Утром всё стало выглядеть по-другому.

То, что казалось возможным вчера вечером, во тьме, зазвучало после восхода солнца дурной шуткой – пусть даже не произнесённой вслух, а только подуманной.

Произошло ли это на самом деле? Верно ли я запомнил те слова? Она на самом деле сказала всё это мне? Я на самом деле набрался духу сказать всё то, что я, по моим представлениям, сказал?

Её шарф – украденный у брата шарф – лежал поверх моего рюкзака, и я, не в силах противиться, то и дело подходил и прикасался к нему. По крайней мере, хоть эта деталь была настоящей.

За окном стояла просто идеальная погода – мгла и туман. Никаких причин для неё пропускать сегодня школу. Я надел на себя несколько слоёв одежды, памятуя, что куртки у меня теперь нет, и надеясь, что не промокну насквозь до того, как смогу получить ее обратно.

Когда я спустился вниз, Чарли там не оказалось – похоже, я уже опаздывал. В три укуса проглотив батончик мюсли, я запил его молоком прямо из пакета, а затем поспешил наружу. Будем надеяться, что дождь повременит, пока я не увижу Джереми. Будем надеяться, что моя куртка всё ещё в его машине.

Было по-настоящему туманно – воздух выглядел так, словно в него напустили влажного холодного дыма. Прикосновения кáпель тумана леденили лицо, и мне не терпелось забраться в пикап и включить обогреватель. Туман был столь густым, что, только пробежав по подъездной дорожке несколько шагов, я обнаружил на ней другую машину – знакомый серебристый автомобиль. Моё сердце выдало этот странный двойной удар вместо обычного; будем надеяться, подбодрил я себя, что это не первые симптомы какой-нибудь аритмии.

Она склонилась к открытому пассажирскому окну, старясь не смеяться над моим лицом и написанным на нём выражением «так-ведь-можно-и-до-инфаркта-довести».

- Может быть, ты хочешь, чтобы тебя подвезли до школы? – спросила она.

Хотя она улыбалась, в её голосе присутствовала неопределённость. Она не ожидала, что я бездумно соглашусь; она хотела, чтобы я на самом деле подумал о том, чтó делаю. Может быть, даже хотела, чтобы я отказался. Но этого не случится.

- Да, спасибо, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно и непринуждённо. Нырнув в тёплый салон, я заметил светло-бежевую куртку, перекинутую через подголовник пассажирского сидения.

- Что это?

- Куртка Ройала. Я не хотела, чтобы ты подхватил простуду или что-нибудь ещё.

Я аккуратно переложил куртку на заднее сидение. У неё, похоже, не было проблем с одалживанием вещей своих братьев, но кто знает, как к этому относятся они? Одним из тех воспоминаний, которые до сих пор смущали меня, несмотря на недели, прошедшие с момента аварии, были лица её братьев и сестёр. К тогдашнему выражению лица Ройала лучше всего подходило слово «ярость».

Может, мне и было трудно заставить себя бояться Эдит – но уж Ройал-то у меня таких проблем наверняка не вызовет.

Я вынул шарф из рюкзака и положил его поверх куртки.

- Со мной всё в порядке, – сказал я ей и пару раз стукнул себя кулаком в грудь. – Иммунная система работает как часы.

Она рассмеялась, уж и не знаю над чем – над моей шуткой или надо мной самим. Да какая разница. Главным было то, что я снова слышал её смех.

Она вела машину по окутанным туманом улицам, всё время слишком быстро и едва глядя на дорогу. На ней тоже не было куртки, лишь бледно-голубой джемпер с немного закатанными рукавами. Он плотно облегал её тело, и я старался не таращиться. Волосы были скручены в пучок на затылке – нарочито небрежный, с выпадающими с разных сторон прядками – и вид, открывавшийся на изгиб её шеи, тоже очень отвлекал: так и хотелось провести вдоль горла кончиками пальцев…

Но, как предупредила она меня вчера вечером, мне следовало вести себя осторожнее. Я не совсем понимал, что она имела в виду, но собирался стараться изо всех сил, потому что ей явно было необходимо, чтобы я вел себя именно так. А я бы ни за что не сделал ничего, что могло её отпугнуть.

- Что, не играешь сегодня в «двадцать вопросов»? – спросила она.

- Вчера это раздражало?

- Не раздражало, просто… сбивало с толку.

Я поразился, почему у неё возникли именно такие чувства. Это же абсолютно естественно – задавать вопросы, если хочешь узнать что-то, чего не знаешь.
- Что ты имеешь в виду?

- Твои реакции. Я их не понимаю.

- Мои реакции?

Она посмотрела на меня, приподняв бровь.
- Да, Бо. Когда кто-то рассказывает тебе, что питается кровью, положено пугаться. Складывать пальцы крестом, брызгать вокруг себя святой водой, убегать с воплями и тому подобное.

- О. Хм-м… В следующий раз я постараюсь?..

- Да уж, пожалуйста, сделай такое одолжение, поработай над своими навыками выражать ужас.

- Ужас – не совсем то слово, которым я описал бы вчерашний вечер.

Она раздражённо выдохнула через нос. Я не знал, что сказать. Ничто на свете не могло бы заставить меня видеть в ней то, от чего следует убегать.

- Ну, а… где же остальные, вся твоя семья?

Вообще-то я не хотел думать о её семье. Не хотел останавливаться на мысли о других вампирах – вампирах, которые не были ею, Эдит. Вампирах, которые могли внушать всамделишный ужас.

Но факт оставался фактом: обычно все места в её машине были заняты, а сегодня – наоборот. Конечно, я был благодарен за это. Сложно вообразить, что могло бы удержать меня от того, чтобы сесть в машину, если в неё меня приглашает Эдит; но компания разъярённых вампиров на заднем сидении определённо способна усложнить эту задачу.

А она тем временем въезжала на школьную парковку. Уже.

- Они взяли машину Ройала, – она указала на сверкающий красный кабриолет с откинутым верхом и резко свернула на парковочное место по соседству с ним. – Привлекает внимание, не так ли?

