Глава 23. Встреча с волком

Я уверенно проехала мимо своего дома, даже не взглянув на Джейка, но чувствовала на себе его взгляд. Не прошло и тридцати секунд, как он и его Harley появились в моем зеркале заднего вида. Отлично. Его не будет рядом с моим домом, когда придет Эдвард. Тогда это казалось приоритетным – не позволить Эдварду и Джейкобу столкнуться лбами в месте, где я живу. Может быть, вовлечение Джейкоба в погоню за мной не было такой уж хорошей идеей, но это единственное, что я могла придумать, поэтому придется мириться с этим. Я нажала на газ, надеясь, что Чарли был занят в другой части города, потому что я определенно собиралась нарушить закон.

Я неслась по дорогам из города с Джейком на хвосте и почти пожалела, что не взяла машину Эдварда в тот день. Но было довольно сложно отвечать на вопросы типа «А где твой гипс?» от коллег и учеников, а вопрос «Где ты взяла машину за двести пятьдесят тысяч долларов?» мог быть еще сложнее. Мой Mini был красивым и быстрым, но это же не Vanquish, и в управлении он был не многим лучше Civic. Теперь я жалела, что купила Mini вместо BMW 325i, которую присмотрела, потому что сейчас мне бы очень пригодилась такая машина.

Я собиралась ехать прямо до Порт-Анджелеса. Эдвард мог встретить меня там. Не будет же Джейк следовать за мной до конца? Он должен понять намек.

На главной дороге я повысила скорость до 110 километров в час, потом до 120, 128, 144 – даже для меня это было очень быстро, но я чувствовала себя непобедимой, словно бы моя машина могла выдержать ямки и кочки на быстрой скорости. Хотя эта поездка убедила меня в том, что следующей моей машиной будет спортивный вариант. Без вопросов. Я позвонила Эдварду.

– Малыш? – сказала я, когда он ответил. – Упакуешь мне сумку?

– А ты где? Я у тебя дома.

– Было кое-какое затруднение. Встретимся в Порт-Анджелесе.

– Что происходит?

– Джейкоб ждал меня у моего дома, а до этого по телефону я вроде как обвинила его в том, что он волк, поэтому я думаю, он хочет поговорить со мной о том, о чем я сейчас разговаривать не хочу. Поэтому я вроде как, ну, уехала. А он едет за мной на своем мотоцикле.

– Белла, блядь, ты где?

– Шоссе 101, может в миле к югу от шоссе 110.

– Остановись и жди меня там.

– Да щас, – сказала я. – Джейкоб довольно-таки рассержен, и я думаю, вам не стоит сейчас общаться. Ты ему не нравишься.

– Белла, ты прямо сейчас участвуешь в ебаной гонке?

– Вроде того. Думаю, да, можно и так сказать. Мне нужно положить трубку, у меня нет беспроводной гарнитуры.

– Припаркуйся на обочине, пока ты себя не угробила.

– Я тебе перезвоню через пару минут, попытаюсь отделаться от него.

– Белла… – Голос Эдварда был напряженным и обеспокоенным, когда я бросила свой телефон на пассажирское сидение. С ним я разберусь позже.

Педаль газа казалась податливой, пока я пыталась приблизиться к двумстам на спидометре. На дороге были кочки, а высота кузова моей машины была не очень большой, плюс Джейк гораздо лучше меня справлялся с управлением, поэтому, в конце концов, он обогнал меня и заставил сбавить скорость. Я попыталась обойти его по встречной полосе, но машина, которая неожиданно возникла там, заставила меня резко свернуть обратно, из-за чего я угодила одним колесом в канаву и каким-то чудом смогла вырулить, не перевернувшись, но мне пришлось остановиться, потому что в процессе я повредила две шины.

Я оставалась на своем месте, не настолько потрясенная и испуганная, насколько должна была быть, и пыталась решить, будет ли очень глупо, если я попробую убежать. У меня не было хорошего повода для побега, но я чувствовала, как каждый волосок на моем затылке поднимается, а это говорило о том, что очная ставка с Джейкобом будет серьезной проблемой. В любом случае, балетки, которые подобрала для меня Элис, не очень подходили для бега, поэтому я осталась сидеть за рулем. Джейкоб подбежал к машине и с силой распахнул дверь.

– Твою мать, Белла, с тобой всё хорошо? – спросил он. – Почему ты избегаешь меня?

– Приветик. Я торопилась.

– Бред. – Он подал мне руку, чтобы помочь выбраться из машины. Я замешкалась, пытаясь решить, что мне делать. – Что такое?

– Ничего, – ответила я и, взяв телефон, схватила его за руку и вышла, пытаясь вести себя как ни в чем не бывало. – Как дела?

Его свирепый взгляд обжигал меня.

– Что, нога уже зажила? – Голос Джейкоба звучал подозрительно странно. Я отошла от него на пару шагов и посмотрела в лес, думая о том, в каком направлении мне лучше бежать, если дойдет до этого.

