Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Wide Awake. Глава 36-37. Загадочные Мелодии из Мусса. Часть 1
Глава 36-37. Mysterious Mousse Melodies / Загадочные Мелодии из Мусса


БЕЛЛА


Прошло пять дней после Дня святого Валентина.

Пять прекрасных, идеальных дней и ночей, когда все совпало и встало на свои места с невероятной точностью и изяществом. Мы с Эдвардом были настолько самодовольны, что оказались крайне шокированы этой внезапно возникшей проблемой. Мы были на седьмом небе от счастья.

А теперь по моим раскрасневшимся щекам катились слезы, пока я сидела на кровати в своей комнате, которой никогда не пользовалась, и смотрела, как Эсми ходила туда-сюда передо мной, наклонив голову и сильно нахмурившись. Я опустила взгляд на колени - на свои синие пижамные штаны, которые я все еще не сняла, и закусила губу, с трудом подавляя рвущиеся наружу рыдания.

Я не понимала, как все могло так внезапно стать настолько ужасным.

Лишь я одна была виновата во всей этой путанице. Скорее всего, Эдвард, сидя в этот момент в другой комнате, проклинал себя, но в этом не было его вины. Возможно, здесь не было вообще ничьей вины. Возможно, это просто было одно из тех вселенских событий, которые стремились нарушить мой покой. Как будто Вселенная видела, насколько я довольна и счастлива, и решила, что так просто не должно быть.

Я глубоко вздохнула в свои колени и откинулась на спину, закрывая лицо руками, мысленно возвращаясь к событиям утра после Дня святого Валентина.

Это совсем не было похоже на пробуждение рядом с любимым человеком после долгой ночи, насыщенной доводящими до бессознательного состояния единорогами. Между мной и Эдвардом не было никакой неловкости. Были просто сонные взгляды и ленивые улыбки, мы целовались на пороге, и наши языки неспешно ласкали друг друга. Нам было комфортно.

Элис отвезла меня в школу, рассказав по дороге PG-версию их с Джаспером ночи, которая уместилась всего в три предложения. Я догадалась, что рассказ версии с рейтингом «R» занял бы несколько часов, потому что выглядела она невероятно уставшей и, скорее всего всю ночь не сомкнув глаз, вернулась домой под утро только ради приличия.

Когда мы подъехали к школе, Эдвард как обычно ждал меня возле своей машины и, оттолкнувшись от двери, легкой походкой и со своей кривоватой ухмылкой на лице направился в мою сторону.

У него на носу была царапина, и до того, как он положил руку мне на плечо и окутал нас своим электричеством, я успела вопросительно изогнуть бровь в его адрес. Он лишь прищурился в направлении Джаспера и повел меня в класс.

Несмотря на то, что Джаспер, по-видимому, был причиной этой царапины на носу, Эдвард выглядел… счастливым, когда мы шли с ним по школьным коридорам. Это было едва заметно, и сторонний наблюдатель вряд ли бы обратил внимание, но он не бросал на окружающих сердитые взгляды. Он смотрел просто прямо перед собой и молча лавировал среди них.

Тем не менее, ланч в тот день угрожал разрушить эту светлую полосу. Эдвард, как обычно, привел меня в столовую. Но когда мы подошли к столику, где все уже собрались, все взоры обратились к нам.

Эммет, чья рука лениво лежала на маленьком плече Роуз, изогнул свою темную бровь. «Что случилось с твоим носом?» - с любопытством спросил он, опасно раскачиваясь на задних ножках своего стула.

Эдвард пробубнил что-то и уселся на нашем обычном месте, снова прищурив глаза в сторону конкретного человека прямо напротив него. «Гребанная тупая задница Джасса», - проворчал он, сердито глядя на Джаспера, пока я, как обычно, придвигалась к нему поближе.

Внезапно все его тело напряглось, привлекая мое внимание, и я взглянула на него, снимая капюшон. Он негромко застонал и, откинув назад голову, закрыл глаза, как будто к чему-то готовился.

Но когда ничего не произошло, он приоткрыл один глаз и направил его на Роуз, которая со скучающим видом читала книгу и постукивала карандашом по деревянной столешнице.