- Если у него есть это, почему он ездит с тобой?

- Я же сказала, она привлекает внимание. Мы стараемся не выделяться.

Я рассмеялся, открывая дверь автомобиля.
- Не обижайся, но с этим у вас полный провал.

Она закатила глаза.

Благодаря её безумной манере вождения я не опоздал в школу; наоборот, у нас ещё оставалось время в запасе.
- Почему же сегодня Ройал на ней приехал, раз она привлекает внимание?

- Моя вина – как обычно, моя, сказал бы Ройал. Ты что, не заметил, Бо? Я нарушаю сейчас все правила.

Она обошла свою машину и присоединилась ко мне. Бок о бок, очень близко друг к другу, мы направились к школьным корпусам. Я хотел ещё больше сократить эту малую дистанцию, снова коснуться её руки, обнять за плечи, но боялся, что для неё это окажется недостаточно безопасным.

- Зачем же вам вообще такие машины, как эта? – спросил я. – Если ищете неприметности, на авторынках полно подержанных «Хонд».

- Потакаем своим слабостям, – чуть заметно усмехнувшись, признала она. – Мы все любим быструю езду.

- Кто бы сомневался, – пробормотал я.

Под навесом около столовой меня ждал Джереми, и опять – с выпученными глазами. Через его руку была перекинута моя куртка.

- Привет, Джер, – сказал я, когда мы оказались в паре шагов от него. – Спасибо, что принёс.

Не произнеся ни слова, он отдал мне куртку.

- Доброе утро, Джереми, – вежливо сказала Эдит. Я видел, что сейчас она не старалась ошеломить его специально, но даже перед лёгкой тенью её улыбки устоять было трудно.

- Э-э-э… привет, – он перевёл ошарашенный взгляд с неё на меня, пытаясь навести порядок в своих вконец запутавшихся мозгах. – На тригонометрии увидимся, да?

- Ну да, увидимся.

Он зашагал прочь; дважды он останавливался, чтобы обернуться и взглянуть на нас.

- Что ты собираешься ему рассказать? – вкрадчиво спросила она.

- Чего? – я посмотрел на неё, а затем вслед Джереми. – Ох. А что он думает?

Один уголок её губ приподнялся.
- Не знаю, вполне ли этично с моей стороны рассказывать тебе это…

- Что на самом деле неэтично, так это прятать, как туза в рукаве, своё незаслуженное преимущество, а потом козырять им.

Она лукаво усмехнулась.
- Он хочет узнать, встречались ли мы тайком. И до какой конкретно «бейсбольной» базы ты со мной добрался.

Кровь бросилась мне в лицо так стремительно, что меньше чем за секунду я наверняка побурел как свёкла.

Она отвернулась, и внезапно на её лице отразился тот же дискомфорт, что и на моём. Отступив на полшага, она сжала зубы.

Мне потребовалась минутка, чтобы осознать, что мой внезапный румянец, так сильно меня смутивший, для неё мог значить что-то совсем другое.

Это меня немного успокоило.

- М-м-м, и что же мне сказать?

Она пошла, и я последовал за ней, не думая о том, куда иду.

Спустя мгновение она взглянула на меня. Расслабленное выражение лица и улыбка вернулись на место.
- Хороший вопрос. Мне не терпится услышать, как ты выкрутишься.

- Эдит…

Она усмехнулась, а затем быстро потянулась своей изящной кистью к моему лицу, убрала с моего лба прядь волос и так же быстро отдёрнула руку. Моё сердце заколотилось как припадочное.

- В обед увидимся, – бросила она, поигрывая ямочками.

Она развернулась и отправилась на свой первый урок, а я остался стоять, не в силах пошевелиться, словно меня только что ударили электрошокером.

Спустя мгновение я пришёл в себя – в достаточной степени, чтобы понять, что нахожусь у входа в кабинет литературы. Три человека, застыв у дверей класса, пялились на меня; их лица выражали различные оттенки удивления и восхищения. Я опустил голову и прошмыгнул в класс мимо них.

Джереми в самом деле собирается меня об этом расспрашивать? И неужели Эдит на самом деле будет подслушивать мои ответы?

- Доброе утро, Бо.

МакКайла уже сидела на своём всегдашнем месте. Её улыбка была не такой тёплой, как обычно. Да, она улыбалась, но, скорее, из обычной вежливости, чем искренне радуясь нашей встрече.

- Привет, МакКайла. Хм-м, как идут дела?

- Хорошо. Как тебе вчерашнее кино?

- Ах, кино… Ну да. Я на него вообще-то не попал. Заблудился и…

- Ну да, я знаю, – отозвалась она.

Я моргнул, поражённый.
- Откуда?

- Видела Джереми перед уроками.

- О.

- Он сказал, ты не так уж много потерял. Фильм дурацкий.

- Ну, это хорошо, наверное.

Внезапно она очень заинтересовалась своими ногтями и начала отколупывать с одного из них пурпурный лак.
- Слушай, а ты это всё заранее спланировал перед тем, как поехать? То есть, это Джереми так думает; а я просто не врубаюсь – зачем это вообще скрывать, знаешь ли?

- Нет, нет, я действительно собирался пойти в кино. Не ожидал, что… заблужусь и… всё такое.

МакКайла хмыкнула, как будто не особо мне поверила, затем взглянула на часы. Мисс Мейсон перелистывала какие-то бумаги и не спешила начать урок.

- Очень круто, что в понедельник ты сходила с Джереми на свидание, – сказал я, меняя тему. – Он сказал, это было замечательно, – или, я уверен, сказал бы, спроси я его об этом.

Она снова бросила взгляд на свои ногти, но её ушки слегка порозовели.
- Так и сказал? – спросила она совсем другим тоном.

- Ну да, – я понизил голос до шёпота. – Запомни, я тебе ничего не рассказывал. Типа, ни слова не говорил про то, что он считает тебя самой крутой девушкой из всех знакомых ему девушек.

Её ушки порозовели ещё гуще.
- Мужской кодекс. Ладно.

- Я ничего не говорил.

Она наконец-то улыбнулась по-настоящему.

