Глава 8. Незнакомые чувства.

  Сегодня утром я проснулся с ужасной головной болью. Я выпил не так уж и много, и даже не был сильно пьян, но всё равно чувствовал легкое похмелье. Выпив таблетку, я сварил кофе. Часы на плите сообщили, что я проспал целых восемь часов. Даже с головной болью я чувствовал себя хорошо отдохнувшим, хотя без этой боли было бы гораздо лучше. Включив телевизор, я проверил телефон и увидел, что ни мама, ни папа не звонили, а это означало, что Кроха вела себя хорошо. Но я всё равно позвонил маме, просто чтобы убедиться в этом. 
- Ну, доброе утро, солнышко, - счастливым голосом ответила мама.
- Доброе. Как София? - спросил я, отпив глоток кофе.
- Думаю, она скучает по тебе, но с ней всё в порядке.
- Она скучает по мне?
- Прошлой ночью она с трудом уснула.
- Прости, - я вздохнул. - Я скоро приеду и заберу её.
Из-за этого я почувствовал себя куском дерьма: я знал, каким Кроха может быть наказанием, когда капризничает. Наверно, прошлой ночью из-за неё родители не спали.
- Не спеши, - ответила мама, - сегодня утром она уже спокойнее. И она помогла мне сделать французские тосты.
- Кроха помогла тебе делать французские тосты? - удивлено переспросил я. - Что она делала? Взбивала яйца?
Мама рассмеялась:

- Ну конечно нет, но она была хорошей компанией.
- Она же не смеялась, нет?
- Нет, дорогой, ты не пропустил этот момент, - успокоила меня мама. - Приезжай за ней, но только после того, как уделишь себе немного времени.
- Ладно, я приеду через час.
- Хорошо. Вчера вечером я испекла печенье, и отложила для тебя.
Я тут же оживился:

- Печенье? Какое?
- Из арахисового масла с шоколадной стружкой - твое любимое.
- Я люблю тебя, мам, - я рассмеялся.
- Я тоже тебя люблю, сынок.

Я насыпал в большую чашку хлопьев и развалился на диване, наслаждаясь своим одиночеством. Закончив завтракать, я занялся стиркой, а потом отправился на пробежку. Я так давно не бегал без коляски с Крохой, что теперь казалось как-то странно, бегать без неё. Как-то... одиноко, что ли. Как бы безумно это не звучало, но я уже, типа чертовски  соскучился по ней.

***

Войдя в гостиную родителей, я обнаружил сидящего в кресле папу и Софию, лежащую у него на груди. Она не спала и как всегда сосала свою соску. Мне показалось, что когда она увидела меня, у неё слегка расширились глаза. Возможно, я это придумал, но было именно так. Кроха была счастлива увидеть меня. Папа осторожно передал мне малышку, и я нежно прижал её к себе, поддерживая рукой головку. 
- Привет, Крошка, ты хорошо себя вела с бабушкой и дедушкой? - спросил я, неожиданно почувствовав сильное желание поцеловать её в щечку.
Рядом с ней я был сам не свой.
Папа улыбнулся и встал.

- Она была послушной, - ответил он за Кроху. - Немного капризничала ночью, но мы это пережили.
 - Прости, я знаю, как громко она может плакать.
 - С ней было всё в порядке, - повторила мама, заходя в комнату с пакетом печенья. - Нам понравилось ночевать с Софией.
Я кивнул:

- Ладно.
- Ты хоть повеселился? - игриво спросила мама.
- Было очень приятно выбраться из дома.
Она подозрительно посмотрела на меня.

- Во сколько ты приехал домой?
- Э-э-э... думаю приблизительно в час ночи. Девушка Джаспера привела с собой подругу, которая оказалась моей новой соседкой, - ответил я. - Позже, Джаспер и Элис - это его девушка, уехали, а мы остались пообщаться. Она довезла меня до дома, поскольку выпила меньше меня.
Мама удивленно вскинула брови:

- Она просто подвезла тебя до дома?
Я кивнул:

- Я зашёл в свою квартиру, а она в свою.

Про то, что это было, после того как я пытался заставить её зайти ко мне, я конечно умолчал.
- Да ты что?
- Я не спал с ней, ясно?
Мама подняла руки:

- Я и не говорила, что спал, - она лукаво улыбнулась. - Мы рады, что ты хорошо провел время. Тебе действительно было тяжело резко изменить свою устоявшуюся жизнь из-за Софии, но ты хорошо с этим справляешься.
 - Я, э-э... Спасибо, мам.
Мама снова улыбнулась в ответ и, поцеловав Софию в щеку, попрощалась:

- Пока, моя малышка.

