Renesme POV

Белла сидела в кресле рядом с кроватью Эдварда и молчала. Пальцы их рук были переплетены. Потухший взгляд утратившей надежду женщины был обращен на безжизненное лицо ее мужа. Казалось, она впала в кому вместе с ним.

Но нет, шум, созданный мной, привлек ее внимание. Белла повернула голову.

В комнате, слабо освещенной рассеянным светом луны, она выглядела совершенно больной. На лице землистого цвета выделялись темными пятнами впалые щеки.  Черный тени залегли вокруг глаз. 

Ее лицо на мгновенье исказилось болью.  Белла прервала дыхание и кивнула мне в знак приветствия.

- Мамочка, - повторила я,  - мне кажется, что я могу … разбудить папу.

Едва заметное движение ее головы, немного приподнятый вверх подбородок дали мне понять, что она хочет пояснения.

- Понимаешь, я думаю, что мне иногда удаётся читать чужие мысли, - попыталась объяснить я, - точнее, видеть образы, которые рождаются в сознании вампира. И я могу их изменять… Мне кажется, что я могу их изменять.

Мама заинтересовано смотрела на меня.

- Ну, я хотела бы попробовать это проделать с папой. Может быть, мне удастся.

Я шагнула вперед. Белла покачала головой, предупреждая меня не приближаться.

- Это сработает, только если я буду касаться его тела.

Она кивнула, обозначая понимание, мгновенно вскочила с кресла и перемесилась  в дальний от меня угол комнаты. Я забралась на кровать и на четвереньках подползла к изголовью. Подобрав под себя ноги, я села рядом с головой  Эдварда.  В этот момент на меня накатил приступ робости. Я замерла, боясь дотронуться до неподвижного тела.

«Вдруг у меня ничего не выйдет, и я сделаю его состояние еще худшим, чем сейчас. Но куда уже хуже? Эдвард выглядит совсем неживым.  Серое лицо, одного цвета с рубашкой, серые губы, черные круги возле глаз, занимающие большую часть лица. Но я все равно попробую. Если мне все же удастся привести его в сознание, он может почувствовать непреодолимую жажду и наброситься на меня. А когда мама почувствует кровь… При таких обстоятельствах я вряд ли выживу. Ну что ж, сама заварила, мне и расхлебывать».

Я шумно выдохнула. Моя правая рука легла на лоб Эдварда.

Прохладная, абсолютно гладкая кожа была приятной на ощупь. Кроме этого я ничего не почувствовала. Но так просто сдаваться я не собиралась. Обе руки я прижала к вискам Эдварда, закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. 

Вместо мыслей отца я услышала все, что происходило в доме.  За дверью спальни притаились тётушки и подглядывали, что же здесь происходит.  В гостиной по телевизору дядюшки смотрели бейсбол.  Эмметт бурно реагировал на события матча. Джаспер только неудовлетворенно хмыкал. Карлайл в своем кабинете нажимал на клавиши компьютера. Из кухни доносился звук переставляемой посуды и журчание воды, текущей из крана.  Эти звуки меня здорово отвлекали. Я спрыгнула с кровати и вылетела в коридор. Еще до того, как дверь распахнулась, Розали и Элис сбежали в гостиную, расположились на креслах и сделали вид, что рассматривают модные журналы.

- Затихните! И даже не дышите! – прокричала я, а затем добавила значительно тише. – Пожалуйста.

Возражать никто не стал. Даже не возникло ни одного недоуменного вопроса. Ответом на мою просьбу прозвучал щелчок выключаемого телевизора.

Я возвратилась на кровать Эдварда. Мои ладони снова соприкоснулись с его лицом. Я полностью сконцентрировалась на внутреннем мире моего отца, затаив от напряжения дыхание. Но и эта попытка с треском провалилась. Сознание Эдварда было подобно тёмной комнате, в которой кто-то спрятал фонарь, накрыв его непрозрачным колпаком.

Сложив руки на своих  коленях, я принялась вспоминать, как это происходило и ощущалось с тем мерзавцем:

«Я была испугана, но затем взяла себя в руки и справилась с ситуацией. Похотливый вампир желал меня и не скрывал этого. Поток его мыслей был направлен ко мне, поэтому я его с легкостью перехватила. Как уловить мысли Эдварда, если они глубоко внутри? – я была уверена, что его мозг не погиб, но ответ на вопрос всё равно не находился. Я начала, нервничая, неосознанно тереть нос. – Чёрт! Соберись и начни сначала, - приказала я себе. – Итак, необходимо добиться, чтобы папа думал обо мне. Как этого добиться? Он должен увидеть мой образ. Если Эдвард меня помнит, то будет думать обо мне, а если не помнит, то постарается вспомнить. Главное, удержать его внимание как можно дольше. А если Эдвард возненавидел меня за все то, что я вытворяла, и отмахнется от меня? Нет, не может быть. Он ведь пожертвовал собой ради спасения маминой жизни и моей».

Преисполнившись решимости, я прижала ладони к щекам Эдварда и вспомнила, как выглядела вчера. Свободное белое платье без рукавов, длиной чуть ниже колен, умелыми руками Элис  было подпоясано  золотистым шнурком, несколько раз обернутым, вокруг моей талии, и дополнено такого же цвета сандалиями. Тогда она сказала:

- Древнегреческий стиль, - а потом, заставив повернуться на месте, критично осмотрела меня и заключила: - не годится, слишком просто.

Мы не купили этот наряд, но он был настолько оригинален и лаконичен, что оказался первым, который мне вспомнился. В таком виде я и отправилась в глубины сознания своего отца.

Вначале я представляла,  что иду сквозь пустоту по лунной дорожке. Не чувствуя ответной реакции, я мысленно остановилась  и начала оглядываться по сторонам в надежде обнаружить нечто, не являющееся плодом моей фантазии.   Вокруг ничего не оказалось, и я продолжила свой путь к единственному примечательному  объекту в этом выдуманном мире, Луне. Сияющий мягким отраженным светом диск с каждым шагом становился все ближе. Вскоре он занял большую часть видимого пространства. Когда же я вплотную приблизилась к этому объекту, оказалось, что это вовсе не небесное светило, а огромное круглое отверстие в тверди. Пересилив, внезапно одолевший меня страх, я шагнула через край  и попала в место, полную противоположность того, где была прежде. Вокруг меня все сверкало, сияло, переливалось. Под ногами мелкие кристаллы превращали солнечный свет в миллионы радужных брызг. Солнечные зайчики резвились, как живые, нападая на меня. Толкая и саля друг друга, они носились от моих ступней до макушки и обратно.