Тут мисс Мейсон встала из-за стола и велела всем открыть учебники.

Я полагал, что отделался от МакКайлы, но, когда урок закончился, я заметил, как они с Эрикой обменялись взглядами, а затем, когда мы вышли наружу, МакКайла снова принялась рассматривать свои ногти.

- Итак, – сказала она.

- Чего?

- Знаешь, я просто хотела выяснить, идёшь ли ты всё-таки на весенние танцы или нет? Я это к тому, что ты можешь, если хочешь, присоединиться к нашей компании.

- Танцы? – я посмотрел на неё непонимающе. – Нет. Нет, я по-прежнему собираюсь в Сиэтл.

Она, кажется, удивилась, но затем расслабилась.
- Ладно. Ну что ж. Может, тогда пойдёшь вместе с нами на выпускной бал? Наймём лимузин вскладчину.

Я остановился.

- Хм-м, да я вообще-то на выпускной бал не собирался…

- Да ты что? Очуметь! – МакКайла рассмеялась. – Может, хотя бы намекнёшь об этом Тейлор, а то она говорит, будто ты её пригласил.

Я ощутил, как у меня отвисает челюсть. МакКайла расхохоталась.

- По крайней мере, я её так поняла.

- Ты что, серьёзно? – спросил я. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вернуть контроль над выражением своего лица. – То есть, я хочу сказать, может быть, она пошутила.

- Логан и Джереми предложили начать готовиться к выпускному балу заранее, чтобы вместе замутить что-нибудь покруче, а она сказала, что выбывает из компании, потому что у неё уже есть планы – с тобой. Вот почему Логан к тебе, так… знаешь… цепляется. Он же к Тейлор неровно дышит. Я решила тебя предупредить. В конце концов, ты же нарушил ради меня мужской кодекс.

- Что же мне делать?

- Скажи ей, что не пойдёшь с ней.

- Нельзя же просто взять и… Что я ей вообще скажу?

Она улыбнулась так, будто это доставляло ей удовольствие.
- Будь мужиком, Бо. Либо дуй арендовать смокинг. Тебе выбирать.

Больше мне ничего не удалось у неё выспросить до начала обществознания. Я что, на самом деле должен сообщить Тейлор, что не пойду с ней на выпускной бал? Я попытался вспомнить, что именно сказал ей на парковке в тот день, когда она приглашала меня на весенние танцы. Я был почти уверен, что ни на что подобное не подписывался.

Когда я шёл на тригонометрию, небо было словно свинец – тёмно-серое и тяжёлое. На прошлой неделе это испортило бы мне настроение. Сегодня я улыбался. Существовало кое-что получше, чем солнечный свет.

Увидев Джереми, наблюдающего за дверью класса в ожидании моего прихода – он сидел за последней партой, а соседнее с ним место пустовало – я вспомнил, что Тейлор - вовсе не единственная из моих сегодняшних проблем. Шея начала гореть, и я пожалел, что не оставил себе шарф.

В классе имелось ещё одно свободное место, в двух рядах впереди… но, вероятно, правильнее было покончить с этим – чем скорее, тем лучше.

Мисс Уорнер всё ещё не появлялась. Что сегодня творится с учителями, почему они все опаздывают? Такое впечатление, что наше образование больше никого не волнует.

Я сел рядом с Джереми. Он не стал томить меня ожиданием.

- Будь я проклят, сынок, – сказал он. – Кто б мог подумать, что ты провернул такое дельце?

Я закатил глаза.
- Я ничего не проворачивал.

- Да ладно тебе, – он похлопал меня по плечу. – Эдит Каллен. Давай, колись. Чем ты её взял?

- Ничем.

- Как давно у вас с ней всё на мази? Вы что, скрываетесь? Типа, она не хочет, чтобы об этом знала её семья? Поэтому ты и притворялся, что едешь с нами в кино?

- Я не притворялся. Я понятия не имел, что вчера вечером она окажется в Порт-Анджелесе. Я вообще не ожидал ее увидеть.

Кажется, мои очевидно честные ответы его разочаровали.

- А до вчерашнего вечера у вас уже были свидания?

- Никогда.

- Ха. Значит, чистое совпадение?

- Наверное.

Очевидно было и то, когда я говорю правду – и то, когда я избегаю её, отмалчиваясь. На его лице вновь появилось то хитрое, понимающее выражение.

- Потому что, знаешь ли, ни для кого не секрет, что ты вроде как потерял от неё голову с тех самых пор, как сюда переехал.

Я поморщился.
- Не секрет?

- Короче, никак не могу понять, как ты добился своего. У тебя что, есть джинн, раб лампы? А может, ты её чем-то шантажировал? Или продал душу чёрту? Что-нибудь ещё?

- Как скажешь, чувак.

- Признавайся, как далеко у вас всё зашло? Держу пари, ночка была довольно бурная, а?

Я начал злиться, но понимал, что он повернёт в желанную ему сторону любую реакцию, которую я позволю ему увидеть, и представит всё в неверном свете. Поэтому ответил спокойно:
- Не ночка. Вечер. Я был дома в восемь.

- Что, серьёзно?

- Это был просто ужин и поездка до дома, Джереми.

- А как же сегодняшнее утро? Вы, на минуточку, всё ещё были вместе.

- Всё ещё? Нет! Да ты что… ты, что, думаешь, она была со мной всю ночь?

- А разве нет?

- Нет.

- Но ты же был в её машине…

- Она заехала утром и подвезла меня до школы.

- Чего ради?

- Понятия не имею. Предложила поехать с ней. Я не собирался отказываться.

- И это всё?

Я пожал плечами.

- На самом деле? Пожалуйста, скажи мне, что ты её хотя бы пощупал – ну хоть за какие-то места.

Я бросил на него сердитый взгляд.
- Всё было не так.

На его лице отразилось презрение.
- Знаешь, это, несомненно, самая отстойная история, которую я слышал в жизни. Беру обратно своё восхищение тобой. Очевидно, она делает это исключительно из жалости.

- Да, вероятно.