***

В машине Кроха уснула и всю дорогу до дома мирно спала. Но только до тех пор, пока я не донёс её до квартиры, и не положил в кроватку: она тут же проснулась и начала плакать, размахивая своими ручками. Быстро подняв её на руки, я прижал малышку к груди, нежно поглаживая по спинке, и она устроила свою головку на сгибе моей шеи.
 - Ш-ш-ш, Кроха, я здесь, -  пытаясь её успокоить, я начал ходить по квартире. Затем я сел на пол в гостиной и положил её на одеяло. Стерев слезы с её пухлых щечек, я улыбнулся ей. Кроха перестала плакать и улыбнулась мне в ответ.
Я пощекотал её животик, и она как обычно только проворковала.

- Ты же счастливая малышка, правда? - спросил я, переместив руки к её маленьким ножкам.
Я подергал и покрутил их, проделывая те самые хреновы, основные и полезные движения. Казалось, ей это нравилось. Она прижала руку ко рту и начала сосать свои пальцы. Этот ребенок любил посасывать всякую херню: свою соску, мои пальцы, свои пальцы... Всё, что приближалось к её рту - она начинала сосать. Надеюсь, однажды это не доставит мне очень много проблем. О Боже, о чем я только думаю?! Я вытянул одну её ручку и свел со второй, как бы заставляя её хлопать. Я состроил глупое лицо, и Кроха уставилась на меня: она не улыбалась, просто не мигая смотрела на меня. Наверно, я чертовски сильно напугал её.
 - Да, ты права, мне не стоило корчить такую рожицу, - я рассмеялся и, подняв мягкую игрушку, выставил её перед лицом Крохи.
Она протянула ручку и сжала игрушку, но не попыталась выхватить её. Я оттянул игрушку назад, и по её лицу стало понятно, что ей это не понравилось. Я быстро вернул игрушку, позволяя снова за неё ухватиться. В итоге эта игра ей надоела, поэтому я поднял Софию и переложил на игровой коврик, чтобы она самостоятельно поиграла, пока я буду готовить ей бутылочку. 
Я постоянно выглядывал из кухни, чтобы убедиться, что малышка в порядке. После того как она перевернулась на пеленальном столике, я не хотел рисковать. Ей не было ещё и четырех месяцев, но она уже научилась переворачиваться, а это означало, что Кроха развивается намного быстрее, чем было написано в детской книге. Я не хотел, что бы с ней что-нибудь случилось, пока я занят.

Я как обычно проверял температуру смеси на запястье и вдруг услышал непонятный звук. Выбежав из кухни, я увидел, как Кроха лежит и хватает висящие над ней игрушки. И она… Она хихикала! Моя малышка хихикала!
Я улыбался, как чертов безумец.
 - Ты сделала это! - воскликнул я, поднимая её на руки. - Ты же хихикала, да? -  Я держал  её на вытянутых руках, но она молчала, и я поцеловал её в макушку. В эту минуту мне чертовски сильно хотелось пробежаться по всем соседям и прокричать, что моя Кроха наконец-то засмеялась. Звук, который она издавала, был просто... честно говоря, он был охренительно милым. Я никогда не использовал слово милый, но её смех был именно таким. Лучше это никак не описать.
 - Сделаешь это снова? - спросил я, сомневаясь, что она меня понимает.

Я положил её обратно на коврик и пощекотал её животик. Ничего. Я взялся за её ножки, и она всё-таки слегка хихикнула, но это было не так как в первый раз.
 - Засмейся для папочки, - попросил я, и даже не понял, как эти слова сорвались с моих губ.
До этого момента я никогда не называл себя папой. Мне казалось, что это безумие, если я  когда-либо смогу так себя назвать, но я смог. Ведь я лишь помог создать её. На самом деле я никогда не думал, что заслуживаю называть себя папой, как например, заслуживал мой отец. Я не имел права ставить себя на один с ним уровень. Они с мамой годами пытались завести детей, отчаянно нас желая. Роуз родилась после шести лет их брака, а я после десяти. Они хотели нас больше всего на свете. Ни для кого не секрет, что я не хотел Кроху. Честно говоря, мне было стыдно за это. Я всегда это считал скорее бременем, чем радостью, но я очень хочу, чтобы отцовство превратилось для меня в радость.

Я был не настолько глуп, чтобы не понимать, что я должен быть в восторге от мысли о ребенке, но я был эгоистом. Больше всего меня волновало мое счастье.

