Прошлое.

Роуз POV

20 лет назад – Роуз шесть лет.

Когда я открываю глаза, на улице светло и за моим окном чирикают птички, так что я знаю, что можно вставать. Мама всегда наказывала мне, чтобы я ни за что не вставала с кровати, если еще темно. Она говорила, что ужасные монстры приходят за непослушными маленькими девочками, которые будят своих мамочек, когда те спят.

Я на цыпочках пробираюсь по коридору к маминой спальне. Когда я осторожно приоткрываю дверь, то первое, что попадается мне на глаза, это ее туалетный столик, заваленный бумагами и заставленный пустыми бутылками, некоторые из которых упали на бок. Я открываю дверь шире и вижу ее кровать. Судя по громкому храпу, она все еще спит. Это значит, что вчера вечером она много выпила и сегодня еще долго-долго не встанет. Я еще шире открываю дверь, и перед моим взором предстает парень, который был у нас в доме вчера вечером. Одна его рука перекинута через нее, и он раскатисто храпит, гораздо громче мамы – ничего себе звуки!

Я делаю себе завтрак, который состоит из одного из тех сконов (п.п.: традиционная булочка из пресного теста), что вчера мне дала мама Беллы, и тарелки хлопьев с молоком, которые я наскребла в уже почти пустой пачке. Я надеюсь, что мама не забудет купить мне хлопьев.

Сконы

Потом я смотрю телек. Пересмотрев все мультики, я снова на носочках подкрадываюсь к маминой спальне. Они все еще спят.

Я направляюсь в ванную и тихо чищу зубы, надеясь, что мама скоро проснется, потому что, кажется, она кое о чем позабыла, но я-то помню. Сегодня суббота, а она обещала, что сегодня меня навестит мой отец. Не тот мужчина, что сейчас спит в ее спальне, а мой настоящий папа.

Он живет далеко, и мы видимся нечасто. На самом деле, его образ начал стираться у меня из памяти, потому что прошло очень много времени с тех пор, как я видела его в последний раз. Но на днях, когда мама дала мне на ужин тарелку хлопьев, она пообещала, что мой настоящий папа приедет ко мне в субботу. Я точно помню, что она сказала «в субботу». Сегодня суббота.

В своей комнате я надеваю самое красивое платье - белое с оборками по подолу - и разглаживаю, как могу, руками складки, потому что мама забыла его погладить. Но это не страшно, я все равно выгляжу хорошенькой. Я расчесываю волосы и собираю их назад, закрепив несколькими заколками.

Мне хочется выглядеть красивой для моего отца, чтобы, когда он меня увидит, ему уже никогда не захотелось оставить. Может быть, он заберет меня с собой…

Я возвращаюсь в гостиную и еще немного смотрю телевизор.

Я не знаю, сколько прошло времени, потому что, ожидая его, заснула на диване. Чтобы взглянуть на единственные верно идущие часы, я направляюсь на кухню. Они показывают 15:37.

Интересно, в котором часу придет мой папа.

Приведя разрушенную после сна прическу в порядок, я опять смотрю телевизор, на этот раз дольше, но мое внимание сосредоточено вовсе не на происходящем на экране. Я не могу унять свое сердце, которое начинает биться все быстрее. Я чувствую в своей груди его отзвуки: бум, бум, бум, бум, бум, бум. Что-то явно не так.

Я знаю, что мама будет сердиться на меня, но еще раз пробираюсь к ее спальне и вхожу.

- Мамочка, - шепчу я, слегка тряся ее за плечо. – Мам, во сколько придет мой папа?

Она, не открывая глаз, просто продолжает храпеть с приоткрытым ртом.

- Мама, - я трясу ее сильнее, - мааам, часы на кухне показывают 15:37. В каком часу придет мой папа? – громче спрашиваю я, ощущая, как бешено колотится мое сердце.

- Что?! – озадаченно хрипит спросонья мать, словно не понимая, что я у нее только что спросила.

Я повторяю свой вопрос.

- Мама, в котором часу придет мой папа? Я уже оделась и сижу жду его.

- О, Розали, ради всего святого, - стонет она, не открывая глаз и переворачиваясь на живот. – Ты что, не видишь, что у меня ужасно болит голова? Оставь меня в покое!

- Но, мам, я жду папу…

Она приподнимается на локтях и сердито смотрит на меня. Обычно моя мама - хорошенькая, когда бодрствует, но ее светлые волосы всегда в беспорядке. Думаю, что вчера она забыла смыть косметику с лица, потому что сейчас у нее вокруг глаз черные разводы, а на щеках и шее красные отметины, спускающиеся ниже к груди.

И когда она так смотрит на меня, то больше не кажется красивой.

- Розали! Твой отец не придет! Он говорит, что слишком занят! В любом случае он тебе не нужен! А теперь иди, посмотри телевизор или поделай еще что-нибудь, дай мне поспать!

Она плюхается на кровать, а я стою там еще несколько минут, пока не слышу столь знакомый мне храп.

Я стучу в дверь ухоженного белого дома в паре кварталов от нас.

Мисс Рене открывает мне. Она - учительница в школе, куда я только начала ходить, а также она - мама мой лучшей подруги. Она не просто хорошенькая. Она красивая.

- Роуз, дорогая, - говорит она, оглядывая меня и улицу за моей спиной. – Ты пришла сюда сама?