– Ага. Оказалось, что с ней всё не так плохо, как я думала.

– Да что ты говоришь, – сказал Джейк, подходя ближе ко мне. Его прищуренные сердитые глаза заставляли меня чувствовать себя неуютно, казалось, что он искал улики, указывающие на серьезное преступление, и, что странно, я чувствовала себя виновной. Когда его взгляд опустился на мою шею, я быстро поправила шарф, надеясь, что он всё ещё прикрывает след от укуса. Затем без предупреждения Джейкоб прижал меня к машине, уткнулся носом в мою шею и глубоко, драматично вдохнул: – Ты пахнешь по-другому.

– Что ты делаешь? – Я попыталась вырваться, но он только прижал меня сильнее и сорвал шарф с моей шеи. Джейк провел горячими пальцами по моему шраму, обжигая кожу. Я вздрогнула от боли, а его глаза налились гневом.

– Кто это сделал, Белла? – спросил он жутковато спокойным голосом, сжимая мои плечи.

– Отпусти меня, – прошипела я.

– Скажи мне, кто это сделал с тобой. – Теперь в его голос закралась злоба. – Я знаю, что это был кто-то из Калленов. Скажи мне сейчас же, кто именно это сделал.

– Отпусти, козел. Мне больно.

– Скажи мне! – заорал он.

– Отъебись! – закричала я в ответ.

– Ладно. Тогда я убью их всех. И, честно говоря, мне плевать. Мир будет лучше без них.

– Никого ты не убьешь, ублюдок. У вас договор.

– Что ты об этом знаешь? – потребовал он, сердито прищурившись.

– Я в курсе, что ты волк, Джейкоб. Я всё знаю.

– Ты, блядь, вообще ничего не знаешь.

– Черт возьми, отпусти меня, – сказала я. – Эдвард скоро будет здесь.

– Я так и знал. Я видел, как он смотрел на тебя вчера утром. – Джейкоб отпустил меня и начал ходить взад-вперед, словно сдерживая себя от того, чтобы не взорваться. Затем он снова подошел ко мне и заорал прямо в лицо: – Ты трахаешься с этим паразитом?

– Иди на хуй, – ответила я. – Как ты смеешь со мной так разговаривать?

– Да или нет? – кричал он, вены на его шее надулись от злости, лицо потемнело.

– Да, я трахаюсь с ебаным вампиром, понятно? – заорала я. – Но я думаю, это не хуже, чем трахаться с оборотнем. Наверное, в следующий раз мне нужно будет трахнуть мумию, чтобы дополнить коллекцию. Или, может, единорога.

Наш разговор был прерван визгом шин, и мой желудок перевернулся, когда я увидела, как Эдвард выпрыгнул из Vanquish и подлетел к нам. Джейк схватил меня за руку и быстро завел за спину.

– Отпусти её, – сказал Эдвард.

– Ты нарушил договор. Я теперь имею полное право убить тебя.

– Нет! – закричала я.

– Он меня не убьет, – сказал мне Эдвард. – Ты пугаешь Беллу.

– Ты её укусил, ебаный ты урод! Почему она не превратилась в одного из вас?

– Отпусти её.

– Она не может быть твоей. – Джейкоб усилил хватку на моей руке. – Она защищена. У неё есть семья.

– Ты мне не хозяин, Джейкоб.

– Заткни рот, Белла, ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Иди на хуй, – сказала я и, вырвавшись из его рук, оттолкнула его в сторону, удивив нас обоих, и направилась к Эдварду. Но Джейкоб снова схватил меня, на этот раз слишком сильно, и я вскрикнула от боли. Эдвард набросился на Джейка и сжал рукой его горло.

– Эдвард, перестань! Не трогай его!

Эдвард повернулся ко мне, и я могла видеть, как его красные глаза потемнели, интенсивность его гнева заставляла их сиять. Он резко вдохнул, громко выдохнул, повернулся обратно к Джейкобу и отпустил его.

– Отойди назад, – сказал мне Эдвард.

Как только Джейк был освобожден, его одежда разорвалась, а с ней и его кожа, под которой щетинилась красновато-коричневая шерсть. Прямо на моих глазах он трансформировался в демонического волка, по размеру больше человека, который выглядел страшнее любого зверя, что я видела в своей жизни. Он обнажил громадные сверкающие зубы и угрожающе зарычал.

– Твою мать, – сказала я. – Так это правда.

– Садись в машину, Белла, – приказал Эдвард.

Джейкоб снова зарычал, когда я начала пятиться к машине Эдварда, который опустился в агрессивную стойку, слегка согнув ноги, и при виде всего этого меня пронзил страх и ужас.

– Слушай, это её решение, – сказал Эдвард. – Я не заставляю её делать что-либо. Я не обманывал её. – Эдвард оглянулся на меня, а затем снова повернулся к Джейкобу, который опять зарычал. – Белла, садись в машину. Он позвал стаю.

– Он, что?

– Пожалуйста, сядь в машину, – повторил Эдвард, его голос стал более напряженным.