Я знал, что мне пора измениться, и я пытался это сделать. Хотя Кроха и заслуживала больше, чем просто попытки: она заслуживала отца, который будет любить её.

В связи, с чем собственно, и возникал вопрос, а любил ли я её? Честно, я до сих пор не знал. Естественно я заботился о ней, но можно ли назвать это любовью? Ох, если бы я нахрен знал. Я любил своих родителей и свою семью, и эту любовь я знал. Я не знал той, другой любови, я не знал, как я буду ощущать любовь к ребенку и это беспокоило меня. Что если я не люблю её? Для неё это будет чертовски хреново, потому она заслуживает быть любимой. Она... особенная.

***

В тот вечер, с Крохой на руках, я спустился вниз за вечерней почтой. Когда мы возвращались от мамы, я забыл захватить письма по пути, поэтому нам пришлось снова выйти из квартиры. И словно кто-то очень сильно хотел заставить меня принести заслуженные извинения: Новенькая вошла в холл именно в тот самый момент, когда я открывал свой почтовый ящик. Она терпеливо подождала за моей спиной, пока я не закрою свой ящик, после чего открыла свой.

- Я повел себя как настоящий хрен, - произнес я ей в спину.
Она повернула голову и, выгнув бровь, ответила:

- Ага.
Я вздохнул:

- Я пытаюсь извиниться за то, что разозлил тебя.
Она захлопнула дверцу ящика, закинула ключи и конверты себе в сумку и только после этого развернулась и посмотрела мне в глаза:

- Ты не злил меня.
- Я сделал что-то не так, потому что, после того как я плохо отозвался о твоем грузовике, ты почти не разговаривала со мной, - начал оправдываться я. - Признаю, я сказал херню.
- Даже если я и разозлилась, то не из-за грузовика. К этому я уже привыкла.
- Это из-за того, что я пригласил тебя войти?
Она пожала плечами:

- Ну, учитывая твою репутацию, я не очень была этому удивлена.
- Да, и что ты знаешь о моей репутации? - Новенькая взглянула на Софию, а потом снова перевела взгляд на меня. - Ладно, я это заслужил.
 - Если ты хочешь услышать от меня то, что я тебя прощаю, тогда без проблем - я тебя прощаю.
 - Что ж, если ты не зла на меня, тогда, наверно я не должен был извиняться, - я усмехнулся. - Разве я не прав?
Она закатила глаза и фыркнула:

- Ох, ты... Ты просто нечто.
- Это было оскорбление или комплимент? Мне кажется или я расслышал и то и другое? – рассмеялся я.
Новенькая усмехнулась:

- Я не собиралась делать тебе комплимент.
- Ах, так это оскорбление! Это больно.
Она мягко рассмеялась:

- Уверена, ты слышал оскорбления и похуже.
Я пожал плечами:

- Да бывало и такое. Так значит, ты не сердишься на меня?
Она покачала головой.

- Нет, Эдвард, я не сержусь на тебя.
- Но что-то тебя огорчило прошлой ночью.
Она закусила губу, но быстро выпустив её, слегка улыбнулась и ответила:

- Всё нормально.
Я не поверил ей. Что-то её расстроило и если причиной этому не был ни грузовик, ни мое приглашение, значит это произошло из-за того, что мы подняли тему о её маме. Я мог это понять. Я был уверен, что эта тема очень щепетильная, по крайней мере, мне именно так показалось. А вообще, технически Новенькая сама подняла эту тему: она сказала, что её мама работала учителем. И хотя по факту я не был тем, кто её расстроил, мне всё ещё было не по себе.
- Эй, сегодня на ужин я готовлю свое коронное блюдо. Хочешь угоститься моими "Макаронами с Сыром"? - предложил я и рассмеялся.
Ну, понимаете, я не хотел, чтобы она сидела расстроенная и всё такое.
- А может вместо этого домашнее спагетти с фрикадельками? Ну, домашний соус с фрикадельками. Правда фрикадельки ещё замороженные, - предложила она в ответ, улыбнувшись.
- Ты знаешь, по-моему, этот вариант гораздо лучше. С удовольствием и, кстати, Софии понравится снова провести с тобой время, - я улыбнулся и развернулся так, что бы Кроха могла видеть Беллу. - Ты нравишься ей.
Новенькая подошла ближе и, погладив крошку по щеке, ответила:

- Она мне тоже нравится.

