Фанфики
Главная » Статьи » Фанфики по Сумеречной саге "Вампиры"

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Крик совы. Глава 11.1

POV Джаспер 
 

«Я никогда не любил убивать – 
Но иначе не мог!» 
Майя Котовская – Канцлер Ги



Единым махом перелетев ограду, я крадучись направился к дому, замирая каждые несколько шагов и прислушиваясь. Вокруг царила тишина: день неспешно клонился к закату, окрасившиеся в теплые оттенки листья деревьев не тревожил ветер. Меня штиль устраивал полностью: не хотелось, чтобы аромат выдал заранее, если в здании обнаружится кто-либо кроме людей. 

Пригибаясь к земле, я обошёл особняк кругом, осторожно заглядывая в окна. Боольшинство комнат выглядели нежилыми: чехлы на мебели, закрытые экранами камины об этом говорили вполне красноречиво. Большинство, но не дом целиком: я отчётливо чуял запах людей, бывавших здесь, и не только людей. 

Последнее смущало особенно. Аромат был странным, одновременно не похожим ни на что из встреченного мной за века существования, но в то же время - знакомым до боли. Словно в ком-то смешался и человек, и вампир, но такого быть не могло! Однако когда запах словно разделился, меня осенило: именно обладателя этого аромата я искал веками. Эдвард! 

Подавив мгновенную вспышку нетерпения, я с трудом удержался на месте: давнее стремление требовало немедленных действий. Перед глазами вспыхнула кровавая пелена, я сжал кулаки и несколько раз глубоко вдохнул, заставляя себя игнорировать разгоравшееся в груди пламя. Несколько тягуче-длинных минут я просто дышал, не двигаясь с места, пока алая муть нехотя не рассеялась, возвращая мне способность размышлять спокойно. Медленно, куда медленнее, чем до того, я двинулся дальше, разыскивая способ незаметно прокрасться внутрь дома. 

Вскоре мои подвиги на ниве терпения были вознаграждены: я обнаружил неплотно прикрытое окно и подобно вору проник в дом. 

Внутри запахи стали отчетливее, отметая последние сомнения в присутствии тут Эдварда, однако и человеческий аромат не исчезал, заставляя меня недоумевать всё больше. Кроме того, множество мелких деталей убеждали, что тут не просто держали пленников для пропитания вампира или его извращённых забав. Кто-то долгое время здесь мирно существовал, занимаясь повседневными делами: спал, ел, пил, топил камин, поддерживал порядок, не позволяя зданию прийти в окончательный упадок. Люди рядом с монстром? Как? 

Я принюхался, стараясь понять. 

Отчетливо пахло старостью. Человеческой, но моя лучшая подруга и госпожа пока сюда не спешила: её время еще не настало. Также я ощутил странный сладковатый аромат, дразнящий ноздри, совсем слабый, но отчетливый. Кровь? Впрочем, в доме жили, так что не могло не пахнуть кровью, но и нашелся повод для сомнений и удивления: кровь пахла иначе, словно её кто-то разбавил вампирским ядом. Странное, непередаваемое сочетание. Мелькнула безумная мысль, что так ароматы могли смешаться при обращении человека в вампира, но её я отмёл почти сразу: слишком здесь было мирно. К тому же, обычные люди не пережили бы соседства с новорожденным. 

Следуя аромату яда вампира, я направился в глубину дома. Комнаты походили одна на другую, похоже, ими никто не пользовался, хоть порядок и поддерживался. Запах Эдварда был повсюду. Возникало ощущение, что он не просто заглянул сюда, а жил достаточно долго! 

Я снова ощутил прилив раздражения, под моими пальцами громко хрустнула спинка стула, около которого я остановился: я терпеть не мог подобных загадок. Слишком часто они приводили к крайне неприятным раскладам с далеко идущими последствиями. Оказаться так близко к преследуемой много лет цели и не понимать происходящего – такое не могло не раздражать. 

Раздались шаркающие шаги на лестнице, очевидно - человеческие. Похоже, произведенный мной шум потревожил одного из обитателей дома. Осторожно выглянув, я обнаружил пожилого мужчину, по виду – дворецкого. Не собираясь пока попадаться на глаза кому бы то ни было, я тенью замер в тёмной части помещения. Слуга осторожно спустился, заглянул в комнату, исследуя обстановку. Пожал плечами и со вздохом удалился в соседнее помещение – судя по всему, в холл. 

Я видел сквозь щель в тяжелых портьерах, как он с трудом приоткрыл дубовую входную дверь, выглянул наружу, несколько раз разочарованно вздохнул. Воздух наполнился напряженным нетерпением: старик, похоже, ожидал гостей или известий, и их отсутствие его порядком нервировало. 

Втянув носом воздух, я уверился: ни кровь старика, ни он сам не имели ничего общего со странным ароматом, с которым сливался запах Эдварда. Хотя и эти нотки, несомненно, присутствовали: так мешаются ароматы существ, обитающих в одном замкнутом пространстве. Старик был человеком, самым обычным человеком, но, похоже, долго существовавшим рядом с вампиром и сохранившим жизнь. 

Когда дверь закрылась, от слуги потянуло тоскливым волнением: словно он проводил кого-то в дальнюю и неизвестную дорогу, а теперь сомневался, правильно ли поступил. Но главной ноткой тут была грусть, ошибиться невозможно. Далеко не первый раз я пожалел, что не умею читать мысли: разум старика скрывал ответы на многие мучавшие меня загадки. 

