Потому что, говорит он, в конце концов, здесь на самом деле нечего бояться.
Мне кажется, он подразумевает, что я остаюсь такой напряжённой и пугливой по собственной воле.
Вполне возможно, он прав и меня это раздражает.
После ужина я хочу запереться в своей комнате и послушать диск, который дал мне Эдвард. Но стоит мне подняться наверх, как меня снова перехватывает Элис и, вспомнив совет Эдварда, я, в итоге, сижу на её кровати, когда она пытается уложить волосы для вечеринки в честь Хэллоуина.
Явно взволнованная, она счастливо, без остановки болтает. Когда в комнату входит Розали, я встаю, чтобы уйти, но, только взглянув на её лицо, понимаю, что она не ждёт от меня этого.
Я не очень люблю Розали, но есть кое-что, что мне нравится в ней: она предельно ясна.
– Эй, почему бы тебе не притащить всё сюда и мы сможем подготовиться вместе? И поможешь мне с причёской? – спрашивает Элис свою сестру.
Кивнув, Розали улыбается и исчезает.
Элис поворачивается ко мне.
– Знаешь, я обожаю готовиться к вечеринке, – говорит она. Затем подскакивает к своей стереоустановке и включает музыку, которая, как я думаю, подходит под её настроение.
Двигаясь в такт музыке, она носится по комнате, доставая и снова складывая разные вещи. Я не знаю, чего она хочет этим добиться, но даже не став строить догадки, я остаюсь сидеть, и, следуя совету Эдварда, «просто пытаюсь».
Возвращается Розали, держа в руках целую гору каких-то вещей. Она бесцеремонно бросает всё на диван и смотрит на часы.
– Думаю, можно уже и одеться.
Она достаёт из кучи, которая теперь лежит на диване что-то белое и снова выходит из комнаты.
– Ты ведь знаешь, что можешь поехать с нами, не так ли? – Элис повторяет свой вопрос, который задавала мне вчера.
Я знаю, Элис. Но я, правда, не хочу.
Она подходит к своему трюмо, садится перед зеркалом и начинает возиться с волосами.
– Это невозможно, – жалуется она. Её взгляд останавливается на мне. – Если бы у меня были такие волосы как у тебя, то я могла бы сделать что-то невероятное. А что мне делать с этим? Что бы ты сделала?
Она зовёт меня подойти поближе, и неохотно встав, я смотрю на её отражение в зеркале и встречаюсь с ней взглядом.
– Чтобы ты сделала с моими волосами, чтобы это подходило под мой костюм? Я думаю, что «ирокез» не подойдёт, как думаешь?
Я качаю головой. Я согласна с ней. Кроме того, заострённые концы волос действительно здесь не в тему. У меня есть идея, но уверена, что ей она покажется просто смешной.
– Скажи это, Белла. Я вижу, что ты о чем-то думаешь.
Я пожимаю плечами. Это не важно.
– Пожалуйста?
Элис смотрит на меня через зеркало широко раскрытыми глазами.
– Мне очень нужно немного вдохновения.
Недолго подумав, я понимаю, что мне нечего терять. Теперь нужно найти способ, чтобы показать ей, что я придумала.
Я подношу руки к своим волосам, но Элис останавливает меня своими словами.
– Ты можешь показать на мне. Я совсем не против.
Моргнув, я смотрю на неё через зеркало.
– Правда, – тихо говорит она. – Или твоя боязнь прикосновений означает, что ты также не можешь касаться и других?
Я медленно киваю, всё еще в шоке от того, что она предложила мне прикоснуться к ней. Зачем ей это?
– Тогда покажи это на своих волосах, – наконец, говорит Элис. – Может, я пойму.
Я с трудом сглатываю и снова подношу руки к своим волосам, разделяя их на пробор и плотно прижимая к своей голове.
– Вот так? – спрашивает Элис, копируя мои движения.
Это не совсем то, что я имела в виду, но как мне дать ей это понять?
– Покажи мне, Белла, – говорит Элис. – Ты можешь это сделать.
Её голос теперь нежный, успокаивающий. Осмелюсь ли я? Мне не нравится это, точно.
Однако я осторожно делаю шаг вперёд и очень медленно, следя за выражением её лица, подношу руки к волосам Элис. Я разделяю их на пробор и аккуратно приглаживаю назад.
Она не вздрагивает и не проявляет никаких признаков дискомфорта. Она сидит неподвижно, но всё же расслаблено. Возможно, смотрит на всё с любопытством. С надеждой?
Она не боится.
Её волосы мягкие, но ощущение странное, словно тысячи игл покалывают мою кожу. Элис смотрит на меня, затем переводит взгляд на своё отражение, чтобы увидеть, как именно я укладываю её волосы.
Наконец, я убираю руки с её головы и беру гель для укладки волос, который заметила на трюмо. Показав его ей, я надеюсь, что она поймёт мою задумку.
– Убрать волосы назад? – неуверенно спрашивает она.
Я киваю, но вижу, она не уверена в том, что поняла меня правильно. Она берёт в руки расчёску и протягивает её мне.
– Покажи, – её голос такой мягкий, такой подбадривающий. Почему она пытается заставить меня сделать это?
Я качаю головой, чувствуя первые признаки зарождающейся паники. Я не хочу. Я уже коснулась тебя один раз. Не заставляй меня делать это. Пожалуйста.
– Всё хорошо, – быстро говорит Элис. – Правда, не волнуйся. Просто покажи, что ты имеешь в виду.
– Я думаю, она подразумевает, что тебе нужно разделить волосы на боковой пробор и зачесать их назад, – говорит Розали.
Я резко оборачиваюсь и вижу её, стоящую в дверях.
– Ты имеешь в виду прилизать их? – спрашивает Элис, но я едва её слышу, так как всё ещё не могу отойти от шока. Я даже не заметила, как она вошла.
– Да. Ведь так, Белла? – спрашивает Розали.
Я киваю, всё ещё неуверенно.
–Даже не знаю, – говорит Элис, глядя на своё отражение в зеркале и приглаживая волосы назад.
– И плюс к этому чёрную помаду, – добавляет Розали. – Или тёмно-фиолетовую. Да, возможно, так будет то, что надо.
Я смотрю на Розали. Она одета как злая принцесса (п.п – я так поняла это какой-то фильм ужасов «angry princess»). Её короткое свадебное платье разорвано в клочья и на нём тёмно-красные кровавые пятна. Сглотнув, я напоминаю себе, что эта кровь фальшивка, а вовсе не её.
Поймав нас себе мой взгляд, Розали позирует передо мной, положив одну руку себе на бедро.
– Тебе нравится?
Я снова киваю, и наконец-то закрываю рот.
– Выглядит пугающе?