- Может, и мне стоит попробовать притвориться несчастненьким. Раз уж Эдит на это клюёт.

- Флаг в руки.

- Спорим, недолго осталось ждать, когда она заскучает в твоём обществе.

На мгновение моя маска дрогнула. Заметив это, он ухмыльнулся с лёгким торжеством.

- Ну да, – сказал я. – Ты наверняка прав.

Тут явилась мисс Уорнер. Пока она писала на доске уравнения, общая болтовня стала затихать.

- Хотя, знаешь что? – чуть слышно зашептал Джереми. – Я бы, пожалуй, предпочёл гулять с нормальной девчонкой.

Я был уже и так раздражён – мне в принципе не нравилось то, в каком тоне он говорит об Эдит. А уж то, как он сказал «с нормальной», просто резануло ухо. Да, Эдит не была «нормальной», но вовсе не потому, что была… ненормальной, на что очевидным образом намекала его интонация. Она не вписывалась в рамки нормального – она далеко превосходила их. Настолько далеко, что словá «Эдит» и «нормальная» вообще, казалось, относились к разным реальностям.

- Наверное, это будет лучше всего, – холодно ответил я. – Стóит ли тебе так высоко поднимать собственную планку.

Он уставился на меня, ошарашенный таким ответом, но я уже развернулся лицом к учителю. Несколько раз я чувствовал на себе его недоверчивые взгляды; наконец мисс Уорнер их тоже заметила и вызвала его отвечать. Он принялся судорожно листать учебник, пытаясь найти, о чём она спрашивала.

На испанский Джереми ушёл, не дождавшись меня, но мне было на это наплевать. Я всё ещё злился. Он так и не заговорил со мной до самого конца урока, когда я – с чуть излишней поспешностью и энтузиазмом – побросал в рюкзак свои книги.

- Ты ведь не сядешь сегодня с нами за обедом?

На его лице вновь было написано недоверие, но теперь к нему прибавилась настороженность. Очевидно, прежде он полагал, что я не упущу случая похвастать своими победами и выложить ему про нас с Эдит всё – и то, что было, и то, чего не было – лишь бы поднять таким способом свой рейтинг. Всё-таки мы с ним были друзьями, пусть и не очень давними, а парни говорят об этом между собой. Возможно, это часть того самого выдуманного мной мужского кодекса. Вот он и ждал сначала, что по дружбе я поддержу с ним этот разговор… но теперь понял, что ошибался.

- Хм, я не знаю, – ответил я. Для чрезмерной самоуверенности оснований не было. Слишком ясно я помнил, чтó чувствовал всегда, когда она исчезала. Не сглазить бы.

Не дожидаясь меня, Джереми направился к двери, но на пороге класса внезапно сбился с шага и остановился.

- Нет, серьёзно, что за хрень? – произнёс он достаточно громко, так что я – и все остальные в радиусе десяти футов [около трёх метров] – его услышали.
Он обернулся и бросил на меня короткий взгляд, покачал головой, а затем зашагал прочь с видом глубоко оскорблённой невинности.

Я поспешил к дверям – посмотреть, в чём дело – но и все остальные сделали то же самое. Один за другим они останавливались в дверях, оборачивались на меня, а затем выходили. Когда настала моя очередь, я уж не знал, чего и ждать. Как это ни абсурдно, я был почти готов увидеть Тейлор в сверкающем бальном платье и с короной на голове.

Но за дверями класса, прислонясь к стене – и выглядя в тысячу раз прекраснее, чем это было дозволено – меня дожидалась Эдит. В её большущих золотистых глазах плескалось веселье, а в уголках губ таилась, готовая появиться, улыбка. Волосы были по-прежнему скручены в растрёпанный узел, и на меня внезапно накатило престранное желание протянуть к нему руку и вынуть заколки.

- Привет, Бо.

- Привет.

Какой-то частью своего сознания я понимал, что на нас все пялятся, но мне давно уже было всё равно.

- Голоден? – спросила она.

- Конечно, – вообще-то я понятия не имел, голоден ли я. По всему телу – странное и очень приятное ощущение – бежали волны электричества. Это так отвлекало, что ничего другого я не чувствовал.

Она развернулась в направлении столовой и закинула за плечо свой рюкзак.

- Эй, давай понесу вместо тебя, – предложил я.

Она вытаращила на меня глаза.
- Он выглядит слишком тяжелым для меня?

- Ну, я хотел…

- На, неси, – сказала она. Она позволила рюкзаку соскользнуть вниз по её руке, а затем протянула его мне, подчёркнуто удерживая лишь на кончике мизинца.

- Э-э-э, спасибо, – сказал я, и она направила лямку мне в руку.

Наверное, мне следовало догадаться, что её рюкзак будет вдвое тяжелее моего. Я поймал его, прежде чем он ударился о землю, а затем повесил на свободное плечо.

- Ты всегда прихватываешь с собой в школу парочку дополнительных кирпичей?

Она рассмеялась.
- Сегодня утром Арчи попросил меня кое-что для него взять.

- Арчи – твой любимый брат?

Она бросила на меня взгляд.
- Любимчиков иметь нехорошо.

- Я единственный ребёнок, – сказал я. – Всеобщий любимчик.

- Оно и видно. Тем не менее, почему ты так думаешь?

- Мне показалось, что о нём ты говоришь охотнее всего.

Она задумалась об этом на мгновение, но никак не прокомментировала.

Мы вошли в столовую, и я встал в очередь вслед за ней. Не удержавшись, я по привычке присмотрелся к тому, что творится в дальнем углу кафетерия. Её братья и сестры – полным списочным составом – занимали свой столик и не обращали внимания ни на кого, кроме друг друга. Они либо не замечали, что Эдит со мной, либо не парились по этому поводу. Я задумался о том, что пришло в голову Джереми – будто мы с Эдит встречаемся тайно, чтобы её семья об этом не знала. Было не похоже, что она от них что-то скрывает, но я не мог удержаться от мысленных вопросов: что же конкретно они обо мне думают.

Я спросил себя: а что думаю о них я?