Я киваю.

- Могу я поиграть с Беллой?

Она одаривает меня забавным взглядом и улыбается. Мне нравится ее улыбка. Когда улыбка появляется на лице моей матери, это обычно означает, что она слишком много выпила, и практически сразу она засыпает.

- Конечно, можно, милая. Заходи, - она мягко тянет меня за руку и дарит свою еще одну сказочную улыбку.

- Ты уже ужинала?

Я качаю головой.

Вдруг она выглядит… рассерженной, качает головой, но потом снова быстро улыбается мне.

- Ну что ж, тогда ты поужинаешь с нами. К тому же, я позвоню твоей маме и спрошу, можно ли тебе остаться у нас ночевать и провести эти выходные с Беллой. Что скажешь?

Задрав голову, я широко улыбаюсь.

Она скрывается на кухне, а моя подруга Белла спускается по лестнице. Белла не похожа на свою маму, но улыбается точно также. Моя мама говорит, что я похожа на моего отца, за исключением того, что я - блондинка. И она обычно плачет, произнося эти слова, и я не знаю почему.

Белла стоит напротив меня.

- Мой отец не пришел, - говорю я ей. – Он слишком занят.

Она внимательно смотрит на меня. А потом берет за руку.

- Ну, мы с тобой можем быть сестрами, и тогда мой папа может быть твоим папой, и мама тоже.

Я улыбаюсь ей.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀
Шесть лет назад.

BPOV

Элли чудесный ребенок.

Она редко плачет, а когда просыпается, то так сладко причмокивает своими губешками, давая мне понять, что проголодалась. Я наблюдаю за ней, пока она спит, и порой ловлю себя на мысли, что ничего не успела сделать за время ее сна, поскольку так и не оторвала от нее глаз. Она любит гримасничать и корчит самые забавные и восхитительные рожицы. Во сне ее крошечные ручки все время сжаты в кулачки на груди. Она предпочитает, чтобы ее туго пеленали, и извивается и жалуется, если ее ручки высвобождаются из пеленок.
Я поглощена любовью настолько глубокой и чистой, что она согревает меня в особенно бессонные ночи.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

В июле, когда Элли исполняется три месяца, я первый раз беру ее на пляж.

Сегодня тепло, солнышко греет, но, слава богу, не слишком, потому как мы с Элис, моей мамой и Розали пробираемся по холмистой Ли-стрит со всем необходимым для Элли. Наконец, мы дружно падаем на песок, весело смеясь, потому что в кои-то веки в нашей жизни все хорошо. Моя мама потеряла чудесного мужа, Элис и я потеряли прекрасного отца. У Роуз никогда не было отца, а мать являлась слабым подобием того, какими должны быть родители. Что касалось меня, то в одни перевернувшие мою жизнь выходные мое сердце разбилось.

Но Элли делает нас целыми, снова.

Элис берет у меня малышку и подбрасывает ее с одной ноги на другую. Элли радостно гулит.

- Хорошо. Поосторожнее с ней, она тебе не мячик для футбола, - поддразниваю я младшую сестру.

На замечание она закатывает глаза, как и все четырнадцатилетние подростки в этом возрасте.

- Белла, я вполне способна удержать грудничка. К тому же она любит свою тетушку Элис.

Она держит Элли подмышки и поднимает малышку на уровень своих глаз.

- Ты же любишь свою тетю? Не так ли? – спрашивает она мою дочку, склонив голову набок и внимательно рассматривая ее.

- Черт меня дери, Белла, у нее самые красивые глазки на свете!

- Да, самые красивые, - тяжело вздыхаю я и улыбаюсь.

Я делаю снимок за снимком, когда моя мама и Элис идут вдоль берега. Роуз бредет рядом со мной.

- Только посмотри, как солнце раскрашивает ее волосы, - восхищается она, а затем, посмеиваясь, добавляет: - Она становится рыженькой.

Я задумчиво киваю.

- Я видела его вчера по телевизору. Его упомянули в репортаже о сенаторе Аро Мартине, его тесте, который объявил, что будет участвовать в гонке за президентское кресло.

- Этот брак уже приносит ему плоды.

- Да, - продолжая фотографировать, отвечаю я. – Полагаю, что так.

Какое-то время мы обе молчим.

- Ты должна перестать смотреть CNN (п.п.: американский новостной канал).

- Да, думаю, что должна, - вздыхаю я.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

На заднем дворе моя мама выращивает красные розы. Когда я была подростком, она часто пыталась вовлечь меня в это занятие, но, честно признаться, тогда мне это казалось скучным. Теперь, став старше, я могу оценить их красоту.

Однажды в октябрьский полдень я показываю их Элли перед тем, как они перестанут цвести, готовясь к зиме. Ей уже шесть месяцев, она смеется и тянется к ярким бутонам, но я держу ее на расстоянии, чтобы не дать уколоться о шипы. Спустя какое-то время ее начинает раздражаться, что я не позволяю ей схватить стебли, и она извивается в моих руках, дрыгая ножками и размахивая ручонками.

Я смеюсь и целую медные завитки ее волос.

- Прости, Элизабет, но мамочка не хочет, чтобы ты поранилась.

Кажется, это объяснение не удовлетворяет ее, и она продолжает протягивать к розам свои ручки, заводя свое «мамамамам... мамамам».

