Глава 29: С рождеством!

— Думаю, мы купили для Крохи слишком много игрушек, — сказал я, глядя на гору рождественских подарков, которые предстояло упаковать. — О, и одежды.
Белла засмеялась и, прежде чем сесть рядом, стукнула меня по голове рулоном оберточной бумаги.
— Беру на себя всю вину за одежду, но мы оба знаем, что игрушки твои.
Я ухмыльнулся, вспоминая наш поход в магазин. Вообще-то, там было даже весело. Белла краснела — знаете, мне просто требовалось опробовать что-то из этого дерьма. Прямо сейчас Крохе не подходили некоторые игрушки — сильно сомневаюсь, что ей интересна машинка в виде божьей коровки. Но были тонны того, с чем малышка могла поиграть. Я переборщил, но это ее первое Рождество, в конце концов.
— Итак, с чего, черт возьми, мы начнем? — спросил я.
Размышляя и оглядывая кучу игрушек, Белла прикусила губу.
— Думаю, сначала большие игрушки. Мы можем сложить одежду и те из них, что поменьше, по несколько штук в коробку. Ты понимаешь, что Софи, скорее всего, заинтересуют лишь бумага и банты?
Я рассмеялся.
— Зная ее, да.
Я, блядь, — отстой в упаковке, но, к счастью, Кроху не заботит декор. Я с нетерпением ждал рождественского утра, чтобы помочь малышке разорвать бумагу и услышать её восторженный визг.
Несколько дней назад, увидев Санту в больнице, Софи решила, видимо, вспомнив об усах Чарли, что того стоит тоже потянуть за бороду. В отличие от других детей, малышка не боялась незнакомцев. Ей нравилось внимание, а Санта, он же Том — один из санитаров, уделил его предостаточно. Лепет Крохи — в поддержку беседы — был уморителен. Прощаясь с ним, Софи помахала и крикнула «пока» — ее новое слово.
Мы закончили упаковывать подарки в час ночи, а затем спрятали в шкафу — подальше от глаз. Белла легла со мной в постель, я повернулся и прижал ее к себе. Мои губы скользнули по ее шее, нежно целуя. Мы не часто бывали вместе в последнее время. Я вернулся к ночным дежурствам — по неделе в месяц; ее дни были заняты подготовкой учеников к какой-нибудь игре. К моменту, когда Белла наконец заканчивала с домашними делами, она была измотана. На прошлой неделе мы ездили к Чарли — помогать с установкой рождественской ели. Это — то, чем они всегда занимались вместе. Я скучал по времени с Беллой.
Я ухмыльнулся, отпрянув и заметив ее закушенную губу.
— Я люблю тебя, Кусака.
Белла покраснела и улыбнулась.
— Я тоже тебя люблю.
Я поцеловал ее в губы и провел рукой вверх, к груди, коснулся большим пальцем соска, и Белла застонала, выгибаясь.
— Я чертовски сильно скучал по тебе, — прошептал я.
Белла прижала руки к моему лицу и жадно притянула к себе. Очевидно, она тоже соскучилась. В считанные секунды мы разделись, я раздвинул ее ноги и толкнулся бедрами. Белла застонала, чтобы я двигался быстрее, глубже, ее пальцы впились в мою спину. Тело Беллы потрясающе, и мне охуенно нравилось, как она оборачивалась вокруг меня. Это не было медленно и романтично, но так чертовски круто. Ей не потребовалось много времени, чтобы кончить, когда мои пальца погладили ее клитор. Я не сильно отстал от нее.
Белла упала мне на грудь, переводя дыхание, пока я ласкал ее спину.
— Как же мне хочется, чтобы ты не работал завтра, — сказала она, — мы могли бы не спать и заниматься этим всю ночь.
Белла подняла голову, и я увидел ее красивую ухмылку.
— Я, должно быть, заболеваю, — я притворно покашлял.
Белла прижалась губами к моим и засмеялась.
— Ну, я не слишком устала.
Я повернул Беллу, опять придавил к кровати, и скользнул губами по ее шее.
— Я тоже.