«Вау! Как здесь прекрасно! Идеальное сказочное королевство придумано не мной. Определённо, это фантазия Эдварда. Где в нем я должна его искать? Должен ли здесь быть сказочный дворец, в котором правит мой отец?»

Я осмотрелась вокруг. Сзади меня находилась темная пустошь, из которой я пришла. Слева, справа и впереди – прекрасная, освещенная ярким солнцем с нежно-голубого неба и бриллиантовым сиянием снизу, не менее пустынная местность.  И никого.

- Э-э-эдва-а-а-а-рд! – прокричала я и замерла, прислушиваясь в ожидании ответа.

Но тишина не была нарушена никакими звуками.

«Ну что же, сказочный дворец, по-видимому, расположен вдали от этого места, - рассудила я. – Придется прогуляться. Это выдуманный мир, а значит, я могу тоже фантазировать».

Тут же я представила, что переместилась вперед до самого горизонта.  Рисунок бороздок на почве стал расплывчатым лишь на мгновенье, и я оказалась в другом месте. Я снова осмотрелась и вдали увидела маленькую черную точку, почти сливающуюся с горизонтом. Возможно, я бы ее и не заметила, но она колебалась из стороны в сторону, и это привлекло мое внимание. Других объектов в обозримом пространстве не было, и я решила сосредоточиться на движущемся предмете. 

Пожелав переместиться, я сразу же оказалась в пяти шагах от цели.

Я пришла за этим, ожидала этого, но все равно была удивлена. Мой отец сидел на белоснежной поверхности, положив голову на колени, обхватив ее руками, и раскачивался из стороны в сторону. Но почувствовав мое появление, он поднял лицо, и впился в меня взглядом. 

Дар речи в тот миг покинул меня, но ненадолго, ибо я помнила о цели моего нахождения здесь.

- Эдвард… папа, я пришла за тобой, - сообщила я и улыбнулась, а он все так же, не мигая смотрел на меня. Предположив, что он не верит в происходящее, я решила пояснить, не углубляясь в предшествующие события: - Ты сейчас лежишь без сознания в своей комнате в особняке Калленов, что неподалёку от Форкса. Мама там же. А я, сидя рядом с тобой на кровати, экспериментирую со своим даром, пытаюсь вернуть тебя в реальный мир. Вся семья дома. Они ожидают твоего возвращения.

Эдвард  все еще не двигался и ничего не говорил, и я засомневалась в том, что он помнит меня. Поэтому я решила возвратиться к тому, что его окружало:

- Папочка, я смотрю, ты здесь хорошо устроился. В твоем распоряжении бескрайние просторы идеально гармоничного мира. Возможно, тебе здесь очень комфортно, но этот мир лишь твоя фантазия. Давай вернемся в реальный мир. Мы все по тебе очень соскучились. Маме без тебя совсем плохо. Она отказалась охотиться и истязает себя жаждой, не желая оставить тебя ни  на минуту.

Его черные глаза пораженно смотрели на меня, а изо рта вылетело:

- Несси…

- Ты узнал меня. Отлично, – мне пришло в голову, что он обижается на меня. – Папочка, я прошу прощения за свое поведение. Мне очень жаль, что так вышло. И я понимаю, что стала одной из причин бед постигших нас …тебя… Ты можешь простить меня? – я не дождалась ответа. - Даже если ты не хочешь меня прощать, пойдем. Пойдем со мной. Я знаю дорогу отсюда и выведу тебя. Мама обрадуется. Она тебя любит и ждет. Ты ведь ее тоже любишь. Я знаю, что ты ей обещал провести вместе вечность. Не подводи ее. Вставай, пойдем.

Эдвард молчал. Замолчала и я, внимательно разглядывая его, силясь разгадать, в чем же причина его нежелания общаться со мной. И когда меня осенило: «Да он же не слышит меня! - я мысленно стукнула себя по лбу. – Ну, что ж остается еще один шанс растормошить его».

Я решительно преодолела  расстояние, разделявшее нас, и протянула руку. Эдвард вопросительно посмотрел на меня и подал руку. Я покрепче обхватила его кисть и дернула на себя, понуждая подняться. Он встал. Радость от маленькой победы отразилась на моем лице улыбкой.

- Пойдем, -  я повела его туда, откуда пришла.

Вскоре Эдвард спросил:

- Куда мы идем?

Я ответила, не останавливаясь:

- Домой. Мы возвращаемся в реальный мир. Ты уже достаточно поспал.

Обратная дорога оказалась куда более долгой, но я боялась «совершать прыжки» - мне казалось, что тогда я могу потерять Эдварда. Так я и тащила его за руку пока мы не пришли к  дыре, сквозь которую я попала в его мир. Вблизи дыра казалась такой огромной, что скорее походила на край идеальной земли, чем на выход из пустыни. Я указала направление, куда нам следовало двигаться дальше.

Глаза отца, до этого сиявшие счастьем, потемнели. В них поселилась печаль. Он медлил, а я начинала беспокоиться. Вдруг он посмотрел на меня, как будто прощаясь, и на его лице отразилось презрение, а затем решимость. Я не успела удивиться, как он шагнул в темноту. Но лунная дорожка, которую я придумала, подхватила его ступни и указала, куда идти дальше. В полной темноте мы спускались по ней вниз. Через какое – то время я оглянулась назад. Лунный диск сиял вдали, освещая нам дорогу в пустоту. Цель нашего путешествия была близка, но оставалась одна трудность: необходимо было объяснить папе, что нужно открыть глаза в реальном мире. Я поймала руку Эдварда и заставила его остановиться.

- Папа, открой глаза, - попросила я, но он не услышал меня.

