Глава 27

…Может быть этого не достаточно
Может быть, на этот раз уже слишком много
Может быть, я не такой сильный
Может быть, на этот раз путь слишком сложен…

Road Salt. Pain of Salvation.

22 Сентября.

Эдвард Каллен.

Я все еще не мог в это поверить.

Это было невозможно. Я просто… не мог, черт побери, в это поверить.

Мы с Беллой сидели вместе на кровати и слушали. Мы слушали Джаса и Денали. Все было так… запутано. Это было невероятно, просто сумасшествие.

Два часа мы успокаивали мою жену, но мы понимали, что пришло время встретиться с окружающим миром. Много с чем нужно было разобраться и все это никуда не денется. Так что нам нужно было все проработать, и мы собирались начать с Денали и Джаса. Когда Денали вошел в палату я понял, что он был не при исполнении. Он был здесь по какой-то другой причине, и не прошло много времени, прежде чем я узнал по какой.

Сначала все мое внимание было сосредоточено на Белле. Я знал, что не встреча с новыми людьми ее пугает. Она рассказала мне это после нашей встречи с Анной. Нет, это был тот факт, что последние три года она провела, концентрируясь на ЭйДжее и Гаррете, который заставил ее разделиться надвое.

Концентрироваться на Гаррете было необходимо, чтобы предугадать его следующий шаг. Она изучала его, чтобы знать, когда можно расслабиться, а когда лучше забиться подальше.

Концентрироваться на ЭйДжее было легко. Наш сын был ее единственной радостью.

Но все это и привело к тому, что теперь она была напугана, когда не могла предугадать следующие слова или действия Анны. Это заставляло ее чувствовать себя неспособной контролировать ситуацию и, даже, несмотря на то, что она не была способна контролировать ситуацию, будучи в заключении у Гаррета, то, что она могла хоть иногда предугадать его действия, немного успокаивало ее. Это было то, что она могла сделать, и она привыкла хвататься за соломинку. Поэтому после более трех лет жизни в заключении в окружении лишь двух человек она, конечно же, была более чем взволнована и сбита с толку. И дело было не только в том, чтобы встретиться с Анной Ирландией. А во всем. Воссоединение со мной и нашим сыном, с ее отцом и моей мамой. Это была больница, свет, еда. Свежий воздух и свобода чертового слова.

Она еще не привыкла ко всему этому, и пройдет немало времени, пока она сможет воспринимать некоторые вещи как должное.

А до тех пор, я знал, что моя жена будет анализировать каждое движение, принимать все во внимание и бояться худшего. Да это было чертовски ясно, что у нее возникнут проблемы с доверием.

У кого бы они не возникли?

Поэтому…

Когда Джас и Денали сегодня утром вошли в нашу палату, я сосредоточил все свое внимание на Белле.
Мы прошли процесс знакомства, и я был рад, что они оба держали дистанцию. Даже, несмотря на то, что я рассказывал Белле о Денали, не говоря уже о Джасе, который был нашим соседом и моим хорошим другом, я понимал, что для Беллы все еще слишком сложно встречаться с новыми людьми, особенно более чем с одним за один раз.
Так же я узнал, что мне тоже не нравится, когда к Белле подходили слишком близко… но я это чувство подавил.
В любом случае, Денали завладел моим вниманием, когда закончился наш короткий разговор о расследовании.

Он был прямолинеен.

- Эдвард… мне нужно рассказать вам обоим кое-что, – он вздохнул. – У меня был зять. Эго звали Гаррет. Гаррет Колл.

После того как я чуть не ударил его в лицо за то, что он спровоцировал истерику у Беллы, Денали начал говорить. Объяснять, что он знал этого гребаного Гаррета.

Он рассказал нам о своих дочерях. Кейт и Ирине.

Я вспомнил, как Гаррет называл Беллу Ириной.

Ирина. Так звали дочь Денали, которая умерла.

Белла была безутешна и совершенно не в себе. Она не знала, не верила… Для нее тот, кто знал Гаррета, и сам мог быть Гарретом, и у нас заняло чертовски много времени, чтобы успокоить ее.

В конце концов, на подмогу пришел Чарли и сел с другой стороны от нее. Это был единственный выход.

Никакими словами невозможно описать ту боль, которую я чувствовал. Но я оттолкнул ее.