***

Хотя у меня и был выходной на Рождество, накануне пришлось работать до полуночи. Это. Чертова. Задница. (ПП: в оригинале Эдвард произносит «It. Sucked. Ass» — исключительно грязное ругательство, которое, очевидно, должно максимально точно передавать его негативное отношение к работе в Сочельник. Увы, оно не имеет адекватного эквивалента на русском, из-за чего мы используем цензурное, но позволяющее сохранить оригинальную пунктуацию выражение.) Была практически мертвая тишина, все хирургические пациенты стабильны, и я спустился в отделение скорой помощи. Обычно я не возражал, но я скучал по вечеру с Беллой и Крохой, пусть даже мой ребенок и не знал, что завтра Рождество. Плюс, вместе с праздниками, казалось, появлялись пьяницы, так что мои руки зашивали голову идиота, который не знал, что, черт возьми, происходит. Да, я очень хотел оказаться дома.
— Отлично, я закончил, — сказал я, стянул и бросил на поднос перчатки. — Пусть протрезвеет, затем выпроваживайте.
Медсестра кивнула.
— Понятно, доктор Каллен.
Из смотровой я прошел к стойке медсестер, нашел на столешнице печенье. Оно помогло, но не слишком. Их ведь пекла не Белла — она сейчас дома, на кухне. Я выписал назначение, разделался с печеньем, провел руками по лицу, вздохнул.
— Совсем другое дело, если дома ждет семья, не так ли? — спросила Шивон, медсестра-ветеран.
Она работала здесь в течение… мать твою, с тех пор, как я был ребенком.
— На прошлое Рождество ты справлялся прекрасно.
Я пожал плечами.
— Скучаю по ребенку, думаю. В смысле, она, скорее всего, сейчас спит, но Белла собиралась включить ей «Рудольф — красноносый олень». Уверен, Софи смеялась и хлопала в ладоши под музыку, даже не понимая, о чем там поется.
Шивон засмеялась и протянула мне банку с печеньем.
— Мне жаль, малыш.
— Что насчет вас? Вы здесь на всю ночь?
— Да, — она кивнула. — Мои дочь и внук проводят Рождество у сватов, я ничего не пропущу.
Я знал, что муж Шивон умер несколько лет назад, и мне стало ее жаль. Она была добра ко мне, когда я был младше и приходил посмотреть, как работает папа.
— Сожалею.
— Все в порядке. Кроме того, молодые медсестры могут провести время со своими близкими. Когда ты уходишь?
Я посмотрел на часы.
— В полночь, еще пара часов.
— Что ж, хорошо. Ты будешь дома, чтобы помочь… София, верно? — спросила она.
Я кивнул.
— Ты будешь там, чтобы помочь Софии развернуть подарки.
Я засмеялся, вспоминая о куче подарков.
— Мы немного побаловали ее. Возможно, потребуется время, чтобы Кроха управилась с подарками. Завтра вечером нам еще предстоит визит к моим родителям. О, вы видели ее?
Шивон кивнула.
— Твой отец приносил Софию сюда, вниз, недавно, но я хотела бы увидеться с ней снова.
Я вынул телефон, чтобы похвастаться фото и даже видео с малышкой. Над некоторыми из них мы посмеялись. Тем временем пришло сообщение от Беллы с Крохой в рождественском боди — его выбирала Белла, конечно же. Малышка чертовски восхитительна в комбинезоне с Рудольфом.
В конце концов, по громкой связи объявили о поступлении пациента. Можно заняться чем-то стоящим, наконец-то. Вытаскивая каталку из задней двери скорой помощи, я понял, что это — ребенок. Девочка-подросток, ее сбил пьяный водитель. Я никогда не был тем, на кого влияют пациенты. Я, блядь, ненавидел терять их, но это… было совсем иное.
— Жизненно важные органы? — спросил я, когда мы везли ее по коридору в одну из палат травматологии.
Повреждения перечислили — было не здорово.
— О-о-о, — девочка заплакала, поднимая руку.
Я опустил ее.
— С тобой все будет в порядке, — сказал я, поглаживая руку девочки большим пальцем. — Я — доктор Каллен, ты в Olympic Medical Center.