Я подбежала к Vanquish и запрыгнула в салон, Эдвард был прямо за мной, а Джейк – прямо за ним. Сильным ударом в плечо Эдвард отбросил его назад к деревьям, затем сел в машину и сорвался с места.

В зеркало заднего вида я наблюдала за тем, как из леса выбежали ещё четыре волка и встали по бокам от Джейка. Эдвард поднажал на газ, и мы рванули вниз по шоссе, а волки преследовали нас.

– Блядь, что они делают?

– Пытаются спасти тебя, – ответил Эдвард.

– Но меня не нужно спасать, – сказала я, не понимая, в чем дело. – Почему Джейк хочет спасти меня?

– Потому что он думает, что я соблазнил тебя и собираюсь обратить в вампира. Он боится, что ты потеряешь свою душу.

– Да это хуйня полная.

– Ты этого не знаешь.

Мы вошли в поворот, не сбавляя скорости, машина держалась за дорогу словно магнит, а моё тело было прижато к сидению.

– Ты веришь в это? – спросила я.

– Не знаю. Но я не могу гарантировать, что он не прав.

– Мне не нужна гарантия, я больше не верю в гарантии, это официальное заявление.

– Ладно, – сказал Эдвард. – Но ты должна иметь в виду: есть вероятность, что у меня нет души.

– Если у кого и есть душа, так это у тебя. Может, твоя душа еще более сильная от того, что ты пережил. Когда-нибудь думал об этом?

Его взгляд смягчился, но не отрывался от дороги. Я положила свою руку на его и наклонилась, чтобы поцеловать его в ухо. Он посмотрел в зеркало, а я оглянулась, обнаружив, что дорога позади нас пуста.

– Они в лесу, – сказал Эдвард. – Они не хотят бежать по дороге, боятся, что их заметят, но они недалеко. Мы будем в безопасности, когда доберемся до Порт-Анджелеса. В город они не пойдут.

Эдвард позвонил Карлайлу и рассказал о столкновении с Джейкобом и о том, что нас преследуют пять оборотней. Карлайл сказал, что Каллены встретят нас на яхте, где они будут в безопасности, пока он не поговорит с Билли Блэком о возможности перемирия. Эдвард был скептически настроен по этому поводу.

– Мне стоит позвонить Джейку, – сказала я. – Если я ему всё объясню, он оставит нас в покое.

– Сомневаюсь, что он тебе сейчас ответит.

– Оставлю ему сообщение. –Я пыталась интерпретировать напряжение на лице Эдварда. Он злился или был просто обеспокоен ситуацией? Я дозвонилась до автоответчика Джейка и начала балаболить: – Слушай, Эдвард укусил меня по одной только причине: потому, что он нашел меня…– Я остановилась, неожиданно весь ужас прошлой ночи прорвался сквозь завесу адреналина, который курсировал по моим венам. Я нашла в себе силы продолжить, мой голос задрожал от эмоций: – Я умирала, Джейк. Он укусил меня, чтобы спасти от смерти, а потом высосал весь яд, поэтому я не вампир, понимаешь? Всё это одно большое недопонимание. Позвони мне, когда перестанешь психовать. Я не хочу ссориться. О, и пожалуйста, можешь не говорить об этом Чарли? Я сама ему скажу. Когда-нибудь. – Я нажала отбой и отправила ему смс: «Нам нужно поговорить. Прослушай моё голосовое сообщение и позвони».

– Тебе нужно позвонить отцу, – сказал Эдвард, когда я положила телефон. – Он начнет беспокоиться, когда твою машину найдут.

Он был прав, конечно же, но я страшилась разговора с Чарли больше всего остального в этой ситуации. Больше стаи волков и медведей я боялась причинить ему боль. Ох, пожалуйста, пожалуйста, не задавай лишних вопросов, я очень не хочу тебе врать. 

– Пап?

– Ты в порядке?

– Да, всё хорошо, но я заехала в канаву и пробила два колеса. Можешь вызвать эвакуатор и отвезти машину в мастерскую? Я сейчас еду к Иллеане, останусь у неё на пару дней.

Чарли долго молчал. Я была уверена, что он собирался спросить, что случилось, и с кем я. Что я могла сказать? «Мне тридцать лет, я могу говорить, что хочу», – напомнила я себе и вздохнула.

– Я займусь этим, – наконец ответил он. – Когда ты вернешься домой?

– На выпускной. – На этих словах Эдвард нахмурился и покачал головой – «нет». – Я обещала детям.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Да нет, пап, – сказала я, стараясь говорить спокойно. Маниакальная энергия снова начала курсировать внутри меня, но теперь не в хорошем смысле: она возносила мои тревогу и вину к новым вершинам. – Прости, – добавила я, кусая губу.

– Белла, что такое? Хочешь, я за тобой приеду?

– Нет, со мной всё хорошо, правда.

– Ну ладно. Я рад, что ты едешь к Иллеане.

