравился мне и, к сожалению, я привык к этому.

Карлайл сказал мне, что я гораздо лучше, чем «все это», и что я должен помнить о том, кто я на самом деле и из какой я семьи. Но со временем, я понял, что мне становилось все труднее и труднее сдерживать себя, если я общаюсь с кем-то, кто не является членом моей семьи или с теми, кто не входит в круг моих близких друзей. Я не могу быть милым с людьми, которых практически не знаю.

Белла, казалось, производила на мои «инстинкты» противоположный эффект.

Чем больше обидных слов я говорил в её адрес, тем больше ей удавалось «раскрывать» мою хорошую сторону. И это, как и сны, сводило меня с ума. Я даже, мать вашу, извинился перед ней, после того, как я намеренно опоздал на интервью. Она дала мне понять, что была вне себя от меня, и я ощутил чувство вины, зарождающееся в моей груди, как только она начала отдаляться от меня.

Я чувствовал себя странно, извиняясь перед ней, но я был вынужден сделать это. Извинения не входили в мою черту характера.

Я никогда не прошу прощения. Блядь, никогда.

А что было в ней? Потому что это была именно она!

Я никогда не мечтал о девушках, которых я не знал. А тем более мечтать о ней так, лежа в своей кровати.

Я решил принять душ, чтобы попытаться хоть как-то разобраться в своих мыслях.

Как только я смыл всю грязь и пот со своего тела, я понял, что другие люди начали замечать, как я действовал на Беллу. То есть, ради Бога, даже гребаный Эммет выпалил комментарий по поводу моего поведения, когда я рядом с ней. Кажется, им всем казалось, что я веду себя с Беллой, как кусок дерьма. Я смеялся над его комментариями, называя его мудаком. Но в глубине души, я знал, что мне было все труднее и труднее оставаться обычным высокомерным придурком, когда я был рядом с ней.

Но я должен был быть таким – я не мог позволить себе убрать барьеры, особенно с таким человеком, как Белла.
Было слишком много вещей обо мне, которые знали только определенные люди. И не мог рассказать их кому-то настолько чистому и невинному, как Белла.

Неожиданно я вспомнил, какой электрический заряд прошел через мое тело, когда я впервые коснулся её руки, в тот день, когда она пришла на съемочную площадку. Этот заряд буквально выстрелил по всему моему телу, особенно в одно направление, отчего мне стало жутко неловко, и я молился, чтобы гребанная молния на джинсах оказалась не китайской. Я никогда, никогда не становился таким твердым так быстро, как был в тот момент.

Вся моя энергия ушла на то, чтобы вести себя в тот момент так, как будто я не почувствовал этой искры. Особенно трудным это казалось тогда, когда я увидел, что она чувствует то же самое. Её лицо было открытой книгой. Её было настолько просто понять и разгадать, безусловно, это никак не помогало спокойствию моего дружка снизу. И этот её взгляд на меня в тот момент… и её сердце, которое неслось вскачь от моего прикосновения. Я не понимал, как она может быть страстной, красивой и заботливой одновременно.

Может, я могу впустить её в свою жизнь? Может быть, её заботливое сердце примет меня таким, какой я есть? И мне не придется притворяться сказочным принцем, которым я притворяюсь вот уже на протяжении восьми лет?

Нет.

Я должен был быть сильным и решительным, и я должен держать её на расстоянии вытянутой руки. Держите её, черт возьми, от демонов, которые затаились внутри меня.

К тому времени, как я умыл лицо и помыл волосы, я принял решение. Я должен сохранять барьеры, не смотря ни на что.
Вернувшись в свою спальню, я бросил одно полотенце на кровать, а другое оставил на своей талии. Только я собрался переодеваться, как услышал стук в дверь.

«Элис», - подумал я, качая головой и улыбаясь. Заботливость – без сомнений особенность её характера.

- Да, - прокричал я, обходя кровать с другой стороны в поисках второго носка.

Я смотрел, как дверь распахнулась, а за ней стояла неуверенная Белла с широко распахнутыми глазами и ртом.

Святое дерьмо!

Этого я точно не ожидал. И, посмотрев на ее лицо, я понял, что и она этого точно не ожидала.

Опять мое сознание помахало мне ручкой, и мне стало жутко интересно, почему, черт возьми, для нее смотреть на меня, полу голого, было столь трудной задачей? Многие женщины, которые работали со мной, видели меня и не в таком виде, и они совершенно не оказывали на меня никакого эффекта. Но увидев ее в дверях, с красными щеками, понимая, от чего появился этот румянец, я не мог унять свой член, который начал подергиваться в моих штанах. Оу, черт… стояк…

Иисус Христос, думай, Каллен, думай…

- О, я думал, что это Элис, - равнодушно пробормотал я, занимаясь поисками своей футболки. Вытащив белую V-образную футболку, я помахал ей перед лицом Беллы.

По моему телу разлилась волна спокойствия.

Развернувшись к кровати, я взял положенное ранее полотенце, чтобы обтереть все еще мокрое тело. Я делал все быстро, чтобы как можно быстрее натянуть на себя хоть какую-то одежду.