На этот раз я киваю более уверенно. Розали смеётся и проходит вглубь комнаты. Я делаю шаг назад, и она становится позади Элис.
Не говоря ни слова, Элис передаёт Розали расчёску и та начинает зачёсывать её волосы точно так, как я себе это представляла.
– Видишь? – спрашивает она. – А затем прилизать всё назад. Тёмный макияж и ты готова.
– О, я уже вижу, как это будет, – улыбается Элис, а затем поворачивается ко мне. – Спасибо, Белла!
Я сильно краснею от её слов и отвожу взгляд. Я не сделала ничего особенного, ведь так?
– А что ты сделаешь со своими волосами? – спрашивает Элис Розали.
–Я ещё не знаю. Думаю, спутаю их немного. Возможно, стоит испачкать их этой поддельной кровью. Будет прикольно, но смыть её потом будет проблемно.
– Мне правда, очень нравится твой костюм, – улыбается Элис. – И думаю, ты права насчёт крови в волосах. Достаточно того, что она есть на твоей одежде, к тому же кровь может изменить цвет волос.
– Фу, нет. Тогда я просто спутаю их. У тебя есть лак для волос?
– Эх, подруга, я купила целых три, – смеётся Элис.
Пока они говорят, я, сомневаясь, что мне здесь рады, медленно пробираюсь к двери.
– Куда ты? Пожалуйста, останься с нами. Знаешь, мне очень нравится твоя компания.
Именно эти её слова добивают меня. Я не знаю, что ею руководит, но она уговаривает меня делать то, что прежде я никогда не делала, и даже заставляет меня этого хотеть.
– Сядь, Белла. Нам необходимо знать твоё мнение, – говорит Розали. Её голос более суров, чем у Элис, но всё же добрый.
Что вызвало такую внезапную перемену в её поведении? Не так давно она даже не смотрела в мою сторону.
– Да, и у тебя хороший вкус, – глядя на меня через зеркало, говорит Элис, приглаживая волосы так, как предложила я.
Это подчёркивает её нежный овал лица, а глаза кажутся больше, чем есть на самом деле.
Постойте, она сказала, что у меня хороший вкус?
Элис любуется своим отражением в зеркале, а Роуз оценивающе смотрит на неё.
– Класс, – говорит она, двигаясь в такт музыке. Затем тоже берёт расчёску и начинает расчёсывать свои густые длинные светлые локоны. У неё на самом деле очень красивые волосы.
Именно поэтому я просто потрясена, когда она, начёсывая их, начинает вести расчёской в противоположном направлении. Обильно количество лака для волос и она выглядит абсолютно дико.
– Просто супер, – улыбаясь, говорит Элис. – Надеюсь, ты потом сможешь их распутать.
– Для этого у меня есть кондиционер, – отвечает Розали.
Элис хихикает и вновь возвращается к трюмо и, перебирая свою косметику, выбирает то, что мне совсем незнакомо.
Словно загипнотизированная я наблюдаю за всем, почти позабыв, что сижу здесь с двумя членами моей новой семьи. Мне нравится видеть, как другие с кажущейся непринуждённостью взаимодействуют друг с другом. Порой меня огорчает, что я никогда не смогу стать частью всего этого, но иметь возможность просто наблюдать приносит немалое удовлетворение. К тому же тот факт, что Розали и Элис попросили меня остаться намного всё упрощает.
Когда их макияж сделан, они выглядят одновременно прекрасно и пугающе. Глаза Элис густо подведены чёрным, а цвет помады – тёмно-фиолетовый. Кожа Розали кажется призрачно белой, а на щеках следы от потёкшей туши. Её губы – кроваво-красные. Она красива даже с этим ужасным макияжем, и кажется, у неё нет проблем, что она выглядит так.
Элис удивляет меня, протягивая свой телефон и прося, чтобы я сфотографировала их с Роуз.
После недолгих колебаний я делаю то, о чём меня просят. Когда они видят результат, то щедро меня благодарят.
– Это прекрасно, Белла! Спасибо!
Я краснею и снова отвожу взгляд.
– Привет, дамы, – слышу я голос Джаспера со стороны двери. – Готовы идти?
Надеясь остаться незамеченной, я медленно сажусь на кровать. В этой комнате становится слишком тесно.
– Почти, – улыбается Элис. – Мне осталось только нацепить свою бижутерию.
Она подходит к трюмо и надевает серёжки.
– Классный прикид, братец, – бросив на Джаспера оценивающий взгляд, говорит Розали.
Джаспер одет как детектив – брюки из твида, оксфордская рубашка и блейзер. В его руке настоящая старомодная трубка. Очки с широкой оправой украшают его лицо и к моему удивлению, очень ему идут.
Джаспер слегка улыбается.
–Ты выглядишь… тоже хорошо, – с ухмылкой говорит он и Розали бьёт его по руке.
– Я буду преследовать тебя, – шутит она и, услышав это, Элис хихикает.
– О, значит вот где всё веселье, – заявляет Эммет.
Когда он появляется в дверях, я, сидя на кровати Элис, сжимаюсь, стараясь казаться как можно меньше. Он так огромен, что я никак не могу к этому привыкнуть.
Подняв руки над головой, он хватается за дверную раму и немного наклоняется вперёд.
– Во сколько поедем?
– В восемь? Мы будем там через полчаса.
– Окей, – отвечает Эммет.
На нём костюм вампира, в комплекте с белой гофрированной рубашкой и чёрным плащом с высоким воротником. На фоне тёмной накидки и чёрных волос его кожа кажется слишком бледной. Контактные линзы в его глазах приводят в шок: один зрачок выглядит абсолютно белым, а другой чёрным. И его взгляд сосредоточен на мне.
– О, свежая кровь, – мрачно говорит он и облизывает губы в предвкушении.
Я сглатываю, когда очень медленно он начинает подходить ко мне. Не зная, что делать, я, глядя на него расширившимися глазами, неподвижно сижу на кровати. Конечно, он шутит, но чего он ждёт? Что я попытаюсь бежать? Или начну бороться? Или продолжу неподвижно сидеть? Что? Единственное в чём я уверена – я не хочу, чтобы он подходил ко мне.
Увидев, что происходит, Элис в ложном замедленном движении встаёт и выкрикивает протяжное: «Нееееет!». Затем так же медленно подскакивает к Эммету и встаёт перед ним, прежде чем он успевает пройти вглубь комнаты.
Эммет, кажется, принимает правила её игры и, опустив взгляд на свою сестру, удовлетворённо хмыкает и накидывает на неё полу своего плаща. Элис полностью исчезает под тяжёлой тканью, и они оба замирают.
– На помощь, – спустя какое-то время смеющимся голосом говорит Элис, и только тогда я понимаю, что Эммет, должно быть, сжал её в объятиях.