– Да, мы давно не виделись. Ну ладно, пока. Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Беллс. Позвони, если что-то понадобится.

Я повесила трубку и начала плакать. Эдвард взял меня за руку. Я чувствовала себя дезориентированной, встревоженной, словно не понимала, где находилась граница между моим воображением и реальностью. Я была влюблена в вампира. Мой старый друг был оборотнем. Мой бывший жених пережил нападение медведя-оборотня. Какая часть моего мира разрушится следующей?

– Я не знаю, что реально, а что – нет, – сказала я дрожащим голосом. – Я не могу верить ничему, что я знаю. Это просто пиздец какой-то.

– Это очень тяжелый период для тебя. Мне бы хотелось облегчить его. Я не собирался переворачивать твою жизнь с ног на голову вот так.

Я посмотрела в его всё ещё ярко-красные глаза, которые теперь были полны грусти.

– Ты спас мне жизнь. Без тебя у меня не было бы жизни, которую ты мог бы перевернуть.

– Ты слишком многое мне приписываешь.

– Нет, не приписываю.

– Я хочу, чтобы ты кое о чем подумала, – сказал Эдвард, когда мы заехали в Порт-Анджелес. – Я знаю, у тебя для этого не будет слишком много времени, поэтому, пожалуйста, подумай хорошо, перед тем как ответить.

– О чем?

– Я хочу, чтобы ты уехала со мной из Форкса.

– Хорошо.

– Что? Ты согласна?

– Да. Когда нужно уехать?

– Нет, я хочу, чтобы ты подольше подумала.

– Мне не нужно думать подольше.

– Нет, нужно. Только вчера ночью ты сказала, что не можешь выйти за меня, потому что тебе кажется, что всё это – сон, и ты правильно поступила, не ответив мне сразу.

– Брак – это совсем другое.

– Ну, а я не хочу, чтобы ты принимала скорое решение и по поводу отъезда. Ты ничего не знаешь о жизни с вампиром. Если ты уедешь со мной, нам нужно будет поговорить об этом, ты должна будешь подумать обо всех последствиях. У тебя есть семья, жизнь, репутация, которые нужно учитывать. Все в Форксе считают, что мне семнадцать, как ты с этим справишься?

– Я уеду с тобой, и мне плевать, как это будет выглядеть.

– Это маниакальный синдром говорит.

– Эдвард, не беси меня. И, кстати, из всех историй, что ты мог придумать, ты решил прикинуться учеником?

– Ох, блядь, я знаю, Белла, прости. Это был эксперимент. И, наверное, самый тупой поступок из всех, что мы когда-либо совершали.

– Но почему?

– Для Элис. Она никогда не ходила в школу и всегда была очень сентиментальна, когда дело касалось её утерянной человечности. Она хотела пройти этот путь и побыть обычным подростком. Мы подумали, что поможем ей пережить этот год и тоже пошли в школу. То, что мы играли роль молодых людей, помогало нам интегрировать с жизнью человеческого населения в Форксе, а также давало нам возможность остаться здесь подольше. Когда мы подолгу не сталкиваемся с людьми, то теряем всякие чувства к ним, что может стать причиной охоты на них.

– Ух ты.

– Весь этот год был катастрофой, кроме одного факта.

– Какого?

– Я нашел тебя. – На этом настроение Эдварда немного улучшилось, его губы растянулись в искривленной улыбке. Я приподняла брови.

– Я уеду с тобой.

– Я знаю.

*****

В центре города было полно машин, но Эдвард умудрился найти свободное место и припарковался прямо напротив офиса Иллеаны.

– Эй, я просто так сказала отцу, что собираюсь навестить её.

– Ну, вообще-то, тебе назначено, – слегка смущенно ответил Эдвард.

– О чем ты? – Я почувствовала, как мое лицо становится горячим.

– Я позвонил ей сегодня после того, как ты уехала на работу. Она отменила все встречи, чтобы поговорить с тобой.

– О, Господи, ты рассказал ей о нас?

– Она как бы уже знала об этом.

– Как она могла что-то знать? Я ничего ей не говорила.

– Белла, Иллеана – мой психиатр.

Он мог бы сказать мне, что его зовут Карл Юнг, и даже тогда я бы не была настолько шокирована.

– Так, подожди, ты что, не вампир? – Мое сердце начало колотиться в груди, когда реальность в очередной раз покосилась вокруг меня. – Ты шизофреник? С биполярным расстройством?

– Нет, нет. Вообще-то, всё это началось как разведка. Я следил за тобой и использовал Иллеану, чтобы подобраться к тебе поближе. – Он замолчал, выглядя виноватым. – Поэтому я записался на прием под предлогом того, что мне необходима консультация психиатра.

– Когда?

– В прошлом году, зимой, после того, как мы встретились на концерте Мерси. Но я обнаружил, что с ней очень легко говорить, поэтому рассказал ей о моей одержимости тобой, которую я считал нездоровой и причиняющей вред. Я не хотел преследовать тебя, Белла. Но технически – я вампир, а вампиры по сути преследователи. И все моё внимание было зафиксировано на тебе.