Она что-то бормотала, но потом, запутываясь в словах, спросила меня, хочу ли я что-нибудь съесть или выпить. Она явно была смущена, потому что как только её взгляд встретился с моим, лицо Беллы еще сильнее окрасилось в красный цвет. Это был самый сочный гребанный цвет, который окрасил её и без того коричневые глаза, в более карий цвет.

- Нет, все хорошо, - ответил я, протирая голову полотенцем, - я собираюсь выйти и подышать свежим воздухом. Мне надоело быть взаперти, - и это было правдой, мне необходимо очистить голову от ненужных мыслей.

Душ сделал свою работу до того момента, пока она не появилась в моем дверном проеме.

Она до сих пор стояла там, наблюдая за мной стеснительным взглядом. Как я буду одеваться, если она стоит и наблюдает за мной? Я мог бы потребовать, чтобы она ушла, но опять же, это будет неправильно.

- Ты собираешься стоять там, пока я полностью не разденусь? – спросил я её, улыбаясь над тем, в какой ядерный цвет окрасились её щеки.

- Оу…. нет, нет, конечно, нет…. прости, - запиналась она.

Поспешив выйти за дверь, Белла со всей силы ударилась пяткой, но в конечном итоге ей все-таки удалось покинуть мою комнату. Ее неуклюжесть была еще одной чертой, которая привлекала меня. Я поймал себя на том, что я просто стою прямо, впившись взглядом в дверь. Честно говоря, я мог часами рассказывать и показывать свои поврежденные места на теле от детских поездок на велосипеде.

В последний раз, вытерев тело, я быстро оделся и бросил полотенце в корзину с грязным бельем. Я глубоко вздохнул и поблагодарил Бога за то, что мой адский стояк, наконец, спал. Схватив сценарий со своего комода, я направился вниз по лестнице, где увидел Беллу, сидевшую за столом и прижимающую руки к своему лицу.

Я явно сильно смутил её, и я ощущал, что чувство вины зарождалось в моей груди. Осторожно прокашлявшись, я решил оповестить её о своем присутствии. Её голова быстро взметнулась вверх, и она посмотрела на меня. Её лицо было по-прежнему красным, очевидно, она была рада, что теперь я был в одежде. И к моему удивлению, я тоже был этому рад.
Я подошел к кофеварке и налил два стакана кофе, жестом предлагая ей один. Может, хотя бы это заставит почувствовать себя лучше?

Честно говоря, я был польщен тем, как она реагирует на меня. Но по непонятным причинам эта её реакция заставляла меня нервничать. Белла отпила кофе, бросая свой взгляд куда угодно, только не на меня.

Я улыбнулся, думая о том, насколько все это было странным. Кто-то настолько напористый и грубый, как Белла мог покраснеть от вида полуголого тела.

Мне нужно было узнать.

- Ты всегда так краснеешь? – спросил я, кивая на её лицо и шею, продолжая потягивать свой кофе.

Она положила руку на свою шею, прикрыв глаза.

- Хм… да, довольно часто, - ответила она, тщательно высматривая реакцию на моем лице.

Я кивнул и ухмыльнулся.

- Это случается только тогда, когда ты смущаешься? – я знал, что это было чертовски не красиво заставлять чувствовать её неудобно в моем присутствии, но что-то внутри меня хотело увидеть её страстную натуру. Что-то дерьмовое внутри меня.

Сторона, которая была наполнена до краев подобным дерьмом, да, я полный ублюдок!

- Нет, - ответила она, с трудом сглатывая. Её тон немедленно сменился, - это происходит, когда я злая, как черт, - она посмотрела на меня с мертвенным хладнокровием в глазах, сильным и решительным взглядом. Черт, сейчас она была адски горяча!

Существует ли что-то, что выбьет эту девушку из колеи? Неужели нет ничего во мне, что могло бы запугать её?

Я ничего не мог с собой поделать.

Придвинувшись к ней, я очень медленно потянулся к Белле своей рукой. Но я остановился, когда понял, что она задержала дыхание.

Боялась ли она меня? Я её испугал? У меня не было ни единой чертовской идеи. Все, что я знал – это то, что воздух вокруг нас внезапно стал тяжелым от электрических зарядов и синхронно быстрых биений наших сердец.

Что это за дерьмо?

Я не знал ответа на этот вопрос, и что странно – я и не стремился его узнавать. Притянув руку ближе, я забрал у нее чашку кофе, которую она минуту назад от злости со стуком поставила на стол. Я не мог ничего с собой поделать, легкая ухмылка сама по себе расползалась по моему лицу.

Может быть, есть способ запугать её и она сама выставит стены против меня? Тогда она облегчит мне задачу, и я смогу держаться от неё на безопасном расстоянии.

Повернувшись к ней спиной, я поставил чашки в раковину.

Если я испугаю её, то она будет держаться подальше от меня, подальше от моих секретов и скрытых демонов. Но, как только я вышел к шезлонгам возле бассейна, меня вдруг осенило, что, может быть, это совсем не то, что я хотел получить от неё.
Я имею в виду, дерьмо, я любил эту искру страсти в ней, её упорство. Она человечная, и это проявляется не только наедине, еще и в городе, и в толпе незнакомых людей, которые постоянно окружают меня – это, мать вашу, редкость в наше время. Не было ничего не настоящего в Белле, и это было освежающе иметь кого-то, кроме членов своей семьи, которым тебе хочется открыться.

