Жанр: приключенческий вестерн
Пейринг: Белла/Эдвард
Рейтинг: 16+
Саммари: Дикий Запад. Когда преступника Эдварда Каллена ранят в перестрелке, он пытается укрыться в небольшой хижине и совсем не ожидает, что очнется с двустволкой, направленной ему в лицо хорошенькой женщиной

Эдвард

Все звуки стихают, когда я вхожу в салун. По комнате проносится ропот и все глаза устремлены на меня. Я стою в дверях, положив руку на кольт. Хотя это не имеет значения, потому что те, кто попытается дернуться, будут мертвы. Последние шесть лет доказали, что я человек, которого следует бояться.

Я бросаю взгляд на полуголых девиц и пьяных мужчин, которых они развлекают. В их глазах вспыхивает узнавание, и они нервно ерзают, боясь даже смотреть мне в глаза.

Я ухмыляюсь.

Это уважение, которое я требую; уважение, которое я заслужил.

Эдвард Каллен никого не боится, и пока они это знают, я могу спокойно выпить виски. Когда я вальяжно подхожу к бару, помещение медленно оживает. Женщины хихикают, надеясь заработать немного денег, в то время как мужчины топят свои печали в стакане.

- Виски есть? - Спрашиваю у бармена с детским лицом.

С тех пор, как я сел, он полирует один и тот же стакан, но как только я начинаю говорить, моментально останавливается и уделяет мне все свое внимание.

Неистово кивнув, он ставит передо мной стакан.

- Вот, п-пожалуйста, сэр.

Сняв шляпу, я поднимаю стакан и, запрокинув голову, вливаю в себя содержимое.

- Еще один, - требую я, хлопнув стаканом по барной стойке.

Мягкая рука скользит по моим плечам, и теплые сиськи прижимаются к предплечью.

- Как поживаешь, ковбой? – спрашивает девица, пропитанная зловонием другого мужчины.

- Все было хорошо, пока ты не пришла сюда и не окутала меня своим смрадом.

- Таня, - рявкает мордашка-бармен. - Этот человек не просил компании. Убирайся!

- Ну, извини, - фыркает шлюха, уже направляясь к своей следующей, более податливой жертве.

Дрожащей рукой Мордашка ставит передо мной очередную порцию виски.

- Простите, сэр. Иногда эти шлюхи не знают своего места. - Он нервно сглатывает. - Могу я предложить вам принять ванну и постирать вашу одежду?

Только я собираюсь кивнуть в знак согласия, как до меня доносится звук копыт, грохочущих по гравию. Это заставляет меня напрячься. Сохраняя бесстрастное выражение на лице, я смотрю на бармена.

- Похоже, я не задержусь здесь достаточно надолго, чтобы принять твое предложение. Хотя оно и чертовски любезно. - Я коротко киваю ему и разворачиваюсь на своем стуле в ожидании прибывших.

По звуку шпор, звенящих о деревянные ступени, я понимаю, что сюда войдут четверо мужчин. Первым входит не кто иной, как Джейкоб Блэк, известный охотник за головами в этих краях. Он годами охотится за моей задницей. Уголки моих губ приподнимаются от его дерзкого вида.

- Так-так, и кто тут у нас? - спрашивает он с самодовольной улыбкой. – Неужели это сам Эдвард Каллен - знаменитый преступник, разыскиваемый живым или мертвым. - Он поднимает плакат с моим изображением и размахивает им.

Я всегда ненавидел этот плакат; черно-белый рисунок не отдает мне должного. Мои волосы на нем - плоского серого цвета, а ярко-зеленые глаза кажутся черными и бездушными.

Он не успевает и глазом моргнуть, как я достаю свой кольт, и пуля вырывает плакат из его рук. Пригнувшись, шлюхи разбегаются вверх по лестнице, а пьяницы сидят, понурившись, не зная, на чьей стороне в этой стычке они хотят оказаться. Лучше, если они будут держаться сами по себе: это все, что я могу предложить.

Блэк напрягается, и его рука тянется к кобуре. Остальные мужчины, которые молча стояли позади него, теперь шагнули вперед в знак поддержки.

- Ты уверен, что хочешь именно этого, Блэк? – спрашиваю я, но потом исправляюсь. - Я имею в виду попытаться сделать это. У тебя нет шансов забрать меня отсюда, живого или мертвого.

Я встаю, направляя на него свой кольт, другая рука лежит на кобуре, в которой находится его брат-близнец. Через мою спину перекинут дробовик.

Лицо Джейкоба становится угрожающим, как будто он пытается вселить в меня страх Божий, но я уже знаю, что никто не может заставить меня бояться моего Создателя. С тем образом жизни, который веду, я, несомненно, предстану перед ним раньше, чем большинство.
- Полагаю, тогда нам просто надо проверить, так ли это? – рычит Блэк и его рука дергается.

Но прежде, чем он успевает шевельнуться, пуля разрывает его череп. Его люди в шоке смотрят, как их лидер, покачнувшись, падает замертво прямо там, где стоял. Один из них, поджав хвост, выбегает за дверь.

- Ты заплатишь за это, гринго! (п.п.: в Латинской Америке так презрительно называют англоговорящих белых людей), - кричит он, когда за ним закрываются двери.

Двое других остаются на бой. Они хватаются за оружие и ныряют вниз, переворачивая ближайшие столы для прикрытия.

Я ловко перепрыгиваю за барную стойку, подтягивая Мордашку вниз, чтобы он не попал под град пуль, который наверняка неизбежен. Он подползает ближе и хватает свой дробовик, чем немало меня удивляет. Хотя мне и не нужна помощь, но я киваю ему в знак признания за то, что он выбрал правильную сторону, и поднимаю пальцы для подсчета.

Когда я досчитываю до трех, мы оба поднимаемся и обменяемся пулями с двумя оставшимися членами отряда. Уворачиваясь и стреляя, нам наконец-то удается ранить их обоих. Один выползает из-за баррикады, схватившись за живот, и призывает к перемирию, в то время как другой корчится в ожидании последнего вздоха. Я медленно выхожу из-за стойки, направив пистолет на раненого.

Это становится самой большой ошибкой в моей жизни.

Потому что без-пяти-минут-труп использует последние силы, чтобы всадить мне пулю прямо в бок. Воспользовавшись суматохой, другой пытается добавить еще одну, но терпит неудачу из-за зияющей дыры в его торсе, благодаря дробовику Мордашки.

Я опускаюсь на колени на пол, мое тело раскачивается от пули и боли, которая обжигает меня.

Превозмогая боль, мне с трудом удается встать на ноги. Доковыляв до двери салуна, я бросаю благодарный взгляд на Мордашку, и направляюсь к привязанной снаружи лошади.

- Подожди, - зовет мальчишка, догоняя меня. - Куда это ты собрался? Нужно осмотреть рану, и я могу помочь.