– Блядь, так Дерек был прав?

– Я тебе так и сказал.

– Откуда он знал?

– Он открыт для более фантастических вещей этого мира, поэтому замечает их. Как и Майк Ньютон.

– Но Дерек был неправ, когда говорил о твоих намерениях – ты бы никогда не причинил мне боль.

– Конечно, нет. И я не одержим дьяволом. Но мне приходилось прилагать усилия, чтобы дать тебе свободное пространство. Ты и представить себе не можешь, как сложно мне было отпустить тебя на работу сегодня и не последовать за тобой. А учитывая всё произошедшее, мне нужно было поступить наоборот.

– Я бы далеко не уехала.

– Белла, ты ввязалась в гонку с Джейкобом Блэком. Ты могла погибнуть.

– Я думаю, ты немного преувеличиваешь.

Эдвард покачал головой и посмотрел на меня с неким раздражением.

–Погоди… Иллеана знает, что ты вампир? – спросила я.

– Да.

– Нет. Нет, она не знает.

– Она очень хороший психиатр. Её разум не заключен в рамки.

– Не может быть. Этого просто не может быть. – Моя лучшая подруга была в курсе истории с вампирами и ничего мне не сказала? – Что конкретно ты ей сказал обо мне?

– Что у тебя вчера была передозировка, что я укусил тебя и высосал яд, и чуть не убил. И что у тебя маниакальное расстройство.

– Блядь, Эдвард. Ты что хочешь, чтобы меня положили в больницу?

– Нет, – ответил он, нахмурившись. – Если только Иллеана не посчитает нужным.

– Ох, пиздец. Нет. Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого. Я не хочу в больницу. Ты и понятия не имеешь, какими депрессивными могут быть психиатрические больницы.

– Слушай, самое важное для меня – это твоя безопасность. Последнее время было ужасным для тебя, и в целом это моя вина. Я не хочу упечь тебя в больницу, я просто хочу, чтобы она поговорила с тобой и убедилась, что с тобой все хорошо.

– Поверить не могу. – Слезы начали щипать глаза. Но если подумать, он был абсолютно прав. За последнюю неделю моё поведение было саморазрушающим, ментальное состояние с прошлой ночи – неблагонадежным и рассеянным, словно сияющие звезды под ореолом туманных реальностей. Я хотела увидеться с Иллеаной, хотела, чтобы она развеяла этот туман, я только не хотела госпитализации.

Эдвард нежно сжал мою руку и поцеловал в щеку.

–Готова? – спросил он. – Она ждет.

– Ладно.

*****

Мы сидели в приемной офиса Иллеаны, где, к счастью, было пусто, пока она не вышла из кабинета. Её красивый круглый живот делал походку Иллеаны неуклюжей и напоминал мне, что время встречи с Перлой Роджерс приближалось. Иллеана выглядела уставшей и обеспокоенной, обнимая нас. Она взяла меня за руку и отвела в свой кабинет; Эдвард остался снаружи.

– Мы очень давно не виделись, – сказала она. – Мне жаль, что ты не рассказывала, через что проходишь. Ты же знаешь, я бы тебя поддержала.

– Что ты знаешь? – спросила я.

– Что ты знаешь?

– Ты пытаешься заманить меня в ловушку?

– Так ты теперь еще и параноик?

– Я не хочу покончить с собой и не собираюсь ложиться в больницу. Мне плевать, если у меня психоз – я не лягу в больницу. Можешь напичкать меня лекарствами, пока я не смогу двигаться, мне всё равно.

– Почему ты такая злая?

– Потому что ты не сказала мне о вампирах, – ответила я, повышая голос. Я попыталась взять эмоции под контроль и продолжила спокойным тоном: – А я провела девять месяцев, испытывая отвращение к себе из-за того, что была влюблена в подростка.

– Ты поэтому попыталась убить себя?

– Я не пыталась убить себя.

Она ничего не сказала, только посмотрела на меня взглядом, который говорил, что я вру.

– Я думала, что меня посадят. – Глаза щипало кислотой моих слез. Я не хотела, чтобы моё поведение казалось рассеянным или эрратическим. – Я боялась, что опозорю отца, и мне было очень больно, и я ни о чем не думала. Я не собираюсь убивать себя, Иллеана. Правда.

– Ладно, hija. Я тебе верю. Клянусь.

– Как ты могла держать от меня в секрете то, что ты виделась с ним? – спросила я обвинительным тоном. – Ты моя лучшая подруга.

– Белла, я психиатр. Ты же знаешь, я не могу распространяться о своих пациентах. Меня могут засудить за это.

– Ты ведь не боишься, что на тебя в суд подаст вампир, – сказала я. – За дурочку меня держишь?

– Ты себе не представляешь, – ответила она. – Я гораздо больше боюсь адвокатов.

– Так ты веришь, что он вампир?

– Да, он совершенно точно вампир.

– Откуда такая уверенность?