Он не двигается и делает вдох, чтобы заговорить, но затем с визгом выдыхает, и это так смешно, что не сдержавшись, я улыбаюсь. Эммет вздрагивает и выпускает Элис из-под своего плаща. Возвращаясь к трюмо, чтобы поправить причёску, она выглядит очень самодовольной.
Она щекотала его. Судя по смеху Розали и Джаспера, все знают, что это можно использовать в качестве секретного оружия против Эммета.
– Не смешно, – бормочет Эммет, но его глаза искрятся весельем. – Я требую возмездия.
– О нет, ты этого не сделаешь, – предупреждает его Элис, но спустя мгновение Эммет уже возле неё и я полностью напрягаюсь, когда он нападает на неё сзади и, обхватив, начинает щекотать её бока.
Тяжело дыша, корчась и пытаясь освободиться от его хватки, Элис беспомощно смеётся, пока он продолжает своё нападение.
Я же чувствую тревогу, так как вижу, что её удерживают против воли. Но в глубине сознания я знаю, что это всего лишь игра.
Странная зависть возникает во мне, когда я представляю, какими свободными они, должно быть, себя ощущают. Они, кажется, не знают страха. Элис даже не вздрогнула когда Эммет схватил её и хоть она, очевидно, не наслаждалась щекоткой, всё же смеялась, не испытывая беспокойство или страх.
Когда Эммет, наконец, отпускает Элис, она, отдышавшись, вновь подходит к своему трюмо. Эммет выглядит очень довольным собой и, пытаясь уклониться от затрещины Розали, вовремя пригибается.
Я так перегружена, что даже не могу осознать всё, что только что видела и слышала.
– О, привет, Эдвард, – говорит Джаспер, когда последний из братьев и сестёр с книгой в руке проходит мимо.
Аншлаг. Полный сбор. И моё сердце бьётся 250 ударов в минуту, когда я оказываюсь с таким количеством людей в таком маленьком пространстве.
– Эй, у меня есть кое-что для тебя! – восклицает Элис, когда Эдвард, приветствуя всех, заглядывает в комнату.
– Ах, да! – добавляет Розали. Она подходит к куче одежды, которая все ещё лежит на диване и достаёт оттуда медицинский халат. – На тот случай, если ты захочешь пойти?
– Я не пойду, Роуз, – тихо говорит он.
– Эх ты, скучный мальчик. Почему нет? – упорствует Элис. – Вот, примеришь халат?
Будучи послушным мальчиком, Эдвард надевает халат. Он, конечно, ему идёт.
– Повернись, – говорит Розали, и когда он это делает, я вижу надпись на его спине: «Верь мне, я – доктор».
Все смеются, и Эдвард пытается заглянуть через плечо, чтобы увидеть, что же всех так рассмешило.
– И почему ты не идёшь? Из-за Джессики?
– Да, – отвечает Эдвард, начиная стягивать с себя халат, но схватив за руку, Элис останавливает его и, потянувшись к Джасперу, снимает с него очки. Игнорируя протесты, она надевает их на Эдварда. Затем тянет его к зеркалу и счастливо улыбается.
– Видишь? Ты уже готов идти, – говорит она.
– Я не пойду, Элис. Спасибо, что делаешь это, но я не пойду.
– Ты слабак, если позволяешь Джессике так влиять на твою жизнь. Как давно это было, месяц назад? – как всегда, Эммет не слишком тактичен.
– Почти. Простите, ребята, но я не в том настроении, чтобы праздновать.
– Или не в том, чтобы терпеть выходки Джесс. Да, думаю, я могу это понять, – говорит Джаспер.
– С тобой не интересно, – дуется Элис.
– Я не хочу быть пятым колесом, – решительно говорит Эдвард и теперь на самом деле снимает халат.
Практически все начинают яростно протестовать. Но Эдвард словно не слышит их.
– Правда, наслаждайтесь своей вечеринкой, в то время как я буду наслаждаться тишиной.
Сказав это, он смотрит на меня, впервые признавая моё присутствие в этой комнате. Дыхание перехватывает, но думаю, что никто этого не заметил.
По крайне мере, я на это надеюсь.
Когда девушки заканчивают со своими костюмами, а парни их ждут, сначала терпеливо, а затем не очень, я всё ещё наблюдаю. Эдвард, качая головой, уходит. Когда все готовы ехать, я спускаюсь вслед за ними по лестнице, продолжая греться в их счастливом настроении.
После того, как они уезжают, я возвращаюсь в гостиную, где сидят Карлайл и Эсме. Они любезно просят меня провести вечер с ними, и на этот раз я не отказываюсь. Они смотрят фильм «Зелёная миля», который я не раз уже видела. Но я не против, мне нравится этот фильм.
Пока идёт первая рекламная пауза, Эсме встаёт, чтобы сделать немного попкорна – солёный, такой, какой предпочитаю я – и к нам присоединяется Эдвард.
Он тихо разговаривает с Карлайлом. Я не прислушиваюсь к их разговору, но нахожу, что мне нравится слышать интонации их голосов. Они говорят в такой спокойной сдержанной манере, с частыми непринуждёнными паузами. Думаю, Эдвард унаследовал от отца свой спокойный, вдумчивый характер.
Эсме возвращается с попкорном и ставит его на стол, дав мне собственную миску, которую я ставлю себе на колени.
Кажется, только час спустя я осознаю, что на самом деле его ем.
~О~
Довольно странно понимать, что я ем в присутствии других. Я даже не заметила этого. Потерявшись в фильме, который я знаю, как свои пять пальцев и с непринуждённостью остальных в этой комнате, я, должно быть, ослабила свою бдительность.
В момент, когда я понимаю, что делаю, моё горло сжимается, и я чуть не давлюсь жареной кукурузою, которую всё ещё жую. Я едва успеваю проглотить её, и больше не притрагиваюсь к попкорну.
Понятия не имею, заметили ли это другие, а я не смею взглянуть на них и узнать. Мы в тишине смотрим фильм и когда он, наконец, заканчивается и Карлайл с Эдвардом встают, я спешу отнести свою миску на кухню и вернуться к себе.
Проходя мимо гостиной, я чувствую на себе взгляд Эсме, но к счастью, она ничего не говорит.
Пытаясь немного успокоиться и подавить ноющую тошноту, я загружаю ноутбук и проверяю свою почту. Я вижу одно непрочитанное письмо, которое Рене давно отослала мне, но я почти догадываюсь, что в нём, поэтому оставляю его нетронутым. Но так же я вижу, что она ответила на моё «спасибо».
От: Рене Дуайер.
Кому: Белла Свон.
Тема: Re: (без темы)
Всегда пожалуйста, Белла! Но могу я узнать, за что ты благодаришь меня?
От: Белла Свон
Кому: Рене Дуайер
Тема: Re: (без темы)
За то, что ты послала меня сюда, а не отправила назад.