Мы привезли ее в палату, переложили. Действовали быстро — пока подсоединяли мониторы, я провел осмотр, выявив осложненный перелом большой берцовой кости и, похоже, внутреннее кровотечение, возможно, в брюшной полости. Внезапно девочка потеряла сознание — монитор сообщил о фибрилляции желудочков. Адреналин бурлил в крови, пока я работал. Дефибрилляция помогла, но девочка оставалась на грани.
— Звоните в операционную, быстро, — скомандовал я, взяв у медсестры переносной УЗИ-аппарат и исследуя датчиками брюшную полость девочки. — Кто-нибудь сообщил ее родителям?
— Да, ее зовут Бри, — сказала Шивон. — Они едут.
Посмотрев на маленький экран, я обнаружил большое скопление крови в верхней левой части брюшной полости — похоже, селезенка. Я сделал бы КТ (ПП: КТ — компьютерная томография), но времени не было. Как только сообщили, что операционная готова, мы повезли девочку наверх. Я стал вливать ей кровь и другие препараты, однако требовалась операция — если не остановить кровотечение, девочка умрет. Сейчас гребаное Рождество, и я просто не могу дать такому случиться. Она ребенок, ради всего святого, …такой же, как и моя Кроха.
Я застрял в операционной на четыре часа, ликвидируя повреждения: удалил селезенку, восстановил разорванную печень, зашил многочисленные рваные раны. Я даже помог хирургу-ортопеду вправить сломанную ногу. Честно говоря, девочке очень повезло — она выжила, и я всерьез молился, чтобы так и осталось.
После того, как ее перевели в реанимацию, я проверил телефон и понял, что уже три часа ночи. Пропущено сообщение от Беллы. Прежде, чем пойти к родителям девочки, я ответил ей, что скоро буду. Открыв дверь и сняв хирургический халат, я увидел, что родители Бри одни в помещении. Отец крепко обнял мать; очевидно — они плакали. Господи Иисусе, это — отстой, но у меня для них хорошие вести.
— Мистер и миссис Таннер? — спросил я, когда они вскинули головы. — Я — доктор Каллен.
Мы обменялись рукопожатиями, и я сел рядом.
— Она…? — спросила миссис Таннер.
— Нет, Бри в послеоперационной, — я покачал головой и улыбнулся. — Были серьезные травмы, но то, что она перенесла операцию, — хороший знак. Нужно кое-что обсудить, прежде чем вы ее увидите, хорошо?
Они кивнули.
— Она выживет, верно? — спросил мистер Таннер.
— Думаю, да. Хотя, как я и сказал, травмы серьезные.
Я рассказал, что произошло при поступлении, и что делал в операционной. После ответов на вопросы родителей — большинством было то, что нам придется ждать и наблюдать, я отвел их в реанимацию.
— Спасибо, доктор Каллен, — сказала миссис Таннер, обняв меня за шею. — Вы спасли ей жизнь… это — чудо.
Прежде чем она вернулась к мужу, я легонько похлопал ее по спине. Они вошли в палату, я остался — бумажная волокита. Когда я уходил из больницы, было почти шесть утра. Смертельная усталость. Но мне было хорошо, я спас жизнь девочке. Ее родители не запомнят Рождество, как день, когда потеряли дочь.
 

***

Вернувшись домой, я вошел в комнату Крохи и нашел ее сидящей в колыбельке.
Увидев меня, она улыбнулась и протянула ручки.
— Папа.
Я взял ее на руки, прижал покрепче и поцеловал в щеку.
— Ты никогда не будешь водить, Кроха, — сказал я, собираясь сменить ей подгузник: старый был мокрым.
Закончив, мы сели в кресло-качалку.
— Папочка сожалеет, что пропустил Сочельник, но он спас жизнь девочке сегодня ночью. Да, так и сделал. И знаешь, что? Я думал о тебе. Она — ребенок. В смысле, она намного старше тебя, но она чья-то малышка, как ты — моя.
Софи запуталась ручками в моих волосах, положила голову мне на плечо, и я погладил ее по спинке. Она слегка зевнула, и я улыбнулся.
