Категория: "Master of Translation"

Жанр: Romance/Supernatural

Пейринг: Белла/Эдвард

Рейтинг: NC-17

Саммари: Эдвард в буквальном смысле мужчина мечты Беллы. В течение двенадцати месяцев Белле снился человек, которого она никогда не встречала. Что произойдет, когда она будет вынуждена проснуться и столкнуться с реальностью? Будет ли Эдвард ждать ее?

Мечта со мной

Я хочу этого человека больше, чем что-либо. Больше воздуха. Больше жизни.

И что делает все это более феноменальным?

Он тоже хочет меня.

Меня. Беллу Свон. Восемнадцатилетнюю дурнушку из распавшейся семьи, живущей в центре Вашингтона.

Он имеет лицо кинозвезды, скульптурное тело спортсмена и очарование сказочного принца.

А я? Я ‒ девушка, которая упала в обморок при виде капельки крови на уроке биологии в младших классах. Девушка, которая унизила себя, упав плашмя посреди церемонии вручения дипломов. Девушка, чье тело предает ее каждый раз, когда она краснеет по любому поводу, по крайней мере, раз в минуту.

Но он хочет меня. Больше всего на свете. Больше чем кого-либо.

Он хочет провести вечность рядом со мной. Хочет показать меня всей своей семье и друзьям, как будто я была бесценным сокровищем, самым большим трофеем. Он считает себя самым удачливым человеком в мире, потому что (по его мнению) завоевал сердце самого красивого существа, которого когда-либо видел своими чудесными изумрудными глазами. Он хочет, чтобы все знали, что он принадлежит мне. Только мне. Навсегда.

Конечно это также именно то, что я чувствую к нему. Я счастливица. Я та, которая не заслуживает его, которая никогда, даже за миллиард лет, не смогла бы сравниться с ним. Однако он не согласен. Он утверждает, что я выбрала его, хотя в действительности было наоборот. Глупый, сексуальный мужчина.

Хотя мы  ни разу так и не могли закончить этот спор. Всякий раз, когда поднимается эта тема, она быстро закрывается его губами, заставляющими меня молчать.

Он мой мир. Мое всё. Мой Эдвард Каллен.

И он очень верный. Каждый вечер он встречает меня с распростертыми объятиями, влажными губами и сексуальный как ад изогнутой ухмылкой.

Мне никогда не снятся кошмары. По крайней мере, не в ночное время. Не тогда, когда я с ним.

Мои кошмары начинаются, когда звонит будильник, и я вырываюсь из его сильных, защитных и любящих рук, вынужденная провести день в реальности.

Может быть, я брежу? Поправочка. Я брежу. Гарантирую, я сошла с ума.

Как еще возможно объяснить, что последние двенадцать месяцев  я провожу ночь с одним  и тем же человеком? Провожу время в его объятиях. Отвечаю на прикосновения. Чувствую теплоту его тела, прижатое к моему. Вжимающееся в моё.

Я с предельной ясностью помню утро после нашей первой ночи вместе. Я проснулась от самого удивительного сна, который у меня был за всю мою жизнь. Волны экстаза, поглотившие меня, когда я чувствовала дрожь от моего самого первого оргазма, оставляли мое тело где-то в середине между сном и бодрствованием. Я помню, как ходила на седьмом небе от счастья в тот день с самой идиотской пьяной улыбкой… Помню, как принесла обед моему папе в полицейский участок города Форкс, и отец имел наглость заставить меня пройти тест на алкоголь. Да, я была опьянена памятью о нем и об удовольствии, которое он доставил мне прямо перед тем, как зазвонил будильник.

Двенадцать месяцев с ним. С совершенством.

Это за гранью моего человеческого понимания. Возможно, это  просто ужасная шутка, которую судьба решила сыграть со мной. Как будто я уже не была одиноким фриком.

Как все это могло быть настолько реально? Как он мог казаться настолько настоящим? Сны с его участием, не похожи ни на какие другие. Они очень яркие. Такие реалистичные.

То первое утро, было, несомненно, фееричным. Но после прошедших двенадцати месяцев, утро стало моим личным адом. Я была все равно, что мертвой между шестью утра и десятью вечера (или девятью, когда я баловалась лекарством от простуды). Только ночью я по-настоящему жила. Когда была с ним. Когда мы были вместе.