Это всё, что я могу выжать из себя сейчас и надеюсь, что она меня поймёт. С другой стороны, Рене не раз доказала, что прекрасно понимает меня, даже если я использую очень мало слов.
Вздохнув, я снова закрываю ноутбук. Мне ничего не хочется делать, к тому же уже слишком поздно. Интересно, во сколько дети Калленов вернуться домой. Эсме сказала, что они должны приехать не позже часа ночи, но я удивлюсь, если они на самом деле прислушаются к ней.
Осмотрев комнату, я вспоминаю о том CD-диске, который дал мне Эдвард, где записана пьеса «Лунный свет». Я достаю его из шкафа и открываю. Внутри лист бумаги, с напечатанным списком произведений, которые находятся на CD. Внизу написано:
Если тебе нравится «Лунный свет», то возможно, понравится и другая музыка, которую я здесь записал. Если захочешь ещё, просто спроси. Буду счастлив поделиться.
Эдвард.
Эдвард.
Дыхание сбивается, и ритм сердца снова учащается. Я даже не думала, что он фактически сделает для меня целый список воспроизведения. Это так мило и противоречит моим подозрениям, что он, относясь ко мне с добротой, хочет чего-то взамен. Одно дело сказать «привет» и «пока». Но потратить своё свободное время, чтобы составить список музыки, напоминающей «Лунный свет» – совсем другое. Слишком много приложено усилий для того, чтобы ожидать чего-то взамен.
Мой взгляд блуждает по списку композиций. Под некоторыми я вижу комментарии, а под другими только имя композитора. Список гласит: «Лунная соната» Бетховена, «The River Flows in You» Юрима (Это то, что я играл, когда ты приехала из супермаркета, помнишь?), «Song for Viola» Питера Брэдли Адамса, и несколько музыкальных композиций Филиппа Гласса, которые стали саундтреками к фильму «The Hours» (Пишу только названия). Когда я вижу название «Я собираюсь сделать торт» мне кажется, я понимаю, что имел в виду Эдвард, когда это записывал.
Я ставлю диск в плеер и делаю очень тихий звук. Не хочу беспокоить других.
Первой композицией звучит «Лунный свет», и как только звуки наполняют комнату, я закрываю глаза и позволяю музыке наполнить меня. Я сижу в кресле-качалке, укутавшись в своё одеяло, слушаю и предаюсь воспоминаниям. Я не стараюсь избавиться от них и не сдерживаю слёзы, когда вспоминаю, как моя мать крепко обнимала меня.
~О~
– Белла?
В воскресенье днём, как обычно, идёт дождь. Элис стучит в мою дверь и зовёт по имени, в основном, как это делает всегда. Я открываю ей дверь, и она улыбается мне.
– Привет, как дела? Я не видела тебя целый день.
Правда. Утром я в течение нескольких часов была внизу, но Элис тогда ещё спала. Когда она, наконец, встала, я уже вернулась к себе.
Интересно, весело ли она провела вчера время? Она всё еще кажется не выспавшейся, а волосы уложены как попало. Похоже, она на славу повеселилась.
Ладно, и как мне спросить её об этом?
– Вчера на вечеринке было настолько круто, – отвечает Элис на мой невысказанный вопрос. – Правда, было очень весело. Конечно, мы скучали по тебе и по Эдварду тоже. Но нам было так весело. Всем очень понравились наши костюмы.
Я улыбаюсь, так как, говоря это, всё её лицо освещается.
– Ладно, я хотела спросить, присоединишься к нам внизу? Мы хотим поговорить с тобой кое о чём.
В груди что-то сжимается от её слов. Что я сделала? Что меня ждёт, почему она пришла за мной и кто такие «мы»?
– Не волнуйся, ничего плохого, – заметив моё беспокойство, нахмурившись, говорит Элис. – Пойдём. Пожалуйста?
Я не могу ей отказать и поэтому следую за Элис в гостиную. Там все младшие Каллены и Эсме. Я резко останавливаюсь и пячусь назад, в шоке от того, что глаза всех кто находится в комнате, устремлены на меня.
На их лицах я вижу удивление, раздражение и сострадание. Только Джаспер выглядит бесстрастным, почти понимающим.
К моему огромному облегчению, Карлайла среди них нет. Что бы ни происходило сейчас, он не будет в этом участвовать.
Если только они не хотят предупредить меня о нём.
Я стараюсь не думать об этом, чтобы подобные мысли окончательно не напугали меня, и смотрю на всех, сжав кулаки и пытаясь не обнять себя, чем проявлю свою слабость и страх.
– Ладно, – сидя на диване и слегка наклонившись вперёд, говорит Эммет. Роуз сидит на подлокотнике рядом с ним. Эдвард устроился в большом кресле, а Эсме и Джаспер на другой стороне дивана. Алис сидит между ними и улыбается.
– Белла, почему бы тебе для начала не сесть? – перебивает Эсме Эммета.
Я перевожу взгляд с неё на кресло с подголовником, а затем снова на неё и качаю головой. Такого рода вещи, думаю, мне лучше перенести стоя.
Эсме с пониманием кивает, а затем жестом велит Эммету продолжать.
Почему Эммет?
– Ладно, – снова говорит он. – С завтрашнего дня ты начинаешь ходить в школу. Значит, нам нужен план действий.
Услышав слова Эммета и не совсем понимая, что он имеет в виду, я моргаю.
– Он думает, что тебе понадобится помощь в школе, – заявляет Розали.
– Он подразумевает, что мы хотим тебе помочь, – мягко поправляет её Элис. – Если ты хочешь.
– Да, потому что ты не говоришь, – продолжает Эммет, указывая на очевидное. – Если тебе зададут вопрос, ты же не сможешь на него ответить?
Он прав, хоть мне и ненавистно это признавать. Когда я ходила в школу Финикса, первые недели были очень напряжёнными, и так было, пока Рене не написала в письмо, объяснив ситуацию и тем самым оказав мне помощь.
Трудно объяснить, что я не физически немая и, следовательно, никогда не знала язык жестов. Ещё сложнее объяснить, что я просто отказываюсь научиться какому-либо другому способу общения, которые, как я знаю, существуют. Я знаю, есть устройства, которые произносят вслух то, что вы печатаете. Я знаю, что есть устройства, которые помогают быстро сформировать предложения. Но для меня проблема не в неспособности общаться.
Это нежелание. И это нежелание настолько сильное, что стало формой неспособности.
Однако попытайтесь объяснить это нетерпеливым преподавателям или раздражённым ученикам.
Особенно когда подобные объяснения кажутся мне абсолютно ненужными и более того, я избегаю их любой ценой.
– Ладно, мы думаем, что можем помочь тебе, – не обращая внимания на мой задумчивый вид, продолжает Эммет. – Если ты хочешь, конечно.