Именно она напомнила мне, что есть хорошие люди, там, под слоем цинизма и лести фотокамер, благодаря которым я зарабатывал на жизнь.

Глубоко вздохнув, я провел рукой по волосам и лег на шезлонг, читая сценарий, который я должен был выучить к утру. Это была сцена поцелуя и, положа руку на сердце, это была моя самая не любимая сцена из фильма. В общем, поцелуев было не так много для человека, которого я играл.

Но Таня Денали совершенно ясно дала понять, что она хотела от меня больше, нежели обычные товарищеские отношения, которые строились между всей площадкой во время съемок. Я старался быть вежливым, как только мог, даже соглашался сходить с ней на дружеский обед, чтобы прояснить все чувства между нами. Она была красива и, если честно, пару месяцев назад я с удовольствием принял бы все её предложения.

Я уже долгое время не был с женщиной и сколько бы я не думал о том, чтобы просто трахнуть Таню, это не было тем, что я действительно хотел.

По иронии судьбы и к моему абсолютному удивлению, я начал говорить ей о том, кого ищу. Я искал девушку, с которой я смог бы делиться своими успехами; с той, которая захочет меня, меня, а не мужчину с экранов телевизора. К концу ночи я изложил ей все это, но она, блядь, подумала, что я говорил о ней, поэтому я извинился и покинул, не в силах более выдерживать её атак.

И когда я заболел, на помощь пришла… Белла.

И снова мы пришли к тому же, к паровозику с проблемами…

Кроме того, в последнее время казалось, что не зависимо от того дерьма, которое я обдумывал сутками, все пути вели меня в одно место – к Белле. Я вздохнул, понимая, что теперь все барьеры, когда-то выстроенные мною, были неотъемлемой частью наших с ней отношений. Я должен быть сильным и решительным, как она.

Запустив руку в свои волосы, я попытался сосредоточиться на словах перед собой.

Чего, твою мать, ты боишься, Каллен?

Я боялся, и блядь, я чертовски ненавидел собственный страх.

Я так привык быть закрытым для людей не из моего окружения. Люди, которые знали меня – моя сестра, мать, отец и Эммет. У меня было мало друзей, и они были далеко, но им я доверял безоговорочно. Это был… круг доверия, что ли, а Белла была настолько близка к тому, чтобы стать частью этого круга, что это пугало меня до кошмаров.

Элис любит её, точно также как и Эммет. И я знал, что мой отец одобрил её и доверял ей. Но я все еще был не в состоянии позволить себе этот маленький шажок доверия по отношению к ней.

Какая ирония! Человек, который, по идее, должен всецело доверять ей, был единственным, для кого это было чертовски сложной задачей!

Бросив сценарий под голову, я продолжил раскачиваться на шезлонге. Было чертовски бесполезно сосредотачиваться на чем-то, да и ни на чем было сосредотачиваться, в то время как моя голова думала, как собственная задница. Прикрыв глаза, я попробовал отключать мысли и не думать ни о чем вообще. Я позволил легкому ветру дрейфовать по мне, глубоко вдыхая запах клубники, который неожиданно нахлынул на меня.

- Думаю, ты уронил это,- сказала Белла. Её голос был по-прежнему строгим, и я попытался подавить улыбку.

- Я его не ронял, - ответил я, приоткрывая один глаз и наблюдая за ней, - я выбросил его.

- Не возражаешь, если я поинтересуюсь о причине? – спросила она, все-таки передавая мне сценарий.

Потому что я не могу думать ни о чем, когда в моих мечтах застряла ты, в моих мечтах была только ты…

Протерев глаза, я попытался отогнать глупые мысли, которые носились в моей голове.

- Потому что мне нужно выучить эту сцену до завтрашнего утра, а у меня нет рядом партнера! – прошипел в отчаянии. Это было невозможно – мыслить ясно, когда она была рядом. Но парадокс заключался в том, что я чувствовал себя более умиротворенным, когда она со мной.

- Могу я помочь?

Её вопрос застал меня врасплох. Неужели я до сих пор не напугал её? Неужели она чувствует себя комфортно со мной? Я не смутил её?

- Правда?

- Да, - ответила она, присаживаясь рядом на шезлонг. – Почему бы и нет, я могу помочь тебе попрактиковаться, если ты хочешь?

Её невозмутимость была подавляющей для меня. Она, казалась, совершенно спокойной, от чего по моему лицу расползалась улыбка. А мой член моментально отреагировал на её решительное выражение лица.

- Хорошо, можешь начать отсюда? С этого момента я теряюсь, - я указал на страницу, которую перечитывал снова и снова.

- Хорошо, я за Эллу, да? – я рассмеялся над простотой её вопроса. Она действительно хотела мне помочь, и я не мог не задаться вопросом, почему ей хотелось этого, особенно после того, как я разговаривал с ней.

Может, она мазохистка?..