Мы проводим наши ночи за разговорами о нашем детстве и о том, что происходит в школе. Он слушает вздор о моей ветреной матери и ее высокомерном муже. О дебильных мальчиках в школе, которые имеют безумные предположения, что я могу захотеть пойти с ними на выпускной. Я не танцую. И даже если бы я решилась, то пошла на танцы только  с ним. Кстати, Эдвард не любит эти истории. Он такой милый, когда строит из себя собственника. Он рассказывает мне смешные истории о его сестре-шопоголике и брате-медведе. О том, как  обожает  приемных родителей, и о своих мечтах когда-нибудь стать врачом.

Мы разделили наш первый поцелуй. Он стал моим первым бойфрендом, а я – его первой девушкой. Мы стали друг для друга первыми во всем.

Мы знаем практически все, что нужно знать  друг о друге. Мы делимся секретами, которые не знает ни одна живая душа. Мы смеемся. Мы говорим. Мы занимаемся любовью так, словно никогда не увидимся снова. Потому что, хоть я и никогда не признаюсь ему, я боюсь, что не увижу его снова. Не существует никаких гарантий, насколько долго продлятся наши совместные сны.

Эти сны не поддаются пониманию. У меня были обычные сны на протяжении всей жизни. Сны, в которых у меня нет контроля. Сны, где я не могла бы вспомнить код от моего шкафчика. Сны, где я опаздывала в класс. Сны, где я терялась. Сны, которые не имели никакого смысла вообще. Сны, где я была просто наблюдателем, будто это кино, проигрывающееся для меня.

Но эти сны... эти сны абсолютно другие. В них я не наблюдатель, а активный участник. Обстановка может меняться, но он всегда рядом. Одной ночью мы могли находиться у меня дома. Я буду готовить ему грибные равиоли и он будет говорить, что это лучшее, что он когда-либо пробовал.

Он такой милый.

В другую ночь он будет играть для меня сложные композиции на его элегантном рояле. Моя любимая — колыбельная, которую он сочинил специально для меня. Но чаще всего мы проводим время, находясь в муках страсти в его кровати, обрамленной решеткой с листьями золотого цвета. В конце концов, мы -  всего лишь подростки.

Да, окружающая обстановка могла меняться, но мужчина всегда один и тот же. Мой Эдвард всегда был там. Всегда ждал меня.

Безумно, правда?

Действительно ли возможно иметь такие сны? Чтобы каждую ночь на протяжении двенадцати месяцев подряд видеть во сне одного и того же человека? В нормальных снах у людей нет окружающей обстановки. У них нет семей. Они не могут рассказывать шутки и делиться историями. У них нет целей и стремлений. И они, безусловно, не знают, как подарить невероятный оргазм. Снова, и снова, и снова.

Так как может быть, есть вероятность, что мой Эдвард действительно существует?

Но он не может быть реальным. Я знаю, но не могу признать это.  Я никогда не смогу даже допустить такую мысль. Не могу признать, что он не существует. Он должен быть реальным. Просто должен.

Потому что я в него влюблена.

Я люблю Эдварда Энтони Каллена. Я люблю его так сильно, что даже больно. Я была влюблена в него с того самого первого вечера. И он любит меня.

И если он не реальный... если мои сны с ним когда-нибудь прекратят существование... тогда я тоже. Я не смогу жить без него, как бы безумно это ни звучало.

Он все, о чем я думаю. Он единственный, кто действительно имеет значение для меня.

И я в ужасе.

В ужасе, потому что мы оба отправляемся в Дармутский колледж. Единственная причина, по которой я решила поступать туда, потому что несколько месяцев назад Эдвард сказал мне, что это его выбор номер один.

Я в ужасе, потому что сижу в самолете на высоте трех тысяч километров. В ужасе, потому что возможно, что прошлая ночь была нашей последней ночью вместе. Я буду спать в новой кровати. Новый город. Новый штат. Что, если его не будет там, когда я лягу спать сегодня вечером?

Я в ужасе, что потеряла его, хотя знаю, что никогда его и не имела.

Я также в ужасе, потому что он может оказаться там. Во плоти. Это не должно пугать меня, но это так. На самом деле, это пугает меня до чертиков.

Он бесчисленное количество раз пытался заставить меня сказать свой телефон или адрес, чтобы узнать, сможем ли мы связаться  друг с другом вне наших снов. Узнать, что мы  не застряли в каком-то сумасшедшем доме у озера, разделенные пропастью лет или другими измерениями.

Однако я никогда не могла набраться смелости, чтобы раскрыть ему такую информацию.

Я знаю, как он выглядит. Я знаю все про его идеальную семью. Я знаю, какой он идеальный.

И я знаю кто я. Я — Белла Свон. Скучная, неуклюжая, среднестатистическая девушка с отсутствием жизни за пределами ее ненормального царства сна.