Делая все возможное, чтобы взобраться на Стрелу, я качаю головой.

- Не могу этого сделать. Один из них сбежал, а это значит, что впереди еще куча дерьма. Возвращайся и убедись, чтобы все узнали, что только Эдвард Каллен ответственен за эту бойню. Любой, кто скажет иначе, ответит передо мной.

- Черт возьми, приятель. Эти пьяницы знают, где их выгода. Они не будут бранить меня за помощь. Слушай, ты легенда в этих краях, тем более теперь, когда пристрелил Джейкоба Блэка, - предлагает Мордашка. – Позволь мне хотя бы закрыть твою боевую рану.

Прежде чем я успеваю отказаться, он разворачивается и бежит обратно в салун, едва не срывая двери с петель. Я качаю головой. Этот отважный парнишка поклоняется мне, но ему самому нужно беспокоиться. Тот, кто придет следующим, может быть не таким правильным, как Блэк. Мне очень жаль, что я оставляю его в беде, но мне нужно выбраться отсюда и позаботиться об этой проклятой ране, если я хочу пожить еще немного.

Когда молодой бармен выбегает обратно, в одной руке у него белые полоски ткани, а в другой бутылка виски. Уже не в силах сдержать стон боли, я делаю глубокий вдох и поднимаю руку, чтобы он мог добраться до дыры в моем боку.

- А теперь поторопись, Мордашка. Покончим с этим дерьмом.

Сжав зубы, чтобы не показаться слабым, я готовлюсь к боли. И когда мальчишка делает это, языки адского пламени пробегают по моей коже. Тяжело дыша, я прилагаю все усилия, чтобы справиться с болью. Мордашка оборачивает полоски ткани вокруг моей талии и завязывает узлом.

Когда он заканчивает, я не уверен, что мне лучше, но все равно выражаю ему свою благодарность.

- Спасибо за твою помощь сегодня. Я должен убраться отсюда до того, как прибудет следующий отряд.

- Ты вернешься? - с надеждой спрашивает он. - Я хочу знать, что ты жив.

- Как тебя зовут, малыш? - спрашиваю я тощего, светловолосого, голубоглазого бармена.

Он гордо улыбается, как будто для него величайшая честь, что Эдвард Каллен интересуется его именем.

- Джаспер, сэр. Меня зовут Джаспер.

- Что ж, Джаспер, можешь не сомневаться, что я выживу. Эдвард Каллен не умрет от огнестрельного ранения, от которого может уехать. Я умру лишь в блеске славы, - уверяю я его.

Я поправляю шляпу и пришпориваю своего жеребца. Поднимая пыль, мы покидаем маленький городок, надеясь максимально увеличить расстояние от следующей волны людей, которые, я уверен, приближаются. Кряхтя от боли, которую причиняет каждое движение, я гоню свою лошадь все быстрее и быстрее.

Мы едем весь день и до поздней ночи, прежде чем я замедляю ее. Пот струится по лбу, и я едва могу удержаться на Стреле. Я ни за что не доберусь до ранчо Карлайла - слишком далеко ехать. Мои бинты пропитаны кровью, и если я не остановлю ее, то могу истечь кровью по дороге.

Осмотрев территорию, я, наконец, вижу свет на горизонте, и начинаю пробираться к нему. Издалека кажется, что это небольшая хижина, но когда подхожу ближе, я вижу сарай, расположенный достаточно далеко, чтобы я мог отдохнуть в безопасности в течение нескольких часов.

Сарай маленький и вмещает только одну лошадь. Я ставлю Стрелу в пустую кабинку и срываю с себя рубашку, чтобы сделать свежие бинты. Сняв полоски, любезно предоставленные Джаспером, я провожу осмотр своей раны. Она красная, воспаленная и сочится кровью. Я беру свою фляжку и, стиснув зубы, наливаю на рану еще виски, прежде чем затянуть бинты так крепко, как только могу.

Тяжело дыша, я опускаю усталую голову и, наконец, могу закрыть глаза.

***

Ощущение холодного металла под подбородком заставляет мои глаза широко раскрыться, но яркий солнечный свет от дверей сарая, заслоняет лицо обладателя оружия. Я остаюсь лежать неподвижно, чтобы мне не отстрелили голову.

- Что ты делаешь на моей земле, - требует человек. Только это совсем не то, чего я ожидал - это женский голос.

Я медленно поднимаю руки вверх, чтобы их было видно.

- Простите, мэм, но меня подстрелили, и я больше не мог ехать верхом. Ваш сарай был первым, что я смог найти. Я не причиню вам вреда,- говорю я ровно, но ружье сильнее давит мне под челюсть.

- Откуда мне знать, что как только я подниму ружье, ты не нападешь? Ты уже пробрался на мою землю, - говорит она резко и требовательно.

- Полегче, мэм. Если бы я хотел причинить вам боль, я бы вошел в дом, пока вы спали. Я просто пытался отдохнуть, чтобы добраться до своего друга-врача. - Я показываю туда, где мой бок завернут в рваную рубашку.

Нерешительность мелькает на ее лице, когда ее взгляд скользит по моей обнаженной груди и ниже, где кровь уже пропитала ткань. Пользуясь ее отвлечением, я хватаю двустволку и вырываю из-под подбородка.

Взрыв эхом разносится по сараю, оглушая меня. Я вскакиваю на ноги и качаю головой, пытаясь избавиться от звона в ушах, но от быстрого движения боль пронзает мой бок, и я падаю на колени, хватаясь одной рукой за голову, а другой за рану.

Периферийным зрением я вижу, как двигается рот женщины, но не могу разобрать ни слова из-за проклятого звона в голове. Покачнувшись, я откидываюсь на свою импровизированную кровать со стоном, который я даже не могу услышать, а лишь чувствую в груди.

Нежные руки заставляют меня лечь на спину. Окинув меня вопросительным взглядом, женщина тянется к тряпкам, обернутым вокруг моей талии. На этот раз, когда ее рот шевелится, я слышу гул ее голоса, но не слова.

Предполагая, что она хочет взглянуть, я киваю и напрягаюсь, готовясь к ослепительной боли. Только ничего не происходит. Ее прикосновение нежное и мягкое, когда она маневрирует импровизированными бинтами, обнажая дыру в моем боку.

- ...нужно удалить... пока я... - ее слова обрывками доходят до моих ушей, но из того, что я слышу, могу только предположить, что она намерена помочь.

Я хватаю ее руку, удивляясь ощущению мягкой кожи под моими грубыми пальцами. Даже не осознавая, я ловлю себя на том, что поглаживаю плоть большим пальцем.

- Ты пыталась убить меня, - говорю я, любопытствуя, каковы ее мотивы помочь мне.

Она выхватывает руку и встает.

- Нет, идиот, это ты пытался убить себя, - кричит она, и каждое слово теперь звучит громко и ясно. - Я бы выстрелила в тебя, только если б ты хотел мне навредить.