Дворецкий шагнул в большую комнату в противоположной от моего укрытия стороне. Протяжно скрипнуло кресло. Из глубины дома вышла девушка с подносом в руках, поставила его на столик, поклонилась. Всё так же молча старик махнул ей рукой, и та торопливо последовала на улицу, куда-то спеша. Через окно я видел, как она, накинув капюшон старого, видавшего лучшие времена плаща, направилась по тропинке в глубину парка, вскоре скрывшись из виду. 

Неслышной тенью я скользнул по темному коридору прочь, отыскивая наибольшую концентрацию следов брата в этом странном доме, хотя уже успел увериться, что Эдварда здесь нет: слишком вокруг было спокойно, да и ничьи эмоции, кроме старика, меня не тревожили. Параллельно я пытался понять, насколько давно здесь успел побывать Эдвард, но свежие следы дворецкого и служанки легли поверх духа вампира, сбивая меня. Я видел, что прошло от силы два-три дня, но точнее сказать не получалось, как я ни старался. Впрочем, уже это для меня было достижением: сотню лет назад я легко мог перепутать аромат, которому исполнилось несколько месяцев, с таким же, но недельной давности, а сразу после обращения эмоции и вовсе мешали поискам, превращая все запахи в единый плотно спутанный клубок. 

Поиски привели меня в жилую комнату, недавно тщательно убранную. Если здесь кто и обитал, то уехал совсем недавно: постель была аккуратно заправлена, на часть мебели уже надеты чехлы, шкафы – пусты, однако пыль, вечная спутница заброшенных помещений, еще не успела почувствовать здесь себя в полной власти. 

Обычный человек ничего не учуял бы. Но моему обонянию предстала куда более интересная картина. Эдвард, без сомнений, провел здесь долгое время - каждая вещь несла отчётливый отпечаток его присутствия. Вот только кроме него в этой же комнате обитал тот самый сладкий аромат. Переплетаясь, смешиваясь намертво со сладким вампирским духом, даже больше: изменяя его. И, несомненно, пахло именно кровью. Не сказать, чтобы сильно, но всё же… И достаточно свежей: я с трудом подавил вспышку жажды, огнём сдавившей горло. 

В воображении заметались страшные мысли, кошмарные картинки всплывали одна за другой, только не вязалась обстановка с мыслями о плене, о страданиях, об издевательствах! Комната скорее производила впечатление обители чувства, любовного гнёздышка, пусть не по обстановке, но по ощущениям. Скорее можно было предположить, что здесь занимались любовью, чем пытали кого-то. Неужели Алиса была права, и Эдвард изменился настолько, чтобы жить с людьми, а возможно и позволять себе такое, о чем я боялся и мечтать? Ведь с ним здесь был человек - сомнений не возникало. И я мог с известной долей уверенности утверждать, что человеком была молоденькая девушка, полная энергии и жизни. Мои близкие отношения со смертью научили улавливать в ароматах возраст, и тут всё говорило о крайней молодости. 

Запутываясь в предположениях всё больше, я направился обратно, намереваясь хорошенько допросить единственного, похоже, обитателя в доме. Я обязан узнать, что здесь происходило, понять, где искать Эдварда. Найдя столь свежий отчетливый след, я не имел права его упускать. Мне необходимо принять решение: бросаться по следу или же дождаться брата здесь… 

Однако стоило мне сделать шаг, как с улицы донеслись звуки, неопровержимо свидетельствующие, что моя любимая всё-таки не усидела на месте. Сжав зубы, я отступил и смазанной тенью устремился на улицу: Алиса была важнее планов, и одну я её оставить не мог, слишком велика опасность, связанная с Эдвардом, от мыслей о которой я пока не собирался отказываться. Слишком много загадок и мало фактов. 

- Прости, - виновато улыбнулась она, стоило мне оказаться рядом. – Мне не понравилась твоя беседа с этим стариком, в моем видении он был чересчур напуган. Со мной всё пройдёт более мягко. Он не виноват ни в чем. 
- А если бы… 
Нежное прикосновение ладони к губам не дало мне договорить: 
- Я знала, что никаких «если» тут не будет, - покачала головой Алиса. – Здесь ведь нет никого, кроме этого старика? 
- Никого… - вынужденно подтвердил я. – Правда, недавно тут был он! Пойми, ты не должна рисковать собой понапрасну! Я не хочу вновь тебя потерять! А чудовище, которое вселилось в моего брата, уже однажды отняло твою жизнь. 

Меня снова с головой захлестнули воспоминания о боли потери – той, испытанной давным-давно. И непередаваемый ужас, возникавший от одной мысли о повторении тех событий. Чтобы Алиса жила, я готов был на всё – без исключений. Одна её улыбка была мне дороже десятков лет одинокого существования в этом мире. И ничто этого не изменит. 

Девушка лишь ласково улыбнулась, качая головой, и от улыбки и взгляда на миг возникло ощущение, что моё мертвое уже много столетий сердце забилось вновь. Не удержавшись, я приник к нежным губам поцелуем, решительно игнорируя жалящие горло языки пламени... 
 

***



На стук внутри дома раздались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и старик уставился на нас взором, полным разочарования, однако опомнился достаточно быстро: 
- Чем могу помочь? – с дежурным почтением вышколенного слуги проговорил он, внимательно нас разглядывая. 
- Нам необходимо переговорить с вашим хозяином, - мило улыбнулась Алиса, однако в голосе слышались нотки человека, привыкшего к немедленному исполнению его приказов. – Дело очень важное и отлагательств не терпит. 
- Сударыня, здесь никого нет, кроме меня, - глубоко поклонился дворецкий. – А я - лишь хранитель дома. 