Его взгляд блуждает по тем, кто сидит в этой комнате. Что, по их мнению, они могут сделать? И что более важно, зачем им предпринимать какие-то усилия? Зачем им всё это?
Я не могу сдержаться и, нахмурившись, невольно качаю головой. Я не хочу, чтобы они помогали мне. Раньше я замечательно справлялась сама.
– Белла, – голос Эсме нежный, но требует внимания. – Ты не должна проходить через это в одиночку.
Я смотрю на неё, и, кажется, мой взгляд проникает сквозь туман, который собрался в моей голове.
–Ты можешь рассчитывать на нас, – говорит Элис. – И мы действительно хотим тебе помочь. Мы не собираемся нянчиться с тобой, но разве не здорово, если мы познакомим тебя со всем, представим преподавателям и всё такое?
– Мы бы сделали это для любого, – неожиданно говорит Эдвард. До сих пор он молчал, и мои глаза устремляются в тот угол, в котором он сидит. – Это – новая школа с новыми учениками. Мы можем показать тебе всё. Единственная разница, что мы можем стать твоим голосом, если в этом возникнет необходимость. Если ты не хочешь, чтобы во всём тебе помогала замечательная миссис Коуп.
Когда он говорит это, его глаза искрятся весельем, и я понимаю, что он имеет в виду биологию на прошлой неделе.
Я взволновано переступаю с ноги на ногу и не знаю, что делать.
– Видите? Я же говорила, что она не захочет, – вставая, говорит Розали. – Она прекрасно справиться сама. Она уже не маленькая, знаете.
– Мы просто хотели помочь, – извиняющимся тоном говорит Эммет. – Мы хотим, чтобы ты знала, что если тебе что-то понадобиться, просто подойди к любому из нас. И мы тебе поможем.
Я снова хмурюсь, Я не привыкла просить о помощи. И не привыкла её получать. Это мне незнакомо.
Но сомневаясь в глубине души, я снова вглядываюсь в их лица. Нет ничего, кроме доброты. Я вижу почти надежду. Нет никакого напряжения в этой комнате, ни прищуренных глаз, ничего, что указывало бы, что они хотят чего-то взамен или начнут издеваться надо мной, когда мне на самом деле понадобиться их поддержка.
Мои плечи немного расслабляются, так как я осознаю.
Они на самом деле хотят мне помочь. Чтобы мне было легче учиться в этой школе.
– Не бойся принимать помощь, Белла, – поймав мой взгляд, говорит Эсме. – Разве ты не сделала бы то же самое для любого из нас?
Я сглатываю. И киваю.
– Видишь? Поэтому, позволь нам помочь тебе. Не бойся, мы не будем водить тебя за ручку, – улыбается Элис, а затем подмигивает.
Я не могу сдержаться и улыбаюсь в ответ, как часто это делаю, когда оказываюсь с ней рядом. Она на самом деле пошутила по поводу моего неприятия прикосновений и сделала это так непринуждённо, что мне это даже понравилось.
– Отлично. Так что мы можем сделать, чтобы облегчить тебе всё это? – снова привлекая к себе всё внимание, говорит Эммет.
Эсме встаёт и тихо выходит из комнаты, и я понимаю, что она была здесь в качестве посредника, желая увидеть, как всё будет происходить, прежде чем оставить меня со своими детьми.
– Думаю, один из нас мог бы завтра сходить с ней в офис директора, – начинает Элис, а затем смотрит на меня. – Скорее всего, тебе выдадут бланк, который должен будет подписать каждый из учителей.
Задумавшись, она недолго молчит.
– Ты уже была там, в прошлую пятницу. Как думаешь, учителя уже будут знать о тебе?
– Мистер Бэннер получил записку, – говорит Эдвард, и мой взгляд снова скользит к нему. – Там было написано, что она не говорит. Думаю, другие учителя получат что-то подобное.
– Будем надеяться, что это так, – говорит Элис. – Что ещё? Где ты собираешься провести большую перемену?
Отвечая на её вопрос, я пожимаю плечами. Надеюсь, где-нибудь на улице и в тишине.
– Где ты проводила её в своей прежней школе?
Я отвожу взгляд, не довольная таким поворотом беседы.
– Она не сможет ничего сказать, если её не заставить что-то написать, – вставая, говорит Розали, и вскоре возвращается с блокнотом и карандашом. Я забираю у неё это, в который раз расстроенная её прямотой. Но всё же не могу на неё обижаться. Её поведение, как и слова вполне дружелюбны. Я прекрасно вижу, что не нравлюсь ей, но в то же время несколько раз она была со мной весьма обходительной.
– Ладно, так где же ты обедала? – повторяет Элис. Я пишу, что вообще никогда не ела в школе и показываю ей записку. Мой почерк неразборчив, так сильно дрожат мои руки.
Общение такого рода, когда вокруг так много людей, очень утомительно для меня. Моя челюсть непроизвольно сжимается, и всё тело становится жёстким. Мне всё труднее находиться здесь.
– Это должно измениться, – говорит Элис. Она внимательно смотрит на меня, отметив моё напряжённое тело и непроницаемое лицо. – Не хочешь присесть?
Я качаю головой и жестом предлагаю ей продолжать.
– Конечно же, на обеде ты можешь сидеть с нами. Или один из нас мог бы пойти куда-то с тобой. Так бы ты смогла поесть?
Я качаю головой. Я не хочу их беспокоить. Раньше мне было на это плевать. Просто оставьте меня в покое, я справлюсь со всем сама. Кроме того, я могу обойтись без еды. День, или два.
– Но ты должна есть! – восклицает Элис, явно пытаясь достучаться до меня.
– Оставь это, Элис, – мягко говорит Эдвард. – Мы найдём способ.
Я не смотрю на Эдварда, но безмерно благодарна, что он поддерживает меня. Прямо сейчас я не могу решить, как справлюсь с такой незначительной деталью как еда. В любом случае, это не важно.
– Ладно, так ты хочешь, чтобы мы провожали тебя на урок? В любом случае, какое у тебя расписание?
Я и раньше замечала упорство Элис. Однако впервые в своём энтузиазме она переступает границы. Она не видит, как сильно я хочу покинуть эту комнату. У меня нет желания отвечать на её вопросы. Я не знаю, чего она хочет всем этим добиться.
Нахмурившись, я начинаю заламывать свои руки. Будет невежливо, если я просто уйду, не так ли? Один лишь Бог знает, почему они по-прежнему готовы помочь мне, но если я уйду, то потеряю свой шанс. Не то, что мне нужна их поддержка, если уж на то пошло, но совсем неплохо, если в школе они не будут настроены против меня.