Это, вероятно, единственная вещь, о которой мы по-настоящему ссоримся. Он называет меня смешной. Я плачу. Он вытирает мои слезы и говорит мне, что я глупая, слишком чувствительная девушка. Единственная хорошая вещь в этих ссорах — примиряющий секс. И позвольте мне сказать вам... это захватывающе.

В течение всего полета, посадки, приезда в кампус и заселения в новую комнату в общежитии мой желудок все больше и больше скручивался в узел.

Он не знал, что я здесь. Я не сказала ему, что тоже поступила в Дармут. Не хотела, чтобы он пытался найти меня.

Конечно, у меня есть его адрес. Он заставил меня выучить его несколько дней назад. Он практически умолял меня навестить, позвонить или написать ему. Просто, чтобы узнать. Увидеть, существует ли тот и другой в действительности.

Это был первый раз, когда я увидела, как он плачет. Я почти сдалась и сказала ему, но так и  не смогла. Полагаю я не просто сумасшедшая, а еще и веду себя как полная дура.

Мое сердце начинает выпрыгивать из груди, когда я сажусь в такси, одетая в простую футболку и джинсы, и отъезжаю от кампуса.

Боже, что я делаю?

Это, вероятно, самая большая ошибка, которую я сделаю в своей жизни. Я почти сказала водителю развернуться. Я спорю сама с собой всю дорогу, но все, что я вижу ‒ это глубокая печаль в глазах Эдварда, когда я  сказала ему, что мы можем больше никогда не встретиться. Это разъедало меня изнутри в течение нескольких дней. И поэтому я  держу рот на замке, позволяя такси продолжить поездку.

Мое сердце прекращает биться на пять секунд, когда я вижу «Volvo» на подъездной дорожке. Его автомобиль. У Эдварда существует проблема со скоростью. Он пристрастился к ней. К счастью, он просто получает кайф от адреналина, не прибегая ни к каким реальным препаратам. Он говорит, что я ‒ его наркотик. Его личный сорт героина. Он такой странный. Но я все равно люблю его.

Таксист высадил меня в конце улицы, а я стояла и смотрела, как уезжает мой последний шанс сбежать. У меня снова разгорелся спор с самой собой. Снова.

Добрых полчаса, а может и дольше, я хожу вдоль тротуара. Каждые пять минут я щелкаю по клавишам своего сотового телефона и набираю номер такси, чтобы оно могло вернуться и спасти меня, но снова захлопываю крышку и засовываю мобильник в карман, как только слышу «алло» на другом конце линии. Я на грани нервного срыва.

Я достаю свой телефон в последний раз и начинаю плакать.

Я не могу это сделать.

Он может быть в доме. На самом деле там. Или его может и не быть. Но как бы то ни было, он не захочет меня. Я — никто.

Одно дело лечь спать и не увидеть его во сне впервые за двенадцать месяцев. Другое дело — быть в реальности и знать, что он там и, что он не хочет меня.

Я не могу вынести этой мысли. Мои глаза практически тонут в слезах.

Я слышу шум и смотрю наверх.

Я не могу дышать.

Первое, что я вижу — бронза. Красно-коричневые волосы, которые всегда немного грязные и у которых, кажется, есть свой разум. Они немного нависают над парой самых красивых, проникающих зеленых глаз. Глаз, которые преследовали меня в течение последний двенадцати месяцев. Они расширены и смотрят прямо на меня.

Выражают ли они ужас? Разочарование? Испуг? Отвращение?

Его глаза влажные, как и у меня. Он начинает говорить, но слова заглушают его рыдания.

Я больше не могу так. Мои колени слабы. Они дрожат, и я готовлю себя к тому, что собираюсь рухнуть на землю. Мой самый страшный кошмар. Упасть перед моей настоящей любовью и оказаться распластанной поперек тротуара.

Но я не падаю на землю.

Вместо этого, я оказываюсь в его надежных объятиях. Он прижимает меня к себе так сильно, что это почти причиняет боль. Но это не так. И он плачет. Плачет сильнее, чем недавней ночью. Почти сильнее, чем я. Почти.

Он бормочет. Шепчет. Я не могу понять, что он говорит, но он продолжает повторять это снова, и снова, и снова.

И затем я слышу его, и у меня сжимается сердце. Не думала, что возможно плакать еще сильнее.

Он повторяет мое имя. И говорит, что любит меня. И я хочу умереть прямо там, потому что знаю, что жизнь не может быть лучше.

Я произношу его имя и говорю, как сильно его люблю между моими ужасно громкими рыданиями. И я могу только надеяться, что он услышал меня и понимает, о чем я говорю.