Закрыв глаза и глубоко сглотнув, я принимаю ее слова. Может быть, она и не выстрелила бы в меня, но я не мог рисковать с дробовиком под подбородком, хотя последствия оставили меня в худшем состоянии.

- Простите, мэм, я не хотел вас обидеть. Мне просто нужно было где-то отдохнуть, - говорю я еще раз, стараясь выглядеть серьезным.

- Ну что ж, хорошо, - фыркает она. - Оставайся на месте, а я пойду за инструментами. Эту пулю нужно вытащить.

Прежде чем я могу спросить, что она имеет в виду, она поворачивается и уходит, оставляя меня пялиться ей в след.

Я закрываю глаза и пытаюсь подавить монотонный звон, который все еще остался в голове. Время сливается, и я не знаю, как долго ее нет. Образ женщины и то, как она склоняется надо мной, танцует у меня перед глазами. Огонь в ее глазах, мягкость ее кожи - все это играет эротичную мелодию в моем сознании.

От удара ногой в голень мои глаза распахиваются.

- Что это за стоны такие? Тебе так больно?

Чувствуя жар на своей коже, я отворачиваюсь, стыдясь сцен, проигрывающихся в моей голове.

- Простите, мэм. Должно быть, я заснул.

Она внимательно изучает меня, а затем, тяжело вздохнув, говорит:

- Нет необходимости во всех этих «мэм», ты можешь называть меня Белла. - Она ставит поднос, который держала в руках, на землю рядом со мной. - Тебе нужно поесть и набраться сил, потому что то, что грядет, не будет приятным.

Радуясь тому, что есть на чем сосредоточиться, я очень осторожно поднимаюсь и хватаю хлеб.

- Спасибо... Белла, - говорю я с полным ртом. Я ожидал, что ее имя будет казаться чужим на моем языке, вместо этого мне приятно произносить его. - Можешь звать меня Эдвард.

- Как ты получил эту рану, Эдвард? – спрашивает она, подняв брови.

- Вчера у меня возникли кое-какие проблемы, - отвечаю я. - Но не волнуйся, другой парень не выжил. - Я ухмыляюсь. Возможно, ей не нужно знать обо всех моих делах, но я не хочу, чтобы она думала, что я не могу быть опасным.

- Пока все, что ты собираешься делать - это выздоравливать и двигаться дальше, а я буду более чем счастлива помочь тебе в этом. Лучше бы никто из твоих проблем не последовал за тобой сюда. Я не люблю странных мужчин с оружием на моей земле.

Она скрещивает руки на груди и самодовольно улыбается.

- Я вижу это, мисс Белла, - признаю я. - Если хочешь, я могу убраться отсюда в ближайшее время.

Она опускается на колени и снимает повязку с моей раны.

- Не знаю, как далеко ты сможешь уйти, - говорит она, качая головой, - но ты не справишься, если мы не вытащим пулю. Рана заражена. – Коснувшись рукой моего лба, она продолжает, - У тебя уже и лихорадка начинается. Так что мы только теряем время.

Заметив, что она не потрудилась исправить мое использование «мисс» перед ее именем, я не могу не задаться вопросом, что одинокая женщина ее возраста делает здесь без защиты.

- Ты уверена, что сможешь ее извлечь?

- Или я попытаюсь, или ты умрешь. Выбирай сам. - Она встает и подходит к Стреле, которая ржет и трется об нее носом, когда Белла гладит ее.

- Ну, тогда приступай, - огрызаюсь я. Ее беспечность выводит меня из себя, и я даже не знаю почему. Она действительно позволит мне умереть?

- Так я и думала. - Белла кивает и снимает с плеча сумку, которую я даже не заметил.

- Что у тебя там? – с сомнением интересуюсь я.

- Это принадлежало моему мужу, он был местным доктором, прежде чем встретил малоприятную кончину, - объясняет она. - Как ты можешь догадаться, я много раз видела, как он лечил огнестрельные ранения.

- Что с ним случилось? - спрашиваю я, когда она садится рядом со мной.

Ее взгляд устремляется на меня, и то, что я там вижу, застает меня врасплох. Ее глаза холодные, непоколебимые.

- Он думал, что может пойти в город и переспать со шлюхами, а потом прийти ко мне в постель, пропитанный их вонью. - Она использует немного больше силы, чем нужно, чтобы снять тряпки с моего тела. - Больше он так не думает.

Это откровение потрясает меня до глубины души. Белла больше похожа на меня, чем я когда-либо мог себе представить. Мне кажется, что у меня галлюцинации. Это действительно происходит, или я уже на смертном одре?

- И никто не скучал по нему? – сглотнув, спрашиваю я.

Она подносит к моим губам жестяную чашку и побуждает выпить. Обжигающий виски ударяет мне в горло.

- Я не виновата, что он пошел принять роды, да так и не вернулся. Теперь пей, наверняка будет больно.

Я делаю, как она говорит, и пью виски, которое она предлагает. Когда моя голова настолько затуманена, что я едва могу вспомнить, кто я, она вытаскивает нож и пару длинных плоскогубцев из сумки.

Мои глаза расширяются.

- Что ты будешь с этим делать, красавица?

- Ты считаешь меня красивой? – улыбается она.

- Глупо было бы не заметить этого. Я не знаю, зачем ходить к шлюхам, когда дома такая женщина, как ты, - бормочу я в бреду. Я бы никогда не сказал это вслух, если бы не алкоголь, циркулирующий по моим венам.

Она поднимает нож перед собой.

- Будет больно, но я должна вскрыть тебя, чтобы найти пулю. - Она фокусируется на моей ране, но продолжает говорить, пока работает. - Я переехала на запад с большими мечтами. Думала, что выйду замуж за человека, которого люблю, и мы создадим семью на нашей земле. Оказалось, что любви даже не существует. Мужчины не умеют быть верными, и женщины просто закрывают на это глаза.

Я вздрагиваю, когда нож вонзается в мою плоть.

- Не все мужчины такие. Я знаю некоторых по-настоящему преданных, они любят свою семью больше всего на свете.

Белла поднимает на меня взгляд, и он обжигает меня своим любопытством. Ее глаза такие красивые и большие, глубокого шоколадного цвета с темными длинными ресницами, и, похоже, хранят много секретов и мечтаний.

- Ты такой, Эдвард? Ты верный мужчина или у тебя где-то есть жена и дети, пока ты лежишь здесь и строишь мне глазки?

Чувствуя, что это вопрос жизни или смерти с лезвием, вонзенным в мою плоть, я говорю правду.

- Я не из тех, кто женится. Никогда не был. Однако теперь я вижу в этом некую привлекательность. - Я пытаюсь изобразить очаровательную улыбку, но с трудом чувствую лицо от боли в боку и виски в крови.