— Счастливого Рождества… Знаю, ты не понимаешь, что это означает. Рождество — особенное время года. Ты получаешь подарки, — я тихонечко засмеялся, — мы проводим время с семьей, и говорим о том, как любим друг друга. Так, по крайней мере, мне объясняла мама. Ты ведь знаешь, как много значишь для меня, верно? Ты — все для меня и мамочки.
Я поднял глаза и увидел в дверном проеме Беллу — она смотрела на нас и улыбалась. Кроха опять уснула, и, прежде, чем обнять Беллу, я положил малышку обратно в колыбельку.
— Извини, что задержался и не позвонил, — сказал я, целуя Беллу.
— Я все слышала, — она с ухмылкой продемонстрировала радио-няню.
— По крайней мере, в этот раз я не планировал сюрприз, — я усмехнулся.
— Пойдем в постель. Возможно, она поспит еще несколько часов.
Я кивнул и наклонился, чтобы поцеловать ее еще раз, прежде чем мы пересекли коридор. Я скинул обувь, бросил форму в бельевую корзину и лег с Беллой в кровать. Я притянул ее к себе и обнял, она положила голову мне на грудь.
— Тяжелая ночь? — спросила Белла, целуя мою грудь.
— Да, но все сложилось, как нельзя лучше. Просто отстой, понимаешь? В Сочельник в шестнадцатилетнюю врезался пьяный водитель. Иногда, если честно, я ненавижу людей.
— Грустно, но ты спас ее жизнь. Уверена, это — единственное, что сейчас волнует родителей девочки.
Я кивнул.
— Ее мать назвала это чудом. Я не думаю, что зашел так далеко, хотя…
Белла посмотрела на меня и улыбнулась.
— Ты сотворил рождественское чудо.
Я притянул ее обратно и поцеловал в макушку.
— Мы так не говорим.
— Ну, я все еще горжусь тобой. Рада, что ты был там, хотя мы и скучали по тебе.
— Я тоже. А теперь я устал. Будем надеться, что Кроха не проснется через час, хорошо? Может быть, она даст мне три… или четыре, если действительно любит меня, — я засмеялся.
— Я люблю тебя, — Белла снова приподнялась и поцеловала меня. — Счастливого Рождества.
— Я тоже люблю тебя. С рождеством, красавица.
Встав вместе с Крохой, Белла дала мне четыре часа сна. Кроме того, похоже, что малышка знала, что не должна открывать подарки почти до одиннадцати утра. Залив в себя добрую дозу кофе, я достал из шкафа и сложил под наряженной елкой подарки. Белла тем временем забрала Софию одеться.
— Все в порядке, мы готовы! — позвал я, оглядывая кучу.
Ни хрена себе, мы потратим на это много времени.
Белла вышла из гостиной с Крохой в красном платье. София взглянула на блестящую бумагу и улыбнулась, её глаза округлились. Возможно, она и не знала, что такое подарки, но чертовски любила блестящие вещи.
— Это все для тебя, сладкая девочка, — сказала Белла, целуя малышку в щеку. — Это — Рождество!
Я протянул руки, и Белла передала мне Кроху для поцелуя. Мы устроились на полу и начали с самого большого подарка — нового игрушечного батута. Я потянул за край оберточной бумаги, и малышка схватила его, помогая сорвать. Большую часть работы делал я — она баловалась с бантами.
Мы вскрыли все коробки, но, как и предполагали, малышка возилась с бумагой и лентами и, кажется, не заинтересовалась ни одной из игрушек. Белла, конечно же, сделала кучу дерьмовых снимков, где Кроха хихикает и играет, подкидывая кусочки бумаги в воздух. В конце концов, малышка заскучала. Я быстро подсунул ей одну из игрушек.
— Мамочка! — сказала Кроха, передавая ее Белле.
Белла взяла игрушку, и ее лицо просияло, как и всегда, когда Кроха называла ее мамой. Такое случалось не часто, что делало момент безупречным, и, да, я стал для малышки примером. Я просто… Мне нравилось слышать, как она произносит это. Пожалуй, также сильно, как Белле. Мы были семьей, пусть и неофициально. Хотя, возможно, однажды.