В его взгляде, брошенном за наши спины, мелькнуло удивление: знатные господа, а тем более дамы не передвигаются пешком. 

- А куда уехали хозяева? Давно ли? – Нетерпение во мне вспыхнуло, не позволяя молчать. 
- Сударь, я не обладаю такими сведениями, - отступил на шаг старик, обнаруживая удивительную стойкость. Страх в нем почти не ощущался за неизвестно откуда взявшейся отвагой и стремлением защитить кого-то. Эдварда? Мысль показалась абсурдной. – Как я уже сказал, скорого возвращения не жду. Поэтому сожалею: ничем вам не могу помочь. 
- А так ли это? – спросил я, удерживая рукой тяжелую парадную дверь, жалобно скрипнувшую под напором моей силы. 
- Простите? - слуга удивленно приподнял брови. Я ощущал его решимость, а вовсе не ожидаемый в данном случае страх. 
- Не может быть, чтоб ты не знал, куда направился твой хозяин, – почти прорычал я. - И если понадобится, я выбью из тебя эти сведения. 
- Джаспер, не надо, - рука Алисы легла на моё плечо. – Они уехали не так давно. Нет смысла терять время. Здесь мы ничего не добьемся. 

Я с трудом держал себя в руках: старик своим упрямством, столь несвойственным людям, вызвал внутри меня настоящую бурю из сомнений и гнева. Явственно ощущая еще не успевший выветриться из дома запах Эдварда, я мог абсолютно точно утверждать: этот слуга долго общался с моим братом. И знал, где его искать. Стоило нажать посильнее... Не смог бы человек промолчать! Это выше способностей любого смертного! Чуть усилий, нагнать побольше страха и… 

- Нет, милый, - повторила любимая, словно читая мои мысли. - Сила тут бесполезна. Я вижу. Да и ты... не станешь истязать человека за преданность, ведь так? Мы найдём другой путь. Ты сможешь отыскать их следы. 

Если бы Алисы не было рядом... Да, все эти годы я старался избегать напрасных жертв. Но упускать шанс сейчас, стоя на пороге, находясь так близко от цели... 

- Поверь мне, - голос стал мягче и ласковее. 

Я сверлил старика взглядом, уже понимая, что послушаюсь Алису. Но загадка не переставала меня терзать. Я желал знать, кого защищает этот человечишка! Дворецкий испытывал ужас, но не передо мной, – что было бы более ожидаемо, - а за кого-то. Того, чью безопасность хранил, оберегая тайну. 

Невероятная стойкость старика не могла не поразить меня: такая преданность случалась очень редко. Я достаточно прожил на этом свете, чтобы знать, о чем говорить. Только кому он предан? Я не верил, что Эдварду. Подобные мне вызывали в людях страх, лишающий рассудка и оставляющий лишь желание спастись. Может, здесь жил кто-то еще? В доме я почувствовал молодую кровь… Да. Такое предположение всё объясняло, хотя снова говорило о выдержке моего брата. Похоже, в чем-то Алиса могла оказаться права. 

Сдавшись, я отступил на пару шагов от двери. Упрямый дворецкий знал ответ на добрую половину мучавших меня годами вопросов, но добиться повиновения я не мог! Пытать при Алисе человека я не был готов, несмотря на все прозвучавшие угрозы, да и не был я склонен к чрезмерной жестокости. Мой же дар внушать страх, похоже, на старика не действовал. От бессилия я сжал кулаки и отвернулся. Бессмысленные убийства мне тоже по-прежнему претили: мертвеца разговорить тем более не получится, а любимую я мог порядком напугать. И что еще хуже: разочаровать... К тому же, раз сорвавшись, допустив слабину, я вряд ли смог бы быстро вернуться в оковы разума, об этом забывать тоже не следовало. 

Я несколько раз глубоко вдохнул свежий воздух, стремясь вернуть контроль над эмоциями и телом. 

Рука любимой мягко, но настойчиво потянула меня прочь от дома. 

- Оставь, - уговаривала меня она. – Гнев здесь не поможет. Старик ничего не скажет, однако он уже нам помог: мы знаем, что оставаться здесь нет толку. 

Я послушно отступил в успевшую сгуститься темень. Дворецкий плотно прикрыл за собой дверь, и до меня донёсся прерывистый вздох и срывающийся шепот, произносящий слова молитвы: 

- Господи, помоги им добраться до места спокойно… Там их никто не найдёт… 

Во мне снова вспыхнула злость, и лишь присутствие Алисы заставило остаться на месте, а не рвануть снова в дом. Мелькнула мысль вернуться сюда позднее, одному... Но тут же перед глазами возникли полные укора любимые глаза... и я усилием воли отказался от столь соблазнительного плана. 

- Надо догнать служанку, - мрачно заметил я, направляя размышления в другое русло. 
- Девушка наверняка местная, - пожала плечами Алиса. – Не составит труда её отыскать. Надо вернуться в город, здесь близко. Пойдём. 

Любимая оказалась права: служанка жила в небольшой деревне за парком. Вот только вытянутая нитка снова оборвалась: найденная девица не могла поделиться с нами информацией при всём желании, оказавшись немой. 

Меня разрывало на части между долгом и чувствами. Я не мог, не имел права терять время теперь, когда появился призрачный шанс покончить с делом, тянущим ко дну подобно неподъемному камню на шее утопленника в течение долгих столетий. Однако я помнил, что Алиса - человек, её силы не бесконечны и ей требовался отдых. Оставить её здесь, метнувшись по следу Эдварда? Это означало разлуку. И постоянное волнение за безопасность любимой. Задержаться? Я мог упустить след. Что делать? 