Наконец она вытаскивает нож из моей кожи и прижимает тряпки, чтобы остановить кровь, вытекающую из вновь открытой раны.

- Это был правильный хороший ответ, Эдвард, но тебе не нужно ничего придумывать, потому что ты думаешь, что я могу тебя прикончить.

Я хихикаю, а затем пытаюсь схватиться за бок, но она отталкивает меня.

- Ты не можешь прикоснуться к ране. Когда кровотечение замедлится, мне придется найти пулю.

Мои глаза закрываются на секунду, пока я не вспоминаю, что не ответил.

- Я не лгал, чтобы спасти себя, Белла. Такая красивая женщина, как ты - мечта каждого мужчины. Если он может принести в ее жизнь лишь плохое, тогда ему лучше просто поблагодарить ее и двигаться дальше. - Мои глаза снова закрываются, и мне трудно оставаться в сознании.

- По-моему, эта женщина не очень-то возражает против неприятностей. - Ее мягкие слова наполняют мои чувства, и я не уверен, говорит ли она их, или я лишь придумываю. Затем она продолжает более решительно: - Теперь ты должен собраться с духом, мне нужно вытащить пулю.

Напрягаясь, я борюсь с болью, когда она погружает плоскогубцы в мой бок и ищет пулю. Когда я не могу больше терпеть боль, я сдаюсь и позволяю себе уплыть туда, где ничего не чувствую.

Белла

Я смотрю на мужчину перед собой, который потерял сознание от боли, и не могу не удивляться его красоте. Даже покрытый пылью, с растрепанными от ковбойской шляпы волосами, он по-прежнему потрясающий. Его глаза напоминают мне темно-зеленые кедры, а волосы имеют цвет сосновой соломы, с белокурыми прядями там, где их касалось солнце. Его челюсть острая, сильная и покрыта многодневной щетиной.

Во сне Эдвард выглядит таким юным и невинным, но, только услышав, как он говорит, я понимаю, что в этом огнестрельном ранении есть нечто большее, чем простая перестрелка. У него явно есть какая-то история за спиной, потому что, несмотря на молодость, он уже довольно опытен, но я не могу понять, что стало тому причиной. Я медленно протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по его волосам – на самом деле они совсем не такие, как выглядят; пряди мягкие и шелковистые, когда скользят сквозь мои пальцы.

Увидев его впервые, я была в ярости. Как смеет кто-то вторгаться в мою собственность? Но после нашей первой стычки, я увидела в нем что-то знакомое, так похожее на меня. В какой-то момент своей жизни он принял решение, которым не гордится, но не намерен сожалеть.

Я не могу не думать о том, что это может быть, но потом спрашиваю себя, имеет ли это значение. Так или иначе, пока он лежит здесь, и его жизнь зависит от моих действий, он уже заслужил мое доверие. Я нужна этому ковбою, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы он исцелился.

Жар от его лба обжигает мне пальцы, поэтому я оставляю его и возвращаюсь в свою хижину, готовясь к поездке в город. Оседлав Звезду, я бросаю последний взгляд на своего раненого ковбоя, прежде чем просунуть ногу в стремя и взобраться на нее. Мы мчим прочь. Я подстегиваю ее, потому что знаю, что лихорадка может убить так же быстро, как и сама рана.

Когда я добираюсь до города, первое место, которое я ищу, - это торговая лавка. Как только я вхожу, мистер Ньютон наклоняет голову в приветствии.

- Очень приятно видеть вас сегодня, мисс Изабелла. Чем могу помочь? - Ему за шестьдесят, и его жена Джессика недавно скончалась.

Я широко улыбаюсь ему.

- Мне нужно что-нибудь от лихорадки и, может быть, кое-какая мазь. У вас здесь есть что-нибудь подобное?

Он хмурит брови.

- Все в порядке? Может быть, тебе стоит показаться доктору, если у тебя рана.

Я хихикаю и, положа руку на сердце, уверяю его:

- О, нет, мистер Ньютон, это не для меня. Один из моих соседей повредил руку, работая на ранчо, и так как я все равно собиралась в город, то предложила кое-что купить.

Он смотрит на меня еще с минуту, но, наконец, кивает.

- Хорошо, посмотрим, что у нас тут. - Он идет по проходу с травами, а я следую за ним. Внимательно изучая полки, он, наконец, тянется к чему-то. - Ах. Вот и оно. Это было привезено с Северо-Запада, но, похоже, очень полезно для ран.

- Ну, - протягиваю я, закрыв рукой нос, - это воняет так, будто и в самом деле может помочь.

Он усмехается и протягивает ее мне.

- Это скунсовая капуста. - Он все еще хихикает, проходя дальше по проходу. - Просто сделай из нее мазь и вотри ее.

- А лихорадка? - Спрашиваю я, держа капусту как можно дальше от себя.

Он снова просматривает полку и извлекает очередную баночку.

- Нашел, - говорит старик, поворачиваясь ко мне. - Это ивовая кора. Просто завари из нее чай, и он должен помочь от жара.

Я беру снадобье, улыбаясь старому мистеру Ньютону.

- Большое вам спасибо. – Я решаю быть милой и надеюсь отвлечь его от того, почему вообще здесь. Не хочу, чтобы стало известно, что я покупала лекарства, поэтому продолжаю любезничать. - Как поживаете?

- Хорошо, у меня все хорошо. Я знаю, что о моей Джессике позаботятся там, на небесах. - Его глаза стекленеют при одной мысли о ней.

- Конечно, - соглашаюсь я, желая поддержать его. - И однажды вы снова будете вместе.

- Милостью Господа, - кивает он. - Хочешь, чтобы я добавил их к твоему счету?

- О, нет, думаю, на этот раз я за них заплачу, - говорю я, направляясь к стойке.

- Тебе решать, - бормочет он, следуя за мной.

Я плачу за покупки и смотрю, как он запихивает их в джутовый мешок. Когда я собираюсь выйти за дверь, на меня налетает мужчина, отчего мешок падает на землю, а мои покупки рассыпаются по земле.

Бросив на него свирепый взгляд, я наклоняюсь, чтобы поднять все. Когда он предлагает свою помощь, я отмахиваюсь от него и, поспешно собрав свои вещи обратно в сумку, ухожу прочь к Звезде.

Еще одна остановка, и я смогу вернуться в свою хижину и к своему раненому ковбою. Перейдя через улицу, я направляюсь в салун. Однако прежде чем войти, плакат, прибитый к столбу, останавливает меня.

Я пялюсь на него, разинув рот.

Его красивое лицо смотрит на меня с плаката «разыскивается», и он не просто разыскивается, а разыскивается живой или мертвый.

Я в шоке.

Я догадывалась, что с ним произошло что-то плохое, но никогда не думала, что это будет так.

- Кажется, некоторые думают, что он где-то рядом, - раздается голос позади меня.

Я подпрыгиваю от испуга и, схватившись за грудь, оборачиваюсь.