Он фыркнул. «Какого хрена, Хейл? Я практически преподнес тебе это на блюдечке с голубой каемочкой», - недоверчиво спросил он и, подняв руку, стал нежно поглаживать мою шею. Какое-то время он смотрел на нее в замешательстве, пока, наконец, их взгляды не встретились.

Она просто пожала плечами. «Слишком просто», - равнодушно вздохнула она.

Я занервничала, потому что знала Розали. Она ни за что не упустит один шанс из миллиона только потому, что это было «слишком просто». Это была прекрасная возможность. И она не воспользовалась ей, потому что стала иначе относиться к Эдварду. А причиной этого была я.

Он скептически посмотрел на нее, но шутки оставил в стороне. Эммет, казалось, с трудом сдерживал себя, но, тем не менее, ничего не предпринимал, пока мы все сидели и ели наши печенья, как обычно, перебрасываясь фразами.

Он был близок к срыву, и чуть позже в тот же день я подловила ее и Элис и многословно попросила, чтобы они перестали вести себя с ним так странно. Я знала эти ощущения – когда к тебе относятся по другому из-за твоего прошлого, - и я не хотела бы видеть, как то же самое происходит и с Эдвардом. Думаю, Роуз и Элис поняли, к чему я веду.

Та ночь дала старт нашему ожиданию правильных ощущений. Не ожиданию правильного момента, места или причины. Все это у нас уже было. Мы ждали только одного – когда мы почувствуем, что все правильно. И ночь понедельника не стала той самой ночью. Думаю, мы были слишком напряжены и обеспокоенно ждали самого ощущения, вместо того, чтобы на самом деле его испытать. Но мы были в порядке, и просто отправились спать, не став валять дурака и форсировать события.

И на следующий день ощущение безупречности от этого не разрушилось - мы шли по коридорам, держась за руки, и обедали вместе со всеми. Оно никуда не делось. А вечером вторника, когда я взобралась вверх по решетке с ноющей после неудачного неуклюжего происшествия в спортзале шеей, мы поняли, что еще не пора.

Поэтому, вместо того, чтобы заниматься ерундой, Эдвард притянул меня спиной к себе, и сделал самый лучший «а-ля Эдвард» массаж шеи, на который я только могла рассчитывать. Он склонился к моему уху и тихо посмеивался всякий раз, когда я хмыкала и постанывала, растворяясь в его теплых прикосновениях.

Я ничего не могла с этим поделать. Это был мой первый и единственный массаж. Когда я жила еще в Фениксе, ко мне могли прикасаться женщины. Но какая женщина захочет сделать семнадцатилетней девушке массаж шеи, или обнять ее, и уж тем более поцеловать? После того, как я переехала к Эсми, мне иногда доставались лишь случайные редкие поглаживания, не говоря уже о хорошем продолжительном массаже, но до Эдварда они для меня вовсе не были знаком любви и привязанности.

Я сказала ему об этом, когда почувствовала, что он немного подавлен моей излишней реакцией на его чувственные прикосновения.

Его руки замерли на моих плечах, и я почувствовала, как его волосы щекочут мне ухо, когда я, устроившись на кровати между его ног, призналась в этом. «Это просто дерьмо», - прошептал он в ответ, и, прежде чем возобновить массаж, развернул лицо и поцеловал меня нежно… ласково и с любовью.

Я собиралась беззаботно пожать плечами и принизить значимость всего этого, сказав что-нибудь вроде: «В любом случае, мне никогда это не нравилось», - но он бы не купился. Потому что это была ложь.

Вечер среды мы потратили на большой проект по биологии, которого мы оба избегали как чумы еще с предыдущей недели. Учебники и задания были небрежно разбросаны по его большой кровати, а мы лежали на животе рядом - так близко друг к другу, что наши руки соприкасались. Мы листали страницы нашего учебника и молча писали в своих тетрадях, время от времени поднимая свои босые ноги в воздух, переплетая их между собой, украдкой посматривая друг на друга и слегка улыбаясь, пока я пожевывала кончик своей ручки и склонялась ближе.

Это было так до безобразия приторно, что я неизменно заливалась румянцем.

Я обожала каждую секунду происходящего.