Именно в этот момент Арчи посмотрел в нашу сторону и через весь зал улыбнулся мне. Не задумываясь, я улыбнулся в ответ, а затем на мгновение отвёл глаза, чтобы посмотреть, не предназначалась ли эта улыбка не мне, а Эдит. Она определённо заметила, что он улыбается, но не ответила ему тем же. Она выглядела скорее рассерженной. Мой взгляд метался между ними, пока они вели какой-то беззвучный диалог. Сперва Арчи улыбнулся ещё шире, показав зубы, сияющая белизна которых бросалась в глаза даже с противоположного конца помещения. Словно возражая ему, Эдит подняла брови и чуть-чуть искривила верхнюю губу. Он закатил глаза к потолку и поднял кисти рук, как бы говоря: «сдаюсь». Эдит повернулась к нему спиной и продвинулась вперёд вслед за очередью. Она взяла поднос и начала заполнять его едой.

- Мы в семье все очень близки друг с другом, но с Арчи у нас действительно больше всего общего, – сказала она тихим голосом, ответив наконец на мой вопрос. Мне пришлось склониться к ней, чтобы расслышать. – И всё-таки иногда он очень раздражает.

Я оглянулся на него; теперь он смеялся. Хотя он не смотрел на нас, я подумал, что, возможно, он смеётся над ней.

Я так увлечённо следил за их небольшим диалогом, что не замечал, чем она наполняет поднос, пока не пришло время расплачиваться.

- Двадцать четыре тридцать три, – сказала кассирша.

- Что? – я взглянул на поднос, а затем… снова на поднос.

Эдит уже расплатилась и плавной походкой направлялась к тому столу, за которым мы с ней вместе сидели на прошлой неделе.

- Эй, – прошипел я, в несколько шагов, почти бегом, нагоняя её. – Я это всё не съем.

- Конечно; половина для меня, – она села и подтолкнула переполненный поднос к центру стола.

Я поднял брови.
- Да неужели.

- Бери что хочешь.

Я сел на место напротив неё и опустил её убийственно тяжёлый рюкзак на пол рядом со своим. Несколько выпускников, сидевших на другом конце длинного стола, следили за ней ошарашенными глазами.

- Мне вот любопытно. Что бы ты делала, если бы кто-то заставил тебя поесть?

– Вечно тебе любопытно, – она поморщилась, затем изящным движением оторвала уголок от куска пиццы, положила его в рот и с мученическим выражением принялась жевать. Секунду спустя она проглотила его и снисходительно посмотрела на меня.

- Если бы кто-то потребовал, чтобы ты поел земли, ты бы смог? – спросила она.

Я усмехнулся.
- Я ел однажды… на слабó. Не так уж и ужасно.

- Почему-то я не удивлена. Держи, – она подтолкнула мне оставшуюся часть пиццы.

Я откусил. Пицца была не самая вкусная из тех, что мне доводилось пробовать, но довольно приличная. Неужели для Эдит она на вкус и в самом деле как земля? Пока я жевал, она бросила взгляд мне за спину и засмеялась.

Я поспешил проглотить.
- Что?

- Ты вконец запутал Джереми.

- Ничего, перебьётся.

- Когда он увидел тебя выходящим из моей машины, его фантазия разыгралась не на шутку.

Я пожал плечами и откусил ещё.

Она склонила голову набок.
- Ты действительно согласен с ним?

Я снова в спешке сглотнул и чуть не подавился. Она привстала, но я жестом остановил её и справился сам.
- Всё нормально. Согласен с ним – в чём?

- В том, почему именно я здесь, с тобой.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить в памяти наш с ним разговор. Я очень надеялся, что она не обратила внимания на некоторые вспомнившиеся мне сейчас моменты – вроде того факта, что с самого первого дня всем было очевидно, что я потерял от неё голову.

- Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

Нахмурившись, она процитировала:
- Очевидно, она делает это исключительно из жалости.

Меня удивило её очевидное раздражение.
- Это объяснение ничем не хуже других.

- И скоро я начну скучать в твоём обществе, да?

Её слова обожгли меня болью – это было то, чего я больше всего боялся, и что казалось весьма и весьма вероятным – но я постарался скрыть боль за очередным пожиманием плечами.

- Бо, ну что за ерунда опять.

- Это ерунда?

Она полу-улыбнулась, забавно и странно – один уголок рта приподняла, другой опустила. Улыбка вышла хмурой.
- Есть несколько вещей, которые беспокоят меня в данный момент. Скуки среди них нет, – она чуть склонила голову набок и впилась в меня глазами. – Ты мне не веришь?

- Хм-м, ну, верю, видимо. Если ты так говоришь.

Она прищурилась.
- Ну что ж, это прозвучало как твёрдое, уверенное и решительное «да».

Я откусил ещё немного пиццы и стал жевать, на этот раз медленно и тщательно. Она ждала, наблюдая за мной с тем напряжённым, чуть недовольным видом, который, как я знал, означает, что она пытается прочесть мои мысли. Когда я, продолжая безмолвствовать, откусил ещё один кусок, она сердито выдохнула через нос.

- Я действительно ненавижу, когда ты это делаешь.

Я не спеша проглотил.
- Что делаю? Не сообщаю тебе о каждой глупости, пришедшей мне на ум?

Я заметил, как она сдержала уже готовую появиться улыбку:
- Именно.

- Я не знаю, что сказать. Думаю ли я, что тебе станет со мной скучно? Да, думаю. Я, честное слово, не понимаю, почему ты всё ещё здесь, со мной. Но я старался не произносить это вслух, потому что не хотел привлекать внимание к тому, о чём ты, возможно, ещё не думала.

Улыбка всё же победила.
- Вот уж действительно. Сама-то я бы никогда не додумалась, но теперь, когда ты сказал, я и в самом деле понимаю, что обязана двигаться дальше. Этот Джереми вдруг стал казаться мне таким привлекательно несчастным… – тут она прервала сама себя, и улыбка исчезла с её лица. – Бо? Ты ведь знаешь, что я шучу.

Интересно, подумал я, что такого только что происходило с моим лицом. Я кивнул.