– Белла, я – врач. Я могу отличить живого человека от неживого.

–Иллиана, что, черт возьми, мне делать?

– Разобраться со своим дерьмом, вот что, таким образом ты перестанешь мучать себя. Или это, или я приму все меры, чтобы ты больше не совершала никаких глупых поступков.

– Блядь, нет. Только не это.

– Ну, тогда ты готова говорить? У меня весь вечер свободен.

Я вздохнула и отклонилась на спинку дивана. Дневной свет проливался через высокие окна позади стола Иллеаны, и её окружало рассеянное сияние, словно аура. Может быть, с моим маниакальным расстройством я теперь еще и ауры людей могла видеть.

– Ты веришь в существование ауры? – спросила я.

– Конечно, – ответила она. – А что, ты видишь мою?

– Да. Она вся розовая.

– Это из-за Перлы, – сказала Иллеана. – Может, яд Эдварда открыл твой разум и дал тебе способность видеть, crees*?

– Кто знает, – ответила я и вздохнула. – Илл, я больше не знаю, что реально, а что нет. Я заблудилась.

– Ты далека от заблуждения, девочка. Я думаю, наоборот, ты была найдена.

Некоторое время мы сидели в тишине, и она смотрела на меня этим своим заботливым, сопереживающим взглядом. Я знала, она и правда была готова провести со мной весь вечер, заказать блинчики с мясом и безалкогольную сангрию, говорить об аурах и вампирах, пока я не буду готова обсудить важные, страшные вещи, которые продолжала держать глубоко в своем больном сердце.

– Мне нужно обдумать так много всякой херни, – сказала я. – Даже не знаю, где начать.

–Захари, – ответила она. – Ты должна начать с него.

Услышав его имя, я почувствовала, как первые слезы покатились по моим щекам. Я отвернулась в сторону, тыльной стороной ладони смахнула слезы с глаз и пыталась просто дышать. Я чувствовала присутствие Зака так явно, словно бы он никогда не покидал меня и сидел рядом на диване.

– Я была самой херовой вдовой на свете, – начала я, но мне пришлось остановиться, так как вина душила меня. – Каждый раз, когда я вспоминаю его, я испытываю такую боль, что боюсь, она убьет меня.

– Что последнее ты помнишь о нем?

– Он пообещал, что когда вернется домой после этого тура, мы сможем завести семью. – Я посмотрела на круглый живот Иллеаны и почувствовала невыносимую боль, словно мне в грудь ударили топором.

– Ты говоришь так, будто он всё ещё здесь.

Я закрыла глаза и лицо руками, чувствуя новые и новые приливы боли. Она была права. Я этого даже не осознавала.

– Это был наш последний разговор по телефону. «Детка, я сделаю всё, чтобы ты залетела, когда приеду, поэтому готовься». – Я пыталась изобразить Зака и засмеялась, вспомнив его шутки. – Несколько дней спустя ко мне пришли полицейские с уведомлением… – Мой голос затих, и я почувствовала, как реальность меркнет, комната вокруг меня погрузилась в оттенки серого.

– Белла? – позвала Иллеана. – Попытайся оставаться со мной.

– Мне больно. Поверить не могу, что мне до сих пор так больно.

– Не сомневаюсь, – сказала она. – Я и представить не могу, что ты испытываешь.

– Что же мне делать?

– А ты можешь просто позволить себе почувствовать всё это хотя бы на минуту?

– Я боюсь.

– Я знаю. Попробуй сделать так – закрой глаза и медленно переведи их влево.

Я сделала, как она сказала, и почувствовала, что моё сердцебиение замедлилось, а дыхание выровнялось.

– Молодец. А теперь направо. Медленно.

Я последовала её указаниям и ощутила, как боль отступила еще дальше.

– Всё ещё со мной?

– Да.

– Хорошо. Теперь повтори всё это ещё медленнее.

Не открывая глаз, я «посмотрела» налево, задержалась там и почувствовала, как моё дыхание становится более глубоким, легкие наполнялись до предела. Я выдохнула и медленно перевела взгляд вправо, чувствуя, как мой разум снова сконцентрировался.

– Что это за техника?

– Это поддерживает твоё мозолистое тело, дает возможность левому и правому полушарию прийти в себя. Сейчас левая сторона перенимает на себя часть энергии эмоциональной правой стороны и усмиряет твою сверхактивную миндалину. Ты успокоилась?

– Ага, – ответила я. – Жутковато.

– Классно, да? Это смесь гипноза и модифицированной ДПДГ*.

– Ух ты.

– Можешь использовать её, когда тебя будут захлестывать эмоции. Это занимает всего пару минут. Можешь теперь вернуться к воспоминанию о Заке?

– Ладно, – неуверенно сказала я, закрыла глаза и представила его в военной форме, подумала о страхе, который я до сих пор чувствовала, от того, что он никогда не вернется. Мне стало плохо, и я открыла глаза. – Илл, мне кажется, что я просто пыталась вычеркнуть его. Словно я никогда не жила той жизнью.