Джейк забирает ее у меня и пытается отвлечь, показывая птичек, летающих над головой, но Элли не обращает на них внимания; ей нужны розы, и она начинает сердиться.

- Давай ее сюда, - говорю я, забирая ее снова себе. – Я знаю одну маленькую девочку, которой пора спать.

Джейк, посмеиваясь, отдает ее мне, и когда я осторожно помещаю ее под свою рубашку и прикладываю к груди, она сразу перестает пинаться и начинает мирно сосать. Я успела стать экспертом по грудному вскармливанию.

- Она так хорошо пинается, - подшучивает Джейк, - что из нее может получиться отличный футболист.

На моем лице расплывается глупая улыбка. Я покачиваю Элли из стороны в сторону, это успокаивает ее, пока она ест.

- Роуз тоже это говорит.

- Когда она подрастет, я научу ее правильно «набивать» мяч.

Есть что-то в том, как он говорит эти слова. В его голосе звучит уверенность, словно он обладает правом учить мою дочь футболу, словно это его работа.

Я веду себя иррационально и прекрасно понимаю это, но не могу подавить прокатывающееся по мне раздражение. Я сжимаю губы в тонкую линию, чтобы не сказать какую-нибудь глупость; что-то, что может причинить боль; что-то, о чем потом пожалею.

Позже вечером, уложив Элли в кроватку для ночного сна, мы с Джейком снова сидим в саду на диване-качелях, и рядом с нами в темноте светится монитор видео-няни. Он приобнимает меня за плечи и притягивает ближе к себе.

- Ты расскажешь, что тебя так беспокоит?

Я делаю глубокий вдох и, подняв голову, смотрю в ночное небо.

- Ты… не ее отец.

Джейк тоже вздыхает.

- Белла, я знаю, но возможно, однажды…

Я понимаю, чего он ждет от меня, что хочет услышать, но я не могу. Просто не могу.

В темноте я чувствую, что он смотрит на меня, и ощущаю его теплое дыхание на своей щеке, но все это лишь напоминает мне о…

- Ты знаешь, какие чувства я испытываю к тебе, Белла. Ты знаешь, как я отношусь к Элли. Я хочу будущего с тобой, с вами обеими.

Я крепко зажмуриваюсь и очень хочу испытывать к нему те же самые чувства, ведь Джейк - очень хороший парень. Он прошел со мной через все, через все беды и радости, произошедшие за последний год. Он любит Элли, действительно любит. Он был бы хорошим… отцом.

Но я не могу больше мучить его. Он питает надежды, как сказала мне месяц назад моя мама, как он сам только что признался. Раньше я думала, что, вероятно, когда-нибудь смогу ответить ему взаимностью… создать с ним семью… дать Элли отца, которого она заслуживает…

Медленно я отстраняюсь от него.

- Джейк… ты - отличный парень…

- Это всегда не лучший способ начать предложение, - иронично замечает он.

Я улыбаюсь его шутке, но без особого энтузиазма.

- Я не могу, Джейк, - я поворачиваюсь к нему лицом и встречаюсь с ним взглядом. В темноте его черные глаза блестят, словно драгоценные камни. Он - красивый мужчина, как внешне, так и внутренне.

Но все же он не тот человек, о котором я грезила в своих мечтах, - с кривоватой улыбкой, нежными руками, бесконечно долгими поцелуями, с глазами, как у Элли - и это нечестно по отношению к Джейку.

- Мне жаль, но я не могу, потому что ты так добр к моей дочке и ко мне.

- Белла, возможно, со временем ты почувствуешь ко мне то же самое.

Эгоистичная часть меня, ценящая внимание, которым он меня окружает, покой, который я ощущаю рядом с ним, уверенность в том, что его чувства искренни, желает согласиться. Возможно, со временем… может быть, если мы дадим друг другу еще немного времени…

Я качаю головой.

- Джейк, пойми, у меня просто нет тех чувств, которые ты хочешь, чтобы я питала к тебе, которых ты достоин. Я не могу доверять тебе в той мере, в которой ты этого заслуживаешь. Я не могу любить тебя так, как ты того заслуживаешь. Прости, - шепчу я. – Мне так жаль.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Я стою перед аудиторией в кампусе Университета Саутенд-он-Си графства Эссекс, где после четырех с половиной лет обучения я только что получила свой диплом. Возможно, он ценится не так, как диплом колледжа, где я начинала учиться, но, тем не менее, это хорошее образование.

Университет Эссекса (University of Essex)

Элли сидит у меня на руках, то и дело с любопытством разворачивая и сворачивая сертификат об окончании, скрученный в трубочку, а моя мама фотографирует нас. Ее щеки раскраснелись от счастливого возбуждения и гордости за меня, что заставляет мое сердце болезненно сжиматься. И еще сегодня я особенно скучаю по своему отцу.

Из-за рождения Элли и последовавшего за этим академического отпуска добиться этой цели заняло у меня немного больше времени, чем я планировала, но я сделала это! Посещая вечерние занятия и занятия по выходным, лихорадочно мечась между дочерью, сумасшедшим расписанием и подработками, благодаря помощи со стороны моей семьи и друзей я сдержала слово, данное Чарли Свону.

Моя мама подходит ко мне, вся сияя, и крепко обнимает меня. Она сделала это уже сотню раз после того, как закончилась церемония вручения дипломов.