- Ну, если только ты не хочешь быть Майком? – пошутил я, но она посмотрела на меня как на гребанного имбицила, закатив глаза.

Неожиданно я почувствовал внезапное учащение сердцебиения, от чего мне становилось трудно дышать. Она, казалось, не заметила. Вместо этого, она перекинула свои темные волосы на спину, демонстрируя свое глубокое декольте, отчего я откашлялся.

Отвернувшись от нее, я сосредоточился на том, что было у меня в руках, а не на её привлекательной коже, которую мне жутко хотелось облизнуть; и не на своем паху, который адски пульсировал.

Что, черт возьми, это было?

- Майк, скажи мне, что это не правда. Скажи мне, что все это – ложь, - она ждала моего ответа.

- Я не могу, Элла. Я не могу сказать, что все это ложь, потому что, - я остановился, глубоко вдыхая, - это правда. Я хотел сказать тебе, верь мне, я хотел…. но я просто не смог, прости.

- Прости? Прости? Как ты можешь сидеть здесь и говорить мне, что ты извиняешься за то, что знал об этом все это время, пока мы были вместе?

Я заметил, что её тело напряглось, в то время как она начала читать следующую строку. И я тихо рассмеялся. Я не мог не задуматься о том, какой другой была её реакция на эти слова, потому что для Тани они были словно… выпитый стакан молока.

- Ты знал об этом, когда ты…, - она задержала дыхание, - когда ты трахал меня?

Святое дерьмо…. а ваш член не дернулся на этой фразе?

- Я никогда не трахал тебя, Элла, никогда, - я глубоко вдохнул, благодаря Бога, что я использовал имя по сценарию.
Было ли это странным, что я почувствовал необходимость сказать имя Беллы?

- О, правда, и как же ты называешь это? – она пододвинулась ко мне так, что её лицо было в нескольких дюймах от моего, и я мог разглядеть на нем все эмоции. Свет поймал её волосы, и я не мог не заметить, какой чертовски красивой она была в свете солнца.

Солнце создало некий ореол света вокруг головы, что сделало её похожей на… ангела.

- Я никогда не трахал тебя, детка. С тобой… я занимался только любовью.

Слова были так ясны для меня в тот момент, и я понял, что сам невольно пододвигаюсь еще ближе к ней.

- Занимался любовью? Ты никогда не занимался со мной любовью, Майк.

- Как ты можешь говорить такое, Элла? Разве то, как я касаюсь тебя, то, как я веду себя с тобой, не означает для тебя ничего? Я всё, когда ты рядом, и ничего, когда тебя нет.

Я выдохнул, чувствуя, как мое сердце вновь начинает ускорять свой темп. Эти слова казались жутко ироничными. Все, что я делал на прошлой неделе – думал о ней, когда она была рядом, и когда её не было со мной.

Она остановилась, наблюдая за мной. Неужели она услышала, как ускорилось моё сердцебиение?

- Что ты сказал, Майк?

- Я сказал, что не могу жить без тебя, Элла. Ты нужна мне.

Нет, блядь, этого не должно случиться…

- Но ты солгал мне.

- Я знаю, детка, но я сделал это только для того, чтобы защитить тебя. Я должен был, Элла. Я никогда не прощу себя, если с тобой что-то случится, - я закончил линию, понимая, что будет дальше. Я снова сел к ней ближе, желая быть настолько близко к ней, насколько это возможно.

- Майк, мне нужно услышать это, скажи.

Я чувствовал, что на моем лице появляется улыбка. Ведь не было ничего большего, чего я желал в этот момент, как кроме того, чтобы сказать ей это…

- Элла, я люблю тебя. Я люблю тебя, детка, я люблю тебя.

- Как сильно, Майк? Скажи мне, насколько сильно ты любишь меня.

Её голос сошел практически на шепот, в то время как ее глаза встретились с моими. Мое сердце совершило кульбит, как только я прижал свое тело к её хрупкой фигуре. Я чувствовал тепло, исходящее от нее; я чувствовал её дыхание напротив своего лица – сладкое, теплое и чертовски вкусное дыхание.

- Элла, детка, - я должен был сделать это. Я должен был быть ближе к ней. – Я люблю тебя больше, чем жизнь.
Нежно положив руки по обе стороны от её лица, я почувствовал тепло, которое волнами исходило от её щек и, прежде чем я смог задаться вопросом «какого хрена я делаю», я обрушил свои губы на её.

Святые небеса!

Они были такие теплые и мягкие, они идеально сочетались с моими. Как будто, так и должно быть. Как будто бы они были созданы для того, чтобы я целовал их, только блядь я и никто другой. Сначала я чувствовал её нерешительность, но потом, она раскрепостилась и начала отвечать мне, целуя меня мягко и нежно. Моё сердце буквально выскакивало из груди, я решился провести рукой по её скуле, и чуть не сошел с ума, ощущая хрупкую гладкую кожу под своими пальцами. Едва дыша, я еще ближе прижался к ней.

Я хотел большего.

Блядь, я нуждался в большем.

Я провел своим языком по ее нижней губе, блядь, на вкус она была еще невероятнее.