Вернувшись в гостиницу в Фекаме, я всё-таки упросил Алису остаться и отдохнуть, а сам унесся в леса, выбирая правильное направление для дальнейших поисков. Теперь, убедившись, что Эдвард долго пробыл здесь, я постоянно натыкался на доказательства этого факта: старые и свежие следы опутывали сетью всю окрестность. Вот только по-прежнему моих ушей не достигло и тени ужасных слухов, неизменно возникавших в местах обитания, пусть и временного, вампиров, невольно служа подтверждением самым безумным идеям Алисы: Эдвард жил здесь почти как обычный человек, ничем не выделяясь среди местных обитателей. Неужто дворецкий не подозревал, что его хозяин является чудовищем во плоти? Способен вампир достичь такого невероятного контроля над внутренним демоном? Вспоминая перекошенное жаждой лицо брата, я точно знал – нет, это невозможно. И все же сомнения одолевали меня: распутывая след и гадая, зачем Эдвард столь часто наведывался в лес, мыслями я постоянно возвращался к предположениям Алисы. 

Я раз за разом пытался представить, что к брату мог вернуться разум. Теперь, когда я оказался близко, игнорировать факты, подтверждающие теорию любимой, стало затруднительно. Я слишком хорошо знал неспособность вампиров держать себя в руках рядом с людьми, а картинки давних событий в родном доме так и не изгладились из памяти. Ничего подобного здесь не наблюдалось. Следовало принять как факт: годы изменили не только меня... Возможно, брат тоже нашёл способ борьбы с демоном, усмирил его. 

Радовался ли я этому? И да, и нет. Я до сих пор любил брата, во мне давно не осталось чувства мести. Оно ушло, вытесненное болью потерь и долгими веками одиночества. И мысль о том, что Эдвард провел эти годы подобно человеку, а не дикому зверю, пробуждала толику тепла в моём сердце одной тенью возможности осмысленного разговора. Вот только искра тут же гасла от порыва ледяного, пронизывающего до костей ветра, стоило вспомнить о довлеющем надо мной долге. И о проклятии. В лучшем случае, я смог бы объяснить всё брату. Только что бы это изменило? Ничего. Чтобы освободиться и отыскать выход из порочного круга, нам обоим следовало умереть, завершив цикл. 

Утром я вернулся в Фекам. Мои беспорядочные метания, как ни странно, дали результат, и я определился с тем, куда двигаться дальше: Эдвард уехал по южной дороге, направляясь то ли в Гавр, то ли в Руан. Смешиваясь с запахом лошадиного навоза и тысячью проехавших этой дорогой людей, именно в том направлении его следы казались наиболее свежими, хотя постоянно прерывались, будто Эдвард, подобно мне, смог обуздать страх животных и передвигался на карете. За ночь я успел добежать по его запаху почти до самого Лилльбонна, памятного мне по истории моей семьи городка. 
 

***



Сгущались сумерки, когда мы оказались на центральной площади Лилльбонна. Сыгравший когда-то весомую роль в истории завоевания Англии норманнами городок теперь оказался вдали от основных путей, пролегающих или севернее, или южнее, и жил скорее воспоминаниями или надеждами, нежели настоящим. Отыскав небольшую, однако показавшуюся вполне благопристойной гостиницу, я договорился с хозяином, посматривавшим на меня с выраженным страхом, который скорее был обусловлен боязнью не угодить богатому постояльцу, нежели пониманием моей нечеловеческой природы, предоставил карету и лошадей хлопотам слуг и помог Алисе пройти в комнату. Невольно поддаваясь затаённой панике, я не собирался отправляться на исследование окрестностей у всех на виду. Я не желал оповещать кого бы то ни было, что моя любимая осталась в одиночестве. 

Так долго находиться среди людей я не привык, тем более там, где концентрация аромата человеческой крови всегда была сильной. Поэтому стоило сумеркам сгуститься над городом, я, оставив девушку ужинать, выскользнул из окна наружу. С последней охоты прошло слишком много дней, и помимо разведывания путей следования, я обязан был отыскать пропитание. Я не имел права подвергать Алису опасности, зная, что моя выдержка далека от идеальной. 

К этому моменту городские улицы опустели. Проходя мимо домов, я улавливал редкие разговоры, но куда чаще – сонное дыхание. Тишина редко нарушалась собачьим лаем или ржанием лошадей. Не забывая выискивать в переплетении запахов след Эдварда, я параллельно старался уловить ауру, окружающую умирающих. Дух Эдварда, снова мешаясь со знакомым ярким оттенком крови молодой девушки, особенно сильно ощущался около старинного собора, а потом утекал из города, вновь становясь прерывистым: скорее всего, Эдвард воспользовался, как и раньше, экипажем. С одной стороны такой расклад облегчал поиски: карете нужны дороги. А с другой – затруднял, ведь след то и дело терялся, приходилось проверять каждую развилку. Можно было считать настоящим везением то, что последнюю неделю не упало ни капли дождя: размытый водой след найти стало бы почти невозможно. 

Прокружив по городу и окрестностям больше трёх часов, я не смог найти жертвы для утоления жажды и увлекся слежкой, планируя путь на завтрашний день. Старательно отсекая старые признаки присутствия Эдварда от более новых, я установил, что самый яркий оттиск, которому вряд ли сравнялось более недели, вел по дороге на Руан, проложенной вдоль берега Сены по густым лесам. Дорога использовалась редко, а уж узенькие тропки, ведущие в заросли по обеим сторонам, и вовсе были непреодолимы для конного экипажа. Здесь следы Эдварда ощущались более настойчиво: похоже, ему не раз приходилось очищать дорогу от стволов деревьев. Я вспомнил, что именно эти леса пересекал по дороге в Париж после посещения родных мест: помимо аромата Эдварда я наткнулся и на следы собственного присутствия. 