И словно всего этого было недостаточно, Джас открыл свой чертов рот.

- Каллен… помнишь мое прошлое в армии? Помнишь, я рассказывал про человека, которого не нашли после нашего последнего задания?

Я кивнул, удивляясь, какое это может иметь значение сейчас.

- Это был Гаррет.

И кусочки головоломки сложились.

Это заняло немного времени, но память вернулась ко мне. Я вспомнил тот дом, тот день и Джаса… который, который, как мне тогда показалось, знал Гаррета. Да, он называл Гаррета – Капрал, а Гаррет называл Джаса - Сержант.
Все сошлось, и я вспомнил, обнимая Беллу и глядя на Джаса и Денали, которые сидели на диване, и эмоции бурлили во мне. Их было слишком много. Злость, ярость, недоверие, шок, и… у меня появилось чувство подозрения. Совсем ненадолго, но… если мы были все связаны, почему, черт побери, мы не могли раньше найти мою жену?

Но конечно как только появился этот вопрос, я увидел ответ. Если бы Джас присутствовал на сессиях ЭйДжея, может быть, он соединил все точки раньше? Но даже если бы он и понял, что это Гаррет, мы бы все еще не знали, где его искать. Хотя мы бы и могли заполучить фотографию Гаррета гораздо раньше.

А потом почему, черт побери, Денали не догадался? И снова я вроде бы понял. Потому что у Денали не было никаких причин думать, что это был Гаррет. Потому что он знал, что Гаррет мертв. И Джас тоже так думал.

Поэтому… на самом деле не было ничего, что могло нам помочь все ускорить.

После того, как они рассказали нам свои истории, Денали и Джас поведали еще немного о расследовании, и мы рассказали Белле, что на самом деле произошло в тот день, когда нас спасли.

Мой ангел прямо засияла и даже довольно захихикала. Она, черт побери, хихикала, когда мы рассказали ей о «самоубийстве» Гаррета. Теперь я понимал, насколько неуравновешенной она была, но… я понимал. Я знал, что моя Белла была там. Она все еще была жива. Ее дерзость, ум и чувства это все присутствовало.

В итоге, перед уходом Джас и Денали сказали нам, что расследование проходит гладко, и что у нас еще есть несколько дней, прежде чем нам нужно будет дать показания. Так же Денали сказал, что из-за его личной связи с Гарретом и делом, он был вынужден отступить. Но он все же будет там, хотя главным будет другой агент.

Для меня это не имело никакого значения. Это будет болезненно в любом случае, ведь так?

Но сейчас я это отодвинул на задний план.

23 Сентября.

- Мой папочка самый сильный в мире, правда, мамочка? – серьезно спросил ЭйДжей, отчего нам с Беллой было невероятно тяжело скрыть умиление. – Он должен быть таким.

На самом деле, было так тяжело оставаться серьезным, что мне пришлось спрятаться у Беллы за спиной.

Уже темнело, и я сидел в кресле-каталке на парковке больницы, а Белла сидела у меня на коленях. ЭйДжей в свою очередь у нее на коленях. Мы втроем были завернуты в одеяло, и сейчас я прятался у Беллы за спиной.

- Почему ты так думаешь, милый? – весело спросила Белла.

- Потому что тут я и ты, мамочка. Папочка держит нас обоих.

О, это было слишком хорошо, чтобы такое пропускать.

- Так и есть, мое сокровище, - сказал я, стараясь выглядеть серьезно. – Я - самый сильный. Ведь так, мамочка? – спросил я, приподняв бровь и взглянув на Беллу.

Я полностью проигнорировал смешок Чарли. И мамин тоже.

- О да, - сказала Белла, сдвигая брови, чтобы выглядеть серьезно. – Наш папочка самый сильный. – А потом слегка затаив дыхание, только для меня, - или… около того.

Я отклонился и слегка ткнул ее в плечо.

- Очень по взрослому, Каллен, - засмеялась она, потирая то место, куда я ткнул.

Все эти слова согревали мне сердце.

Наши глаза время от времени наполнялись слезами, но это просто… потому что нам все еще с трудом верилось. Мне с трудом верилось в то, что они оба были со мной. Белла и мой сын у меня на коленях. Одной рукой я обнимал Беллу за талию, а другой ЭйДжея.