Как клубника… чертовски сладкая клубника…

Белла выдохнула в мой рот, запуская свою руку в мои волосы, что только разжигало во мне пламя еще больше. Она тоже хотела этого.

Хотела ли она? Я ведь не дал ей выбор или дал?

Я просто набросился на неё, не давая ей никакой альтернативы! О чем, черт возьми, я только думал?

Отпустив её лицо, я отстранился, заметив, что её губы все еще были сложены в трубочку, ожидая блядь моих губ, черт бы меня побрал, если я не хотел бы дать их ей. Кинув быстрый взгляд на сценарий, который упал на пол, чтобы хоть как-то удержать себя от захвата её губ вновь.

Я чертов отморозок. Именно поэтому я должен был держаться от неё подальше – я бы предал её доверие, она была, слишком хороша для всего этого!

Я заметил, как Белла наклонила голову так, чтобы часть волос прикрыла её лицо от моего взгляда, чтобы я не мог её видеть.
Вот видишь, Каллен, во что ты её превратил? Ты только что высосал из неё всю ту страсть и упорство…

Я должен был моментально отойти от неё, но я должен был сделать это так, чтобы она не увидела, какой эффект она произвела на меня своим поцелуем.

Прекращай, Каллен, ты ведь гребаный актер, не так ли?

Я тихо усмехнулся над своими внутренними напыщенными диалогами. Схватив сценарий с пола, я бросил его обратно на шезлонг. Я быстро пробормотал слова благодарности, потом что-то о том, что мне стало плохо и нужно срочно прилечь. Развернувшись, я быстрой походкой направился в дом, поднимаясь по лестнице через одну ступеньку. Забежав в свою спальню, я со всей силы хлопнул дверью, оставляя все это дерьмо в коридоре.

Мое дыхание было беспорядочным, грудь часто вздымалась, а в ногах была жуткая слабость.

Что, черт возьми, со мной случилось?

Протерев лицо руками, я попытался вызвать некий ответ, растирая кожу. Я обвел взглядом свою комнату, и увидел мобильный телефон на плетеном стуле. Схватив его, я побежал в ванную комнату и запер дверь. Я набрал первый номер, о котором только мог думать в этот момент, надеясь, что он, блядь, был в состоянии поговорить со мной.

- Желтый, - ответил он, и я вздохнул с облегчением.

- Джаспер, привет, приятель! Это Эдвард, как ты, парень?

Он сразу понял, что здесь было что-то не так. Я имею в виду, когда я сам, черт возьми, называл его приятелем? Я опустил голову в отчаянии.

- Эм… окей, кто ты такой и что ты, черт возьми, сделал с Эдвардом Калленом? – его голос был веселым, но в нем был намек на серьезность.

В очередной раз вдохнув, я сел на крышку унитаза.

- Черт, Джаспер, я жутко облажался.

Я запустил руку в свои волосы, в то время как Джаспер молча, ждал продолжения от меня на другом конце провода, зная, что я скажу ему, мне просто нужно немного времени. Я был жутко благодарен ему за это.

- Я поцеловал её.

Как только я проговорил эти слова вслух, мое тело буквально разорвало на две части. Одна часть меня хотела кричать от радости, а вторая половинка кричала о том, чтобы я открутил свою голову и положил её в духовку, включив её на полную мощь.

- Белла, - я продолжил, - я, мать твою, поцеловал Беллу, - в отчаянии я стукнул рукой по колену.

- Да, я уже это понял, чувак, - ответил он, - так в чем проблема?

Я уже рассказывал о Белле Джасперу до этого момента несколько раз, конечно же, я вырезал свои эротические сны и проблемы с моими «барьерами». Но он был моим лучшим другом, поэтому он видел меня насквозь. Это и было самым дерьмовым.

- Я блядь насильно взял её, - сквозь зубы прошипел я, ненавидя себя все больше и больше в процессе рассказа того, как это происходило: сценарий, текст и чертов поцелуй.

- Эдвард, серьезно, тебе нужно охладиться, - его голос был успокаивающим, и я сделал глубокий вдох через нос и даже через рот. – Где она сейчас?

- До сих пор внизу, я думаю.

Ага, если бы она вышла из дома, она бы кричала на всех вокруг, а потом вернулась бы к тебе и вырвала кишки…

- Отлично, лучшее, что ты можешь сделать – извиниться перед ней, - я открыл рот, чтобы возразить против его глупой идеи. То есть, не то что бы я был против… просто, я даже не понимал, за что мне нужно извиняться? - Эдвард, она сто процентов в порядке. Ты не причинил ей боль, и ты не воспользовался ею, как бы там ни было, - я потер переносицу руками, чувствуя, как запульсировала моя голова. – Просто тебе необходимо спуститься и объяснить ей, что ты слишком вошел в роль, и потерял себя. Я уверен, что она все поймет. У всех нас такое было, поверь мне, чувак, - тихо усмехнулся он.

- Но это не то, за что стоит извиняться, - я сделал глубокий вздох, продолжая, - я хотел поцеловать её, чертовски сильно хотел и мне невероятно понравилось.

Больше, чем должно было бы. Мой член был полным доказательством выше сказанного.