Пробежав несколько миль и убедившись, что карета уехала именно по этой дороге, я большим кругом через несколько селений отправился обратно, ища аромат скорой смерти. Однако только на границе Лилльбонна, когда я почти отчаялся и начал подумывать о том, чтобы в оставшиеся до рассвета часы добежать до Руана в поисках пропитания, меня подстерегла неожиданная удача. Из хлипкой лачуги, скорее всего, державшейся лишь искренними молитвами хозяев, доносились слабые стоны. Спутать было невозможно: жизни в этих звуках не осталось уже, смерть стояла на пороге, ожидая жертву. 

Убедившись, что кроме умирающей в доме никого нет, я тенью скользнул внутрь и оказался в небольшой комнате, крайне скудно обставленной. На кровати в дальнем от входа углу лежала совсем молоденькая девушка. Лицо её было белее мела, особенно на фоне разбросанных иссиня-черных волос. Черты лица заострились, хриплое дыхание мешалось с редкими стонами. Темные ресницы временами вздрагивали, но глаза оставались закрытыми, словно сил поднять веки у страдалицы уже не осталось. В первые несколько мгновений я смотрел на неё, не решаясь двинуться с места: именно так когда-то умирала прекрасная Изабелла, та, ради любви к которой мой брат был готов на всё. И та, которую он погубил своими руками… Я долго не вспоминал о девушке, лишь недавно слова Алисы заставили меня осознать, что возлюбленная брата тоже обречена умирать и возрождаться. Или может, они уже встречались с Эдвардом? Возможно, этим можно объяснить его неожиданную сдержанность? 

Память услужливо подбросила видение прошлого: с радостным заливистым смехом Изабелла и Эдвард, в очередной раз беззаботно удрав ото всех, веселятся и радуются свободе на своем излюбленном месте у изгиба реки. Счастливые, еще совсем дети… 

Я стиснул зубы, усилием воли прогоняя воспоминания и ненужную сейчас сентиментальность. Эта умирающая – не Изабелла. И никакого отношения к ней не имеет, кроме отдалённого сходства. Мне надо только шагнуть и выполнить привычную за сотни лет задачу, обеспечив себе возможность дальнейшего существования и, самое главное, безопасность Алисы. 

Я даже сделал попытку послушаться голоса разума. Но тут же понял, что уговоры бесполезны: я не мог! Совершенно ненужное воспоминание, мысли невпопад выбили меня из привычной колеи. Несколько дней рядом с любимой, вдруг найденный след Эдварда – и я лишился почвы под ногами и выработанного годами спокойствия, способности следовать намеченной цели. Порядком злясь на себя, я вылетел прочь из дома, оставив Смерти самой разбираться с умирающей девушкой. Мысли о предстоящем убийстве словно потяжелели в несколько раз: если отдалённое сходство жертвы с Изабеллой прогнало меня прочь, как я стану реагировать на того, кто сохранил облик родного брата? Смогу ли я поднять на него меч? 

Небо уже светлело, отведенное мне время истекало, нелепо истраченное на пустые переживания, а я обязан был еще успеть добежать до Руана, найти там какого-нибудь умирающего нищего и вернуться к Алисе до того, как она проснется. 
 

***



К счастью, в предместьях Руана в кустах у большой дороги мне попался старый бродяга, уже настолько мало напоминавший человека, что я смог преодолеть непонятно откуда взявшееся отвращение и выпить его досуха, насыщая живущего во мне демона. Недаром всю дорогу я потратил на попытки убедить себя в очевидном: я не имел никакого права отдаваться эмоциям и переживанием. Моя жажда оставалась постоянным источником опасности для Алисы, слишком близки были наши отношения, и если я не хотел стать причиной её смерти, стоило вовремя заботиться о том, чтобы стать причиной смерти других людей. 

Неожиданный случай с умирающей девушкой стал очередным предупреждением о сложности предстоящей задачи. Если такая малость прогнала меня прочь, нетрудно было предсказать, каково мне будет, увидь я брата не в образе красноглазого безумного демона, а таким, каким еще помнил его по старым временам… 

События, поколебавшие мою уверенность в том, что власть демона над Эдвардом полноценна по-прежнему, послужили причиной превращения предположений Алисы о благотворном влиянии времени на моего брата в уверенность. И по-прежнему любимая утверждала, что может найтись иной выход, кроме братоубийства, которое ведьма назвала единственным способом покончить с проклятием. Её просьбе я не мог отказать, и не раз повторил обещание хотя бы попытаться объяснить брату причины своих поступков. И собирался сдержать слово. 

Я вернулся в Лилльбон, когда пасмурное утро уже вступило в свои права. Пересекая главную площадь города, я увидел распахнутые двери собора. Шальная мысль на грани безумия заставила меня сбиться с шага и повернуть. Подойдя к арке входа вплотную, я вгляделся в черты Пресвятой Девы, вспоминая слова произносимых давным-давно молитв. В глубине разума снова возникли картины о далеком прошлом, об уроках отца Гийома, которым так внимательно, в отличие от меня, внимал брат. Волнение последних дней вдруг вылилось в непреодолимое желание войти под своды храма и, как в далеком детстве, постоять там в тишине, прислушиваясь к тому, что происходит где-то за гранью нашего мира. 