– Знаешь что? – говорит Розали, как раз в тот момент, когда Элис открывает рот, чтобы снова что-то сказать. – Завтра ты едешь в школу со мной. Я отведу тебя к офису директора, а оттуда проведу на первый урок. Если мы будем нужны тебе, то просто отправишь смс. После школы встретишь нас на стоянке и поедешь с нами домой. Согласна?
Не дыша, слушая деловой тон её речи, я могу лишь кивнуть, когда она заканчивает.
– Вот и хорошо. А в обеденное время делай, что хочешь. Я не собираюсь, составляя тебе компанию, стоять где-то на холоде. То, что ты не ешь – твоя проблема, не моя.
Я закрываю глаза, услышав её резкие слова, но она говорит правду. Однако Элис не согласна с ней, и бросает гневный взгляд на Розали.
– Роуз! – восклицает она.
– Что? – спрашивает Розали. – Я не буду.
– Ты могла быть немного более обходительной, – недовольно говорит Элис.
Розали, глядя на сестру приподнимает одну из своих идеальных бровей, но ничего не говорит. Наконец, она встаёт.
– Я всё сказала, – бормочет она и выходит из комнаты.
– Детка! – кричит ей вслед Эммет. Когда ответа не следует, он смотрит на меня. – Прости, я надеялся, что всё будет немного по-другому. Просто знай, что ты можешь рассчитывать на нас, хорошо, Белла?
Я киваю Эммету, но я в замешательстве. Мне странно, почему все так недовольны тем, что сказала Роуз. Каждое слово было правдой и она единственная, кто дал мне чёткие указания, дав понять, чего будет ждать от меня завтра. Больше никто этого не сделал.
Серьёзно, я не вижу в этом никакой проблемы.
– Да, мы все, – говорит Джаспер. – Я знаю, ты, вероятно, не прибежишь ко мне, если будешь в чём-нибудь нуждаться, но я тебя всегда поддержу.
Его широко раскрытые глаза искренни. Я вижу, что он спокоен. Он также боится напугать меня, как и я этого боюсь.
Просто смешно.
– Да, – кивает Элис, радуясь тому, что у неё снова появилась возможность вставить своё слово. – Мы все тебя поддержим. Ты теперь наша семья, а мы выручаем друг друга.
– Думаю, пришло время расходиться, – добавляет Джаспер, замечая моё крайнее напряжение. – Спасибо, что выслушала нас. Мы ценим это, – он встаёт и выходит из комнаты, и тихо попрощавшись, Эммет следует за ним.
Остаются только Элис и Эдвард. Эдвард откидывается на спинку сиденья, подтягивает к себе ноги и обнимает их.
Элис выглядит расстроенной и, обменявшись с ним взглядом, вздыхает.
– Всё прошло не так, как я думала.
– А чего ты хотела? – спрашивает Эдвард.
Интересно, как долго они будут делать вид, будто меня тут нет?
Элис пожимает плечами.
– Я не знаю, – её взгляд останавливается на мне. – Мне очень жаль. Мы замучили тебя?
Немного, да.
Краем глаза я вижу, что Эдвард берёт пульт и включает телевизор.
– Мы поможем тебе пройти через это, – говорит Элис. – Давай позже просмотрим твоё расписание, чтобы узнать, с кем из нас у тебя совместные уроки. Ты бы хотела, если это возможно, сидеть рядом с одним из нас?
Я не знаю. А они этого хотят? Они не будут против?
– Раз ты пойдёшь в школу, то на биологии снова садись рядом со мной, – игриво говорит Эдвард.
Я поворачиваю голову и, глядя на него, вижу его счастливую улыбку – вокруг глаз собираются морщинки, а уголки губ приподнимаются.
– Если ты хочешь, конечно.
На этот раз я киваю.
Я хочу.
~О~
После ужина, когда я возвращаю на кухню свой поднос, меня перехватывает Эсме.
– Я не хочу вмешиваться, но мне нужно поговорить с тобой о еде в школе. Я не хочу, чтобы ты пропускала обед. Ты всё ещё худеешь – не думай, что я не заметила, – увидев, что я хочу возразить, со всей строгостью говорит она. – Может, попробуешь снова принимать жидкую пищу? Всего один пакетик, на обед? Тогда ты хоть как-то сможешь подкрепиться. Я знаю, она тебе не нравится, но это более быстрый и лёгкий способ поесть.
Нахмурившись, я обдумываю её предложение. Еда в пакетиках – отвратительна, и мне бы хотелось больше никогда не иметь с ней дело.
– Белла, – войдя на кухню, говорит Карлайл.
Я резко оборачиваюсь и смотрю на него. Он только вернулся из больницы, и хоть выглядит как всегда безупречно, я прекрасно вижу, что он устал.
– Прислушайся к нам. Ты весишь ниже нормы и плохо питаешься. Пожалуйста, попытайся в школе что-нибудь съесть. Это не обязательно должна быть жидкая еда, но ты обязана там обедать. Если не будешь есть должным образом, то снова заболеешь.
Я глубоко вздыхаю, чувствуя, с какой силой бьётся сердце в груди и как дрожит всё моё тело. Я не хочу болеть, тем более из-за моей способности нормально есть. Тогда болезнь будет по моей вине. В который раз. Снова и снова.
– Всё, что захочешь, – успокаивает меня Эсме. – Ты можешь есть всё, что захочешь, главное, чтобы ты ела. Элис будет более чем счастлива помочь найти тебе тихое укромное место, где ты смогла бы пообедать.
Я прикусываю губу, а затем всасываю её в рот – моя нижняя губа постоянно болит от того, что испытывая беспокойство, я всё время её кусаю.
– Подумай об этом, – заявляет Карлайл и, пройдя мимо меня, идёт к холодильнику. – Мне бы не хотелось назначать тебе какие-то дополнительные пищевые добавки.
Это понятие само по себе настораживает настолько, что у меня появляется желание есть.
И они правы. Я продолжаю терять вес. Хоть и должна находиться на четырёхразовом питании, я довольно часто пропускаю обед или полдник. Просто забываю об этом. Я не привыкла регулярно питаться, и очень редко голодна. Я не могу привыкнуть к тому, что мне нужно есть четыре раза в день.
Но меня совсем не беспокоит мой вес. Я абсолютно не забочусь о своём теле.
Наконец они снова отпускают меня и позволяют вернуться в свою комнату. Я дала понять Эсме, что заведу будильник и удостоверюсь в том, что смогу вовремя пойти в школу.
Когда я собираю свой рюкзак, в мою дверь стучится Элис.
– Я могу войти? Я подумала, что мы можем сверить расписания.
Я открываю дверь и позволяю ей войти в комнату. Мы кладём наши расписания рядом друг с другом и смотрим, на каком уроке я буду находиться с кем-то из Калленов. У меня совпадает тригонометрия с Элис и биология с Эдвардом.