- Я так тобой горжусь! Элли, а ты гордишься своей мамочкой?

- Сильно-сильно горжусь тобой, мамочка! Можно мне примерить твою шапочку?

- Конечно, можно, - тихо бормочу я, глядя в ее зеленые глазки и водружая на копну ее медных волос свою шапочку выпускника. – Вот, теперь ты тоже выпускница.

Она прыгает от счастья у меня на руках.

- Ай, я тоже выпустилась со своей мамочкой!

Мы с мамой прыскаем от смеха, а Элис, закатив глаза, забирает малышку из моих рук.

- Элли, милая, тебе только три. Ты еще просто не можешь закончить что-нибудь, - потом она поднимает глаза и продолжает, - но будучи очаровательной малышкой, ты можешь мне помочь заполучить внимание вооон того парня.

И схватив Элли за руку, она идет с ней по направлению к какому-то высокому парню, во всю улыбаясь ему по пути.

- Элис, не смей использовать мою дочь, как наживку! – кричу я ей вслед, качая головой, зная, тем не менее, что Элис - яростный защитник своей племянницы. Она будет крепко держать ее и точно будет осторожна.

Мама хихикает и берет меня за руку, пока мы наблюдаем, как они идут по дорожке. Все глаза устремлены на Элли, которая бодро топает в своем бледно-лиловом платье. Надо сказать, что эта маленькая принцесса обожает носить платья. Она - такая красавица, что захватывает дух, и я так считаю вовсе не потому, что она - моя дочь. С большими изумрудными глазами, ангельским личиком, длинными завитками бронзовых волос, закрученных в спиральки, с персиковой кожей, грациозная и высокая не по годам она - создание, вызывающее всеобщее восхищение.

Она - копия своего отца с головы до пят.

Я вижу внешнее сходство, но также замечаю в ней и другие маленькие черты, которые мне удалось узнать о нем, запомнить после наших коротких выходных. Даже в три с половиной года в ней присутствует эта внутренняя уверенность в себе: рост, уверенная походка, ее глаза всегда отражают то, что она чувствует. И иногда она тоже приподнимает лишь уголок губ, когда улыбается.

Но дело не только в этом. Все, кто встречают ее, незамедлительно попадают под ее обаяние. Элизабет унаследовала его харизму, его шарм.

- Ну, что ж, дорогая, - говорит мама, вырывая меня из воспоминаний. - Ты сделала это и достаточно быстро, несмотря на все обстоятельства.

- Да, мам, я сделала это, - тихо соглашаюсь я. – Теперь мне нужно найти хорошую работу.

- «Leighway» очень ценят тебя.

- Да, но они всего лишь маленький вестник и платят крохи. Я должна найти сейчас что-то получше, чтобы дать Элли будущее, которого она заслуживает.

Мама молча смотрит на меня.

- Белла, дорогая, просто всегда помни, что успех в жизни значит больше, чем положение в обществе.

Я не могу удержаться, чтобы не фыркнуть в ответ.

Если его планы шли так, как он однажды мне озвучил, - а из кратких заметок о его жизни, которые мне удается услышать то тут, то там, я уверена, что так и есть - скорее всего, он уже окончил юридическую школу и, возможно, сейчас находится на пути к месту конгрессмена.

- Поверь мне, мама, я знаю это.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Мы отмечаем День весны в Олд Ли. Элис выбрали королевой мая, и мы наблюдаем за церемонией ее коронации. Она похожа на красивую, темноволосую фею с венком из белых цветов, водруженных на ее торчащие короткие волосы.

- Мамуля, я могу стать королевой мая в следующем году? Эта корона такая красивая!

- Ты еще слишком мала, Элли, чтобы быть королевой мая, - дразнит ее Роуз.

- Но мне уже четыре, - хмурится дочка, показывая пальчиками, что ей четыре года. – Я - большая девочка.

- Да, солнышко, - улыбаюсь я ей. – Ты - очень большая девочка.

- Я сделаю тебе такую же корону чуть позже, Элли, - обещает ей Роуз.

- Но, тетя Роуз, где же ты возьмешь для этого цветы?

- В саду твоей бабули.

- Только если ты жаждешь смерти от рук моей матери, - говорю я Роуз.

Элли и Роуз обе прыскают со смеху.

- В любом случае, как я тебе говорила… - продолжает Роуз. Она рассказывала мне о злоключениях со своим бойфрендом Ройсом, которого лично я терпеть не могла, но это ее выбор, ее жизнь, так что, по большей части, я держала свои мысли по его поводу при себе, - …он не побоялся расстаться со своими причиндалами, поинтересовавшись у меня, нравится ли мне так или нет. «За кого ты меня принимаешь? - спросила его я. - За мазохистку?».

Я пытаюсь жестами угомонить ее, пока она произносит последние два предложения, но она не понимает.

- Маа-ам, а что такое «причиндалы»?

Я закатываю глаза.

- Прости, - виновато посмеивается Роуз.

- Не обращай внимания на тетю Роуз и ее глупые слова. Она хоть и учительница, но как скажет, - сердито глядя на Роуз, говорю я. Роуз же только посмеивается.

- Смотри, там начались танцы вокруг майского дерева! Давай пойдем танцевать со всеми! – восторженно говорю я дочери, пытаясь направить ее любопытство в другое русло.

Она радостно хлопает в ладоши.