С трудом преодолевая волнение, я вошёл в приоткрытые двери. Здесь было сумрачно и тихо. Неяркий свет зарождающегося осеннего утра падал сквозь витражи, причудливо преломляясь и разлетаясь бликами. И мое появление не внесло перемен: гром не ударил с небес, стены не рухнули - они стояли, как много лет до того… Неужели и этот страх, который я носил в себе столько лет, старательно избегая святых мест, оказался пустым и никчемным? Или всё-таки каждая тварь может быть услышана Богом, и теперь мне дали шанс? 

Я миновал ряды сидений и опустился на колени перед алтарём. Но молитва не шла. Постепенно меня накрыло разочарование. Решившись на опрометчивый поступок, я невольно ждал каких-либо перемен, знака свыше, возможно... Хотелось получить доказательство существования светлых сил - в противовес темным, с которыми я сталкивался день ото дня много лет. Вот только оказалось, что Бога было больше на обрыве над океаном, где мы с Алисой встречали рассвет, чем здесь. А здесь... здесь давно не было места для меня. Я разучился молиться, как и потерял способность слышать ответ. И надежда на призрачную возможность оказалась напрасной… 

Натянув на глаза капюшон, я отправился к выходу. 

- Бог везде, сын мой, - вдруг раздалось из темноты. - Не пускайте отчаяние в сердце своё. 

Не решаясь поднять голову - в моих глазах сверкала кровь недавно выпитого человека, - я лишь пожал плечами. 

- Любовь созидает, но отчаяние и злость - разрушают, - мягко продолжил он. - Верьте. И по вере вам воздастся. 

Он словно читал мои мысли - и был абсолютно прав. А любовь уже ждала меня. Теперь она была моим светом, моей душой. Я вновь согрешил, сотворив кумира, но именно в этом не собирался раскаиваться. 

- Спасибо, отец, - кивнул я, физически ощущая теплоту спокойного взгляда викария и чувствуя, как напряжение во мне спадает. - Спасибо. Я действительно грешен больше, чем вы можете представить, но вы правы - Бог везде. Главное - отыскать его. 

А мой Бог теперь был в глазах той, что ждала меня в маленькой комнате на втором этаже придорожной гостиницы. Той, которая готова была принять меня таким, какой я есть. 
 

***



Мы ехали по разведанной ночью дороге, и я то и дело ловил себя на том, что придерживал лошадей. Оказавшись в шаге от момента, ради которого скитался сотни лет, я не мог отбросить мысли о предстоящем: после Эдварда настанет мой черед покинуть этот бренный мир. Я был благодарен Алисе за то, что она не задавала этот страшный вопрос: «А что дальше?». Она думала об этом: от меня не укрылись попытки девушки найти ответы на мучившие нас вопросы в видениях будущего, остающиеся, судя по отчетливому привкусу горечи поражения, бесплодными. Так что пока для меня «дальше» заканчивалось моментом, когда один из мечей, взятых в пещере, изгонит демона, разбуженного много лет назад братом. А если предположения любимой сбудутся, я рассматривал и вариант поединка, при котором судьбе уже придётся решать, кто станет братоубийцей, а кому придётся самостоятельно искать путь к смерти, как наиболее приемлемый, рано или поздно. Об этом я молчал. Было ли то трусостью? Наверное. Но хоть так пытался я сберечь Алису от лишних тревог. 

Мы миновали несколько небольших поселений и углубились в притихший густой лес. Осень окончательно вступила в свои права, собирая с деревьев последнюю дань разноцветными листьями, и теперь голые ветви уныло смотрели в небо. Некоторые ветки тянулись над дорогой друг к другу, но, забрав листву, осень обрекла их на разлуку до весны, и казалось, что тоска по уходящему теплу разлита по всему лесу густым туманом. Только попадавшиеся время от времени ели по прежнему успокаивали глаз густой, равнодушной к приближающимся холодам зеленью ветвей. 

Извилистая дорога окончательно опустела, за несколько миль пути нам никто не повстречался. Никакие приметы не говорили о близости людей, пока на очередной развилке я не уловил отчетливый запах дыма. Мгновенно остановив карету, я соскочил на землю: ночью я сюда не успел добраться, и теперь вынужден был проверять каждое ответвление дороги. Приглядевшись, я рассмотрел несколько недавно сломанных веток, свидетельствовавших, что разыскиваемый нами экипаж свернул именно сюда. Об этом же говорил слабый аромат, оставшийся на одной из свисавших над дорогой еловых лап: похоже, её отводили в сторону, освобождая путь. 

- Алиса, оставайся рядом с каретой, - попросил я, помогая любимой выйти наружу, чтобы размять ноги. – Я проверю округу и вернусь. Тропа заросла, но кажется проезжей … Впереди жилище людей: я отлично чувствую отсюда их запах. Надеюсь, не случилось трагедии: я до сих пор не понимаю происходящего. Слишком много странностей, которые никак не находят объяснений. 
- Береги себя, - мягкая ладонь коснулась моей щеки. – И не поддавайся ярости – она плохой советчик… 
- Ты что-то увидела? 

Перехватив изящные пальчики, я нежно коснулся их губами, наслаждаясь ароматом кожи любимой. Мне хотелось остаться с ней рядом, я не желал покидать её ни на миг… Хотелось уехать куда-нибудь подальше, побыть наедине… Ловить каждый вздох и так до последнего мгновения её земной жизни. В этот момент желания казались как никогда сильными. Но долг звал, становясь всё тяжелее. Я обязан был найти Эдварда! Я до скрежета сжал зубы, отступая на шаг, разрывая прикосновение, понимая, что еще несколько мгновений промедления - и я имел все шансы проиграть сражение с нахлынувшими желаниями. 