***

Новенькая ушла готовить ужин, а я отнес Кроху домой, чтобы искупать и накормить. Было ещё рановато для этого но, похоже, она не возражала. Она лежала довольная, пока я одной рукой мыл её, а другой поддерживал за шею. Кроха никогда не плескалась в воде, видимо в это время она больше расслаблялась. 
- Думаю тебе слишком нравиться купаться, - прокомментировал я, переходя к волосам, - придет день, и ты вместо этого странного расслабления начнешь плескаться.
Вытерев кроху насухо и надев ей чистый подгузник, я перешел к кормлению. После того как она была сыта, я уложил её в переносное кресло и пошел к Новенькой. Ужин был уже готов, так что я пришел вовремя.
В квартире у неё было... можно сказать симпатично. Обстановка была незатейливой, а на стенах висело очень много фотографий. Они не показались мне слишком личными, но я побывал только в гостиной и столовой. Личные наверно, висели в её спальне. Я положил кресло на пол, рядом со столом, и сел напротив одной из тарелки, которые Новенькая уже расставила.
 - Надеюсь это лучше чем твои "Макароны с Сыром", - сказала она, положив рядом стакан с водой.
Спагетти были... святое дерьмо! А Новенькая умела готовить. Неважно, что за херню она добавила в этот соус, было очень вкусно. Я даже осмелюсь согласиться, что её рецепт даже лучше чем у моей мамы, и мне он очень понравился.
- Судя по выражению на твоем лице, тебе понравилось, - Новенькая тихо рассмеялась.
- Это очень вкусно, - ответил я. - Ты отличный повар.
Её щеки слегка покраснели, отпив воды, она сказала:

- Спасибо.
Пока мы ели, завязался разговор. Я спросил, как прошел её день, а она спросила о моем. Она ездила в Форкс, навестить отца, как делает это, кажется, раз в месяц. Он был начальником полиции маленького городка, но она хотела, чтобы он вышел на пенсию. Я не мог поверить, что Новенькая рассказала что-то о своей жизни.
- Ну и как Софии детский сад? - спросила она. 
Я кивнул:

- Вроде нормально. У неё наладился режим, стал более последовательный, что очень хорошо и для меня и для неё.
- Это отлично, - она улыбнулась. - А сейчас что она делает?
Опустив взгляд вниз, я увидел, что Кроха крепко спала.

- Видимо у неё вечерний тихий час.
Новенькая выглянула из-за стола и посмотрела на Кроху.
 - Она такая милашечка.
Улыбнулся я, с некой гордостью:

- Да, она такая.
- Ты уже... привык к ней?
Я фыркнул:

- Черт, нет. Я не верю, что это когда-либо произойдет.
- До сих пор не чувствуешь себя отцом?
Я пожал плечами:

- Не уверен. Правда, недавно я назвал себя "папой". Это было... Странное чувство.
Новенькая улыбнулась.

- Я думаю это очень мило. Она должна слышать слово "папа", и тогда однажды она сможет назвать тебя так сама.
- Ещё, сегодня она впервые захихикала.
 - Ничего себе, это значительный шаг для вас обоих. Бьюсь об заклад, что это был драгоценный момент.
 - Да, - я засмеялся, - никогда не думал, что смогу согласиться с тем, что это было мило.
 - Правда, это очень замечательно, Эдвард, - она улыбнулась и подняла стакан воды. –

За то, чтобы таких моментов было больше?
Я рассмеялся и чокнулся с ней своим стаканом:

- Черт, да! За то, что бы хихиканий было больше!

 

После ужина, я остался у Новенькой. То, как она смотрела на Кроху, говорило о том, как она хотела её подержать. Даже несмотря на то, что София спала и могла устроить истерику, я вынул её из кресла и передал Новенькой. На самом деле её звали Белла, но я предпочитал называть её - Новенькой. Белла села на диван и улыбнулась, глядя на Кроху. Слава богу, никакой истерики не началось. Кроха по-прежнему крепко спала и даже прижалась к груди Новенькой.
 - Судя по тому, что ты учитель, предполагаю, что ты любишь детей? - спросил я и сел рядом, наблюдая за ней, и за моей малышкой на её руках.