Очевидно, он понимает, потому что, как только я заканчиваю говорить, Эдвард сминает мои губы и поднимает меня в свадебном стиле, направляясь обратно внутрь своего дома. Его губы ни на миг не отрываются от меня, пока он практически бежит вверх по лестнице в свою спальню и пинает дверь ногой. Слава Богу, что у него все в порядке с координацией, в отличие от меня, иначе мы бы упали лицом прямо на ковер.

Он опускает меня на кровать, шепча слова любви между поцелуями. Я отрываюсь от его губ, к его огромному огорчению и оглядываюсь вокруг. Комната отличается от его спальни в Чикаго. Однако та же огромная коллекция CD выстроена у стен. И кровать — та же самая. Королевских размеров с золотыми листками. Похоже на сон. Но я знаю, что это не так. Это реально.

Он смотрит на меня с опаской и мне интересно, что он думает обо мне. Страхи и сомнения снова начинают терзать меня. Зачем ему я?

Он протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке. Он скользит вниз к подбородку и заставляет меня смотреть на него, когда говорит, что я еще более красивая, чем во сне.

Независимо от того, насколько сильна моя неуверенность, я не могу отрицать любовь, которую  вижу в его глазах. Я не могу удержаться от улыбки. И, конечно, краснею.

Затем его губы растягиваются в сексуальную кривую ухмылку, и я растекаюсь.

Я практически сливаюсь с ним, твердо прижимая свои губы к его. Он обхватывает мое лицо руками, проводя своим языком по моим губам. Я сразу же их раскрываю, и он погружает свой язык мне в рот. Наши языки скользят друг против друга, и он позволяет мне протолкнуть мой язык к себе в рот. Он вкуснее, чем я когда-либо могла бы представить. Мои руки зарываются в его волосы. Они такие мягкие, что я понимаю, - мои сны никогда не воздавали им должное. Его руки скользят от моего лица к шее, вниз по моим рукам к талии.

Эдвард снова опускает меня на кровать и нависает надо мной, устраиваясь между моих ног. Вес его тела, прижимающегося к моему, посылает ударную взрывную волну где-то глубоко внутри меня. Я провожу рукой по его талии и проникаю под подол его рубашки. Он отстраняется от моего рта, чтобы помочь стянуть с него футболку через голову. Его гладкая грудь, скульптурные линии пресса…точно такие, какими я  помню. Нет, они гораздо лучше.

Его губы целуют мою шею, в то время как его руки прокладывают свой путь под подол моей рубашки. Он слегка отстраняется, чтобы снять с меня футболку, прежде чем бросить ее куда-то на пол. Мне плевать куда. Я буду с удовольствием ходить голой всю оставшуюся жизнь до тех пор, пока буду с ним. С моим Эдвардом.

Он реальный. Он здесь. Он действительно здесь. И я начинаю плакать снова, потому что не могу поверить, что он действительно здесь. И он реальный. И мы оба не спим. И он хочет меня.

Он сцеловывает мои слезы губами и снова шепчет, что любит меня. Что ждал меня так долго. Что он будет любить меня вечно. Он целует мои веки, щеки, нос и губы. Наши губы снова начинают двигаться вместе в течение нескольких минут, прежде чем мы сбрасываем обувь, позволив упасть ей на пол с глухим стуком.

Я наклоняю голову в сторону, когда его губы оставляют мои, чтобы проследить дорожку вниз через мою челюсть и шею, прежде чем его голова с бронзовой макушкой медленно опускается ниже. Несмотря на прохладный воздух, я чувствую, что мое тело собирается сгореть в огне, поскольку его язык тянется к набухшей вершине моей груди, чтобы поласкать ее. Я чувствую покалывание от макушки до пят.

Эдвард ни секунды не колеблется, когда находит рукой застежку на моей спине и расстегивает мой темно-синий бюстгальтер. Он отстраняется достаточно далеко, чтобы впервые увидеть меня вживую. Его кривая ухмылка снова появляется и у меня вырывается негромкий стон, когда он берет мою грудь в рот. Он стонет напротив моей кожи, когда его рука начинает перекатывать чувствительную плоть между пальцами. Он меняет положение, уделяя внимание другой груди, щелкает сосок языком, заставляя меня выгнуться, полностью прижимая меня к нему.

Я хватаюсь за его талию и резко тяну его к себе, вжимая его бедра в мои. Мы оба стонем, ощутив приятное давление, доставляющее удовольствие. Я могу чувствовать, как его возбуждение прижимается ко мне и это  почти большее, чем я могу взять. Похоже, Эдвард  чувствует нечто похожее, потому что его руки внезапно оказываются на поясе моих джинсов, и он тянет их с меня так резко, как-будто они в огне. Конечно огонь не в джинсах, он весь внутри меня.