Я попыталась объясниться жестами: выразительно моргнула, а затем коснулась ладонью его глаз. Он тоже моргнул несколько раз. Но не было похоже, чтобы что-то изменилось за границей выдуманного мной мира. И тут я испугалась:

«Что, если нет выхода отсюда для него? Я могу просто вернуться  к обычной жизни. А как же тогда Эдвард? Он так и останется бродить в темноте? Нет, я его не брошу. Мы обязательно найдем дорогу к свету».

- Пойдем дальше, - я снова взяла его за руку. – Мы должны найти выход.

- Его веки дрогнули. Я думала, что мне в первый раз показалось,  но вот снова, - издалека зазвучал голос мамы.

Эдвард остановился и насторожился. Он вопросительно посмотрел на меня.

- Ты это слышала?

Я кивнула.

- Откуда это?

- Из внешнего мира, - я указала вверх. - Тебе лишь стоит открыть глаза…

- Эдвард, любимый, очнись, - умоляла мама.

Папа, не отпуская мою руку, сорвался с места и помчался на вампирской скорости в известном только ему направлении. Я бежала за ним.

Пустоту, окружавшую нас, разрезал вопль Элис:

- Его пальцы сжались!

И снова мама:

- Родной, ну, давай, давай. Вернись к нам.

В этот момент Эдвард пропал из поля моего зрения. Я испугалась, что потерпела неудачу, и открыла глаза.

***

Я сидела на кровати Эдварда, подобрав под себя ноги, касаясь обеими руками его лица. А он лежал и удивленными, бездонно-черными глазами, раз за разом обводил Калленов, окруживших нас. Я отдернула руки и спрятала их за спину.

Карлайл, улыбаясь, произнес:

- С возвращением, сынок.

Вслед за ним все члены семьи принялись громко приветствовать Эдварда.

- Добро пожаловать домой, - пробасил Эмметт.

- Ты даже не представляешь, как я рада, что ты снова с нами, - пропищала Элис, обнимая едва приподнявшегося на кровати брата.

Джаспер подошел поближе и пожал руку Эдварда, говоря при этом:

- Я рад, что ты вышел победителем.

- Рада за тебя, - улыбнулась Рауз.

Эсме стояла у его ног, прижимая руки к груди.

- Я знала, что ты сильный… я верила, что все будет хорошо.

Черные глаза Эдварда, как магнит притягивали мой взгляд. Он не дышал. Пока не дышал.

«Первый вдох, который он сделает, может оказаться последним для меня», - страх сковал меня.

Бурю общего ликования прервала мама:

- Нам пора на охоту.

Эти слова подобно пружине подбросили отца с кровати. А через мгновенье мои родители выскочили через окно и, перепрыгивая с дерева на дерево, скрылись в чаще леса.

***

EdvardPOV

Окрыленный голосом моей возлюбленной, я закрыл глаза в мире призрачной темноты, а когда открыл их, то увидел, что лежу на кровати в собственной комнате.  Рядом выстроились все Каллены.  Я растерялся. Передо мной сразу же возникло множество вопросов. Но главными были: «Как я сюда попал?» и «Что из произошедшего со мной было реальностью, а что плодом моего воображения?». Ответы на них я мог получить лишь от тех, кто был рядом со мной.

В тот же миг поток чужих мыслей, прорвал панцирь моего беспамятства. Но вместо обычного раздражения, я испытал небывалую радость. Все члены семьи были единодушно счастливы моему возвращению. Лишь Ренесми в страхе отшатнулась от меня. Ее мысли сразу же напомнили мне о кровожадном монстре, запертом внутри моего тела, и о том, что мой первый вдох выпустит его из-под замка. И я понимал ее чувство. Я не мог понять другого, почему моя дочь решилась на столь рискованный для нее эксперимент, вернуть меня к жизни, зная о возможных последствиях. Пока я не восстановил свой самоконтроль, жесточайшая жажда делала меня опасным хищником, а ее - ближайшей потенциальной жертвой. Чтобы стать прежним Эдвардом Калленом мне нужно было некоторое время и много питания.

Белла, не дожидаясь, когда ситуация выйдет из-под контроля, потребовала:

- Нам пора на охоту.

Моё тело ожидало этой команды. Мышцы сократились, и через доли секунды я уже был на ногах. Следом за Беллой я стремглав вылетел через окно прочь от искушения. Достигнув первого дерева, я вдохнул. Свежий зимний воздух, сдобренный терпким ароматом хвои, сделал мое состояние вполне терпимым. Костер, тлевший в гортани, не в счет. Несколько прыжков – и я почувствовал себя значительно лучше.

- Белла! – это было первое слово, произнесенное мной с момента возвращения.

Она спрыгнула с дерева и остановилась, ожидая меня. Ее голодные, но в то же время счастливые, глаза следили за мной. Я спрыгнул с ветки в ста футах от жены, едва не врезавшись в ствол дерева, росшего рядом, но вовремя остановился, и через миг был рядом с ней.

- Я стал неловким, - смущенно сообщил я.

Ее бледные губы тронула тень улыбки.

- Думаю, это вскоре пройдет.

Я должен был проверить, существует ли она на самом деле, или все происходящее сейчас со мной проделки Хроноса, карающего меня за совершенные грехи. Моя рука скользнула по волосам Беллы, кончики пальцев коснулись ее щеки. Кожа оказалась нежной и теплой. Моя возлюбленная не растворилась, как видения, посещавшие меня до этого.

- Ты настоящая, не так ли?

Белла кивнула.

- Да, я живая. Ты тоже жив.

Но я еще не был полностью уверен. Мне нужно было еще какое-то подтверждение, и я спросил:

- Что со мной произошло?

- Ты пострадал, и долгое время был неподвижен, - уклоняясь от прямого ответа, сообщила Белла.

- Волтури оторвали мне голову, - я помнил это, - и руки.

- Да, - неохотно подтвердила Белла.

- Что было потом? Тебя освободила Ренесми?

- Совершенно верно. Она вернула меня к жизни в Италии, и по возвращении в Форкс привела в чувство тебя.

- Как вам удалось покинуть замок Волтури и уйти от преследования? – я был уверен, что итальянцы не оставили бы безнаказанным побег «гостей». – Как мое тело попало из Вольтерры в Форкс?

- Не так много вопросов за один раз, пожалуйста, - взмолилась Белла.

Я почувствовал себя неловко из-за проявленной мной чрезмерной настойчивости.