– Белла, ты сделала всё, что должна была, для того, чтобы выжить. Захари был солдатом, он лучше всех понимал, что такое выживание.

– Что мне делать?

– Тебе придется простить себя, – ответила Иллеана. – Как думаешь, если бы Зак сейчас был здесь, ему бы понравилось то, что ты испытываешь такую злость на себя?

– Конечно, нет. Мы говорили об этом. Мы были молоды, но знали о рисках. Он хотел, чтобы я пообещала ему…

Неожиданно я переместилась в последнюю ночь, которую провела с Захари. Он сводил меня в ресторан, где мы ели крабов, а вернувшись домой, мы задернули шторы, врубили музыку и занимались сексом в каждой комнате нашего дома. Ранним утром, когда мы устало цеплялись за эти последние моменты пребывания вместе, он спросил меня: – Белла, что ты будешь делать, если я не вернусь домой в этот раз?

– Не говори этого, – сказала я. – Ты обязан вернуться ко мне.

– Зайка, пожалуйста. Мне нужно знать, что если со мной там что-то случиться, ты будешь в порядке. Я хочу, чтобы ты получила ученую степень, встретила кого-то и продолжила жить. Ради меня.

–Зак, пожалуйста. Сглазишь.

– С каких это пор ты такая суеверная?

– Я не люблю говорить о таком. Особенно сейчас.

– Тогда пообещай мне.

– Пообещать что? – спросила Иллеана, прорываясь в мои мысли.

– Что если он не вернется домой, я окончу обучение и продолжу жить.

– Он что-то говорил о том, чтобы ты снова вышла замуж?

– Да. – Моё горло сжалось. – Он хотел, чтобы я вышла замуж, если он погибнет. Я сказала ему забыть об этом.

– Почему?

– Я не хотела, чтобы он умирал, – ответила я сквозь слезы. – Я думала, что если скажу ему, что буду одна до конца дней, он постарается выжить и вернуться ко мне.

– Понимаю.

– Понимаешь?

– Ага. Тем, что ты отказываешься продолжать жить, ты наказываешь Зака за то, что он погиб и оставил тебя.

Мой желудок перевернулся, а ногти вонзились в ладонь, пока я обдумывала то, насколько правдивыми были её слова. Дойдя до моего сознания, эти мысли вызывали агонию.

– Я так зла на него за то, что он умер, Иллеана. Знаю, это делает меня ужасной женой.

– Конечно же, ты злишься. Я бы тоже злилась.

– Я больше не хочу злиться. Это меня убивает.

– Тогда, может быть, сначала тебе нужно простить Зака, – предложила она, и я испытала такое чувство вины от осознания этого, и начала рыдать так сильно, что у меня началась мигрень. Иллеана протянула мне коробку салфеток.

– Хорошо, – сказала я и высморкалась. – Я буду работать над этим.

– Но, Белла, тебе нужно понимать, что как только ты его простишь за гибель, он будет по-настоящему мертв. Он не будет существовать в твоем подсознании, где он всё ещё пытается вернуться к тебе. Ты готова к этому?

Я уткнулась лицом в колени и закрылась руками, схватившись за волосы, чтобы удержать голову на плечах. Иллеана гладила меня по спине, а затем обняла, пока я сотрясалась всем телом от рыданий. Не знаю, как долго мы сидели, но через какое-то время меня перестало трясти, слезы высохли, и я больше не чувствовала той страшной боли. Она не ушла навсегда, но больше не душила меня изнутри. Казалось, будто эта боль выплеснулась на ковер кабинета Иллеаны, и я могла отделиться от неё на какое-то время, посмотреть, что она из себя представляет, а не пытаться выпихнуть её из своих внутренностей. И глядя на неё здесь, вот так, я поняла, что я больше её. Я сильнее.

– Я хочу продолжить жить. Я готова.

– Продолжение ждет тебя прямо здесь, за этой дверью, – сказала Иллеана. – Оно ждет тебя.

Я кивнула. Она была права. Но мне всё ещё было страшно.

– Из-за всех этих вампирских штучек… Я боюсь, что однажды проснусь и обнаружу, что влюблена в ученика.

– Всё это часть дереализации, Белла, ты знаешь это. Твоё представление о мире было растоптано. Тебе нужно время, чтобы свыкнуться с этим.

– А как же мне поверить в реальность?

– Верь себе. Ты не сошла с ума, понимаешь? Мир сошел с ума. Просто делай то, что можешь. В конце концов, ты научишься верить себе и в свою версию реальности. Но дай себе время.

– Хорошо, даже если я поверю, что ему на самом деле не семнадцать, я всё ещё испытываю отвращение к себе за то, как я вела собя с ним, когда думала, что он простой ученик. И чувство вины за это душит меня.

– Я знаю. Поэтому давай проведем мысленный эксперимент. Я хочу, чтобы ты представила Эдварда на своем месте. Давай представим, что он пережил огромную потерю, которая травмировала его, возможно, даже потерю всех тех, кого он когда-либо любил, в очень юном возрасте.