Он снимает мои трусики и делает паузу, позволяя глазам обследовать мое тело. Я, конечно, краснею, и он стонет и снова говорит мне, как я красива. И я знаю, то, что он говорит — правда. И это — все, что имеет значение.

Я сажусь и пытаюсь открыть кнопку на его джинсах, однако у меня ничего не получается. Я с досадой вздыхаю, и он тихо смеется. И это — один из моих любимых звуков в мире. Он снимает свои джинсы и боксеры, прежде чем снова наклониться ко мне, однако я упираюсь руками в его грудь, отталкивая его.

Эдвард смущенно смотрит мне в глаза, а я смотрю на него, со страхом переводя взгляд с  его глаз и его мужественностью. В наших снах я не беспокоилась о его размере. Но теперь во плоти —  покачивающийся и намного больше среднего размера — подойдет ли он? Я кусаю губы, и он быстро улыбается мне, прежде чем наклониться ко мне и всосать мою губу в свой рот.

Он устраивает свои бедра между моими, и я могу чувствовать, как его длина прижимается к моей коже. И я хочу, чтобы он оказался во мне, однако у него другие планы — он, дразня, начинает спускаться вниз  по шее, груди, пупку и бедрам, оставляя за собой дорожку из поцелуев. Он оставляет поцелуй напротив моего центра, и я задыхаюсь.

Я чувствую его улыбку моей кожей, прежде чем  он погружает свой язык внутрь. Я стону от невероятных ощущений и проскальзываю пальцами в его волосы. Он стонет и бормочет что-то о том, что я хороша на вкус, но я не могу понять его, потому что пружина глубоко внутри меня сжимается все туже и туже с каждым движением его языка. Я корчусь под ним, и его руки хватают меня за бедра в попытке удержать меня. Он опускает руку и начинает потирать мой комок нервов между пальцами. Это — больше, чем я могу вынести, и я  кричу. Плаваю в высоте.

Прежде чем я понимаю это, он возвращается, нависая надо мной, прижимая свой рот к моему и сплетая наши языки вместе. Я могу чувствовать его возбуждение напротив моего центра… Он готов. Более, чем готов. Готов уже восемнадцать лет. Но в его глазах есть страх. Хотя мы делали это бесчисленное количество раз прежде, физически — я все еще девственница. Эдвард не хочет причинить мне боль. Мы оба дрожим, когда он прижимает свою щеку к моей и мягко толкает свои бедра, прорываясь сквозь барьер. Я хнычу и плачу, уткнувшись лицом в его груди. Он шепчет, что сожалеет, так сожалеет. Шепчет, что любит меня. Больше всего на свете. И скоро боль проходит.

Мы смотрим друг другу в глаза и медленно начинаем двигаться вместе. Ощущать его внутри намного лучше, чем во снах. Это феноменально. Это не передать словами.

Наши движения становятся сильнее. Быстрее. Тяжелее. Его пристальный взгляд не покидает мой. Мы шепчем слова любви между рваными вдохами. Мои ноги обвивают его талию, а бедра поднимаются, чтобы встречать каждый его толчок. Я откидываю голову назад. Ощущения не походят ни на что другое. Они лучше, чем все наши совместные сны. Лучшее чувство в мире.

Я плотно зажмуриваю глаза, не в силах дольше держать их открытыми. Удовольствие достигает новых высот. Я громко стону и выкрикиваю его имя, когда падаю через край. Это лучший оргазм, который у меня когда-либо был, потому что это реально на этот раз. Во плоти. Это не во сне. Я хнычу, когда он толкается один, два, три раза прежде, чем достигает оргазма, повторяя мое имя снова и снова.

Полностью обессиленный он падает прямо на меня. Вес не причиняет неудобств, скорее успокаивает. Я наслаждаюсь этим, потому что это еще одно напоминание, что все реально.

Мы тяжело дышим вместе, пока наше дыхание медленно возвращается в норму. Он снова повторят, что любит меня, и я отвечаю ему тем же. Эдвард не перестает говорить, и у меня есть ощущение, что он не собирается останавливаться. Да и я не хочу, чтобы он когда-нибудь перестал. Я никогда не устану слушать его.

Я не могу остановить слезы радости, бегущие из моих глаз. Он сцеловывает их и прижимает к себе, обещая никогда не отпускать. Мы оба все еще дрожим от восторга, что все реально.

Это не сон. Мы действительно здесь. Действительно вместе. Навсегда.