- Конечно.

Вопросы стоило отложить на потом. Но теперь я был уверен, что все это происходит на самом деле.

«Белла и Ренесми живы и находятся в кругу семьи. Это самое главное. И даже, если мне дана лишь возможность недолго побыть здесь, дабы удостовериться, что с ними все в порядке, я буду благодарен за это. Когда выделенное мне время выйдет, я безропотно приму всё, что заслужил».

Я должен был сделать нечто важное. Все другие желания отступили на второй план.

- Белла, возможно сейчас не самое лучшее время и место для этого, но я прошу выслушать меня, - я опустился на колени и склонил голову.

Она подошла совсем близко и, взяв меня за плечи, попыталась поднять, но я не сдвинулся с места.

- Подожди, вначале выслушай. После того, что я скажу, ты, возможно, не захочешь меня больше видеть.

Белла отступила на шаг и молча изучающе смотрела на меня.

- Я виноват перед тобой и перед нашей дочерью. Все те беды, которые пришлось вам пережить, произошли по моей вине. Я демонстрировал свой гнев при ребенке, не смог найти с ней общий язык и оградить от влияния Волтури. Но перед тобой я виноват вдвойне. Я отпустил тебя одну на поиски Ренесми. Когда тебя похитили, я не бросился разыскивать тебя по всему миру, а откладывал поиски, считая наиболее важным наладить отношения с Ренесми и вывезти ее из Вольтерры. Я предал нашу любовь, - Белла затаила дыхание. – Много раз, заходя в комнату Несси, я чувствовал притяжение, исходившее от тебя. Связь между нами была точно такой же, как и раньше. Но я не поверил своим чувствам, а рассудил, что притяжение исходило от нашей дочери. Мне горько и стыдно признавать это: я не смог распознать зов твоей любви. Моё чувство оказалось недостаточно сильным, не прошло испытания на прочность. Я очень хорошо понимаю, что искупить такую вину мне не удастся. Но, возможно, когда-нибудь ты сможешь простить меня и по прошествии веков вспоминать обо мне без презрения.

Белла выдохнула.

- Ты был близок с Доротеей?

Этот более чем странный вопрос вызвал у меня изумление и досаду одновременно. Моя возлюбленная интересовалась совершенно надуманной проблемой, в то время как я признался ей в ужасных вещах. Я поднял голову и посмотрел ей в глаза.

- Нет, конечно, нет!

Но Белла сомневалась:

- И это несмотря на то, что она была человеком, и ты не слышал ее мысли?

- Я женат…

- Но в то время ты не знал, жива я или нет.

Я вскочил на ноги. Воспоминания о девушке, донимавшей меня в замке Волтури, раздражали.

- Да, я не знал тогда, что с тобой произошло, но не терял надежду тебя найти. И даже, если бы случилось непоправимое… В моем сердце нет места для другой женщины.

Я умолчал о том, сколь радикально я пытался решить проблему несовместимости моей жизни с отсутствием Беллы. Слишком много необъяснимых событий произошло со мной в то время.

Голос любимой наполнился нежностью:

- Эдвард, - она приблизилась вплотную и положила руки на мою грудь. - Ты спас нас ценой своей жизни. Я не могу считать тебя виновным. Нет надобности ожидать века, поскольку я с легким сердцем прощаю тебя сейчас.

Белла прижалась ко мне. Мои губы коснулись знакомой  складочки на ее лбу, а руки обняли тонкий стан. Вдыхая нежный сладковатый аромат ее волос, я не мог остановиться по собственной воле. Я уже хотел большего. Зажмурив глаза, я представил, как коснусь ее мягких полных губ, сначала с трепетом, а потом, осмелев, наброшусь и завладею ими безраздельно, безумно, докажу, сколь желанна она, отдавая себя сполна и получая взамен такую же страсть.

«Я не должен, не должен позволять себе этого!» – пытался я остановить себя, но руки не слушались меня и сильнее прижимали возлюбленную к моему телу.

Она, немного выгнув спину, взглянула мне в лицо и предложила:

– Давай поохотимся.

Утратив контакт, я открыл глаза. Было очевидным, что она нуждалась в насыщении, и я незамедлительно согласился.

Мы побежали дальше на восток, и вскоре запах  группы из восьми  лосей  привлек меня. Я поймал Беллу за руку и быстро прошептал, указав направление:

- Пойдем.

Ее носик смешно сморщился, что заставило меня улыбнуться.

- Мы можем поискать что-нибудь не столь отвратительно пахнущее? У меня во рту до сих пор мерзкое послевкусие от последнего кормления кровью коров, - она внимательно посмотрела на меня и вздохнула. – Хорошо, сделаем это. Вижу, что тебе это необходимо.

Мы быстро осушили четырех взрослых особей, оставив в живых самца, самку и двух годовалых лосят. На обратном пути нам попался олень, отбившийся от стада. Он стал дополнением к нашему не слишком обильному рациону в тот день.

Не договариваясь, мы направились к нашему домику, затерянному в лесной глуши.

Тропинка стала узкой, и я пропустил Беллу вперед. С такого ракурса я не мог не наблюдать за ней. Она была стройна и грациозна. Практичная, но далеко не элегантная, джинсовая одежда не могла скрыть идеальной фигуры моей возлюбленной. Не от меня. Ее движения были такими энергичными, но в то же время безумно сексуальными, что к моменту прибытия домой, я пылал желанием обладать ею.

Запасной ключ лежал на своем обычном месте и легко повернулся в замке. Дверь, жалостно скрипнув, распахнулась.

За пять с лишним месяцев в нашем маленьком домике ничего не изменилось, будто хозяева вышли ненадолго. Даже пыль не осела на предметы. Лишь из комнат повеяло пустотой и сыростью. 

В углу гостиной зияла чернотой прокопченная пасть камина. Слева от него на кованой подставке лежали поленья, а под ними инструменты для топления. По другую сторону располагалась оттоманка, изготовленная из красного дерева, обтянутого тканью песочного цвета с рисунком на тон темнее, подобным листьям деревьев. Короткие ножки, фронтальная перекладина, боковины подлокотников, обрамление спинки  были украшены витиеватой резьбой.