Я была абсолютно уверена в том, что вечер четверга будет нашим. Казалось, у Эдварда в школе выдался хороший день. На самом деле, даже лучше, чем просто хороший. Он улыбался почти все время, когда я была рядом. Он даже выдал грязную шутку за ланчем, и его раскрепощенность всех удивила. Он гладил мою шею и посмеивался вместе с Джаспером и Эмметом.

Но когда он открыл балконную дверь тем вечером, он выглядел… по-другому. Морщины у него на лбу не было, поэтому я знала, что это не связано с его прошлым, но в его настроении произошли очевидные, по сравнению с тем, что было до этого днем, изменения. Туманный бриз слабо развевал его волосы, и этот контраст спокойствия еще больше подчеркивал натянутую атмосферу вокруг него. Мышцы у него на руках были напряжены и подергивались, а челюсть была крепко сжата. Улыбнувшись, он предложил мне войти, но эта улыбка не коснулась его глаз. По тому, как раздувались его ноздри, и как он глубоко вздохнул, будто пытаясь успокоиться, я поняла, что он очень зол. И все эти признаки, в сочетании с темными вспышками в его зеленых глазах, когда он смотрел на меня, говорили о том, что он был просто в бешенстве.

Проходя мимо его напряженной фигуры в теплую комнату, я осторожно взглянула на него. Никто из нас не проронил ни слова, и он почти не смотрел на меня, пока я доставала еду и хмуро снимала толстовку.

Он ел без всякого аппетита, еле держа вилку, в то время как его взгляд оставался непроницаемым и темнел от ярости, с которой он смотрел на все что угодно, только не на меня. В натянутой, мрачной атмосфере комнаты витал дух беспокойства и невысказанной враждебности. Меня так беспокоила смена его настроения, что я не стала, как обычно, прислоняться к его напряженным плечам.

Спустя какое-то время он это заметил, и, тяжело вздохнув, но по-прежнему не встречаясь со мной взглядом, обнял меня рукой за плечи… убеждая этим знаком внимания, что он злился не на меня.

Пока я в растерянности смотрела на Эдварда, меня ужасно подмывало вытянуть из него хоть какие-то объяснения, но когда он закончил есть и стал готовиться ко сну, я поняла, что он не станет меня в это посвящать. Поэтому я махнула на все рукой и постаралась успокоить его своими нежными ласками, когда мы улеглись в постель и приготовились спать.

На следующее утро, когда он целовал меня в дверях, это у него прошло, поэтому я решила, что все не так уж и плохо. Хотя в глубине души я знала, что Эдвард был из тех людей, кто не прощает обид, и если дело было в ком-то конкретном, то так просто это не закончится.

Но этим же днем его гнев прошел, и он опять криво улыбался мне на школьной стоянке. И точно такое же настроение преследовало его почти весь день. Но когда я шла по коридорам с Эдвардом, у меня возникла небольшая проблема.

Песня. Одна из тех раздражающих мелодий, которые постоянно звучат у вас в голове, и от которых вы никак не можете отделаться. И хуже всего было то,.. что я не могла понять, что это за песня. В ней не было слов – лишь маленькие фрагменты мелодии, которые постоянно вертелись у меня в мыслях. Она преследовала меня на всех уроках и контрольных.

По дороге домой вместе с Элис меня это уже стало раздражать; я листала радиостанции и выбрала какой-то жуткий гангста-рэп, в надежде на то, что это избавит меня от навязчивой мелодии. Потому что мне казалось,.. что гангста-рэп вполне способен на это. Но даже когда Элис скривилась и поехала быстрее под басы песни, я поняла, что для меня не было никакой надежды.

Теперь на эту милую мелодию наложился текст о сучках и шлюхах, эхом отдаваясь в моей голове. Это было бы смешно, если бы не раздражало до чертиков.

Все это продолжалось до вечера, пока я готовила и пекла свои Загадочные Мелодии из Мусса. Эта музыка настолько глубоко проникла в события сегодняшнего дня, что я даже печенье назвала в ее честь. Она не оставляла меня в покое и тогда, когда я постучалась в стеклянную балконную дверь. Даже моя обеспокоенность, что он снова будет в гневе, не смогла на нее повлиять.