- Я просто эгоистичный ублюдок, который не думает ни о ком, кроме себя самого, - простонал я, скрипя зубами.

- Ну, ты можешь, конечно, говорить все это ей – но я не ручаюсь за то, как она это воспримет. Плюс, ты уж точно не эгоистичный ублюдок, Эдвард, и ты знаешь это, - его голос был строг, и я чувствовал себя немного спокойнее. – Слушай, Эдвард, я должен идти. Увидимся завтра…, - я быстро прервал его.

- Нет, я не пойду… я не смогу, не после… нет, - он тяжело выдохнул в трубку после моего «жевания» вслух.

- Черт, Эдвард, ты не первый парень в этом мире, который влюбился! И я, черт тебя побери, уверен, что и не последний! Засучи рукава, чувак! – рассмеявшись, он повесил трубку.

Я по-прежнему сидел с телефоном, приложенным к моему уху, глядя на белый кафель в ванной комнате.

Что он имел в виду, говоря «влюбился»?

Это было невозможным…. дерьмо…. не было ни единого шанса, что я…. как мать вашу? Черт, черт, черт!

Соскользнув с крышки туалета на пол, я подтащил колени к груди.

Как я мог не заметить этого? Почему это произошло со мной? Я никогда не влюблялся прежде. Похоть – да, но любовь?.. Это был блядь совершенно другой сценарий. Я ведь знаю её всего лишь несколько дней. Не было ни единой возможности, что я действительно влюблен в неё.

Но, как только я пропустил все эти вопросы несколько раз в своей голове, я понял, что Эдвард Каллен – кретин века – влюбился в неё.

Я был влюблен в Беллу.

Её лицо мелькнуло перед моими глазами – бассейны шоколада в глазах, в которых я могу теряться вечно. Чувство её кожи и губ, когда я целовал её, смешанные с болью от необходимости почувствовать её вновь рядом – пронзила меня до глубины души. Её запах, её волосы… с самого первого прикосновения к Белле и с самого первого нашего разговора я понял, что я хочу её.

Всю её. Белла…

Красивая, решительная, страстная Белла, чье доверие я просто взял и выбросил к херам из окна.

Независимо от того – любил я её или нет – я не заслужил её любовь взамен. Она заслуживает кого-то гораздо лучше, того, кто бы ни был столь эгоистичным по отношению к ней и не причинял ей боль. Причинить боль Белле – это будет последней вещью, которую я решусь сделать в своей жизни. Только одна мысль об этом причиняла мне жуткую боль в груди. Дерьмо.

Как я дошел до этого? Я так старательно держался вдали от неё, думая, что это было только к лучшему. И все, что я хотел сейчас – подойти к ней, крепко прижать к себе и страстно поцеловать, выкидывая все это дерьмо из своей головы.

Моя внутренняя борьба была прервана звуком открывшейся двери в моей спальне. Мое сердце стучало так громко, что даже руки запотели. Могу ли я просто открыть дверь, обнять её и сказать, что я просто бесконечно сильно влюблен в неё? Будет ли она думать, что я сошел с ума? Скажет ли она мне тоже самое в ответ…?

Поднявшись с пола, я смыл туалет, чтобы скрыть хоть как-то свое сильное дыхание. Разбрызгав холодную воду по лицу, я открыл дверь, наблюдая за тем, как одна нога Беллы запинается об угол моей кровати, и она со всего размаха падает на запястья, оттопыривая свою попу кверху.

- Черт, - прокричала громко она, потянув запястье к груди.

- Белла, - я попытался безуспешно скрыть панику в своем голосе. Быстро поспешив к ней, я встал на колени перед ней, вдыхая запах её безупречного парфюма. – Ты в порядке, Белла? Где болит? – теперь паника в моем голосе звучала отчетливо, особенно, когда я спросил её о боли.

- Моё… моё запястье, - прохныкала она, держа правое запястье в левой руке. Посмотрев вниз, я поднял запястье вверх, кладя его на свои колени, и тщательно осматривая его. Касаться её кожи казалось невероятным, и я снова подавил улыбку, которая грозилась расплыться на моем лице от удовольствия.

Как, мать вашу, я могу не обращать на это внимания?

Я осторожно повертел запястье в поисках любых признаков разрыва или перелома, на основании своих знаний по медицине.

- Оно не сломано, просто вывих, честно, - она попыталась вытащить запястье из моих рук, но я быстро среагировал, удержав его на месте. Я не хотел терять контакта с её теплой кожей.

Улыбнувшись от её решительного тона, я решил повеселиться.

- Так ты еще и врачом в свободное от работы время подрабатываешь?

- Нет… просто у меня огромный багаж личного опыта. Я частенько падаю в положение «задница кверху», - она криво улыбнулась, явно чувствуя укол обиды от того, что она вновь упала передо мной.

- Да-да, я помню, - я не мог ничего поделать с собой и усмехнулся, вспоминая нашу первую встречу – её первый румянец и задница, застрявшая в воздухе кверху. – Пойдем, надо приложить лед к руке.