Напротив стояло кресло, очень похожее на те, что бывали в средневековых замках Европы. Его верхняя часть была изготовлена из двух деревянных дуг, соединенных подлокотниками и сиденьем. Резную спинку, возвышающуюся над подлокотниками на четыре – пять дюймов, по краям украшали миниатюрные головы гривастых львов. Ножки были выполнены в виде двух дуг, направленных вниз, соединенных посредине и внизу перекладинами.  Каменный пол между оттоманкой и креслом  был укрыт светлым ковром с длинным ворсом, у края которого стоял маленький столик. Его восьмигранная столешница держалась на восьми ножках. Они утолщались книзу и походили на копытца ослика. На столике лежала книга, оставленная мной в один из последних вечеров.

Тогда в камине полыхало веселое пламя. На каминной полке стоял подсвечник, в котором горели три свечи. Белла полулежала на оттоманке, прижав к себе, закутанную в плед Несси.  Я сидел в кресле и читал вслух «Эндимион» Джона Китса.

Я обнял Беллу, прижал спиной к своей груди и продекламировал строки из финальной части поэмы:

«…Пребывали

В разлуке долго мы! Меня вначале

Страх глупый сковывал; и воля рока

Вмешалась дале. Резко и глубоко

Преобразило одухотворенье

Твою земную плоть…»

Она обернулась ко мне и перехватила:

«…Под мирной сенью

Мы заживём. Спокойно будет в чаще,

Как в колыбели…»

(перевод с английского Евгения Фельдмана )

Янтарные глаза моей жены смотрели на меня с преданностью и терпением. Она не торопила события, давала мне время адаптироваться. Но ее губы звали и манили, требовали внимания, нуждались в поцелуе. Я же понимал, что мое время  вскоре закончится. Ощутить блаженство, чтобы снова все потерять. Я не мог подвергнуть мою возлюбленную такой муке. Уж лучше воздержаться, чтобы нежные чувства ко мне не портили ей жизнь, когда меня не станет.

В то же время я нуждался в ответах на множество вопросов, толпившихся в моем сознании. И ответы необходимо было получить до окончания  выделенного мне лимита времени.

- Любимая, расскажи мне, наконец, что случилось в Вольтерре.

Она тяжело вздохнула.

- Это не самые лучшие воспоминания моей жизни. Да и ты не будешь слишком счастлив узнать, что там происходило.

- Я должен знать, - настаивал я.

- Садись.

Белла, собираясь с мыслями, принялась разжигать в камине огонь, а я расположился на ковре. Высохшие поленья быстро разгорелись, и она подсела ко мне.

- Ну что ж, попробуем,- предложила Белла и закрыла глаза, сосредотачиваясь.

Через пару секунд в мое сознание ворвалось несколько разрозненных кадров. Комната Ренесми в замке Волтури, которая выглядела так, будто подверглась нападению племени, вышедшего на тропу войны. Испуганная и жаждущая Белла с одной стороны кровати и не менее испуганная Ренесми – с другой. Белла, дающая пощечину лохматой девушке с безумными глазами, в которой я без труда узнал Доротею. Дальше разрозненные картинки превратились в последовательное визуальное повествование. Я окунулся в события, произошедшие в замке Вольтури, увидел со стороны свое безжизненное тело, принесенное женой Кайуса. Потом было совершено безумно отчаянное нападение, инициатором которого стала Несси. Владыки лишились голов. Ворвались квилеты. Бойни удалось избежать, поскольку Вольтури не смогли призвать помощь. Каллены и квилеты перелетели через океан и возвратились домой. Чарли достигли слухи о нашем возвращении и он прибыл, чтобы удостовериться сам. Свон видел меня, неподвижно лежащего в постели, обещал скорый приезд Рене, не очень удивился быстрому взрослению своей внучки. Наша дочь сегодня утром влетела в спальню с криком «Я знаю, как помочь папе!» и вытащила меня из небытия.



Из увиденного следовало, что нападение на владык Волтури произошло не под воздействием порыва. Ренесми спланировала расправу, распределила роли, сообщила участникам о необходимых действиях и, выбрав наилучший момент, выполнила задуманное. Она проявила смекалку, хитрость, невероятную для ее возраста выдержку. Ее умение демонстрировать свои мысли развилось, превратившись в нечто большее.  Это требовало исследования и осмысления.

- Эдвард, что с тобой? – встревоженный голос жены не прервал мои размышления.

- Нет, ничего. Я просто пытаюсь проанализировать увиденное.

- Я выполнила твою просьбу? Теперь ты удовлетвори мои потребности, - она кокетливо посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц и продолжила расстегивать пуговицы на моей рубашке.

- Белла, не нужно, - простонал я.

Она расстроилась:

- Ты не желаешь? - потом обеспокоилась: - Или не можешь? Ты потрясен и тебе необходимо время, чтобы восстановиться?

Я молчал, боясь сообщить ей о своей уверенности в том, что я недолго пробуду в этом мире.

- Эдвард, - потребовала она, - сейчас же рассказывай, в чем проблема.

Её маленькая ладошка принялась поглаживать мою обнаженную грудь, медленно пробираясь к животу. Будучи не готов сопротивляться такой пытке, я с шумом выдохнул.

- Когда я был там… за порогом смерти… Это не была пустота… точнее была, но совсем недолго. Потом был бесконечный солнечный день в бриллиантовой пустыне. Там был Хронос, который насмехался надо мной, судил меня и нашел, что я виновен во всех смертных грехах. Я умолял его ненадолго отпустить меня на Землю, в Вольтерру, чтобы убедиться, что ты и Ренесми живы, и с вами все в порядке.  И вот я здесь…

- Любимый, - прервала меня Белла. – Это был сон. Да, это сон. Тебе всего лишь привиделось. Карлайл говорил, что твое состояние было подобно  человеческой коме. В коме людей посещают различные видения. У тебя были видения. И, кроме того. Ты же просил возвращения в Вольтерру? – я кивнул. – А Ренесми привела тебя в чувство в Форксе. Полагаю, твоя теория несостоятельна. Не будет никакого возвращения к Хроносу, - победно завершила она.

- Логично, - согласился я, искренне желая, чтобы рассуждения Беллы оказались правдой. Но где-то в глубине сознания засела заноза, мешающая воцариться полной уверенности.