- Да, мамочка! Пойдем!

Я смеюсь и, взяв за маленькую ручку, веду ее туда, где длинные разноцветные ленты привязаны к металлическому столбу.

Майский шест

Немного позже мы с Роуз сидим на скамейке в центре города и смотрим, как стоящие в нескольких шагах от нас Элли и Элис наблюдают за танцорами, которые исполняют народный танце «Morris dance», бьют в бубны и машут платками в такт замысловатым шагам.

Танец Моррис

- Он разводится. Об этом сказали вчера по «CNN».

Роуз какое-то время молчит.

- Тебе и вправду стоит перестать смотреть «CNN».

- Я собираюсь делать карьеру в этом бизнесе, Роуз, и не могу перестать смотреть «CNN».

- Я все еще не понимаю, почему ты согласилась на ту работу в Лондоне, - говорит она, закатывая глаза.

- Это отличное место с фантастическими перспективами профессионального роста и продвижения. Меня уже повысили, и мой босс продолжает расширять сферу моих обязанностей. Думаю, что таким образом он готовит меня для следующего повышения.

- Это классная работа, но это не твое, Белла. Это вовсе не то, чем ты всегда мечтала заниматься – писать.

Я вздыхаю.

- Роуз, у меня есть ребенок. Я не могу бросить это место ради работы-мечты. Кроме того, они отлично платят.

Она поджимает губы и смотрит куда-то вдаль.

- Может быть, мне стоит попытаться связаться с ним снова.

Роуз делает глубокий вдох, а затем медленно выдыхает, не отрывая глаз от танцоров.

- Зачем, Белла?

- Чтобы рассказать ему об Элли.

Она снова характерным для себя образом сжимает губы, и видно, что старается подобрать слова.

- Белла, ты забыла, как он использовал тебя?

- Нет, но…

- Что, по-твоему, он сделает, если узнает об Элизабет? Забыла, как его отец угрожал тебе, когда ты в первый раз попыталась с ним связаться? Они обвинят тебя во лжи, в том, что ты все подстроила. Они заявят, что Элли не его дочь, и потребуют проведения теста ДНК, а затем, возможно, и его результаты объявят подделкой. Они будут смешивать тебя с грязью и превратят вашу с Элизабет жизнь в сплошной кошмар, пока ты не выкинешь белый флаг, просто чтобы они отстали. Белла, Эдвард Каллен не хочет иметь дочь, он хочет владеть Белым домом.

- Возможно, я просто должна предоставить ему право выбрать самому.

- Белла, - продолжает Роуз, повернувшись ко мне, и ее голос становится суровым, - он уже сделал свой выбор. Когда он пообещал тебе целый мир, а потом, после одного телефонного звонка, взял свои слова назад, он сделал свой выбор. Когда он женился на дочери президента США спустя всего лишь девять месяцев после того, как дал обещание тебе, он ясно дал понять, каковы его приоритеты.

Я смотрю на свои колени, размышляя… желая лучшего для своей дочурки… желая, чтобы у нее был отец… ее родной отец.

Роуз пыхтит, видя сомнения на моем лице.

- Отлично, давай предположим, что ты рассказала ему о дочери, и что он захотел ее увидеть, из любопытства ли, просто ради прихоти. Теперь давай представим, что он провел с ней несколько дней, улыбался ей, смешил. Давай даже предположим, что он действительно готов заботиться о ней в той степени, в какой такой человек, как он, на самом деле может заботиться о ком-то. И тогда папаша Каллен позвонит и напомнит ему, что если когда-нибудь станет известно, что он зачал ребенка на стороне в то время, когда был помолвлен с дочерью президента, то он может забыть обо всех своих политических устремлениях. Кого, как ты думаешь, он выберет тогда?
У меня нет ответа на ее вопрос.

- Ты хочешь попробовать, что из этого получится? – наседает она. – Ты хочешь рискнуть и проверить, не разобьет ли он сердце Элли?

Я поднимаю глаза и смотрю на свою дочку. Она заливается смехом вместе с Элис, танцует и кружится вокруг нее, а ее зеленые глаза светятся счастьем. Тем беззаботным счастьем, которое может испытывать только невинный ребенок. Ребенок, которому никогда не разбивал сердце собственный отец, о существовании которого она даже не подозревает.

- Белла…

Тон, каким Роуз произносит мое имя, заставляет переключиться на нее. Она кусает губы, выглядя странно… словно о чем-то тревожась.

Она закрывает глаза и, тяжело вздохнув, вновь возвращает взгляд ко мне.

- Белла, ты же знаешь, что я говорю тебе все эти вещи только потому, что ты - моя сестра, и я люблю тебя и обожаю отплясывающую вон там малышку. Ты и твои родные – моя единственная семья. Я сделаю все, что угодно, чтобы защитить вас, ребята. Ты же знаешь это?

Я мягко улыбаюсь ей в ответ.

- Да, Роуз, я знаю.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Доктор медленно идет туда, где собрались мы все: моя мама, Роуз, Элис и я. У него невозмутимое выражение лица, такое, как и у всех врачей. Я ненавижу эти бесстрастные маски. Мне хочется броситься к нему и встряхнуть, заставить изобразить хоть какую-то реакцию.

- Пришли анализы крови. Все показатели в пределах нормы. Как я и предполагал, это просто достаточно сильная вирусная инфекция, мисс Свон, и Элли станет лучше, как только спадет лихорадка.