Но, похоже, этим вечером он бы в порядке. Я не заметила никаких морщин и никакой напряженности, когда вошла в комнату, улыбаясь, хоть и смущенно, но все же с облегчением. Пока он ел, я читала, решив, что напряженный кульминационный момент в сюжете книги отвлечет меня.

Но эта музыка, черт возьми, все еще продолжала звучать.

Я медленно подняла глаза на противоположную стену комнаты, уставившись в пространство и прилагая все свои усилия, чтобы вспомнить название этой навязчивой мелодии. Может, если я вспомню название, она исчезнет?

И тогда я начала напевать ее вслух. Я не была уверена, откуда взялась в моей голове мысль о том, что если я спою ее вслух, то мне это как-то поможет. Но, тем не менее, я это сделала. Я поджала губы, тихонько напевая, иногда хмурясь и кивая головой, как только попадала в ноты, которые казались мне знакомыми. Я была настолько поглощена попытками превратить ее хоть во что-нибудь понятное, что даже не осознавала, что Эдвард слышит меня.

Я медленно перевела на него свой взгляд, наконец-то вспомнив, что он тоже находится в комнате. Но как только я увидела выражение его лица, мое тихое пение тут же резко оборвалось.

Эдвард смотрел на меня… свирепым взглядом. Его темно-зеленые глаза сузились, когда он закрыл контейнер и молча отбросил его в сторону. Мое сердце ухнуло, а желудок сжался.

Его гнев был направлен на меня.

Расстроенный вздох Эсми вернул меня в настоящее - к тому, что я лежала на кровати, закрыв руками свое заплаканное лицо.

«Я хочу знать правду, Белла» - властным голосом твердо сказала она, стоя перед моей кроватью. Голосом, который я раньше никогда не слышала от Эсми. От этого слезы снова хлынули у меня из глаз, пока я медленно садилась и убирала руки от лица.

Она не выглядела рассерженной или раздосадованной тем, что ее так рано разбудили в субботу.

Она выглядела просто… оскорбленной.

«Это не его вина», - захлебнулась я от отчаяния. Это была правда. Но при упоминании Эдварда ее глаза сверкнули яростью. Я смотрела на нее, и мои руки нервно дрожали. Ее нежная розовая шелковая пижама дернулась, когда она уперлась кулаками в бока.

Ее гнев был направлен на Эдварда.

Но вдруг ее лицо поникло, а плечи опустились вниз. «Это все моя вина», - с раскаянием прошептала она, подходя к стулу, стоявшему в углу комнаты. Мое лицо вытянулось от вида ее удаляющейся фигуры. Она выглядела такой… побежденной, признавая свою вину.

«Я должна была заметить что-нибудь, или…» - с болью в голосе сказала она и замолчала, усаживаясь на стул и обхватывая лицо руками.

Я яростно покачала головой. «Нет, Эсми», - взмолилась я дрожащим голосом, пока слезы текли по моим щекам. Она была полна решимости взвалить всю вину на себя, но я не могла позволить ей терзаться из-за этого необоснованного чувства вины.

Она просто вздохнула, пряча свое лицо от моего взгляда. «Если бы только твоя мать была здесь и увидела, какую серьезную ошибку я совершила, Белла…» - тихо пробормотала она в ладони сквозь тихое, приглушенное рыдание.

И когда я услышала еще один громкий всхлип, просочившийся сквозь ее пальцы, мое сердце сжалось до невозможности. Потому что в тот момент я поняла, что никогда не смогу убедить ее в обратном, - когда дело доходило до моей матери, все доводы были бесполезны. Я хорошо знала это чувство, потому что сама реагировала точно так же, когда речь шла о предательстве ее памяти.

Поэтому я, вместо того, чтобы отстаивать свою правоту, просто закрыла глаза и опустила голову.

Я была виновата в том, что она так себя чувствовала. Я была причиной этой боли, сожаления, и совершенно неуместной вины. Для меня это было просто невыносимо. И именно в тот момент я отчетливо вспомнила, почему решила остаться в Фениксе. Вот почему я хотела сбежать ото всех. Я врывалась со своим образом жизни в их счастливые судьбы и без особого труда губила их. Осознавая это, с каждым ее всхлипом из противоположного угла комнаты я чувствовала, как желчь подкатывает к моему горлу.