Моя жена не разделяла моих сомнений. Ее ловкие ручки стащили с меня рубаху и майку, расстегнули брюки. Губы Беллы едва коснулись моих, и удар током высокого напряжения вмиг прочистил мне мозги. Я, будто бы выйдя из спячки, набросился на нее. Жадно, как утопающий хватает воздух, я впился в пухленькие губки возлюбленной.

Мне казалось, что вот-вот грянет гром, разверзнется преисподняя и греховед с моим лицом утащит меня туда, лишив всего этого. Но эгоистичная часть меня победила, и я решил наслаждаться, пока у меня есть такая возможность, не думая о будущем. Дурные предчувствия были задвинуты в дальний угол.

В борьбе с одеждой Беллы я вышел победителем. Блузка, не выдержав моей настойчивости,  разорвалась и была брошена в камин. Джинсы, оказались не столь хлипкими и, снятые с активным участием владелицы, повисли на спинке оттоманки, рядом с моей одеждой.

Наша обоюдная жажда сделала нас нетерпеливыми. Не было нежности и ласки, а только животная потребность, долго тлевшая в наших телах. Она вырвалась на волю яростным пламенем, превратив нас в сексуально озабоченных агрессоров. Воздух звенел от энергии, источаемой нами. Пространство маленькой гостиной наполнилось рычанием, визгом, хрипами. Наши рваные дыхания звучали в унисон, пока не сменились стонами удовлетворения. Это было быстро, неистово, восхитительно, но мало.

Взяв маленькую подушку с оттоманки, я положил ее под голову любимой, а сам лег рядом на бок, опершись на согнутую в локте левую руку. Белла прикрыла глаза и наслаждалась  пережитыми только что ощущениями. Слова были не нужны.

Наконец я поверил в реальность происходящего. Радость окутала меня своим дурманом. Мне хотелось петь и скакать на одной ноге, постоять на голове, пройтись на руках. Но боясь нарушить  интимность момента, я просто смотрел на свою Беллу восторженным взглядом первой любви. Почувствовав его, она посмотрела на меня. Озорные искорки заиграли в её глазах.

- Ты влюблен в меня, как мальчишка, - хихикнула Белла.

- Нет, - ответил я, скрывая улыбку.

- Неужели? – удивилась она, и тучка сомнения набежала на ее лицо.

- Нет, я не влюблен. Я люблю тебя всеобъемлющей и вечной любовью. Сколько бы времени не прошло, и какое бы расстояние не разделало нас, эта любовь останется в моем сердце.

- И моём, - пообещала Белла.

- Я хотел бы попросить тебя… - неуверенно начал я, понимая, что своей просьбой заставлю Беллу еще раз пережить страшные для нее минуты. Но она улыбнулась, не догадываясь о предмете моей просьбы, и предложила:

- Конечно. Всё, что захочешь.

- Вспомни, пожалуйста.  Атенодора принесла мое тело в тронный зал. Был ли при мне перстень, который я подарил тебе, когда предложил стать моей женой?

Белла помрачнела и задумалась.

- Нет, - ответила она.

«Я так и знал, - раздосадовано подумал я. – Если бы перстень там был, то наверняка бы уже возвратился на свое место, на безымянный пальчик моей жены. Но его там нет».

- Когда ты была похищена, Деметрий снял перстень с твоего пальца и передал своим владыкам.  Затем Аро предъявил его мне в качестве доказательства твоей гибели. Продев цепочку, я носил его на шее, желая возвратить законной владелице, пока не лишился головы. Потом, блуждая по адской пустыне, мечтал выбраться и надеть его на твой пальчик. И вот, я здесь, держу тебя в руках, но не знаю, где сейчас перстень. Мне очень жаль.

- Эдвард, не стоит беспокоиться о малом. Мне, конечно, жаль, что потерялось мое любимое кольцо, но с его пропажей можно смириться. Ты жив и мы вместе. Вот, что самое главное.

Её тоненькие пальчики вцепились в мою шевелюру.

- Я люблю тебя, - с придыханием прошептала она и впилась в мои губы многообещающим поцелуем. Неожиданно контакт прервался.

- Мне нужно в ванную, - извиняясь, улыбнулась Белла и ловко выскользнула из моих объятий.

- Мне тоже нужно, - нашелся я и рванул вдогонку.

Проявив невероятную прыткость, я вскочил в ванную, которая едва начала наполняться водой, пока Белла доставала из шкафа полотенца и другие принадлежности.

- Это не честно! - искренне возмутилась она.

- Здесь хватит места для нас двоих, - подмигнул я.

Моя жена, очень мудрая женщина, не стала доказывать свою правоту, а просто села на бортик ванной, перебросила ноги и соскользнула в воду.

Относительно вместительности я не шутил. Ванная  в форме полусферы, в которой свободно могли разместиться два человека, располагалась у стены на невысоком подиуме. Эсме столь трепетно пыталась сохранить наши воспоминания о медовом месяце, что ванную комнату, примыкающую к нашей спальне, спроектировала  в цветовой гамме пляжа.  Стены, подиум и сама ванная были изготовлены из мрамора от белого до насыщенного кремового цвета. Зеркальная поверхность фасада шкафа отражала живой, немного желтоватый свет потолочных светильников и создавала ощущение, что комната залита тропическим солнцем.

Мы расположились в противоположных краях ванной, в ожидании, когда вода наполнит ее. Разглядывание друг друга на расстоянии мне показалось слишком скучным занятием. Моего терпения хватило ровно на одну минуту.

- Могу ли я попросить леди занять место рядом со мной? – учтиво спросил я, похлопав ладонью по воде перед собой.

Белла вопросительно приподняла брови и слегка повернула голову вправо.

- Чем джентльмен может заинтересовать леди, чтобы она согласилась?

- Джентльмен – в некотором роде музыкант, и может заставить тело леди петь и трепетать от удовольствия.

- О. Ну раз так. Леди, пожалуй, согласится.