- О, слава богу, - шепчет моя мама.

Я закрываю глаза и впервые с прошлой ночи облегченно выдыхаю. В выходные у Элли температура подскочила до 40ºC, и она, глядя невидящим взором в потолок, вдруг начала истерично хихикать, словно что-то увидела. А потом из всего, что только можно было представить, стала говорить: «Папа!»

- А что насчет галлюцинаций? – спрашиваю я.

- В этом ничего необычного для детей с высокой температурой. Сестра говорит, что измерила ей температуру несколько минут назад, и она снизилась до 38.3 ºC, не так ли?

- Да, доктор, - подтверждаю я.

- Это хороший знак, - улыбается он.

- А почему она так долго спит? – продолжаю я допрос, все еще не в силах успокоиться.

- Она истощена, мисс Свон. Высокая температура лишила ее всяческой энергии, но вы сами увидите, что, как только лихорадка спадет, она снова будет на ногах. Мы оставим ее на ночь в больнице, просто чтобы понаблюдать за ней, но я полагаю, что с этого момента температура будет продолжать снижаться.

- Спасибо, доктор, - произношу я дрожащим голосом.

Страх все еще разлит по всему моему телу. Я не смогу дышать, расслабить скованные напряжением мышцы, пока снова не увижу эти яркие зеленые глаза, дарящие мне свой свет.

Элли просыпается примерно часа через полтора. И хотя ее лицо все еще пылает, кажется, доктор был прав, к ней вернулась энергия, которой ее бедное тельце было лишено все выходные. Входит медсестра и снова измеряет ей температуру. 37,3 ºC.

Элли чрезвычайно разговорчива и счастливо подпевает музыке из передачи по каналу «Disney Channel», который показывает телевизор в ее палате. Моей маме приходится ей повторить сто раз, чтобы она перестала баловаться с управлением положения койки или чтобы сделала телевизор потише, или чтобы сама не говорила так громко, потому что я не в состоянии этого сделать. Она сейчас может в пух и прах разнести эту больницу, и я не стану ее останавливать. Она очнулась, она выглядит лучше, она смеется и ведет себя как любой другой нормальный, активный ребенок пяти лет.

А я снова могу дышать.

Элли осушает свою поилку, и я отправляюсь набрать для нее воды. Подойдя к кулеру, я обнаруживаю, что тот пуст, и мне приходится идти на сестринский пост, чтобы попросить наполнить его.

- Он - охрененно привлекательный парень, точно тебе говорю. И я бы точно ему дала, если бы он подкатил ко мне!

Медсестры смеются. Они сгрудились вокруг газеты «The Sun», кто сидя, кто стоя, пялясь на страницы таблоида с похотливыми улыбками на лицах.

- Простите…

Они все слишком увлечены тем, что разглядывают в этой чертовой газете, и не слышат меня.

- Думаете, это правда? Что он появляется на каждом правительственном мероприятии с новой девушкой? Мне кажется, это могло бы навредить его репутации, разве нет?

- Но ты же знаешь, какие эти американцы. Пока он знает толк и хорош в политике, они простят ему все, что угодно. Кроме того, с таким лицом и фигурой, кого волнует, какие он там отстаивает политические интересы!

Раздается еще больше смеха.

- Хм-м... простите, но в кулере нет воды.

Наконец одна из девушек поднимает на меня взгляд.

- О, простите, милочка, - улыбается она. – Мы просто тут немного увлеклись невероятно аппетитным мужчиной, - поясняет она и разворачивает мне газету.

Там Эдвард в смокинге и с широкой улыбкой на устах. В заголовке говорится что-то о торжественном мероприятии, проходившем на прошлой неделе. Рядом с ним под ручку стоит красивая блондинка с пышной грудью.

- Разве это не самый совершенный экземпляр мужчины на свете? – спрашивает меня медсестра с весьма похотливым выражением лица.

Я пялюсь на фотографию, вспоминая, как он выглядел, когда двигался во мне. Его идеальное тело, крепкое, словно камень; его упругие мускулы, напрягающиеся с каждым толчком; его безупречное, сосредоточенное лицо, сияющие зеленые глаза; приятное дыхание, омывающее мою кожу; мягкие, медные волосы, мокрые от пота; бархатный голос, хриплый и требовательный.

Да, в физическом смысле он был совершенен.

И пока он путался с блондинкой в эти выходные, моя дочь страдала от бешеной лихорадки, галлюцинируя о человеке, который для нее даже не существовал.

- О, да, - фыркаю я. – Это чертовски совершенный парень. Но пока вы тут дружно пускаете слюни по какому-то ублюдку, который, возможно, полная задница в жизни, моя дочь мучается от жажды, поэтому не могли бы вы поменять бутыль воды в кулере?

Сказав это, я разворачиваюсь и ухожу.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀
Мы наряжаем дом к шестому дню рождению Элли. К нам придут несколько соседских ребятишек, включая двух шестилетних девочек-близняшек, живущих рядом с нами, с которыми Элли любит играть.

Она невероятно возбуждена предстоящим праздником.

- Мама, мамочка! – кричит она, выбегая из своей комнаты, где моя мама помогала ей переодеться в нарядное платье, которое она выбрала для сегодняшнего дня.