Она нахмурила лоб. После секундной паузы она нерешительно протянула мне руку через стол, так что я легко мог до неё дотронуться.

Я накрыл её ладонь своей.

Она улыбнулась, но затем вздрогнула.

- Прости, – сказал я, отстраняясь.

- Нет, – возразила она. – Дело не в тебе. Давай руку.

Так аккуратно, словно имея дело со стеклом тончайшей выдувки, она положила пальцы поверх моей ладони. Копируя её осторожность, я нежно взял её руку в свою.

- Что случилось только что? – спросил я полушёпотом.

- Много реакций, все разные, – она снова наморщила лоб. – У Ройала мысленный голос особенно крикливый и пронзительный.

Не удержавшись, я помимо воли бросил взгляд в другой конец помещения и тут же сильно об этом пожалел.

Ройал полными гнева глазами сверлил незащищенную спину Эдит; сидевшая напротив него Элеонора обернулась и тоже сердито на неё уставилась. Когда я посмотрел на Ройала, он перевёл свой полный ярости взгляд на меня.

Мои глаза метнулись к Эдит, а волосы на руках встали дыбом, но она уже обернулась назад и уставилась на Ройала; её верхняя губа приподнялась, обнажив зубы в угрожающем оскале. К моему удивлению, Элеонора сразу же отвернулась, а Ройал отвёл свой пугающе пристальный взгляд и, внезапно насупившись, стал рассматривать столешницу.

Судя по выражению лица Арчи, ему это всё доставляло истинное наслаждение. Джессамина так и не оглянулась.

- Я только что страшно разозлил… – мне пришлось сглотнуть, чтобы закончить фразу, – …компанию вампиров?

- Нет, - гневно сказала она, затем вздохнула. – А вот я – да.

Я снова бросил быстрый взгляд на Ройала. Он не пошевелился.
- Слушай, у тебя, что, неприятности из-за меня? Я могу что-нибудь сделать? – волна паники окатила меня при воспоминании о том, с какой злостью его глаза впивались в её изящную фигурку.

Она покачала головой и улыбнулась.
- Тебе незачем обо мне волноваться, – заверила она меня. Её тон был немного самодовольным. – Не могу утверждать, что справлюсь с Ройалом в честной драке, но точно могу сказать: я и раньше никогда не дралась честно, и теперь не собираюсь начинать. Он не такой дурак, чтобы связываться со мной.

- Эдит…

Она рассмеялась.
- Шутка. Это на самом деле ерунда, Бо. Обычное дело между братьями и сёстрами. Единственному ребёнку не понять.

- Если ты так говоришь.

- Уж поверь.

Я посмотрел на наши руки, по-прежнему со всей возможной осторожностью сплетённые вместе. Сейчас я впервые по-настоящему держал её за руку, но в голове всё ещё крутились воспоминания о том, чтó стало толчком, побудившим Эдит протянуть мне её.

- Вернёмся к твоим мыслям, – сказала она так, словно могла их читать.

Я вздохнул.

- Тебе станет легче, если я скажу, что ты не единственный, кто был замечен в том, что потерял голову?

Я застонал.
- Так ты и это тоже слышала. Великолепно.

Она засмеялась.
- Я наслаждалась вашим разговором от начала до конца.

- Прости, – сказал я.

- За что ты извиняешься? Я почувствовала себя лучше, когда узнала, что не одна такая.

Я посмотрел на неё недоверчивым взглядом.

- Позволь тебе заметить, – она задумчиво сжала губы, – что хоть ты и единственный, о чьих мыслях я не могу судить наверняка, но уж тут я что угодно поставила бы нá кон: я провожу больше времени в мыслях о тебе, чем ты – в мыслях обо мне.

- Ха! – от неожиданности я рассмеялся. – И всё бы проиграла.

Она приподняла бровь, а затем заговорила так тихо, что я вынужден был наклониться, чтобы её расслышать.
- Но ведь из любых отдельно взятых двадцати четырёх часов ты бодрствуешь лишь около шестнадцати. Разве это не даёт мне весомое преимущество?

- Ты не берёшь в расчёт сновидения.

Она вздохнула.
- А разве кошмары засчитываются?

Красные пятна начали проступать у меня на шее.
- Когда ты снишься мне… то это определённо не кошмары.

Её рот чуть приоткрылся от удивления, а лицо внезапно стало беззащитным.
- В самом деле? – спросила она.

Уверенный, что ей приятно будет это услышать, я сказал:
- Каждую-прекаждую ночь.

Она закрыла глаза, всего на минутку, а когда открыла их, её улыбка снова была поддразнивающей.

- Фаза быстрого сна [Время, когда человек не просто спит, но и видит сны] – самая короткая. У меня по-прежнему фора в несколько часов.

Я нахмурился. Эта мысль с трудом поддавалось моему пониманию.
- Ты на самом деле думаешь обо мне?

- Почему тебе так сложно в это поверить?

- Ну, ты посмотри на меня, – сказал я (это было лишнее, поскольку она и так на меня смотрела). – Я же совершенно обыкновенный – ну, если не считать отклонений вроде влипания во всякие опасные для жизни передряги или неуклюжести, близкой к неспособности держаться на ногах. И посмотри на себя, – я взмахнул свободной рукой, указывая на неё и всё её из ряда вон выходящее совершенство.

Её губы медленно растянулись в улыбке, от едва заметной до оснащённой полным боекомплектом ямочек – это напомнило мне о великолепии финальных залпов праздничного салюта Четвёртого июля [День независимости, основной государственный праздник США].

- Ничего не могу возразить относительно упомянутых тобой отклонений.

- Ну вот, видишь.

- Но из всех, кого я знаю, тебя можно назвать обыкновенным в самую последнюю очередь.

Наши взгляды надолго встретились. Я вглядывался в её глаза, пытаясь поверить, что она действительно видит во мне что-то важное для себя, чтобы оставаться здесь, со мной. Меня не покидало чувство, что она в любой момент может исчезнуть, раствориться в воздухе, не оставив даже следа – окажется, в конце концов, всего лишь мифом.

- Но почему… – я не знал, как это сформулировать.