Мне было видно, как Белла болтает ногами, закинув их на подлокотник кресла, сидя боком ко мне, и… даже это мимолетное мгновение… когда она так беззаботна, пусть на одну минуту, было для меня всем.

И мысли о таких вещах наполняли мои глаза слезами.

Но это были слезы счастья.

Белла ничего не говорила, только нежно улыбнулась и смахнула одну из них.

- Просто так, - прошептал я.

От одной возможности снова ее целовать… я лишался слов.

- Люблю тебя, - прошептал я, не отрывая своих губ от ее. Легкие, нежные поцелуи. Я обожал их.

- Я тоже тебя люблю, - прошептала она тихонько, играя с волосами у меня на затылке. – Очень сильно, муж мой.

Я замурлыкал и задрожал. Это было… слишком великолепно, чтобы передать словами.

- Бабуля, они снова целуются! – закричал ЭйДжей. – Снова и снова! Много, много!

Мы с Беллой расхохотались, не удержав наше веселье, но все же стараясь не нарушать покой громкими звуками.

Ранее утро было таким спокойным и замечательным, и мы делали это уже во второй раз. Вчера был первый, но, к сожалению, шел дождь, из-за чего нам пришлось остаться под крышей. Но не сегодня утром. Уже было очевидно, что погода сегодня будет хорошей. По крайней мере, без осадков.

- Помнишь, что я тебе говорил, малыш? – весело спросил Чарли.

Мне не было его видно, потому что я очень удобно облокотился своим лбом о лоб Беллы, но я слышал, что он подошел ближе. Они вдвоем с мамой.

- Нет, - ответил ЭйДжей, и мы с Беллой улыбнулись друг другу в предвкушении.

Невозможно было спорить с тем, что ЭйДжей и Чарли очень сблизились, и было так приятно наблюдать за ними. Было так удивительно видеть, что ЭйДжей еще кому-то доверяет.

- Конечно же, ты помнишь, милый, - мягко рассмеялась мама. – Дедуля говорил тебе, чтобы ты что-то сказал в следующий раз, когда они будут целоваться.

Ага, это должно быть весело.

Я знал, что и Белла так подумала.

- Да, я помню! – вскрикнул ЭйДжей, а потом развернулся ко мне и Белле. – Мамочка, у тебя на лице папочка!

Отлично, спасибочки. Звучит так, словно я прыщ какой-то.

- Твой юмор просто потрясающ, Чарли, - сухо заявил я, искоса взглянув на него, отчего все рассмеялись. – Вам всем кажется это очень смешным, да? Хорошо, смейтесь-смейтесь.

А они так и сделали.

И неважно, что они смеялись надо мной. Все равно было безумно приятно слышать их смех.

Но через время мне это наскучило. Гордость мистера Каллена не могла этого долго выносить.

- Тише, людишки, - сказал я. – Я думал, мы будем смотреть на восход солнца, а не смеяться надо мной. И кстати! Почему бы не сказать, что у папочки на лице мамочка? А?

- Ооо, бедный муж мой, - сказала Белла, надувая губки. – Мы вели себя грубо?

- Черт побери, да, - пробурчал я, зарывшись лицом в основание ее шеи.

- Бабуля сказала, что это плохое слово, папочка.

Вот черт. Да, я и не подумал об этом.

Черт.

- Ты прав, - сказал я, кивая. – Я постараюсь больше его не говорить.

- Удачи сынок, - сказал Чарли. Белла фыркнула, а мама только рассмеялась.

О, у них столько веры в меня.


На самом деле я не мог злиться, потому что когда смотрел на Беллу и видел, куда был направлен ее взор, все испарялось. Я сосредотачивался только на ней, и на том, чтобы понять, что у нее на уме. Все ее мысли так ясно отражались на ее лице, в ее глазах и в том, как они наполнялись слезами от эмоций.

Небо было розовым, красным и оранжевым.

Она была на улице. Вдыхая глубоко свежий воздух. Я наблюдал за ней.

Она должна была вот-вот увидеть первый рассвет более чем за три года.

Сначала мы хотели выйти на улицу, но ей не хотелось столкнуться с большим количеством людей, потому что она бы разнервничалась. И была еще проблема в том, что ее глаза все еще были чувствительны к солнечному свету. Поэтому самым подходящим временем дня стал рассвет. Не было ни людей, и не слишком ярко.

Были только мы. Семья.