Это последнее платье я купила ей в универмаге«Harrods»: бледно-розового цвета, похожее на наряд балерины с тонкими лямками и пышной юбкой из множества слоев фатина. Поясок с приколотыми к нему цветами украшали талию. В этом наряде она похожа на ангела.

- Я готова к своему дню рождения, мам! – восклицает она, улыбаясь, и я подхватываю ее на руки.

Делать это становится все тяжелее, но я готова носить ее на руках хоть до ее пятидесятилетия, если она мне это позволит.

- Правда? Но тебе придется немного подождать, мое сокровище. Гости придут примерно через час.

Она надувает свои мягкие, полные розовые губки.

- Но, мамуль, ждать - это очень трудно. Я не слишком терпелива, ты же знаешь.

Эти слова заставляют меня громко рассмеяться.

- Я заметила это, Элли, - говорю я, не в силах удержаться, чтобы не постучать кончиком пальца по ее выпяченным губешкам. – Как насчет того, чтобы помочь маме со всеми этими шариками?

- Хорошо, - беззаботно пожимает она плечами.

Мы заканчиваем украшать дом под бубнеж телевизора, и Элис щелкает по каналам, пока не задерживается на одном из них.

- …молодой конгрессмен из Нью-Йорка был замечен в городе с молодой леди, которая по сообщениям источника может являться его новой подругой. Однако, когда журналисты поймали его во время рабочей встречи в Бруклине и задали вопросы о ней, он оставил их без комментариев, с приятной улыбкой вернувшись к обсуждению необходимости создания новых рабочих мест, как в штате, так и в стране в целом. После избрания в Сенат популярность конгрессмена Эдварда Каллена продолжает очень быстро расти, и источники утверждают, что ни для кого не станет сюрпризом, если бывший зять президента Мартина однажды заявит права и на Белый дом…

- Элис, сделай одолжение, выключи телевизор, - шиплю я сквозь стиснутые зубы.

Она тут же нажимает на кнопку «выключить».

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Я выныриваю из метро на станции «Ливерпуль-стрит» и пробираюсь по запруженным улицам к деловому центру Лондона, как делаю это каждое буднее утро. Когда я подхожу к дому по адресу: улица Мэри Экс, 30, - то прежде, чем войти, поднимаю лицо к затянутому облаками небу. Странная архитектура этого офисного здания в форме цилиндра всегда вызывает у меня улыбку. Полагаю, что именно поэтому этот небоскреб получил название «Корнишон».

Небоскреб «Корнишон»

Мой день начинается как обычно - встречи, телефонные конференции, просмотр предложений и рекламных проспектов. Во время уже второй конференции за день, которая проходит в зале с огромными окнами, выходящими на «Лондонское око» (п.п.: одно из крупнейших колёс обозрения в мире), я распределяю задания, когда позади меня раздается тихий свист. Через две секунды в дверях появляется голова Майкла.

- Изабелла, - он широко улыбается.

- Добрый день, Майкл, - улыбаюсь я в ответ.

- Можем мы встретиться в твоем офисе, когда ты закончишь?

- Конечно.

После совещания я иду к своему кабинету и раздумываю над тем, зачем здесь оказался Майкл, и почему он не сообщил мне о своем визите. Последний раз я разговаривала с ним пару дней назад, он находился в США, решая какое-то важное дело, о котором пока не был готов говорить.

Мне любопытно, как оно прошло.

Майкл - мой начальник, владелец всей это корпорации, головной офис которой базируется в США.

Он также мой друг и, время от времени, любовник.

Это удобные отношения - такие, где я точно знаю, какое положение занимаю. Меня уважают за мой ум, жаждут мое тело, и мне никогда не приходится задаваться вопросом, стоит ли за этим что-то большое или нет. У Майкла чистые голубые глаза; в них никогда не увидеть ни полной безучастности, ни слишком много чувств. Он не притворяется, что чувствует что-то большое, чем есть на самом деле.

Он не просит больше, чем я могу дать.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Несколько лет назад, когда я стояла перед небоскребом «Корнишон», и, задрав голову, смотрела наверх так же, как делаю это сейчас, перед тем как войти в здание. Он появился рядом со мной и просто встал, смотря вверх вместе со мной.

- Интересное здание, - сказал он.

- Да, точно.

- Оно принадлежит мне.

- Рада за Вас, - фыркнула я и вошла внутрь.

Мы вместе пообедали. Он подробно расспросил меня о круге моих обязанностей в офисе. На следующий день, когда я пришла на работу, то обнаружила, что он оставил на моем столе проспект с просьбой подготовить полноценное предложение с рекомендациями к следующему утру.

После этого мои обязанности изменились. Их круг расширился, и чем усерднее я работала, тем больше он подкидывал мне заданий, а я все выше продвигалась по карьерной лестнице. Нет, это не была работа моей мечты, и Майкл заставлял меня вкалывать, чтобы добиться всего, что я достигла.

Но это была отличная работа с отличными возможностями и, кроме того, давным-давно я усвоила урок, что вера в мечты и красивые слова ведет в никуда.

Однажды вечером он пригласил меня на ужин. Просто милый ужин, после которого мы на пару часов поехали к нему…

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Я захожу в свой кабинет, где Майкл уже ждет меня, стоя у окна, разглядывая лондонское небо и насвистывая что-то себе под нос. Он всегда что-то насвистывает. Он оборачивается и улыбается мне, выглядя весьма обворожительно с тщательно уложенными назад светлыми волосами, в дорогом темном костюме и ярко-оранжевом галстуке – у него пунктик по поводу причудливых галстуков.