- Вы напугали меня до смерти! – ругаюсь я на того же мужчину, что в лавке выбил сумку у меня из рук.

Он приподнимает шляпу.

- Извините, мэм. Не хотел вас пугать. - Он кивает в сторону плаката. - Говорят, он ранен. - Мужчина смотрит на меня с любопытством, и я могу сказать, что он - отвратительная крыса.

- Так ему и надо, - отвечаю я, вызывающе вздергивая подбородок. Этот человек думает, что нащупал что-то, но ни за что не получит это от меня.

- Будьте осторожны, мэм. Терпеть не могу, когда красавиц вроде вас обижают такие, как он, - предупреждает он с намеком на знание в голосе.

- Нет проблем, сэр. Спасибо. – Наклонив голову, я захожу в салун.

Купив несколько бутылок виски, я быстро возвращаюсь к лошади, и прежде чем двинуться в путь, оглядываюсь по сторонам.

Только убедившись, что этого человека нигде не видно, я покидаю город и возвращаюсь к своему... преступнику?

Благополучно добравшись до своей хижины, я проверяю, как там Эдвард, и пополняю его запасы виски и хлеба. Затем вывожу обеих лошадей на пастбище. Вернув их в стойла, я касаюсь головы Эдварда, проверяя.

Мои пальцы задерживаются в его слишком мягких волосах дольше, чем следует, но я знаю, что ему нужна моя помощь, поэтому возвращаюсь в дом и принимаюсь готовить его чай и мазь. Эта капуста воняет на весь дом, но оно того стоит. Эдвард, может быть, и преступник в глазах закона, но для меня он более чем порядочный мужчина, и только это имеет значение.

Маркус был хорош в глазах закона, и посмотрите, что с ним стало. Муж - любитель шлюх. Я усмехаюсь, думая о его жалкой заднице. Я ни за что не потерплю такого человека.

Когда чай готов, и я практически заканчиваю мазь, какой-то звук отвлекает меня от работы. Я останавливаюсь и прислушиваюсь. Топот копыт. Быстро пряча лекарства подальше от глаз, я хватаю свой дробовик и иду к входной двери.

То, что я там вижу, приводит меня в бешенство. Человек из города сидит верхом на лошади и осматривает мою собственность.

- Что тебе нужно? - требую я, прицеливаясь.

Он поднимает руки и спрыгивает с лошади.

- Эй, малышка мисси! Я не хотел причинить тебе вреда, я просто волновался, вот и все. Хотел убедиться, что ты добралась до дома.

- Как ты узнал, где мой дом? – спрашиваю я, не отступая ни на шаг.

Он качает головой.

- Это было нетрудно. - Он принюхивается и морщит нос. - Что за вонь идет из твоего дома?

- Это не твое дело, мистер. Как видишь, я добралась до дома в полном порядке, так что можешь убираться отсюда.

- Подожди минутку. Откуда мне знать, что тебя здесь не держат в плену? Этот разбойник может заставить тебя говорить такие вещи, - отвечает он, придвигаясь ближе.

Я останавливаюсь, обдумывая то, что он говорит, и вижу логику в его мыслях. Приняв решение, я опускаю дробовик.

- Отлично. Ты можешь зайти и осмотреться здесь, а потом убирайся к черту с моей собственности. Никто не держит меня в плену, но, думаю, ты этого не знаешь.

Он кивает и направляется к моей двери, не сводя глаз с дробовика.

- Ты бы положила эту штуку?

- Не понимаю, почему я должна это делать, - фыркаю я. - У тебя на боку пистолет.

Он снова поднимает руки.

- Ладно, понял. - Мужчина проходит мимо меня и, переступив порог, прикрывает нос. - Ну и вонь тут у тебя.

Не обращая внимания на его слова, я стою у двери и наблюдаю, как он осматривает мое маленькое жилище. Когда он, обойдя все комнаты, ничего не находит, я упираюсь рукой в бедро и вызывающе спрашиваю:

- Доволен?

- Ну, по крайней мере, в доме чисто. - Он проходит мимо меня к двери и оглядывается. - А как насчет вон того амбара?

- Что насчет него? – огрызаюсь я.

- Достаточно места, чтобы держать преступника, - откровенно отвечает он.

И тогда я понимаю, что он должен уйти. Видит Бог, я пыталась быть терпеливой и отправляла его восвояси, но теперь он посягает на вещи, которые его не касаются. Эдвард недостаточно здоров, чтобы защищаться, и в любом случае никто мне не указ.

Он направляется к сараю, и я прицеливаюсь.

- Стой на месте, - приказываю я. Он замирает и поворачивается ко мне с преувеличенным смешком, пока не видит дуло, направленное прямо ему в грудь. – Последний шанс. Уходи, - спокойно говорю я.

Его брови поднимаются, но затем на губах появляется широкая ухмылка.

- Бинго, - говорит он и тут же поворачивается, направляясь к моему сараю.

Некоторые мужчины такие дураки.

Он действительно думает, что я не разделю его надвое?

Я колеблюсь еще пару секунд, давая ему последний шанс остановиться, а когда он этого не делает, нажимаю на курок. От силы удара он падает лицом в грязь и больше не двигается.

Дерьмо.

Теперь придется копать яму.

Как только дело сделано и человек, который отказался уйти, лежит в земле, я возвращаюсь к Эдварду. Он весь горит, на лбу собрались бисеринки пота. С мазью и чаем наготове я начинаю делать все возможное, чтобы привести его в сознание.

Протирая его лоб, я бормочу себе под нос:

- Как преступник, Эдвард Каллен, оказался в моем сарае с огнестрельным ранением и убедил меня?

Эдвард

Следующее, что я знаю, приходя в сознание, что я один. Обе лошади отсутствуют в стойлах, но на подносе рядом со мной хлеб и порция виски. Движение руки заставляет меня вздрагивать, но это управляемая боль.

Я проглатываю то, что оставила Белла, и ложусь на спину, позволяя виски завладеть моим разумом.

***

В течение следующего времени я больше сплю, чем бодрствую. Иногда Белла здесь, держит меня за руку или вытирает мне лоб, а иногда я один. Для меня всегда есть какая-то пища. Иногда это хлеб и вода, иногда бульон, но каждый раз жестяная чашка полна виски.

Нежные руки вытирают мне лоб, и я изо всех сил пытаюсь открыть глаза, но они не подчиняются. Мне остается только представлять, что Белла со мной, и я даже слышу ее голос.

- Как преступник Эдвард Каллен оказался в моем сарае с огнестрельным ранением и убедил меня помочь ему? Думаю, это было не слишком сложно. С такими красивыми ясными зелеными глазами и этой распутной улыбкой, как я могла устоять?

Даже в таком состоянии меня охватывает ужас. Мне снится сон, или Белла знает, кто я такой? Это, должно быть, кошмар, потому что, поскольку день длинный, она сдала бы меня, если бы хоть на секунду подумала, что я угроза.