- Мамочка, я снова хочу спать, - зевнул ЭйДжей.

- Иди ко мне, - прошептала она, показывая, что он может прижаться к ее груди. – Поспи, милый, – она поцеловала она головку. Я не мог оторвать от них глаз. Два самых важных человека во всем мире, я обнял их покрепче.

Они действительно здесь.

А потом мы смотрели в тишине, как солнце поднималось над зданиями.

Небольшая поправочка: они наблюдали за восходом.

Я смотрел на свою жену. Я видел, как она тихонько плакала. Я почувствовал, как она обняла нас сильнее, прижимая ближе к себе.

25 Сентября.

- Все в порядке? – тихо спросил я, целуя ее в висок.

Мои мышцы напряглись, и рука запульсировала, но я игнорировал эти ощущения. Сейчас было важнее держать Беллу.

Потому что, черт побери… я могу теперь это делать, мой ангел.

- У меня все хорошо, муж мой, - сказала она мягко. – А у тебя? Ты в порядке?

- Все хорошо.

Эта женщина закатила глаза, глядя на меня.

Да, моя жена возвращалась в свое привычное состояние.

- Если ты еще хоть раз скажешь слово «хорошо»… клянусь Богом, Эдвард.

Да. Ты определенно возвращаешься.

- Хорошо, в смысле, ок! Я… в порядке. Моя рука немного устала, но это хо... это нормально. ОК?

Окей, это была ложь, потому что я неожиданно заметил, что Анна снова что-то записывает, и я только что понял, что эта женщина, черт побери, снова меня изучает, снова готова играть в мозгоправа со мной.

Мы сидели почти так же, как и в прошлый раз. Я сидел рядом с Беллой на ее кровати, а доктор Ирландия сидела на стуле у стены напротив нас, что-то записывая, записывая и записывая.

Я даже не могу спросить у своей жены все ли у нее в порядке без того, чтобы наш врач не написала чертов рассказ обо мне?

Замечательно.

Причина, по которой она была здесь сегодня заключалась в том, что мы с Беллой должны были давать показания федералам через несколько часов, и Анна пришла, чтобы успокоить Беллу и рассказать ей, чего ожидать. Я должен был просто дать показания, а Белле предстояло пройти через большее, поэтому они планировали закончить с ней за четыре сеанса, и они планировали охватить все. Не слишком вдаваясь в подробности, но все же довольно подробно. Просто, чтобы выяснить, где они были последние несколько лет, и совершил ли Гаррет еще какие-нибудь преступления.

«Жду с нетерпением!» - думал я с сарказмом.

- Как проходит твое физическое восстановление? – спросила мягко Анна.

Я прищурил глаза, взглянув на нее, так как не знал, куда она клонит. Было ли что-то еще, что она хотела выяснить, но вместо этого спросила про восстановление?

Черт… Я снова слишком много думаю. Возможно. А может и нет.

- Все нормально, - медленно сказал я. Она не показалась удовлетворенной моим ответом, поэтому я добавил: - Я начну восстановительные упражнения с рукой, как только мы вернемся домой. Лицо практически зажило, как вы можете видеть, и рана под ребрами заживает хорошо. Они снимут швы до выписки Беллы.

Вот. Я сказал. Лучше?

- А ты, Белла? – спросила Анна таким же мягким голосом. – Как проходит твое выздоровление?

Я не смог удержаться и не улыбнуться Белле, потому что она поправлялась чертовки хорошо и даже набрала почти два килограмма. Все ее показатели росли, и силы потихоньку возвращались. Потребуются месяцы и месяцы физических занятий, но она медленно шла к цели. Сказать, что я гордился ею, было бы ничего не сказать.

- Все идет хорошо, - мягко сказала Белла. – Мне бы хотелось лишь быть посильнее. – Вздохнула она задумчиво. - И мне хочется домой.

Мне тоже.

- Скоро, мой ангел, - прошептал я, целуя ее в висок. – Мы скоро туда переберемся.

Хотя и большая часть меня была напугана тем, что мы поедем домой. Мысль о том, что я, наконец, увижу мою Беллу дома… спустя столько времени… после всего этого отчаянья… после того, как я просыпался без нее все эти годы совсем один в этом доме. Но я отогнал эти мысли. Я просто хотел, что бы моя жена была снова счастлива, и я планировал делать все, чтобы это произошло.