Возлюбленная перебралась поближе ко мне и спиной прилегла на мою грудь. Она откинула голову мне на плечо и хотела чмокнуть щеку, но я подставил губы. Мои руки заскользили по ее нежной коже. Полушария, увенчанные розовыми вишенками, идеально вмещались в мои ладони. Соски требовали ласки губ, но я был ограничен в движениях, поэтому  покружил пальцами по ореолам, подразнил соски, а потом сжал их обеими руками, большим и указательным пальцами. Белла охнула от неожиданности, но глаз не открыла. Ей понравилось. Я повторил еще раз. И снова реакция была такой же. Вишенки увеличились и стали тверже. Правая рука опустилась ниже, поглаживая миленький животик, нашла пупок, проверила, что в нем ничего нет. Девушка в моих руках хихикнула и приободрила меня лёгким поцелуем в шею.

Моя рука скользнула еще ниже и добралась до центра женственности. Нежных касаний моей возлюбленной показалось мало, и она,  недовольно зарычав, укусила меня за ухо. Я оказался достаточно понятлив и принялся интенсивнее потирать чувствительную горошину, при этом, не забывая ласкать розовые сосочки, которые при каждом вдохе показывались на поверхности воды. Она постанывала и мурлыкала, как кошечка под теплыми лучами весеннего солнца. Приятная мелодия для моего слуха. Вознаграждение за старания не пришлось ожидать долго. Маленькая ручка, проникнув между нашими телами, схватила моё возбуждение и принялась его ласкать, двигаясь по всей длине. Довольно интенсивно. Настолько интенсивно, что я на мгновенье отвлекся от исполнения своей миссии, за что получил болезненный щипок. Это послужило сигналом к более активным действиям. Мне пришлось выбраться из-под расслабленного тела моей супруги.

- Что это значит? – удивлённо спросила она.

- Я должен проверить качество выполненной мной работы, - сообщил я и скрылся под водой.

Ноги моей возлюбленной были заброшены на края ванной, очень удачно расположенные для этого.

И вскоре она стонала и извивалась от удовольствия, а я обнаружил еще одно преимущество в способности долгое время находиться под водой.

После того, как оргазм закончил сотрясать тело Беллы, мы все-таки нашли в себе силы покинуть это чудесное место и добраться до спальни. Белое покрывало было сброшено на пол, и мы расположились на шелковых простынях. Головка любимой устроилась на моем плече, а пальчики обводили контуры мышц на моем торсе и животе. Я отрешился, отдавшись приятным ощущениям. Через какое-то время она приподнялась и заглянула мне в лицо. Я почувствовал это и открыл глаза.

- Ты счастлив?

- Я бесконечно счастлив, - я заправил за ушко влажную прядь, спавшую ей на лицо. - Возможность пребывать рядом с тобой, быть с тобой, любить тебя является величайшим счастьем. Так было, есть и будет всегда.

Белла чувственно вздохнула, но ничего не ответила, и наши тела вновь сплелись в неистовой схватке любви.

***

Наступило серое утро. Обыкновенное зимнее утро в Форксе. Солнце надежно спряталось за плотным покрывалом туч.  Шуршал мелкий дождь, иногда прерываемый порывами ветра. Наверху,  между тучами сидел кто-то и от скуки швырял пригоршнями снежинки. Коснувшись земли, они таяли, превращаясь в капельки воды.

Я лежал на кровати и наблюдал, как наш крошечный пруд за окном переливается через край, а ручеек, вытекающий из него, становится все более полноводным. Белла, делая вид, что спит,  прижалась ко мне всем телом и положила голову на мою грудь. Наши ноги переплелись. Моя рука скользила вдоль ее позвоночника вверх – вниз. Все слова были сказаны, услышаны и прочувствованы. Бурлящие эмоции превратились в гладкий переполненный  водоем, медленно перетекающий через край. Мы наслаждались  спокойной близостью наших тел. Это было идеальное утро.

С прошлого дня я старался отгородиться от внешнего мира, но новый день уже приближался к полудню, и мы должны были вернуться к выполнению своих обязанностей. Рой чужих мыслей в моей голове был немногочисленным, и мне с легкостью удалось выделить голосок нашей дочурки.

- Миссис Каллен, - прошептал я. – Пора вставать. Несси проснулась и ожидает нас.

Белла нехотя открыла глаза, выпутала свои ноги, протянула над головой руки и вытянулась вдоль моего тела.

- С добрым утром, дорогой, - улыбнулась она. – Как ты сегодня? Готов общаться с дочерью?

- Чувствую себя превосходно и очень надеюсь, что Ренесми так же настроена на общение со мной, как я с ней.

- Она любит тебя, - доверительно сообщила супруга и запечатлела целомудренный поцелуй на моих губах.

Поднявшись с кровати, Белла не спеша направилась в гардероб, призывно виляя бедрами. Перед тем, как переступить порог комнаты, она обернулась и сделала контрольный выстрел медовым взглядом.

- Обольстительница, - засмеялся я, - тебе меня не совратить.

Противореча себе, я вскочил с кровати. Мне потребовалась четверть секунды, чтобы догнать ее.

Стройные ряды вешалок  и шеренги одежд в белых чехлах немного пострадали от нашего бурного экспромта. Ущерб был нанесен также пуфику, у которого отломились колесики, когда Белла резво скакала на мне, сидевшем на оном предмете мебели. За это она была наказана (конечно же в шутку), но, едва став на колени, принялась договариваться о помиловании с Эдвардом-младшим, заполучив его себе в рот. Но я был непреклонен, и искупление ей пришлось закончить, опираясь на локти и колени, в то время как я врезался в нее сзади. Белла скулила и подвывала, а на финише, запинаясь, простонала «Э-э-э-два-а-а-рд», но не раскаялась, и за это получила шлепок по попке, когда сбегала в ванную.

- За что? – взвизгнула она, смеясь.

- Эсме расстроится. Это был ее любимый пуфик.

Пока Белла плескалась, я оделся, обулся и приготовил два длинных черных плаща, чтобы походить на людей, если нам придётся выбраться в город.

Она возвратилась, обернутая полотенцем, и тоже быстро нашла подходящую одежду для себя. Черная короткая кофта, шерстяные колготы и платье длиной до колен с застежкой-молнией на спине.

Я вышел из гардероба, чтобы не мешать Белле одеваться, но она тотчас догнала меня, и, повернувшись спиной, попросила:

- Застегни.