Мой разум вызывает в воображении еще больше ее слов, и я могу поклясться, что чувствую мягкость ее кожи, когда она убирает мои буйные волосы со лба.

- Жар спадает, и ты скоро проснешься, но что потом? Ты уедешь прочь? Ты собираешься сделать еще что-то незаконное? Что же это повлечет за собой?

Это безумие, то, что она говорит - безумие. Как будто она обдумывает все мои злодеяния и взвешивает их, надеясь найти какое-то место для себя в этой жизни. Я не могу позволить этому случиться, я не могу позволить Белле даже подумать о том, чтобы обменять свою комфортную жизнь на такую, как у меня. Она красавица, с длинными шоколадными локонами, шелковистыми и гладкими, струящимися по спине. И ее руки... они такие нежные.

Борясь изо всех сил, я разлепляю веки, встречаясь взглядом с самыми прекрасными глазами, который я когда-либо видел. Я мог бы потеряться в этих глубинах. Ошеломленный, я рассматриваю ее, желая знать, правда ли то, что я слышал.

- К-как давно ты здесь? – спрашиваю я. Мой голос хриплый от того, что я так долго молчал. Снаружи совершенно темно, и только свет фонаря освещает пространство, создавая ореол вокруг ее ангельского лица. - Как долго я был в отключке?

- Три дня, - просто отвечает она. - У тебя была лихорадка, поэтому мне пришлось съездить в город за припасами. - Она бросает на меня знающий взгляд.

Так значит это правда, она знает. Мне нужно убираться отсюда. Я пытаюсь сесть, но быстрое движение вызывает жгучую боль в боку.

Застонав, я хватаюсь за рану, надеясь потушить огонь, однако сильные, но мягкие руки толкают меня обратно в лежачее положение.

- А теперь послушай меня, Эдвард Каллен. Ты не испортишь всю мою тяжелую работу только потому, что сейчас я знаю, кто ты. Ничего не изменилось. Ты мой пациент, и пока я не скажу, что ты готов, ты никуда не пойдешь.

Свирепость ее взгляда нервирует, но также вызывает и другие чувства; те, которые она, возможно, не готова понять.

- Значит, ты не собираешься сдать меня?

- Если бы я хотела сдать тебя, то сделала бы это, пока ты был без сознания. Так получилось, что я ненавидела Джейкоба Блэка и убила бы его сама, если бы он вернулся сюда еще раз, пытаясь сделать меня своей невестой. - Она такая дерзкая и горячая, и я люблю каждую секунду этого, но от ее слов в моем горле поднимается желчь.

Джейкоб Блэк был здесь? И он пытался жениться на моей Белле, моей свирепой, сильной Белле. Я бы выкопал этого крысиного ублюдка и убил его снова, если бы мог. Этот ни на что не годный мерзавец не заслуживает такую хорошую женщину, как Белла.

- Теперь я в десять раз счастливее, что я убил его, - бормочу я сквозь стиснутые зубы.

Она прощупывает повязку на моем боку: пока та кажется чистой.

- Ты же знаешь, что они ищут тебя, верно? – спрашивает Белла, не встречаясь со мной взглядом.

Я хватаю ее руки и держу их между своими.

- Я предполагал это, поэтому мне нужно убираться отсюда.

Она смотрит на меня и ужас, который я вижу в ее глазах, сжигает меня изнутри. Я протягиваю руку и касаюсь ее щеки.

- Ты же знаешь, что мне пора, Белла. Я не могу втянуть тебя в свой беззаконный образ жизни.

- Нет, - почти кричит она и, наклонившись вперед, прижимается поцелуем к моим губам. Это неожиданно, но желанно. Ощущение ее близости сводит меня с ума. Чего бы мне это не стоило, я бы приложил все усилия, чтобы показать этой женщине, что она все, что я мог бы хотеть... если бы я был другим человеком.

Мои руки автоматически поднимаются на ее бедра. Я крепко сжимаю ее, чувствуя соблазнительные изгибы, и даже боли в боку недостаточно, чтобы удержать меня от полного падения. Я отдаю ей каждую частичку себя, которую только могу отдать.

Когда я пытаюсь расстегнуть пуговицы на ее рубашке, она отстраняется, задыхаясь. Я сразу чувствую потерю.

- Мы не можем, - шепчет Белла.

В ужасе от того, как далеко я зашел и что пытался сделать, я начинаю извиняться.

- Мне очень жаль, Белла. Я не пытался подтолкнуть тебя к чему-либо. Ты так меня заводишь, и когда ты поцеловала меня, я просто потерял рассудок. Я не имел в виду… - ее пальцы прикрывают мой рот, чтобы остановить болтовню.

- Эдвард, я остановилась, потому что это ты не готов, не я, - застенчиво говорит она.

Я просто пялюсь на нее, словно тупой идиот. Никогда в жизни я еще не был настолько не в себе. Я человек, который принимает разумные решения в считанные секунды. Это не раз спасало мне жизнь. Но вот он я - тупой идиот в присутствии женщины.

Тогда я понимаю, что она не просто женщина. Она может вскипятить мою кровь простым прикосновением, разжечь мою страсть своим жестоким отношением, она заставляет меня хотеть убить уже мертвого человека - она моя женщина.

Я хватаю ее и снова прижимаю к себе, так близко, что мы делим одно дыхание на двоих.

- О, Белла, я так готов. Более готов, чем когда-либо прежде.

Белла закатывает глаза и отвечает с небольшим раздражением:

- Я имела в виду, что твоя рана недостаточно зажила. – Она опускает взгляд на мой пах, а затем снова смотрит мне в глаза. – Хотя я вижу, что другие вещи готовы.
Ее игривый взгляд и блеск в глазах заставляют реальность рушиться вокруг меня.

- Белла, - стону я. - Пожалуйста, не дразни меня так. - Я закрываю глаза, боясь увидеть, как ее лицо вытягивается от моих следующих слов. - Я в розыске и не могу позволить тебе быть рядом со мной. - Я снова смотрю в ее прекрасные карие глаза. - Поверь мне, я хочу тебя больше всего на свете, но я не могу позволить себе такую роскошь. Я не могу позволить себе втянуть тебя в свой образ жизни.

Вместо того чтобы выглядеть злой, как я ожидал, она выглядит самодовольной. Белла выпрямляется и скрещивает руки на груди, высоко подняв бровь.

- Может, тебе стоило подумать об этом до того, как тебя подстрелили и ты приземлился в моем сарае. Сейчас я так же виновна, как и ты.

Я качаю головой, отчаянно желая, чтобы она прислушалась к голосу разума.

- Нет, Белла. Ты ни в чем не виновата. Я уйду отсюда, как только смогу, и все будет так, будто меня никогда не существовало. Никто не должен знать, что ты когда-либо видела меня.