Увидев меня, он подходит и целует в щеку. Майкл безупречно вежлив и тактичен, и я очень ценю это в нем.

- Не ожидала так быстро увидеть тебя в Лондоне.

- Я рад, что мне удалось удивить тебя, - отвечает он с улыбкой, и его глаза смеются вместе с ним. – Присядь, Изабелла. У меня к тебе есть деловое предложение.

Майкл не из тех, кто ходит вокруг да около. Поэтому я направляюсь к своему рабочему столу и сажусь в кресло, ожидая с улыбкой, что он скажет.

- Я только что купил журнал "ERA”, целиком.

Я вскидываю бровь.

- И европейский филиал здесь в Лондоне тоже?

- Да.

- Поздравляю, - широко улыбаюсь я.

- Спасибо. Я хочу, чтобы ты возглавила реорганизацию обоих филиалов, здесь и в Штатах.

- Что?!

- Я знаю, что придется мотаться в командировки, и что ты не очень хорошо переносишь перелеты, но сейчас нельзя представить лучшего времени, чтобы завершить это.

Мое сердце бешено колотится в груди.

Элли. Я не могу оставить ее.

Майкл не знал о ее существовании. Не потому, что она - секрет, а просто потому, что он никогда не спрашивал, и кроме того, я не хотела делиться с ним этим. Я приезжаю в Лондон каждый день, чтобы делать свою работу, обсуждать вопросы слияния и поглощения со своими сотрудниками. Ничего более.

- Майкл, я ценю и благодарна тебе за предложение, но…

- Изабелла, это не просьба. Пожалуйста, даже не говори мне «нет», потому что у меня нет на это времени. Предстоящие два месяца для меня будут очень напряженными. Нашему рекламному подразделению нужен новый глава, и я уже и так долго откладывал свою командировку в Китай, потому что сначала должен встретиться с главой «Red Sun Incorporated», потом ближайшие пару месяцев мне надо появиться в округе Колумбия, чтобы протолкнуть одно дело о защите окружающей среды…

- В округе Колумбия?

- Да, Вашингтон, округ Колумбия. Молодой конгрессмен от штата Нью-Йорк возглавляет Комитет по охране окружающей среды, и я намерен лоббировать…

- Майкл… Майкл, что именно влечет за собой эта американская сделка?

Он объясняет мне, чего ожидает от реорганизации нью-йоркского офиса «ERA».

Я кусаю губу, пытаясь все обдумать…

- Как долго по твоему мнению должно продлиться налаживание работы в Штатах?

Он пожимает плечами.

- Все в твоих руках, Изабелла, и зависит от того, как быстро ты сможешь привести издание в нужный формат.

Я медленно киваю.

- И лондонский офис тоже? Это означает, что мне придется летать туда-сюда каждую неделю?

Он внимательно изучает меня.

- Изабелла, повторяю, я оставлю все детали на твое усмотрение. Я полностью уверен, что ты сможешь позаботиться обо всем. Как ты будешь это делать, полностью твоя прерогатива.

Я стараюсь контролировать свое дыхание, ритм своего сердца.

Соединенные Штаты Америки.

Нью-Йорк.

Эдвард.

Когда-то я была наивной, глупой девчонкой, которая ничего не знала о настоящей жизни, о политике, о том, что заставляет крутиться этот мир. Он лгал мне, заставил поверить, что хочет настоящих отношений, в то время как просто играл со мной.

Но это ничего, я не буду возлагать на него вину за собственную глупость. Прошло много лет, и я продумала все детали. Я была дурой, поверив, что мужчина, тем более солдат в увольнении, мог влюбиться в меня всего за одни выходные. И была еще большей дурой, когда, узнав, кем он являлся на самом деле – что на своих плечах он несет груз политического наследия – все еще продолжала верить его сладким речам.

Все это можно было бы простить, а может, и вовсе позабыть, но у меня есть дочь, у которой никогда не было отца, потому что его наследие значило гораздо больше, чем что-либо еще на свете. Возможно, для кого-то такой выбор и имеет смысл – променять ребенка во имя целой страны, но точно не для меня. Сейчас, смотря на нее каждый день, я понимаю, чего она лишена, потому что у меня самой был замечательный отец, и я знаю, что Элли никогда не испытает этого.

Я исподволь наблюдала за его карьерой. Сейчас он баллотируется в Сенат. Все идет по плану – абсолютно никаких последствий для жизни, которую он создал, и за которую никогда не будет нести ответственность.

Когда-то я была наивной, глупой девчонкой и сломалась под угрозами его отца, но пока я наблюдала за восхождением Эдварда издалека, мне стала ясна одна вещь.

Каллены никогда не допустят скандала.

Если бы я вдруг пришла к Эдварду с новостью, что он стал отцом, он бы умолял меня держать это в секрете. Он подал бы в отставку лишь бы не бросить тень на свою драгоценную фамилию - на Наследие Калленов, на его будущих детей, которым однажды он передаст право нести эту ношу.

У Элли нет отца. Так почему у Эдварда должно быть его Наследие?





Перевод: white
Редакция: CullenS
Литературный редактор: mened