Шли минуты, пока она плакала в углу, а я сидела, со стыдом опустив свою голову вниз. Долгие, ужасные минуты, когда я начала задумываться, было ли вообще возможно разобраться во всей этой путанице.

Я понимала, что нет.

Наконец, она без предупреждения подняла голову. Она глубоко вздохнула, вытирая остатки слез, и с вызовом и уверенностью расправила плечи и выпрямила спину.

«Теперь все изменится», - решительно кивнула она, все еще немного всхлипывая и, поднявшись со стула, сделала пять шагов по направлению к моей кровати. «Я вела себя слишком мягко по отношению к тебе, потому что была уверена, что это к лучшему», - она встала передо мной и больше не выглядела ни злой, ни разочарованной, ни обиженной. Это была простая решительность.

«Но теперь я вижу, что ужасно ошибалась», - вздохнула она, сев на кровать рядом со мной. Я снова опустила голову вниз от стыда за то, что слишком поздно разбудила в ней родственные инстинкты. Потому что именно сейчас было их первое яркое проявление, и мне было невыносимо видеть, как она теряет веру в саму себя из-за простого недоразумения.

Она повернула голову и посмотрела на меня, но я лишь быстро взглянула на нее сквозь свои влажные спутанные волосы. «Ты больше не будешь видеться с Эдвардом», - она сделала акцент на его имени раздраженным тоном, и я почувствовала, как мое сердце болезненно сжалось в груди.

Она все неправильно поняла, и не было никакой возможности переубедить ее.

Я оказалась права. В этой путанице было невозможно разобраться.

Она просидела со мной еще тридцать минут, разъясняя дополнительные правила и ограничения, но я едва понимала ее. Потому что рыдания душили меня с неистовой силой, и я, свернувшись в клубок на синем одеяле, схватила себя за волосы и ждала, когда она закончит свою речь.

Она повторяла одно и то же снова и снова.

«Это не наказание», и «Я не собираюсь наказывать тебя», и «Это не значит, что я виню тебя».

Но я чувствовала совершенно противоположное. Я чувствовала, как она, в попытке защитить меня, отнимает все, что я любила. И, в конце концов, это причинит мне только боль. Я понимала, что ее слова ничего не значили. То же самое вибрировало в моей голове, пока я лежала там и плакала.

Она не понимает, и Ее никак не убедить, и Это никак не исправить.

Темно-серый утренний свет наполнял комнату, пока она стояла в дверях и смотрела, как я плачу так тихо, как только могла себе позволить сквозь мою невыносимую боль.

«Ты не можешь понять этого сейчас, Белла», - тихо прошептала она, закрывая за собой дверь, и яркий свет из кухни превратился в тонкую полоску, скользящую по стене, - «Но это для твоего же блага».

А потом дверь закрылась, и в комнате стало слишком темно. Мое тело тряслось в истерике, и я с головой залезла под одеяло, чтобы не видеть шкаф, тяжелая тень от которого расползалась через всю комнату.

Всего пять дней. И мне опять не хватило времени.


Источник: http://robsten.ru/forum/19-40-1
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: Tasha (26.08.2011) | Автор: PoMarKa / Tasha
Просмотров: 3883 | Комментарии: 36 | Рейтинг: 4.9/34
Всего комментариев: 361 2 3 4 »
36   [Материал]
  Что случилось-то?:12:

35   [Материал]
  похоже, что ребяток застукали..... 4

34   [Материал]
  Елки ж палки! Что дальше будет? cray

33   [Материал]
  Жость..товарищи..пять дней счастья...и дверца шкатулки закрылась! cray

32   [Материал]
  Что произошло?

31   [Материал]
  Ничего непонятно.

30   [Материал]
  Спасибо.

29   [Материал]
  что же случилось-то? cray

28   [Материал]
  эээ... только я одна не понимаю что случилось? *побежала читать проду*

27   [Материал]
  12 12 12 cray

1-10 11-20 21-30 31-36
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]