Я вновь почувствовал улыбку на своем лице, когда подал ей свою руку для опоры. Она промолчала, и я почувствовал, как внутри все сжалось. Она доверилась мне перед этим, и посмотрите, чего я добился – как, черт возьми, она могла доверять мне снова?

Осторожно и медленно она подала мне руку в ответ, и я принял её, поднимая Беллу с пола. Я закатил глаза, как только волна её теплого дыхания захлестнула меня. Я не мог не смотреть на нее, сквозь свои «новые глаза». Она была такой чертовски красивой, как я мог не видеть этого?

Отпустив её руку, я жестом показал ей, чтобы она села на диван. Достав кусочек льда из лотка, я завернул его в толстое полотенце, чтобы Белла не получила холодного ожога ото льда, это невероятно больно, знаете ли. Сев рядом с ней, я нежно взял её за руку, положив лед сверху. Она вздрогнула от ледяного контакта.

- Прости, - пробормотал я, проклиная себя за то, что снова сделал ей больно.

- Все нормально… просто это холодно.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил я, держа её запястье на своих коленях.

- Эм… все в порядке, просто… немного болит и все, - громко выдохнув, проговорила Белла, заправляя свои волосы за ухо.
Неожиданно её лицо застыло в непонятной мне эмоции.

- Что? Где-то больно? Я могу отвести тебя в больницу, если хочешь! – я старался, чтобы мой голос звучал убедительно, насколько это только возможно. Я бы находился с ней в больнице до тех пор, пока её не отпустят и не скажут, что она в порядке.

- Нет… нет, все нормально, просто я… я просто, - казалось, будто бы ей с трудом давались слова, и это начинало нервировать меня.

Хотела ли она сказать мне, что теперь ненавидит меня за то, что я насильно поцеловал её? Смогу ли я сказать что-то против, зная, что она права?

- Что такое, Белла? – я не смог сдержать себя и прикоснулся своей рукой к её руке, желая поддержать её, чтобы она, наконец, сказала мне, что я был неправ.

- Я просто хотела… я хотела извиниться за то, что произошло ранее, - у меня не были ни единой идеи, о чем она говорила? За что она могла извиняться? Её неуклюжесть – одна из её черт, которую я любил больше всего в ней. Моя голова закружилась, как только я пропускал все свои мысли по второму кругу. Я люблю её…

Я смотрел на неё с озадаченным видом, прежде чем она жестом головы показала на французские окна.

Боже мой, она извинялась вместо меня!

Она думала, что это она сделала что-то не так! Как же ей удалось прийти к такому выводу? Это я был тем, кто вышел, за чертовы рамки. Я был чертовым членом, который должен был ползать перед ней, прося прощения у неё. Она сошла с ума? Как она могла думать, что ответ на мой поцелуй был отвратительный? Он был более чем прекрасен!

Я попытался приложить все возможные усилия, чтобы мое лицо выглядело понимающим.

- Оу, я… да… не стоит, - быстро покачал я головой, стараясь убедиться в том, что сказал все слова в верном порядке. В моей голове не возникало ничего лучше, кроме того, что предложил Джаспер. – Ты действительно помогла мне с… ну, ты понимаешь… эм…, - было очень трудно думать и одновременно говорить, когда она смотрела на меня, ожидая моих оправданий. – Я иногда забываю себя на сцене, ну, вживаюсь в характер, - мои глаза оставались, сосредоточены на её запястье.

Отлично, Каллен, мало того, что ты поцеловал её, так ты теперь еще и врешь ей о поцелуе! Невероятно, придурок, охереть, как невероятно!

- Я рад, что мне не пришлось просить о помощи Эммета, - я попытался засмеяться над своей жопинской шуткой, но это звучало наиграно. Она просто обязана была видеть меня насквозь в этот момент!

- Спасибо, - прошептала она, глядя на свое запястье.

Я громко вздохнул; очевидно, не видит.

- Всегда, пожалуйста, - улыбнулся я, - кроме того, я твой должник, - она посмотрела на меня в недоумении. – Ты была моей личной медсестрой в течение последних двух дней. - И я любил её за это. Я чувствовал, что мое сердце снова растаяло, как только я посмотрел на неё. – Спасибо тебе.

Я мог сидеть вот так вот всегда – сидеть и смотреть на неё, изучая её прекрасное лицо, великолепную кожу и густые шоколадные волосы. Но наш маленький момент был прерван, влетевшим в дверь Эмметом. Я резко отскочил от Беллы. Последнее, что мне было нужно – дать Эммету толчок для его непристойных комментариев.

- Привет, да ты на ногах! – усмехнулся он.

- Ага, это была просто «двадцати четырех часовая штука», - быстро ответил я.

Я направился на кухню, чтобы найти болеутоляющие средства для Беллы. Она мне ничего не сказала, но опыт подсказывал мне, что её растяжение было довольно больно ощутимым. Подняв глаза, я увидел Эммета, сидевшего рядом с Беллой и рассматривающего её запястье. Неожиданно я почувствовал укол ревности, проходящий по моему телу.

Черт возьми, что...?

- Черт, выглядит так, как будто тебе больно, малышка. Может, ты хочешь съездить в больницу, чтобы твою руку проверили? – неужели он думает, что я не достаточно внимательный, и что я не спросил её раньше?