- Эдвард, как ты относишься к тому, что тебе придется давать показания сегодня? – спросила Анна.

Я вздохнул, поворачиваясь к ней, и пожимая плечами.

– Я не знаю. В смысле, будет конечно сложно, я полагаю. Переживать снова ту ночь, не то чего бы мне хотелось.

- Ты имеешь в виду ту ночь, когда вы были спасены.

- Конечно, – я поборол порыв закатить глаза.

Черт, умеет же так быстро писать эта докторша.

- Ты помнишь эту ночь? – спросила она… все еще мягко.

И снова я пожал плечами.

– К сожалению, да.

Я помнил все слишком хорошо. Как видел моего надломленного ангела, привязанного к бревну. Все ее раны, ее кожу… кожа да кости. Безжизненная, умоляющая, плачущая. Все это разбивало сердце.

Черт.

Я оттолкнул эту мысль.

- Должно быть, сложно вспоминать ту боль, которую тебе причинил Гаррет, - осторожно прокомментировала она.

- Слова неспособны передать этого, - пробормотал я. – Я не смогу забыть то, как увидел ее… - я сглотнул и вздохнул. – Мне было тяжело видеть ее привязанной. Это просто… сломало меня.

Я вздохнул и покачал головой.

Черт. Достаточно. Она сейчас здесь. Ты здесь, моя красавица.

- Мм… конечно… но, Эдвард, я думала скорее о физической боли, которую вам причинил Гаррет.

О.

Это.

Я пожал плечами.

– Это ничтожно по сравнению с тем, что было у Беллы.

Анна нахмурила брови, изучая меня, но всего минуту… прежде чем снова начала писать.

Я бросил все попытки понять ее.

Вместо этого я сосредоточился на моем ангеле. Ее волосы стали более блестящими и пышными. И она была… все еще самой красивой девушкой, на которую я когда-либо смотрел. Все еще мой ангел.

Моя Белла… и я не мог дождаться, когда она снова станет такой же причудливой. Я не мог дождаться ее разноцветных гольфов и ботинок, которые она одевала только в определенные дни месяца, не мог дождаться ее логичных объяснений, почему наша обувь должны стоять рядом в коридоре. Или о том, что наши зубные щетки должны быть цветов мальчика и девочки, чтобы представлять нас.

- А что насчет тебя, Белла? Как ты относишь к тому, что тебе придется давать первые показания сегодня?

Я следил за своей женой, пока она размышляла над ответом. Как она кривила свои губки. Как она сморщила свой носик. У нее больше не было веснушек.

Потому что они появлялись из-за солнца… а для нее не было солнца.

- Мне будет тяжело быть наедине с агентом, которого я не знаю, - тихонько призналась она.

Мое сердце сжалось. Мне было больно, и я не знал, что об этом думать. Но это было правдой. Меня не будет рядом. Мне не разрешили. Мне было это неприятно. Я боролся… но они сказали, что должны быть с ней наедине. Единственное, что я мог, ждать ее под дверью.

Я обнял ее сильнее. Мне нужно было это.

- Я даже не могу себе этого представить, - тихо сказала Анна. – Но помни, что ты всегда можешь попросить о перерыве, если тебе будет нужно, хорошо? Только скажи, и Эдвард сразу же придет.

Да. Меня ничего не остановит.

Белла кивнула и сделала глубокий вздох.

Доктор продолжала еще недолго, рассказывая чего еще нам ждать, и мы знали, что сегодня будет сложный день.

Болезненный.

Потому что они будут говорить о похищении. Белла будет сидеть совсем одна и рассказывать агенту о том, как Гаррет забрал ее, и я почувствовал себя эгоистом, потому что не хотел слышать этого. Мне не хотелось узнавать о том, через что ей пришлось пройти. Я знал, как чертовски эгоистично это было.

Но сможете ли вы меня винить в этом? Было ли это странно, что мне не хотелось слышать о плохом обращении с ней? Не имело значения, что Гаррет не бил ее… черт… не применял насилие по отношению к ней. Он все же причинял ей вред. Он похитил ее из нашей жизни. Он заставил ее пропустить столько всего. Он… он забрал ее у меня.

Черт, моя грудь. Пройдет ли когда-нибудь эта боль?

Я оттолкнул ее.