- Никого, кроме человека, похороненного за сараем, - дерзко заявляет она. Огонь, который мне нравится, горит сейчас так ярко.

Мои глаза распахиваются так, что мне кажется, будто они сейчас выпадут из глазниц.

- Что? - Я пытаюсь вскочить, но от боли лишь падаю обратно в кучу сена. - Нет, Белла. Пожалуйста, скажи мне, что это неправда, - говорю я сквозь стоны, сжимая рану в надежде, что не помешаю выздоровлению. Я должен уйти отсюда, пока не разрушил ее жизнь.

- А что мне оставалось делать? - Белла пожимает плечами. - Он пришел сюда со своими требованиями, и я позволила ему проверить хижину, но когда этот проныра направился к амбару, не обращая внимания на мои протесты, он получил то, что заслужил. - Ее глаза смотрят вдаль, как будто она представляет себе сцену, которую описывает.

Мое сердце обливается кровью из-за того, что я наделал, появившись здесь. Чувствуя себя подавленным, я откидываю голову назад и закрываю глаза в надежде убедить себя, что я еще не полностью испоганил ее жизнь.

Нежные пальцы скользят по моей ране.

- Дай мне посмотреть, не порвал ли ты швы, глупый мужчина. Я не знаю, что тебя так расстроило, я и раньше убивала. Любой человек, который придет сюда, думая, что он может помыкать мной, не доживет до того, чтобы рассказать об этом. – Белла убирает повязку и осторожно прощупывает мою плоть в поисках повреждений.

Посмотрев вниз, я вижу, что рана все еще красная и воспаленная, но все идеально ровные швы целы. И они тоже очень красивые. Не думаю, что даже Карлайл смог бы сделать работу лучше. Я молча наблюдаю, как она втирает какую-то вонючую мазь, а затем осторожно закрывает повязкой, чтобы не допустить заражения.

Когда ей больше нечем заняться, она, наконец, снова встречается со мной взглядом.

- Эдвард, забота о тебе - лучшее, что случилось со мной за долгое время. Пожалуйста, пообещай мне, что не попытаешься улизнуть, пока я не буду смотреть.

И я не могу отказать ей, когда она умоляет меня об этом.

- Я обещаю.

- Хорошо, - улыбается Белла и это улыбка, ради которой я могу жить. - А теперь выпей виски и хорошенько отдохни. Может быть, завтра мы сможем перевести тебя в хижину.

Она целует меня в щеку, а потом встает и уходит так быстро, что у меня нет времени ответить.

Еще некоторое время я лежу, размышляя о беспорядке, который создал. И после того, как я засыпаю, в моих снах я могу быть с ней так, как хочу.

Только это не мечты вовсе.

Это кошмары.

***

На следующий вечер, с помощью Беллы и вопреки моим протестам, меня переселяют в теплую постель в ее маленьком доме. Далее следует самая чувственная ванна, которую я когда-либо принимал, и это была просто губка. Я даже не представляю, что бы она сделала, если бы я мог залезть в ванну.

Эта женщина сводит меня с ума. Имея железный характер, она не принимает отказов. Белла говорит, что хочет, а потом просто делает это, будто я марионетка на веревочке. Жестокий преступник Эдвард Каллен даже не может сказать простой женщине «нет».

Каждый прожитый день приближает меня к тому, что должно произойти. Моя сила растет, но моя слабость к ней, напротив, не знает границ. Ей нужно лишь попросить, и я останусь здесь с ней до конца своих дней, но учитывая обстоятельства, это будет ненадолго.

Мы не можем просто убить всех, кто придет сюда, в конце концов, кто-то заподозрит неладное. Единственный способ спасти ее - оставить здесь одну, но одна только мысль об этом разрушает меня. Каждый день я узнаю о ней что-то новое, и каждый новый день лучше предыдущего.

Белла не только сильная и храбрая, но и чертовски умная и хитрая. Она может легко выстрелить из ружья, наполовину так же хорошо, как я, и это о многом говорит. Большинство мужчин так не смогут. Белла - все, что может хотеть такой человек, как я... за исключением этой отвратительной части о преступнике.

***

Две недели моего пребывания, и я чувствую себя почти на сто процентов. Белла сняла швы три дня назад, и шрам держится крепко. Я могу ездить на Стреле без особого дискомфорта, и все еще стреляю быстрее, чем обычный человек. В общем, я исцелился, а это значит, что должен сломать нас обоих. У меня нет другого выбора.

Я нахожу Беллу на кухне, когда она вынимает сковородку с хлебом из чугунной печи. Рядом стоит тушеное мясо, которое пахнет очень аппетитно. Обхватив ее за талию, я целую шею дразнящими поцелуями.

- Здесь очень хорошо пахнет, - говорю я ей на ухо, заставляя ее дрожать.

Она разворачивается в моих объятиях.

- Теперь, когда ты здесь, все идеально. Хочешь есть?

- О, я более чем готов нормально поесть. - Я ухмыляюсь и прижимаюсь губами к ее обнаженной ключице.

Белла отталкивает меня.

- Это десерт, - хихикает она, - сначала нам нужно поужинать, чтобы набраться сил.

Она подмигивает и идет за парой мисок.

Когда она поворачивается спиной, мое лицо вытягивается. Никакого десерта не будет. Во время ужина я собираюсь сказать ей, что ухожу. Я знаю, что она разозлится и поднимет шум, но это единственное, на чем я должен твердо стоять. Ее жизнь стоит для меня гораздо больше, и если мой уход спасет ее, то я непременно должен сделать это.

Белла ставит миски с тушеным мясом на стол, и я думаю, что мое лицо не было таким бесстрастным, как мне хотелось, потому что она подходит ко мне.

- Что происходит, Эдвард? Ты не похож на человека, который ждет десерт.

Я сажусь за стол, сосредоточившись на еде перед собой.

- Садись. Поговорим, пока будем есть.

- Я знаю, о чем ты думаешь, Эдвард, - огрызается она. – В своей голове ты уже уехал от меня, не так ли? Ну, у меня для тебя новости, преступник Эдвард Каллен, все не так просто! - Она хлопает на стол сковороду с печеным хлебом и хватает стул, тяжело дыша.

- Белла… - Я встречаю ее сердитый взгляд.

- Замолчи, ты, грязный мерзкий мерзавец. - В ее карих глубинах полыхает огонь, но я так же вижу мучения. Те же мучения, я уверен, отражаются и в моих глазах. - Ты думаешь, что можешь решать все, что хочешь, а я просто приму это. Можешь забыть об этом, мистер! И если я поймаю тебя, пытающегося улизнуть посреди ночи, я пристрелю тебя сама!

Я подхожу к Белле, опускаясь на колени рядом с ней.

- Пожалуйста, Белла. Ты должна отпустить меня. - Положив голову ей на колени, я крепко сжимаю пальцами облаченные в бриджи ноги. Это самый близкий момент в моей жизни, когда мне хочется плакать. Я почти чувствую, как покалывает глаза.