- Я уже спрашивал её об этом, Эммет, - мой тон стал тверже, и я понял, что мне чертовски необходимо было взять тайм-аут. Мое тело и мысли проснулись, осознавая, что я был впервые в своей жизни влюблен в девушку. Впервые я ощущал все эти эмоции.

- Ты уже приняла обезболивающее? – спросил Эммет, обнимая её за плечо.

Ради Бога, Эдвард! Он твой двоюродный брат!

- Вот, - я передал стакан и две таблетки Белле.

Когда она глотала таблетки, я понял, что мне нужно некоторое время, чтобы побыть вдали от неё, очистить свою голову от ненужных мыслей, которые сейчас не были нужны ни мне, ни ей. А сохранять рассудок, когда она рядом – было невозможно.
Хоть она и была приятным отвлечением, все равно Белла чертовски сильно отвлекала от работы.

- Итак, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к своему обычному графику? Или ты все еще притворяешься больным мальчиком? – ухмылялся Эммет. Толкнув руки в карманы, я вздохнул, при мысли о том, что с Беллой мы не увидимся теперь до понедельника.

Целых два дня без неё, неожиданно казались годами одиночества.

- Да, я готов, вот только, может, пока обойдемся без тренажерного зала? Возьмем что-нибудь полегче, думаю, можно попробовать плавание для разогрева? – Эммет, улыбаясь, кивнул. Я действительно не думал ни о чем подобном, просто решил хотя бы немного отвлечь его от Беллы. – Во-первых, ты не мог бы подвезти Беллу домой? – голова Беллы быстро взметнулась вверх, с застывшим выражением ужаса на лице.

О чем, черт меня побери, она думала в этот момент?

- Белла, нужно, чтобы твое запястье немного отдохнуло. К тому же, Эммет здесь уже мне не нужен, и я уверен, что все это – можно сделать в домашних условиях? – это был некий риторический вопрос. Я знал, что если бы она начала спорить со мной – я бы сдался. – Кроме того, ты же действительно не хочешь вести машину с таким запястьем? - спросил я, по-прежнему пытаясь отыскать ответы в её глазах.

- О… хорошо, - Белла сгребла свои вещи и направилась к двери за Эмметом. – Увидимся в понедельник, - я не смог не кивнуть ей в ответ, вновь поднимаясь через ступеньку наверх.

Я вошел в свою спальню, опрокидываясь на кровать и закрывая свои глаза. Я должен был попытаться выкинуть все эти мысли из своей головы ради Беллы. Меня больше не беспокоили мои чувства, теперь важна была она. Моя голова расклеивалась из-за эмоций, которые испытывало теперь и тело.

Дерьмо, двадцать четыре часа назад я был просто самим собой, думая, что «да, может быть, я действительно влюбился». Но теперь я был совершенно точно уверен в том, что я был влюблен в эту девушку, и я абсолютно этого не заслуживал.

Она была всем, чем не был я – страстная, заботливая, живая, чуткая и сильная. Я не был достаточно хорош для неё. У меня было слишком много скелетов в шкафу, которые, несомненно, заставили бы её кричать и бежать от меня, как от огня.
То, что она успела увидеть во мне – это только та самая небольшая часть отвратительной головоломки, имя которой Эдвард Каллен.

И все мои мысли сходились к тому, что она даже не чувствовала ко мне ничего! Мало того, что я эгоистичный придурок, я был жутко высокомерным! Перевернувшись на бок, я достал телефон из кармана. Я был уверен в том, что Эммет уже довез Беллу до точки. Он ответил мне на втором гудке.

Я ненавидел лгать своей семье, но у меня не было выхода – я никак больше не мог объяснить Эммету, почему я провел с Беллой половину дня. Я объяснил Эммету, что сейчас, на самом деле, мне не до тренировок, и я пообещал ему, что обязательно буду готов к субботе. Казалось, он говорил с разочарованием в голове, но не перебивал меня. Он догадывался, что что-то происходит, но он, как и Джаспер, и все остальные близкие мне люди знали, что когда придет время, я обязательно скажу все. Как только смогу.

Повесив трубку, я неподвижно лежал на своей кровати.

Мои мысли вернулись к Белле – к её лицу, её глазам, её запаху, её губам, к нашему поцелую. Я думал об этом больше всего, вспоминая о вкусе её губ, о том, как я лизал их. Я почувствовал знакомые волны желания, которые направлялись все ниже и ниже к области паха. Я простонал, чувствуя, как мой член начинает реагировать на мое воображение.

Я оттолкнул руку от лица в отчаянии, чувствуя, каким отвратительным я стал. Медленно вздохнув, я попытался успокоить свое тело в районе «пониже пупка». Положив подушку под лицо, я собрался вздремнуть.

С утра все будет по-другому; всегда по-другому. Но чем больше я погружался в сон, тем больше понимал, что к утру в этом мире не изменится ровным счетом ничего. Ни мои чувства, ни мои желания, ничего из мною перечисленного. Чем больше я погружался в сон, тем больше я понимал, что начинаю молиться, чтобы кареглазый ангел пришел ко мне в последний раз.