Алиса грустно улыбнулась: борьба во мне не миновала её внимательных глаз. Она с первой секунды нашей встречи обладала поразительной способностью читать меня как открытую книгу. 

- Нет, - закусила губу она. – И ты, и твой брат для меня по-прежнему мутные пятна. Так что я даже не знаю, что там впереди тебя ждёт. Это просто предчувствие… неясное, но тревожное. Я боюсь тебя потерять, Джаспер. 
- Не волнуйся, - мои губы коснулись мягких завитков волос на лбу девушки. – Я справлюсь, как и всегда. Я еще никогда не проигрывал, любимая. Одержу верх и на этот раз. Должен. 
- Вот за твой долг я и переживаю, - упрямо замотала головой девушка. – Ты так одержимо веришь ведьме, что не желаешь искать других путей. Околдовала она тебя когда-то, что ли? 
- Обещаю, по крайней мере, объяснить всё Эдварду, если он будет способен воспринимать слова, - снова заверил её я, чтобы прекратить из раза в раз повторяющийся спор. – Ты права в одном: он имеет право узнать о мотивах моих поступков. И возможно, найдётся какой-то другой выход - кто знает? 

Я скривился от проскользнувшей в моём голосе фальши: на деле, другого выхода, кроме смерти, я не смог отыскать за прошедшие столетия. И не верил в его существование, вопреки убеждению Алисы. Ведьма была слишком зла на весь род Хейлов, чтобы оставить для нас более щадящую лазейку. И самое ужасное, что постоянная угроза жизни любимой - ведь именно мои к ней чувства обрекли Алису на существование в этом замкнутом круге беспощадной мести, - не позволит мне забыть о дамокловом мече проклятия, даже если предположения Алисы об обретении разума Эдвардом сбудутся. Да, я думал о долгой жизни рядом с женой. Но только в том случае, если проклятие исчезнет. И с надеждой на встречу в следующей жизни, уже людьми, свободными от фатума, преследующего род Хейлов. Ведь тогда мы с братом перестанем принадлежать к этой семье, желание ведьмы исполнится, и трагическим событиям придёт конец. 

Чувствуя, как истаивает во мне решимость, я на несколько секунд прижался к любимым губам, сорвался с места и бросился в лес, устремляясь на запах дыма. Я настроился на долгие поиски, но стоило мне пролететь пару сотен ярдов, как пришлось остановиться: обнаруженный след оказался совсем свежим. Куда новее, чем на ветках на дороге – тому сравнялось несколько дней, а найденному, казалось, было от силы пара часов. Ночь уже практически сошла на нет, обильная роса скрадывала яркие ноты знакомого запаха, но ошибки тут быть не могло: Эдвард недавно был здесь и направился обратно к городу! 

Несколько секунд я не мог сделать выбор: обследовать человеческое жилище, привлекшее меня запахом дыма и предположительно являющееся новым местом обитания Эдварда, или броситься по свежему следу, догнав его обладателя. Рациональность возобладала над чувствами: в городе вампир, скорее всего, пошел искать пропитание, а значит у меня появился шанс спасти чью-то жизнь, если я настигну брата до того, как он найдет себе жертву. След был отчетливым: я вполне мог успеть, если потороплюсь. 

Припадая к земле, я шаг в шаг пустился за братом, чувствуя, как по мере удаления от оставленной посреди леса Алисы меня охватывает тревога пополам с раздражением. Я боялся за любимую, не желал оставлять её без присмотра, а проклятый след вёл в обратном направлении – снова в Лилльбонн, только теперь не дорогой, но через самую чащу, стремясь к точке, где, как я помнил, лес ближе всего подступал к городу. 

Потребность скорее вернуться к Алисе, непонятно откуда взявшаяся почти неконтролируемая тревога гнала и гнала меня вперед. Казалось, эмоции были не моими, а внушенными извне: слишком интенсивными, слишком яркими они становились. Сам того не замечая, я прибавлял скорость, распугивая с пути мелкую живность, которой не хватало осторожности убраться прочь заранее. Я почти достиг границы леса и впереди сквозь переплетение ветвей виднелись просветы, когда бросившаяся мне наперерез из густых зарослей тень заставила вздрогнуть и замереть на месте. Крапчатые крылья большой совы мелькнули в неверном свете, в лицо ударил упругий поток воздуха, а потом издалека прилетел возмущенный крик: похоже, я потревожил лесную жительницу, только устроившуюся на дневной отдых. 

Я выругался вслух и вгляделся вперед, откинув ненужные эмоции и решая, как правильнее будет поступить дальше. Приобретенный за годы опыт говорил о том, что для меня следы последних нескольких дней между собой различались слабо, если, конечно, не были размыты дождями. Я мог ошибочно посчитать, что свежему следу часа два, тогда как на самом он был оставлен день назад. И это означало, что Эдвард мог побывать в городе еще вчера и уже вернуться обратно. Я зря поспешил, обрадовавшись совершенно напрасно. Если бы брат оставался в городе долго, я бы учуял там его следы еще накануне, когда прочесывал улочки в поисках пропитания, но этого не произошло. Уже наступало утро, а выходить на охоту посреди дня Эдвард точно не стал бы. И смысла оставаться в городе ему не было никакого. Жилище в лесу, оставленное позади, навевало мысль о том, что Эдвард туда планировал возвращаться. Но если нет? 