— Но это твоя игрушка, София, — сказала Белла с улыбкой от уха до уха. — Давай играть в нее вместе, согласна?
Белла помогла ей катать машинку, ну а я делал фото. Прошло немного времени, и Кроха отвлеклась на другую игрушку, да и та ей быстро наскучила. Спустя два часа я уложил Кроху вздремнуть, затем помог Белле убраться.
— Эй, пришло время для наших подарков? — спросил я, взвешивая в руке пакет с мусором.
Белла улыбнулась и кивнула.
— Не могла дождаться, когда ты спросишь. Скоро вернусь.
Пока Белла ходила в спальню, я схватил подарок, который держал в задней части шкафа в прихожей. Клянусь Богом, я сам его выбрал. И это — не драгоценности. Знаю, шокирует.
Белла вернулась, присела ко мне на диван, и мы обменялись коробками.
— Ты первый, — усмехнулась Белла, — Не спорь со мной.
Я засмеялся и разорвал бумагу, снял крышку белой коробки.
— Знаешь, очень сложно купить тебе что-то, — сказала Белла, — поэтому я и не стала.
Я отодвинул папиросную бумагу и увидел фоторамку. Но в ней не было снимка. Вместо него — оттиски руки и стопы.
— Я знаю, это — не отпечатки ее новорожденной или что-то такое, но мне подумалось, что тебе, тем не менее, понравится, — сказала Белла.
Я улыбнулся, проводя пальцами по стеклу.
— Мне очень нравится, Белла. Совершенно.
— Да?
Я поднял взгляд и кивнул.
— Да. Я думаю, что это… удивительно продуманный подарок.
Белла улыбнулась, когда я придвинулся, чтобы нежно поцеловать ее.
— София не любительница сидеть спокойно, но мне удалось сделать это, — засмеялась Белла. — Вообще, первые два она смазала.
Я посмеялся.
— Могу представить. Спасибо за это. Я люблю тебя.
— Я тебя тоже, и большое пожалуйста. Знаю, это не грандиозно, но я, правда, не представляла, что подарить. Подумала, что ты можешь повесить ее в спальне или где-то еще.
— Повешу, — кивнул я. — Твоя очередь. Я довольно сильно горжусь собой, между прочим. Я не просил совета у мамы.
Белла провела руками по небольшой коробке, мягко рассмеялась и аккуратно вскрыла упаковку.
— Уверена, он чудесен.
Убрав бумагу, она посмотрела на коробку.
— Это — статуэтка из ивы, — сказал я. — Увидев ее, я сразу же подумал о тебе. Ты же любишь такие вещи, верно?
Белла улыбнулась, кивнула, открыла коробку и достала фигурку — мать с ребенком на руках … Белла держит Софию, в моем представлении. Пусть и невразумительно, но статуэтка напомнила мне о них.
— Мне нравится, — сказала Белла, нежно поглаживая фигурку кончиками пальцев.
— Знаю, это не так много, но я хотел подарить тебе то, что напоминает мне тебя и Софию. Я говорю это постоянно… ты — ее мама, но это иллюстрирует мои слова. Это — отстой, да?
Белла покачала головой и посмотрела на меня — в глазах слезы.
— Нет, не отстой. Это имеет смысл. Честно, я не ждала от тебя чего-то такого, — Белла мягко рассмеялась.
— Что? Того, что на самом деле имеет смысл? — усмехнулся я.
Белла пожала плечами.
— Я знаю, что твои подарки со смыслом, но… этот значит гораздо больше, чем украшение. Мне нравится, Эдвард. Спасибо.
Белла положила коробку и статуэтку рядом с собой, обняла меня за шею и крепко прижала.
— Счастливого Рождества, Белла.

***

— Так ты уверен, что твои родители не против моего визита? — спросил Чарли, сидя рядом со мной, пока мы ехали к моим родителям.
Поскольку Белла хотела провести Рождество вместе с отцом, а мы уже пообещали моим родителям, что будем, наше приглашение быстро распространилось на Чарли. Он не встречался с моими родителями ранее, и, буду честен, я не просто нервничал, а чертовски молился, чтобы они поладили. В смысле, мы с Беллой планировали провести остаток жизни вместе, и мне действительно было нужно, чтобы наши родители приняли друг друга.