Значит, на двух из шести уроков рядом со мной будет один из них. Элис уверяет, что договорится с учителем, и что на тригонометрии я буду сидеть с ней.
– Ты сможешь объяснять её мне. У меня будет свой личный очень хороший репетитор, – улыбается она, и я улыбаюсь ей в ответ.
Она садится на мою кровать и смотрит на стопку учебников на столе.
— Переживаешь перед завтрашним днём?
Я сжимаю губы и медленно киваю. В моём животе возник тугой комок беспокойства и ощущение такое, что он только растёт. Я пытаюсь не думать слишком много об этом и просто справляться со всем постепенно. Мало чего я могу изменить, а мне на самом деле очень хочется ходить в школу.
– Ты можешь сделать это, – говорит Элис. – И любому, кто попытается добраться до тебя, придётся иметь дело со мной.
Она сгибает пальцы в форме когтей и это так смешно, что я снова улыбаюсь.
– А если серьёзно, в течение первых нескольких дней ты станешь объектом повышенного интереса. Как думаешь, справишься с этим?
Я пожимаю плечами и подхожу к своему столу за листком бумаги.
Я уже делала это прежде.
– Да, это правда, – прочитав записку, кусая губу, говорит Элис. А затем внимательно смотрит на меня. – Тебе что-нибудь нужно? Может, ты что-то хочешь?
Я качаю головой. Я в порядке. И мне бы очень хотелось побыть одной, прежде чем начнётся весь этот кошмар.
– Ты уже выбрала, что наденешь?
Конечно, Элис просто обязана была спросить меня об этом. Я указываю на свою новую чёрную толстовку, которая лежит на стуле и Элис кивает.
– Похоже, ты носишь только то, в чём чувствуешь себя комфортно. Завтра я поеду с тобой и Роуз, – объявляет она. – Мы поддержим тебя. Спокойной ночи, Белла, – и с этими словами, снова проявив свою проницательность, она уходит.
Оставшуюся часть вечера я стараюсь удостовериться, что ничего не забыла собрать в школу. И затем снова включаю CD Эдварда, но, избегая наплыва эмоций, пропускаю первую композицию.
Никто не беспокоит меня. Это просто блаженство и, кажется, я никогда к этому не привыкну. Если б я смогла доверять этому спокойствию, то на самом деле оценила бы его.
Я медленно готовлюсь ко сну, но моё сердце гулко стучит, а всё тело скованно от беспокойства, от которого я всё никак не могу избавиться. Скользнув под одеяло, я выставляю будильник на своём мобильном и выключаю свет.
В темноте перед моими глазами играют цвета, танцуя и следуя за моим взглядом, которым я обвожу тёмную комнату.
Это безнадёжно. Тишина давит, и я знаю, что не смогу заснуть. И меня не волнует, что я устала и завтра в школу. Я знаю, что могу не спать всю ночь, а затем бодрствовать целый день. Если у меня есть около трёх часов сна и немного хорошего крепкого кофе утром, то я, возможно, буду в полном порядке.
Единственное, что меня на самом деле волнует, что я не смогу вздремнуть после школы. В Финиксе, до того как Стефан возвращался домой, я спала, делала домашнее задание, ела или занималась какими-то своими делами.
Спасибо, блядь, что у него была работа.
Но не думаю, что здесь у меня появиться возможность вздремнуть. Сомневаюсь, что это оценят. И я боюсь попросить разрешения у Эсме. Я знаю, что Эдварду это позволительно, но в этой семье дневной сон не является общей привычкой.
Я кусаю губу и поворачиваюсь на другой бок.
Нет, не думаю, что смогу заснуть.
Вздохнув, я встаю с кровати и одеваюсь. Мне нужен свежий воздух. Сегодня я вообще не выходила из дома. Здесь это вообще проблемно. Машины у меня нет, а в Форксе нет городских автобусов.
Чёрт.
Я спускаюсь по лестнице и в прихожей тихо надеваю пальто. Засунув ноги в ботинки, я выхожу на крыльцо.
Дверь не заперта, но я не заостряю на этом внимание. Каллены живут далеко и мало шансов, что кто-то приедет к ним сюда.
Когда я выхожу на улицу, свежий ночной воздух бьёт меня в лицо, и я получаю самый огромный шок своей жизни, когда слышу голос.
– Привет.
Эдвард. Всегда Эдвард.
Я громко вздыхаю, из груди вырывается дыхание и, взявшись за дверную ручку, я пытаюсь успокоиться.
– У меня просто талант пугать тебя, – звучит в темноте голос Эдварда. – Прости. Если б я знал, что ты придёшь, то оставил бы свет включённым.
Небольшая вспышка света и я вижу, что взяв свой телефон, Эдвард бросает слабый свет на крыльцо, освещая мне путь.
– Посиди со мной, – спокойно говорит он.
Я не решаюсь. Здесь темно. Я не смогу увидеть, что он делает. Я сглатываю, неожиданно почувствовав сильную сухость во рту.
– Не нужно бояться меня, – это почти шёпот. – Разве ты ещё этого не поняла?
Он прав. Это мой укоренившийся инстинкт предупреждает меня, я же сама знаю, что он не заманивает меня в ловушку.
Когда я делаю шаг вперёд, Эдвард освещает крыльцо, снова включив экран своего телефона. Наконец, я вижу, что он немного двигается в сторону, и сажусь на ступеньки, слегка повернувшись и опираясь спиной о перила.
– Не можешь уснуть, да? – в темноте говорит Эдвард.
Я могу сейчас кивнуть, но ведь он всё равно это не увидит, или увидит?
Я почти не удивлена, когда Эдвард протягивает мне свой телефон.
– Поговори со мной.
Не зная, что сказать, я просто тупо смотрю на телефон. Наконец, пишу.
Спасибо за CD. Музыка прекрасна.
В тусклом свете телефона я вижу светлую улыбку Эдварда.
– Рад, что тебе понравилось. У меня много записей, приходи как-нибудь, посмотришь.
Думаю, мы оба знаем, что шансы, что я сделаю это, очень невелики.
– Переживаешь перед завтрашним днём?
Да.
– Я бы на твоём месте тоже переживал. Но мы были искренни, когда говорили с тобой сегодня. Мы поддержим тебя, даже если тебе трудно в это поверить. Мы не станем... враждебно относиться к тебе или что-то ещё.
Я с трудом сглатываю и с ужасом понимаю, что в тишине ночи, этот звук скорей всего был услышан. Почти безветренно, лишь слегка колышутся верхушки деревьев.
Эдвард молчит, и к счастью не спрашивает, почему мне так трудно поверить членам его семьи. Я вижу, что он безоговорочно в них верит.
А также я думаю, что раньше он никогда не был по-настоящему разочарован. Его доверие никогда не предавали.