*О*О*О*

- Ты будешь слушать, сынок? – спросил Чарли, протягивая мне пару наушников.

Я не мог говорить. Мое горло пересохло, и я знал… я знал, что если попробую говорить, то не смогу.
Со мной не было ЭйДжея, он был с моей мамой и доктором Мейсеном в больничной столовой. Со мной не было и Беллы, потому что она все еще была там в ее палате, а я был здесь в коридоре с Чарли, Денали и еще одним агентом.
Я чувствовал себя… одиноко. Я чувствовал себя так, как чувствовал на протяжении последних нескольких лет.

И нет, я не хотел слушать.

Я кивнул, и взял эти чертовы наушники.

Мы не занимали много места, потому что стояли у стены. Стоял агент, который держал ноутбук. Потом Чарли, я и Денали. Все в наушниках. Я… я не хотел этого. Но я взял себя в руки. И мы слушали. Мы слушали, как агент задает Белле вопросы, и мы слышали, как она ровно отвечает на них. Без эмоций в голосе. Она была… Словно ее не было там.

Все это давило меня, тянуло и скручивало во всех направлениях. Все мои внутренности сжимались, крича, чтобы я бежал туда и спасал ее. Но я не мог. Вместо этого я стоял там, и стоически слушал, как Белла рассказывала свою версию той ночи, когда мы были разлучены. Я слушал, как она рассказывала про наш последний телефонный разговор, как она заправляла свой старый грузовичок… а потом… как была схвачена сзади и запихана в машину. Но этого было недостаточно. Нет, она также рассказала, как Гаррет усыпил ее.

А затем, когда она пришла в себя, то уже была в Аризоне.

Агент - слава богу, это была женщина - спросила, хочет ли она сделать перерыв, и я внутренне взмолился.

Пожалуйста, возьми перерыв, ангел мой.

Белла сказала, что хотела бы закончить с Аризоной, прежде чем выбьется из сил. Она сказала об этом с такой легкостью. Просто сказала.

– Давайте я расскажу, пока еще в силах сделать это.

Поэтому они продолжили.

Мы с Чарли слушали. Мы стояли там с жатыми кулаками, напряженными мышцами, падающими слезами и вздымающейся грудью.

Белла говорила о беременности, и это убивало меня. Это все разбивало меня на части, но я отталкивал это и продолжал слушать дальше. Даже когда Белла все еще без эмоций рассказала о медсестре, чертовой медсестре, я стоял там. Я стоял там и позволял всему этому валиться на меня.

Гаррет, скорее всего, убил эту женщину, которая помогла моему сыну появиться на свет.

Моя жена жила с садистским убийцей больше трех лет.

Как ей удалось выжить?

В ту ночь ЭйДжей не поверил Белле, что это были лишь слезы радости. Несколько часов я обнимал Беллу. А она плакала. Она рыдала и дрожала… пока я держал ее. И я ничего не мог с этим поделать. Я сидел там совершенно бесполезный. Я не мог облегчить ее боль.

Спустя какое-то время мама забрала ЭйДжея в столовую, а Белла прижалась ко мне с таким отчаяньем. Словно я уходил. Все это разрывало меня.

Но я оттолкнул эту боль, потому что если моя жена смогла в этом жить… и все еще быть живой, то мне лучше все это впитывать и слушать ее. Я никуда не собирался уходить. Неважно, сколько еще это причинит мне боли, я выслушаю все.

К счастью, мои показания не заняли слишком много времени. Так же как Белла я просто выложил все. Говорил ровно. Словно я был отрешен. Так было проще.

Я просто был… нем.

Когда я сидел там со своей плачущей женой, я просто… сидел и думал о том, когда я больше не смогу это выносить.

Не то чтобы я собирался бросить… отступить… никогда! Моя семья для меня все… Белла и ЭйДжей все для меня, но… не сорвусь ли я?

После того как я выслушал, что моя жена была заперта совсем одна всю ее беременность, я чувствовал как все разбивается вдребезги внутри меня. Я знал… по крайней мере, я чувствовал… что у меня может не хватить сил.

Я почувствовал себя слишком слабым. Я не чувствовал себя мужчиной. Я чувствовал себя чертовым ребенком.
Беспомощным… бесполезным.

Хватит ли у меня сил?

Источник: http://robsten.ru/forum/49-1398-30