Она склонила голову, ожидая.

- Вчера вечером… – я остановился и покачал головой.

Она нахмурилась.
- Ты специально это делаешь? Не заканчиваешь мысль, чтобы свести меня с ума?

- Я не знаю, как это верно объяснить.

- Постарайся, пожалуйста.

Я глубоко вздохнул.
- Ладно. Ты утверждаешь, что тебе со мной не скучно, и в ближайшее время ты не собираешься переключаться на Джереми.

Она кивнула, стараясь не смеяться.

- Но вчера вечером… было похоже… – казалось, она занервничала сильнее, и я поспешил закончить. – Было похоже на то, что ты уже прикидываешь, как бы тебе расстаться со мной.

- Проницательно, – прошептала она, подтверждая худшее из моих опасений. Я ощутил слабый укол боли.

Очень нежно и осторожно она пожала мои пальцы.

- Но эти две вещи никак не связаны.

- Какие две вещи?

- Глубина моих чувств к тебе и необходимость тебя оставить. Ну, то есть они действительно связаны, но обратно пропорционально.

Необходимость тебя оставить. Мой желудок ухнул вниз.
- Я не понимаю.

Она снова смотрела мне в глаза; её взгляд горел, гипнотизируя меня, а голос был едва слышен.
- Чем сильнее мои чувства к тебе, тем важнее для меня найти возможность… обезопасить тебя. От меня. Оставить тебя было бы правильным.

Я покачал головой.
- Нет.

Она глубоко вздохнула, и её глаза как-то странно потемнели.
- Что ж, я не особо в этом преуспела, сколько ни пыталась. Я не знаю, как это сделать.

- Сделаешь мне одно одолжение? Перестань пытаться.

Она печально улыбнулась.
- Полагаю, что, с учётом твоей способности везде и всюду влипать в опасные для жизни передряги, мне действительно безопаснее держаться рядом с тобой.

- Вот уж воистину. Никогда не знаешь, когда и откуда на меня может напасть ещё один потерявший управление фургон.

Она нахмурилась.

- Ты же по-прежнему собираешься ехать со мной в Сиэтл, верно? А там столько фургонов. Так и ждут меня в засаде, буквально за каждым углом.

- Вообще-то я хотела кое-что спросить у тебя по этому поводу. Тебе на самом деле необходимо съездить в эту субботу в Сиэтл, или это был просто способ не отвечать категорическим отказом толпе твоих поклонниц?

- Ну…

- Так я и думала.

- Знаешь, вообще-то ты поставила меня в довольно трудное положение, из-за всей этой истории на парковке, с Тейлор.

- Ты имеешь в виду, что теперь идешь с ней на выпускной бал?

Я открыл рот, а затем закрыл его и скрипнул зубами.

Она старалась не смеяться.
- Ох, Бо…

Определённо, у неё было ещё что сказать.
- Что?

- У неё ведь уже и платье есть.

На это у меня вообще не нашлось слов.

Должно быть, она прочла в моих глазах чувство паники.
- Могло быть и хуже – всё-таки она купила его до того, как объявить тебя своим кавалером. Опять же, оно было не новое, поэтому стоило недорого – вот она и не удержалась.

Я всё ещё не находил слов. Она снова слегка сжала мои пальцы.
- Да ладно тебе, сообразишь, как выкрутиться.

- Я не хожу на танцы, – сказал я печально.

- Если бы я позвала тебя на весенние танцы, ты бы мне отказал?

Я взглянул в её огромные золотистые глаза и попытался вообразить, каково это – отказать ей хоть в чём-то, чего она хочет.
- Скорее всего, нет, но потом нашёл бы причину всё отменить. Может, ногу бы сломал, если надо.

На её лице появилось озадаченное выражение.
- Зачем так делать?

Я печально покачал головой.
- Ты, наверное, никогда меня не видела на физре, но, думаю, всё равно могла бы догадаться о причинах.

- Ты имеешь в виду, что не можешь, не спотыкаясь, ходить по ровной устойчивой поверхности?

- В точку.

- Я очень хороший учитель, Бо.

- Не думаю, что координация – навык, которому можно обучить.

Она покачала головой.
- Вернёмся к моему вопросу. Тебе необходимо съездить в Сиэтл, или ты не возражаешь против того, чтобы мы занялись чем-нибудь другим?

Если в предложении было слово «мы», всё прочее не имело значения.

- Я открыт для иных возможностей, – согласился я. – Но мне действительно нужно от тебя ещё одно одолжение.

Она насторожилась, как всегда, когда не знала, чего ждать.
- Какое?

- Можно, я буду за рулём?

Она нахмурилась.
- Почему?

- Ну, главным образом, потому, что у тебя устрашающая манера вождения. Но ещё и потому, что я уже сказал Чарли, что поеду один, и не хочу теперь возбуждать его любопытство.

Она закатила глаза.
- Из всего того, чем я могу тебя напугать, ты беспокоишься о моей манере вождения, – она осуждающе покачала головой, но затем её глаза вновь стали серьёзными. – Разве ты не хочешь сказать отцу, что проведёшь день со мной? – в её вопросе ощущался какой-то непонятный мне подтекст.

- Чем меньше Чарли знает, тем лучше, – на этот счёт у меня сомнений не было. – В любом случае, куда мы собираемся ехать?

- Арчи говорит, что погода будет хорошей, а это значит, что мне предстоит держаться подальше от людных мест… и мы можем побыть вдвоем, если ты этого хочешь, – и снова она давала мне возможность выбора.

- И ты мне покажешь то, что упоминала про солнце? – спросил я, взволнованный мыслью о том, что узнаю ответ ещё на один из своих вопросов.

- Да, – она улыбнулась, затем, помедлив, добавила: – Но если ты не хочешь остаться… со мной наедине, я бы всё-таки предпочла, чтобы ты не ездил в Сиэтл в одиночку. Я дрожу при мысли обо всех этих фургонах.

- Да я как раз не против того, чтобы побыть с тобой наедине.

- Я знаю, – вздохнула она. – И всё-таки тебе следует рассказать Чарли.