Благоразумие напоминало, что ярким утром не стоило рыскать по городу в поисках вампира, да и встреча с братом в толпе – не лучший из имеющихся раскладов. Но странное волнение опутывало как сеть рыбака: обычно на подобной охоте я был собран и жёсток, а эти непонятные чувства сбивали с толку и мешали принимать правильные и быстрые решения. Я словно был атакован невидимой посторонней силой, с которой столкнулся впервые. 

Решая, что же делать – вернуться или подождать брата тут, – а он, определенно, прошёл бы обратно примерно той же дорогой к лесному домику, - я бежал вдоль кромки леса, ища ведущий из города свежий след и не переставляя удивляться необычной для меня интенсивности переживаний. 

Мысли постоянно возвращались к любимой, оставшейся в карете в лесу, к стремлению увезти её подальше, спрятать ото всех, остаться наедине. Забыть о проклятии, оставить в покое всех, предоставляя их своей судьбе. Сосредоточиться на чем-либо другом удавалось с огромным трудом. Да, мысли о долге поблекли после встречи с Алисой, но столь миролюбивое настроение и внезапное желание положиться на судьбу или какие-нибудь другие высшие силы вместо собственных рук для меня было крайне непривычно. Я поймал себя на том, что оглядываюсь вокруг в поисках того, кто внушил мне такие странные намерения, но лес безмолвствовал, и кроме признаков недавнего присутствия Эдварда, никого другого я здесь не ощущал. Даже если брат был бы близко, поверить в принадлежность подобных мирных стремлений тому, в ком жил кровожадный демон, было невозможно. Хотя это подтвердило бы теорию Алисы… 

И тут мне повезло: я наткнулся на новый след, отвлекший меня от размышлений о происходящих странностях. Похоже, Эдвард, побывав в городе, действительно развернулся и отправился обратно. Не только запах, но и примятая трава показывали, что движение – и быстрое, даже торопливое! – было направлено теперь вглубь леса, параллельно приведшему меня к границе Лилльбонна следу. Я опоздал: если вампир приходил в город на охоту, то возвращался уже сытым. Напрасно я поддался сиюминутному порыву нагнать убийцу, стоило довериться интуиции и сразу идти в сторону дыма. Теперь я был практически уверен: Эдвард был там! Мы разминулись буквально на несколько минут! И это значило, что брат находился сейчас гораздо ближе к Алисе, чем я, ее единственный защитник. 

Тревога превратилась в панику от одной мысли о том, что Эдвард мог учуять присутствие человека. Да, он бывал в городе, среди людей, судя по всему – существовал долго рядом с тем стариком, что наталкивало на предположение о достойной восхищения, да и, что греха таить, зависти выдержке. Вот только одинокая девушка может стать слишком большим искушением даже для сытого вампира, я это понимал лучше, чем кто бы то ни было. А жажде так легко поддаться... 

Я несся обратно, соревнуясь со временем, чувствуя нарастающий с каждым шагом иррациональный, первобытный страх, упорно твердивший, что я опаздываю. Катастрофически. Почему я решил, что рядом со мной ей будет безопаснее, чем в городе? Я хотел лишь одного: увидеть Алису живой, убедиться, что мой безрассудный поступок не привел к непоправимому, увезти её от опасности как можно дальше, укрыв от всех невзгод. И только потом вернуться сюда и искать брата. 

Как я мог не проверить дом, дорогу, бросившись по следу подобно не контролирующему себя юнцу, и оставить Алису одну? Как мог поддаться необдуманному порыву?.. Словно сам дьявол поднялся из ада, чтобы спутать мне мысли и привести к ошибке. 

Признаки человеческого жилья становились отчетливее: стали попадаться пни от срубленных деревьев, протоптанные тропки, долетал слабый запах еды и даже ржание лошадей. След вёл к тому самому источнику дыма, учуянному мной еще с дороги. Я уже не сомневался, что обнаружу там, вероятно, охотничий домик: слишком густым был лес, слишком нехоженым, чтобы предположить наличие поселения рядом. 

И чем ближе я подходил, тем сильнее одолевала меня внезапно проснувшаяся нестерпимая жажда. Я был в глухом лесу, а ощущения походили на испытываемые в человеческой толпе. Эмоции усилились по сравнению с привычными за века существования. Огонь беспощадно полыхал в глотке, перед глазами всё заволокло алым. Я словно вернулся в прошлое, на то поле, на котором после превращения растерзал в клочья несчастного купца с охраной – первых жертв моей новой ипостаси в этом мире. 

Слабо контролируя себя, я выскочил из леса прямо к жилью и замер на несколько мгновений, борясь с напором влекущего зова крови. 

На всём окружении лежала очевидная печать длительного запустения: крыша и стены небольшого деревянного строения успели потемнеть от дождей, дверь покосилась и висела на одной петле и честном слове. Однако недавно кто-то пытался придать окрестности жилой вид: виднелся грубо сколоченный загон для лошадей, доски которого еще источали резкий запах смолы, с другой стороны я заметил карету. Животные взволнованно ржали и бились о забор, их что-то напугало еще до моего появления. Издалека ответом тоже доносилось ржание. 


 ПРОДОЛЖЕНИЕ



Источник: http://robsten.ru/forum/64-1797-1
Категория: Фанфики по Сумеречной саге "Вампиры" | Добавил: skov (22.05.2017) | Автор: Авторы: Миравия и Валлери
Просмотров: 1070 | Рейтинг: 5.0/4
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]