Она кивнула:

- Да, люблю.
- Хм... А почему?
Она в замешательстве подняла на меня взгляд:

- Почему я люблю детей?
Я кивнул.
- Ну, просто люблю и всё. Они видят мир иначе, и я хочу, чтобы мы все могли смотреть на него, так же как и они, хотя бы иногда. Нам было бы это полезно.
- Видеть только хорошее?
- Они так же видят и плохое. Просто они по-другому к этому относятся. Если ты спросишь пятилетнего ребенка, что нужно сделать, если кто-то грустит, он ответит: нужно обнять его. Всё просто. Просто обнять. Если ты задашь этот вопрос взрослому, что он ответит?
- Ну, я наверно попытался бы узнать, по какой причине он расстроился.
Пожалуй, я не самый лучший пример. Обычно, если такое случится не с моими пациентами или важными для меня людьми я, вероятно, просто оставлю их в покое. Черт, да даже если они и будут моими пациентами или важными для меня людьми, я всё равно оставлю их в покое. Я не очень-то дружу с... грустью. Мне просто становится неловко.
- Ты поднимешь шумиху, не так ли? - спросила она. Я кивнул, но это была ложь. 
- Но чаще всего люди не хотят, чтобы поднимали шумиху. Они просто хотят знать, что кто-то есть рядом. И объятия дают именно это.
- Хм... Так значит, ты любишь детей за то, что они обнимаются?
Она тихо рассмеялась.

- Я люблю их за простодушие: дети не знают, что мы делаем. И ещё за то, что на самом деле, они просто прелестные создания.
- Не все. Они могут кусаться.
Меня этому научила субординатура в педиатрии.
Она закатила глаза и слегка усмехнулась.

- Скорее всего, ты заслужил, чтобы тебя укусили. 
- Вовсе нет.
- А теперь ты споришь как один из моих учеников.
- Туше!
- Конечно, дети могут быть несдержанными, но они же дети, - сказала в защиту Новенькая. - И я не просто так выбрала обучать детей дошкольного возраста.
- И что за причина?
- В этом возрасте они по-прежнему милые. Плюс в их расписание есть короткий сон.
Я рассмеялся:

- Тихий час.
Она кивнула:

- И когда они просыпаются с этими маленькими сонными личиками... Ну, просто прелесть, - она снова тихо рассмеялась.
Тут Кроха начала открывать глазки и посмотрела на Новенькую. Она не заплакала. Она просто зевнула и потянулась.
- Вот такое личико, - сказала Белла.
- Мне тоже нравится такое лицо, - согласился я.
Мы с Крохой остались ещё ненадолго. По-моему Крохе действительно нравилась Новенькая, поэтому я позволил им заняться всей той херней, чем они обычно занимались.

Кроха даже похихикала, больше, чем в прошлый раз, так что мне было приятно. Мне очень нравились её хихиканья. Время, что потребовалось для её смеха стоило того. Я не хотел, чтобы она останавливалась. 
- Спасибо что зашел и привел её, - поблагодарила Новенькая и положила Кроху в кресло, пристегнула ремень и начала слегка раскачивать кресло вокруг себя.
- Спасибо за ужин, - поблагодарил я в ответ. - И мы могли бы это повторить. Думаю, София хорошо провела время.
Новенькая улыбнулась:

- Я тоже хорошо его провела, так что я с радостью всё повторю. София может приходить в любое время, когда захочет.
Я рассмеялся:

- Не соблазняй меня. Я до сих пор не решил, что делать с ней, когда мне придется вернуться к срочным вызовам и ночным дежурствам.
Новенькая вопросительно взглянула на меня:

- Тебе нужен кто-то, чтобы приглядывать за ней?
- Ага, меня могут вызвать в любой момент, если я понадоблюсь. Так же, несколько раз в неделю я должен работать в ночную смену. Это тоже обязанность хирурга. 
- Оу… Ну, если у тебя с этим сложности, я могу приглядывать за ней. Я конечно пойму, если ты откажешься. В конце концов, ты меня не так давно знаешь.
- Ты готова приглядывать за ней?
- Конечно.
Я бы с удовольствием, чертовски сильно обнял её!

- Она может быть настоящей бедой.

Белла пожала плечами:

- Ну, это же будет не каждую ночь. Я смогу присматривать за ней, когда ты не сможешь никого найти.
- У меня никого нет. Мама сказала, что сможет иногда помогать, но она не может сидеть с ней постоянно. А ты рядом.
- Я с радостью помогу.
- Спасибо тебе, Белла. Я пока ещё освобожден от звонков и дежурств, но когда настанет моя очередь, я предупрежу тебя. Серьезно, спасибо тебе.
Она улыбнулась и поцеловала мою малышку в щечку, после чего подняла кресло и протянула его мне.

- Просто дай знать, когда понадобится помощь.
 

_______________________________________________________________________________________

Перевод:  Greevinch
Редактор: Мери