— Конечно же, нет, — сказал я. — Они взволнованы встречей с тобой.
Вообще-то, мама была взбудоражена этой идеей. Она не могла дождаться встречи с отцом Беллы. Мама даже стала называть его частью семьи. Я же переживал, что ее будет слишком много для Чарли. Мама — одна из самых приятных женщин на земле, но иногда слишком давит.
— О… ну хорошо, — сказал Чарли, потягивая галстук.
Ага, чувак, на самом деле, был в галстуке. Как по мне, выглядело немного странно, но думаю, он просто хотел выглядеть лучше, да? Я не был уверен, но чуть не рассмеялся, когда увидел Чарли чуть раньше. Поскольку он не знал, где живут мои родители, а их дом чертовски трудно найти, мы поехали вместе.
Кроха явно помнила Чарли по двум первым встречам. Ладно, как минимум, она помнила его порноусики. Софи быстро обняла Чарли, когда тот вошел в квартиру, и оставалась с ним, пока мы ждали Беллу. Чарли, казалось, проникся идеей Беллы в роли матери. Но опять же, дело касалось Крохи, поэтому он, вроде как, и не смог сопротивляться. Пока мы дожидались Беллу, Чарли играл с малышкой, подбрасывая ее на коленях. Софи хихикала и лепетала.
— Ну вот и все, — сказал я, останавливая внедорожник перед родительским домом.
Мама отнеслась к Рождеству очень ответственно: дом сиял миллиардом огней, на двери висел венок, в саду стоял искусственный олень. Без шуток.
Осматривая дом, Чарли пробормотал что-то типа «срань господня». Я забеспокоился: вдруг он решит, что мои родители — заносчивые, несносные задницы. Конечно, я мог понять причину, но они же совсем не такие.
— Карлайл и Эсми замечательные, пап, — сказала Белла, выходя вместе с ним из машины, пока я брал детское автокресло и сумку с подгузниками. — Они — одни из самых приятных людей на земле, думаю, они тебе понравятся.
Чарли кивнул.
— Не сомневаюсь, Беллз. Пока они добры к тебе, я буду любить их.
Мы зашли в дом, и родители поспешили с приветствием. Я даже немного гордился мамой — она не кинулась сразу же обнимать Чарли. Знакомство удалось, и Чарли передал отцу бутылку вина, которую принес с собой.
— Надеюсь, хорошее, — сказал Чарли.
Отец улыбнулся, похлопав его по плечу.
— Выглядит отлично. Спасибо.
— Ужин еще не готов, почему бы тебе не пойти в кабинет Карлайла? — спросила мама, забирая вино. — Кажется, там смотрят футбольный матч.
Чарли кивнул и прошел за отцом в кабинет — оттуда раздавались одобрительные возгласы Эммета. Мы с Крохой последовали за матерью и Беллой в кухню. Я хотел накормить малышку кашей, чтобы на этот раз самому поесть, как нормальному человеку.
— Я бы сказала, что София помогла с пирогами, но она была занята, бросая колечки Cheerios, — хихикнула Белла и убрала выпечку в холодильник.
— Ха! — рассмеялась Розали, просматривая журнал у стойки, — ты наступила на них? Потому что Бен любит кидать их в те места, где я точно наступлю.
— О, да, был такой бардак! — сказала Белла. — Правда, я заставила Эдварда убраться.
Я посадил Кроху на высокий стул и достал ее отвратительную еду.
— София решила раскидать все, — сказал я. — Из-за этого Белла потеряла украшение.
Мама подошла и поцеловала Софию в щеку, та рассмеялась.
— Я так наслаждаюсь этими историями, сладкая девочка. Твой папочка заслужил все, через что заставил пройти меня.
— Спасибо, мам, — я закатил глаза и зачерпнул ложкой ту дрянь для Крохи.
София доела к началу общего ужина, и мы перешли в столовую. Розали установила детский манеж для Бена, и я посадил туда Кроху. Бен крупноват для девятнадцатимесячного ребенка, из-за чего я пристально следил — вдруг он поранит Софию. Ничего не случилось, конечно же. Наоборот, он делился игрушками. Впрочем, малышку эта идея не привлекла. Бен же просто отмахивался и брал другие игрушки.