Она поглаживает мои волосы, успокаивая мою измученную душу.

- Я не могу, - говорит Белла, и ее голос срывается. - Ты предназначен мне, Эдвард Каллен. И что бы это ни значило, пусть будет так.

Мои пальцы вновь вонзаются в ее кожу, прежде чем я поднимаю голову. То, что я там вижу, разрывает меня в клочья. Слезы текут по обеим щекам, но ее челюсть стиснута, твердая, неумолимая.

Она не собирается отступать.

Зная, что у меня нет другого выбора, я готов сказать слова, которые разобьют сердце нам обоим.

Чтобы спасти ее, я должен причинить ей боль.

Я сжимаю челюсти и готов извергнуть самую кощунственную ложь, которую когда-либо говорил, но прежде чем успеваю произнести хоть слово, снаружи доносится топот копыт.

Белла вскакивает.

- Оставайся здесь, - приказывает она, уже выходя из комнаты.

Я точно знаю, что эти люди приехали за мной, поэтому прикрепляю кобуру и перекидываю дробовик через плечо. Пробравшись наружу через кухонную дверь, я занимаю место, где могу наблюдать за тем, что происходит с Беллой.

Я не могу разобрать слов, но по ее позе видно, что она недовольна. Она по-прежнему направляет свою двустволку на главного парня, и не ослабляет свою позицию. Когда я замечаю, что один из парней дергается к своему оружию, я не колеблюсь.

Он падает на землю с пулей между глаз. Та же участь постигает другого парня, стоящего рядом с ним. Не упуская ни секунды, Белла пробивает дыру в парне, с которым она разговаривала, а затем стреляет в последнего. Он едва успевает скрыться за уборной, спасая свою жизнь.

Белла входит, захлопывая за собой дверь, и не проходит минуты, как она присоединяется ко мне на моем посту.

- Какого черта, Эдвард? – шепчет она. – У меня все было под контролем.

Я отрицательно качаю головой.

- Нет, тот парень собирался сначала стрелять, а потом задавать вопросы. - Я касаюсь ее щеки ладонью. - Я не позволю никому уничтожить то, что принадлежит мне.

Белла закрывает глаза, и на ее лице появляется безмятежное выражение. Когда она снова смотрит на меня, в них полыхает пожар.

- Чертовски верно, Эдвард Каллен. Я твоя. – Она целует меня с такой страстью, что я практически схожу с ума… пока пуля не рикошетит от хижины.

- Давай убираться отсюда! – шепчу я.

Следуя моим указаниям, мы направляемся к сараю и седлаем Стрелу и ее лошадь, которую, как я теперь знаю, зовут Звезда. Я поворачиваюсь к Белле.

- Чтобы у нас был хоть малейший шанс уйти достаточно далеко, он должен умереть. - Я крепко целую ее в губы. - Я сейчас вернусь. Будь готова.

- Подожди, - зовет она, хватая меня за руку.

- Не беспокойся, Белла, - ухмыляюсь я. – Так работает Эдвард Каллен.

Подмигнув, я выхожу за дверь сарая, чтобы выследить последнего человека, стоящего между мной и свободой Беллы.

***

Мы стоим на вершине холма, глядя на небольшое деревянное здание, которое является нашей следующей целью.

- Мы с Мордашкой заходим с центрального входа, дамы сзади. Никто не выйдет из здания, пока мы не получим то, зачем пришли. Понятно?

Мордашка кивает, счастливый делать все, что я говорю, но только не женщины. Белла вздыхает и скрещивает руки на груди.

- Почему мы всегда должны идти в тыл? Ты ведешь себя так, будто ты единственный, кто может вломиться в дверь.

- Да, - вмешивается Элис, подруга Мордашки. – Вы двое ведете себя так, будто мы слабые и беззащитные, хотя на самом деле мы все знаем, кто управляет этой компанией.

Я игнорирую нытье Элис и смотрю на Беллу, закатывая глаза.

- Ты знаешь, я не думаю, что ты слабая, отнюдь не так, но это нападение важнее, чем ограбление банка на прошлой неделе. Это самый важный налет в моей жизни, и я хочу, чтобы все прошло идеально.

Белла глубоко вздыхает и поворачивается к Элис.

- Мы поступим так, как велит Эдвард.

Элис раздраженно фыркает, но знает, что лучше не открывать рот при Белле.

Дело закрыто.

- Поехали, - ухмыляюсь я.

Мы врываемся в маленькие деревянные двери с оружием наготове.

- Всем руки вверх! - кричу я людям, стоящим там с отпавшими челюстями.

Руки взлетают в воздух, и шокированные выражения на их лицах сменяются растерянными.

- Мордашка, вы с Элис сторожите дверь, - приказываю я и киваю Белле, чтобы она присоединилась ко мне.

Она становится рядом со мной, и мы бок о бок продвигаемся дальше по проходу.

- Кто здесь проповедник? – спрашивает Белла, направляя ружье между нашими заложниками.

Когда никто не отвечает, она подходит к ближайшему мужчине и пихает ему в грудь двустволку.

- Я спросила, кто здесь проповедник, - медленно повторяет она.

Мужчина, наконец, выходит из оцепенения и начинает заикаться:

- Он... он здесь. - Он указывает на человека с правой стороны.

- Видишь, как все просто? - Белла ослепительно улыбается, и даже на него это влияет. Он начинает улыбаться в ответ, пока женщина, стоящая рядом с ним не пихает его локтем под ребра.

Я подхожу к проповеднику.

- Мы с моей женщиной хотели бы пожениться. И ты сделаешь это для нас, - говорю я как бы между прочим. Не похоже, что у него есть выбор.

- Вы... вы хотите, чтобы я вас поженил? - Его глупый вопрос только еще больше бесит меня.

Я подхожу вплотную к нему.

- Что? Думаешь, мы не имеем права жениться, только потому, что вне закона?

- Нет... Нет, сэр. Я этого не говорил. Бог признает все союзы, заключенные перед ним, - отвечает он. Лучше бы ему быть любезным, потому что я не против найти более охотливого проповедника.

- Тогда все улажено, - вмешивается Белла, подходя ко мне. Она хватает меня за руку и тянет к алтарю. - Вы двое, подойдите сюда, чтобы засвидетельствовать. – Дулом она указывает, где, по ее мнению, должны стоять заложники. - А ты, - Белла поворачивается к священнослужителю, который стоит сейчас с отвисшей челюстью, - чего ты ждешь?

Проповедник берет себя в руки и направляется к нам. Сначала он смотрит на меня и получает кивок. Но когда он обращается к Белле, ее сияющая улыбка настолько заразительна, что улыбнувшись в ответ, он присоединяется к нам в этом нечестивом браке.

Потому что и черту понятно – в раю нас не ждут.