Я покачал головой при мысли о том, как ввожу Чарли в курс своей личной жизни.
- С какой стати мне это делать?

Внезапно в её глазах сверкнул гнев.
- Да чтобы дать мне хотя бы минимальный стимул привезти тебя обратно.

Я подождал, пока она успокоится. Не дождался и сказал:
- Я рискну.

Она сердито выдохнула и отвела взгляд.

- Итак, об этом мы договорились. Сменим тему?

Моя попытка повернуть разговор в иную сторону не особо помогла.

- О чём ты хочешь поговорить? – произнесла она сквозь зубы, по-прежнему раздражённая.

Я огляделся вокруг, убеждаясь, что поблизости нет ничьих любопытных ушей. В дальнем углу зала Арчи, склонившись вперёд, разговаривал с Джессаминой. Элеонора сидела с нею рядом, но Ройал ушел.

- А зачем ты в эти выходные поехала в то место, в Гоут Рокс… охотиться? Чарли сказал, оно не годится для походов, из-за медведей.

Она смотрела на меня так, будто я упускаю из виду что-то совершенно очевидное.

- На медведей? – ахнул я.

Она ухмыльнулась.

- Сезон медвежьей охоты ещё не открыт, знаешь ли, – строго добавил я, чтобы скрыть потрясение.

- Если читать внимательно, закон запрещает только охоту с оружием, – сообщила мне она.

Она с удовольствием наблюдала за моим лицом, пока до меня медленно доходило то, что она сказала.

- На медведей? - с трудом повторил я.

- Элеонора больше всего любит охотиться на гризли, – её голос звучал по-прежнему беспечно, но глаза внимательно следили за моей реакцией. Я постарался взять себя в руки.

- Хм-м-м, – произнёс я и откусил ещё один кусочек пиццы – ради того, чтобы был повод отвести взгляд. Я медленно прожевал его, а затем проглотил.

- Ну что ж, – сказал я после небольшой паузы. – А на кого больше всего любишь охотиться ты?

Она приподняла одну бровь и опустила уголки губ.
- На горных львов.

- Ну, разумеется. Я мог бы и сам догадаться, – я кивнул, словно она только что сказала нечто абсолютно нормальное.

- Мы, конечно, – подхватила она мой тон, словно в нашем разговоре не было ничего необычного, – должны соблюдать осторожность, чтобы своей несанкционированной охотой не навредить окружающей среде. Поэтому мы стараемся выбирать районы с популяционным переизбытком хищников, – уезжая для этого так далеко, как потребуется. В наших краях всегда полно лосей и оленей, и в пищу они годятся, но что за радость от такой охоты?

Она улыбнулась.

- Да уж, просто никакой, – откусив ещё, с полным ртом пробормотал я.

- Эль больше всего любит охотиться ранней весной, когда медведи только-только вышли из спячки и поэтому злее всего, – она улыбнулась, вспомнив что-то.

- Что может быть лучше разъярённого медведя-гризли, – кивнув, согласился я.

Она рассмеялась, потом покачала головой.
- Скажи мне, что ты на самом деле думаешь, пожалуйста.

- Стараюсь представить, как это выглядит – но никак не могу, – признался я. – Как можно охотиться на медведя без оружия?

- О, оружие у нас есть, – она обнажила ослепительные зубы в широкой улыбке… на самом деле это была не совсем улыбка. – Просто не то, которое имели в виду, разрабатывая законы об охоте. Если видел когда-нибудь по телевизору атаку медведя, то сумеешь вообразить себе, как охотится Элеонора.

Я бросил осторожный взгляд через зал на Элеонору, благодарный за то, что в этот момент она в мою сторону не смотрит. Удлиненные, гладкие очертания мускулов её рук и ног внезапно показались мне очень и очень угрожающими. Я представил, как она хватается за край скалы, затем подтягивается…

Проследив за направлением моего взгляда, Эдит усмехнулась. Я перевёл взгляд обратно на неё, и мне стало страшно.

- Это опасно? – тихим голосом спросил я. – Ты можешь пострадать?

Её смех зазвенел как колокольчик.
- О, Бо. Они не опаснее, чем твоя пицца.

Я взглянул на чёрствую корку – всё, что осталось от пиццы – и сказал:
- Не сглазить бы. Ну, а ты… ты тоже… охотишься как гризли?

- Скорей как лев, по крайней мере, мне так говорят, – непринуждённо ответила она. – Возможно, наши предпочтения показательны.

- Возможно, – повторил я и выдавил из себя улыбку, но в моём воображении сталкивались противоречивые картины, совместить которые в какой-то цельный образ мне никак не удавалось. – А на это у меня когда-нибудь получится посмотреть?

- Ни за что! – прошептала она. Её лицо стало ещё бледнее, чем обычно, глаза наполнились ужасом. Она осторожно убрала свою ладонь от моей и крепко обхватила себя руками.

Моя онемевшая от холода ладонь осталась лежать на столешнице.

- Что я такого сказал? – спросил я.

Она на мгновение закрыла глаза, восстанавливая самоконтроль. Когда она, наконец, посмотрела мне в глаза, то выглядела рассерженной.
- Я почти жалею, что это невозможно. Ты, по всей видимости, совсем не понимаешь, с какой реальностью имеешь дело. Тебе было бы весьма полезно воочию убедиться, до какой степени и как именно я на самом деле опасна.

- Окей, тогда почему «ни за что»? – настаивал я, стараясь не обращать внимания на её сердитое выражение.

Целую минуту она буравила меня взглядом.

- Потом, – наконец сказала она и одним лёгким движением поднялась на ноги. – А то опоздаем.

Я огляделся вокруг и с изумлением обнаружил, что она права – столовая почти опустела. Когда я находился рядом с ней, время и место превращались в настолько незначительные детали, что я полностью терял им обоим счёт. Я вскочил и подхватил с пола наши рюкзаки.

- Значит, потом, – согласился я и мысленно пообещал себе непременно вернуться к этому разговору.

Перевод leverina
Редакция mened

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды. Копирование и распространение запрещено.