Моя рука коснулась ее кожи, и от кончиков пальцев по всему телу вновь пролетела дрожь нетерпеливого желания. Я наклонился и, закрыв глаза, поцеловал обнаженное плечико Беллы.

«Это безумно сексуально, застегивать платье своей жены».

Ценой неимоверных усилий, мне удалось сдержать себя в этот  раз, и мы наконец отправились в родительский дом.



***

В гостиной звучала живая музыка. Чарующие звуки складывались в знакомую мелодию.  Я исполнил ее для Ренесми  в музыкальном зале замка Волтури. Но сейчас она звучала на октаву выше. Вместо adagio слышалось vivace и местами presto*. Настроение пьесы кардинально изменилось. Это был не монолог томящегося духа,  не мольба о прощении, а задорные танцы под веселым весенним дождем. 

Я перелетел через реку. Белла последовала за мной, отстав лишь на один шаг. Несколько секунд – и мы, замедлившись, вошли в холл и сняли плащи.

Музыка доносилась из гостиной. Кроме Ренесми в комнате находились Эсме и Роуз.  Я услышал их мысли. Розали удивлялась, что ее ученица довольно хорошо играет незнакомую композицию. Эсме умилялась исполнением и радовалась, что в семье появился еще один талантливый музыкант. «Теперь инструмент не будет простаивать без дела», - думала она.

Мы поднялись на второй этаж и замерли, едва войдя в гостиную. Что-то внутри меня затрепетало в такт музыке. Радостное волнение, смешанное с беспокойством.

Наша дочь сидела за роялем.  Она полностью отдалась музыке, слилась с ней. Это были ее чувства, воплощенные в звук. Пальчики Ренесми  порхали по клавишам, извлекая мелодию, которую я даже не предполагал создать. Она была восхитительна. Копия оказалась лучше оригинала.

Наша девочка почувствовала, что вошли мы, и музыка замерла. Она повернулась всем телом, а затем, не отрывая от нас взгляда, встала. Розали, сидевшая с ней рядом, тоже обернулась и замерла, попеременно переводя взгляд  то на Несси, то на Беллу, то на меня.  Тактичная Эсме в тишине, обошла рояль, подхватила под руку Роуз и повела ее к выходу, намереваясь оставить нас наедине. Моя дорогая супруга, пнув меня в бок локтем, высвободилась из объятий и тоже сбежала в кухню.

А я стоял, как каменный идол, молча и не двигаясь. У меня началась паническая атака. Вместо приветствия я начал подсчитывать, сколько моих попыток найти взаимопонимание с дочерью, разбилось о ее спесь и упрямство.

В мыслях Несси воцарился хаос. Одно за другим мелькали воспоминания о наших неудавшихся беседах. Ей было стыдно за прежнее отношение и поступки, которые она совершала. Она боялась, что я не приму извинений. Девочка терялась, не в силах решить, как же ко мне обратиться, и с чего начать. Она пыталась вспомнить заготовленную заранее речь, но сразу же отвергла ее как слишком формальную.

Все, присутствовавшие в доме, насторожились.

Наконец, я сумел взять себя в руки. Набрав полные легкие воздуха, я произнес:

- Ренесми…

Одно слово. Это всё, на что меня хватило. Но это слово стало толчком для дочери.

- Привет Эдвард, – она запнулась, - папа. Я вела себя… неподобающе, - вставила слово из заготовленной заранее речи. - Мне очень жаль.

Ренесми поджала губы и опустила голову. У нее на лбу возникла V-образная морщинка, точно такая, как у мамы.

- Я не в обиде на тебя. Не терзай себя, ибо большая часть  вины лежит на мне. Если бы не моя вспыльчивость…

- Папа, я знаю, что ты беспокоился обо мне. Но тогда я была еще маленькой и много чего не понимала…

- Несси, просто я твой отец, и иногда могу быть сверхзаботливым вспыльчивым параноиком…

Дочь подлетела ко мне и обвила мою шею руками.

- Я думаю, что никто из нас не виноват. Всё, что произошло с нами, было чередой нелепых случайностей, - произнесла она, всхлипывая, и уткнулась мне в плечо.

- Случайностей не бывает. Все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие.

Я обнял свою дочь аккуратно, как когда-то Беллу. Вот оно – счастье. Ещё одна его грань.

Хлопнула входная дверь. По дому разнесся запах волка. С первого этажа донеслось:

- Привет, дамы. А где Несси?

- В гостиной… - ответила Белла, - разговаривает с Эдвардом.

Не успела моя жена окончить фразу, как Джейк направился к ступенькам. Но Роуз была начеку и преградила ему путь.

- Стоять, шелудивый! - грозно зашипела она.

- Всё-всё. Я понял. Мешать не буду, - отступил парень, но не удержался и съязвил: - Ты знаешь, каким даром наделены блондинки от рождения? Умением очаровательно молчать. Жаль, что они так редко используют эту способность.



Плечики Ренесми вздрагивали.  Моя одежда быстро промокла, и телу стало жарко от её слез. Я проводил рукой по ее длинным волосам и шептал на ушко:

- Ну, хватит. Всё уже закончилось. Теперь всё будет хорошо. Успокойся.

В конце концов, поток слёз иссяк. Несси, отступив на шаг, робко улыбнулась и собралась вытереть глаза рукавом. Конфуз. К счастью, в кармане моих брюк лежал носовой платок, предусмотрительно положенный Беллой. Быстрым движением я вынул его и вложил в руку дочери. Она смущенно улыбнулась и вытерла им следы слёз.

- Спасибо, - сказала она, возвращая мне платок.

Я улыбнулся в ответ.

- Не за что. На самом деле, это я тебя должен благодарить.

Несси вопросительно посмотрела на меня.

- За то, что я жив и нахожусь вместе со своей семьёй.

Дочурка закусила губу.

- Я исправляла свои ошибки. Прости…

- Каждый имеет право на собственные ошибки, - я обнял ее плечи и поцеловал волосы на макушке. – Пойдем вниз. Наши женщины, наверняка, уже приготовили что-то вкусненькое.

_______________________________________

* Музыкальные темпы:

аdagio - медленно, спокойно;

vivace – живо;

presto - очень быстро.

Источник: http://robsten.ru/forum/49-964-9#1126751