– Могу я задать тебе вопрос? – затем спрашивает он.
Ладно, ведь он в любом случае сделает это. Я жду, пока он снова заговорит.
– Эта композиция, «Лунный свет». Когда ты слышишь её, она вызывает у тебя какие-то эмоции. Я видел, как полностью меняется выражение твоего лица. Скажешь мне, почему она так важна для тебя?
Я смотрю на телефон в своей руке и кусаю губу до тех пор, пока не чувствую во рту привкус крови. Экран светится, затем снова погасает. Я его включаю, и он снова погасает. Сказать ему?
Что мне терять?
Он тоже мне что-то дал. Он поделился со мной своей музыкой. Может, мне нужно дать ему что-то взамен.
Или, может, я просто хочу сказать ему. Хочу, чтобы он знал, почему эта музыка для меня особенна. Я знаю её наизусть – даже если б у меня забрали этот CD, я бы могла снова и снова проигрывать её в своей голове. Никто не может забрать у меня мои воспоминания.
Никто.
Я задерживаю дыхание.
Она напоминает мне о моей матери.
Эдвард ничего не говорит, но я знаю, что он прочитал сообщение. Вместо этого, я абсолютно уверена, что слышу, как он с трудом сглатывает.
– Прости, – наконец, говорит он, так тихо, что это едва слышный шёпот. – Ты скучаешь по ней?
Его вопрос застигает меня врасплох настолько, что я резко откидываюсь на перила. Нахмурившись, я слегка качаю головой, но его слова достигли моего мозга и теперь анализируются, сохраняются и наносят ущерб моей дремлющей части эмоций.
– Прости, – снова говорит Эдвард. – Я не хотел расстраивать тебя. Мне жаль, я должен был держать рот на замке.
Но я печатаю.
Нет.
– Ты... не может быть.
Я снова показываю ему экран. Я не скучаю по маме.
Я не могу себе позволить. Она ушла от меня, и сделала это не без причины. Именно я заставила её так разозлиться...
Нет. Не думай об этом.
Эдвард выдыхает, и даже в темноте я вижу, как он проводит рукой по волосам.
– Ладно. Тогда извиняюсь за то, что поднял эту тему.
Я пожимаю плечами. Это нормально. Он не знал. И я была готова к тому, что он захочет знать, почему эта мелодия так много для меня значит.
Холодный порыв ветра напоминает нам обоим, что мы на улице и можем замёрзнуть.
– Нам пора ложиться спать, – тихо говорит Эдвард, и мне кажется, будто он сожалеет об этом. – Клянусь, когда повзрослею, то буду работать только в ночные смены.
Он зевает и потягивается, затем встаёт и возле двери ждёт, когда я присоединюсь к нему. Мы заходим в дом и всё ещё в темноте, вешаем свои пальто. Затем поднимаемся наверх, я иду вслед за ним. Не хочу, чтобы он был за моей спиной. Только от одной этой мысли сжимается моё горло.
Возле двери в комнату я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы как-то пожелать ему спокойной ночи.
– Если тебе понадобится что-то завтра, просто свяжись со мной, – тихо, чтобы не разбудить остальных, говорит он.
Я киваю, прекрасно зная, что он не может видеть меня. Когда я поворачиваюсь, чтобы взяться за дверную ручку, Эдвард снова говорит:
— Да, и, Белла? Спасибо, что доверилась мне сегодня ночью.
В шоке, я снова киваю в темноте и проскальзываю в свою комнату.
Он поблагодарил меня. Что это значит? Зачем он это сделал?
И всё же, я понимаю, что счастлива оттого, что рассказала ему. Каким-то образом из-за того что об этом знает кто-то кроме меня, моё бремя кажется мне легче.
Он был печален, когда сказал, что видел какие-то эмоции на моём лице. Интересно, что он видел. Я уродлива, как ночь – я потрясена, что он вообще смотрел на меня, не говоря уже о том, что заметил различия в моей внешности.
Вздохнув, я запираю дверь и пытаюсь заснуть.
~О~
Я просыпаюсь рано, услышав сработавший будильник на мобильнике, и на мгновение чувствую себя дезориентированной. Осознание того, что сегодня меня ждет, обрушивается, и мне приходится поторопиться, чтобы вовремя добраться до туалета.
Закончив, я сжимаю зубы, пытаясь проглотить жгучую желчь в горле.
Я могу это сделать. Мне придётся.
Я одеваюсь, чищу зубы и спускаю вниз свой рюкзак.
Эсме уже не спит и указывает на тарелку с хлопьями, залитыми молоком, которая стоит на барной стойке.
– Поешь. Можешь сделать это в библиотеке, если здесь тебе слишком сложно. Но главное, поешь.
В тот момент, когда она выходит из кухни, я выливаю хлопья в канализацию.
Я не могу. Прости, Эсме.
Вскоре внизу собираются все младшие Каллены, ободряюще улыбаясь мне и говоря успокаивающие слова.
Я хмурюсь и отвожу взгляд. Я не хочу ничего такого. Конечно, не хочу.
Когда приходит время идти, Эсме протягивает мне пакетик с жидкой едой и, встретив мой взгляд, говорит:
– Если ты поймёшь, что не сможешь через это пройти, если что-то напугает тебя и появится какая-нибудь другая причина, пришли мне сообщение и я приеду и заберу тебя. Никаких последствий. Абсолютно никаких. Если ты поймёшь, что не сможешь сделать это сегодня, мы попробуем снова, немного позже. Хорошо, Белла?
Я киваю, потому что знаю, именно этого она ожидает от меня.
Если я не внушу ей уверенность, она не позволит мне уйти.
– Телефон с тобой?
Я киваю, и она улыбается.
– Иди.
Мы едем в школу в тишине.
Ну, не совсем, так как Элис без устали болтает, а Розали не сводит с меня взгляда через зеркало заднего вида, но для меня это тишина.
Я медленно отстраняюсь от всего. Шаг за шагом я отхожу от окна с реальностью, пока не оказываюсь в окружении белого тумана. Сигналы поступают, и я ничего не пропущу, но теперь я готова.
Когда мы останавливаемся на стоянке, я выхожу из машины и смотрю на школу. Столько учеников и некоторые уже смотрят на меня.
Я делаю глубокий вдох.
Я могу это сделать. Мне придётся.
Обняв себя за талию, я мысленно делаю последний шаг и почти полностью закрываюсь. Я всё ещё могу слышать, видеть, ощущать запахи. Чувствовать. Только теперь всё как будто издалека.
Боковым зрением я вижу, что Элис, глядя на меня, сужает глаза.
Она заметила.
Чёрт.
~О~
Вот и школа. Что же ждёт там Беллу?
Форум здесь...
Источник: http://robsten.ru/forum/49-1397-79
0
.