Очевидно, он больше походит на Эммета.
Чарли и родители беседовали. Они, вроде, неплохо ладили, но я заметил, что Чарли не слишком-то разговорчив. Но, думаю, он просто таков. Все же что-то было не так. Чарли продолжал теребить галстук, стараясь ослабить узел. Он казался таким… и стал бледнее. Странно.
— Это так вкусно, Эсми, — сказал Чарли, чему-то улыбаясь. — Еще раз спасибо, что пригласили.
Мама улыбнулась.
— Конечно же! Просто мы очень любим Беллу. Она такая сладкая, и мы счастливы, что наконец встретились с тобой.
— Спасибо, Эсми, — застеснялась Белла. — Я закончила и возьму ее, Эдвард.
Она потянулась и поцеловала меня, прежде чем взять захныкавшую Кроху из манежа.
— Спасибо.
После десерта, завершившего ужин, мы перешли в гостиную. Я играл на полу с Беном и Крохой. Хороший вечер, и я взаправду был чертовски счастлив — родители поладили с Чарли. Мне вообще-то понравилась вся эта «семейная тусовка», в кои-то веки. Мило. Кроме того, Розали не была сучкой. Чистая прибыль.
— Эй, мы собираемся открывать подарки, — сказал я, войдя в кухню, куда ушел Чарли. — Ты нашел Tums? (ПП: Tums — таблетки от изжоги, антацид.)
Чарли посмотрел на меня, и я заметил, что он вспотел и стал еще бледнее.
— Я, хм…
Я подошел к Чарли, который схватился за стойку.
— Чарли? Ты в порядке?
Он покачал головой.
— Просто… хм, помоги мне сесть.
Мои глаза расширились от беспокойства. Дерьмо, он действительно плохо выглядел. Чарли пожаловался на изжогу, поэтому мама отправила его за лекарством. Но это не выглядело обычной изжогой. Я обнял его, и мы медленно подошли к одному из стульев. Чарли сел, и я прижал пальцы к его шее. Блядь, его пульс ускорялся.
— Пап! — крикнул я. — Чарли, у тебя боль в груди?
Чарли кивнул.
— Изжога.
— Ты страдаешь какими-нибудь сердечными заболеваниями? Что-нибудь принимаешь?
Чарли покачал головой.
— Рука, хм… болит, Эдвард.
— Сынок, что происходит? — спросил отец, входя на кухню.
— Дай аспирин и звони 911… Думаю, у Чарли сердечный приступ.
Чарли откинул голову, и я увидел, что он задыхается — одышка. Твою мать, еще один симптом. Отец поспешил к шкафу, нашел там флакон и подошел к нам, зовя Эммета.
— Мне нужно, чтобы ты разжевал это, ладно? — попросил отец, засовывая таблетки в рот Чарли.
Дверь вновь распахнулась, но Эммет был не один. Все, блядь, сгрудились в кухне. Отец рявкнул, чтобы вызвали скорую, и убирались. Я снова проверил пульс Чарли. Несмотря на таблетки, тот не изменился. Проклятье. Возможно, Чарли мучился весь вечер, из-за чего и выглядел как не в своей тарелке. Я, блядь, должен был это увидеть.
— Папочка! — сказала Белла; мама тянула ее за руку, не подпуская ближе.
Белла, прижав к груди Кроху, испуганно смотрела вниз.
— Белла, с ним все будет хорошо, — сказал я, молясь, чтобы это не было ложью. — Унеси Софию в другую комнату, хорошо? И надень пальто.
— Я-я не могу… дышать, — пробормотал Чарли, хватая меня за руку.
Внезапно Чарли потерял сознание и упал на бок, а мы с отцом переложили его на пол. Мои руки оказались на его груди, и, прежде чем подумать об этом, я начал массаж сердца, мысленно прокручивая протокол. Херня. Этого не происходит. Этого… этого не может быть.

Говорим спасибо surveillante, что помогла оживить эту историю!