– Я знаю, куда ты клонишь.

– Подожди. Скажем, он пытался смириться с этими потерями способом, который можно назвать саморазрушающим, не обязательно с помощью таблеток, но, предположим, что этот способ привел его к тому, что он теперь постоянно борется с собой.

– Ага. Я поняла.

– Теперь давай представим, что много лет спустя он встретил девушку, которая находится в полной недосягаемости от него, но он всё равно влюбляется в неё. Он пытается сдержать себя, не пересекать черту, не совершать действий, которые считает неправильными или социально неприемлемыми, или, может, он вообще думает, что эти действия причинят ей вред. Но у него ничего не выходит. Что бы он ни делал, всё равно его тянет к ней. Что бы ты сказала ему об этом?

– Я бы сказала, что хорошо его понимаю. Наши чувства управляют нами, и когда ты им противишься, тебе становится плохо и кажется, что ты сошел с ума. Это конфликт человечества: личность против сверх-я. Иногда личность побеждает.

– Белла, иногда личность права, – сказала Иллеана. – Твоя центральная нервная система, та часть твоего разума, которая живет в мягких тканях, в клетках, знает некоторые вещи, которые твоё сознание не может уловить. Это называется интуиция, и это реальная часть тебя.

– Знаю. Я херово слушаю свою интуицию.

– Девочка моя, тебе нужно практиковаться. Твоё тело знает, что тебе необходимо. Твой разум, твоё сверх-я загружено информацией окружающего мира, которая может больше запутать, чем прояснить ситуацию. Поэтому сверх-я не всегда право. А в случае с тобой и Эдвардом очевидно, что оно было не право.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что твоё сердце знает, что Эдвард тот самый для тебя, а твой мозг в конец тебя запутал. Поэтому прикажи ему заткнуться и прислушайся к сердцу.

Я снова начала плакать, но на этот раз не от боли, а от облегчения.

– Позови его, – попросила я. – Пожалуйста.

– Конечно. – Иллеана встала и заботливо посмотрела на меня, а затем поцеловала в лоб. – Ты заслуживаешь быть счастливой, hija.

Эдвард зашел в кабинет, неуверенно посматривая на меня. Меня пронзило такое сильное чувство облегчения от того, что он был здесь, со мной, в этой новой реальности, казалось, что моя душа хотела покинуть тело и заключить его в свою оболочку. Эдвард обеспокоенно смотрел на моё лицо, которое, должно быть, опухло от рыданий. Он прошел в кабинет и хотел было сесть на стул рядом с диваном, но я покачала головой и похлопала рукой по подушке, приглашая его сесть со мной. Я обняла его, зарылась носом в его плече, и глубоко вдохнула, наслаждаясь его запахом.

– Спасибо, – сказала я. Эдвард обнял меня и погладил по волосам.

– Всё хорошо? – спросил он.

– Ага.

– Ей нужно поработать над собой, но она на правильном пути, – сказала Иллеана.

– А что на счет депрессии? – спросил Эдвард.

– У неё нет депрессии. Наконец-то она скорбит, и это хорошо. Ей это необходимо. Но у неё также маниакальный приступ, поэтому в голове каша. – Иллеана достала из ящика стола рецептурные бланки и начала писать. – Присматривай за ней, и если ей станет хуже, позвони мне.

– Ты что, выписываешь мне лекарства?

– Белла, у тебя в крови остатки его яда, ни в коем случае не пей никакие таблетки, поняла? И никакого алкоголя. Я понятия не имею, как всё это может повлиять на твоё состояние сейчас.

– Мне немного не по себе.

– Ещё бы, – ответила она, протягивая мне бланк, на котором были написаны инструкции. – Никакого кофеина и сахара, уделяй физическим упражнениям минимум час в день и спи не меньше восьми часов.

– Если у меня маниакальный приступ, я не смогу спать.

– Сможешь, если как следует позанимаешься, – ответила Иллеана. – Можешь заняться плаванием, оно расслабляет и выматывает. Уверена, ты способна придумать что-нибудь еще. У тебя не было желания выпить крови?

– Фу, нет.

– А красного вина?

– Нет.

– Ты уже придумала, что скажешь Чарли?

– Нет, и за это я тоже очень сильно переживаю.

– Не стоит недооценивать Чарли, – сказала она. – Он найдет способ принять правду, главное, чтобы ты была здорова и счастлива. Это всё, что ему нужно.

– Я знаю.

– А как у Вас дела, мистер Каллен? Теперь всё хорошо?

– Она со мной, – ответил Эдвард. – Мне не о чем больше просить.

-------------------------------------------

*ДПДГ - Десенсибилизация и переработка движением глаз (ДПДГ, англ. EMDR) — метод психотерапии, разработанный Френсин Шапиро для лечения пост-травматических стрессовых расстройств, вызванных переживанием стрессовых событий, таких как насилие или участие в военных действиях.

*Crees [исп.] – как думаешь?