9. ТЕОРИЯ

- А МОЖНО… МОЖНО МНЕ ЗАДАТЬ ЕЩЕ ВОПРОС? ТОЛЬКО ОДИН! – быстро выпалил я, как только она стала набирать немыслимую скорость. Отвечать на её вопрос я не спешил.

Она покачала головой.

- У нас был договор.

- Но у меня даже не совсем вопрос, – заспорил я. – Только уточнение того, что ты сказала раньше.

Она закатила глаза.

- Давай по-быстрому.

- Ну… Ты сказала, что сразу поняла, что я не вошел в книжный магазин, и что я пошел на юг. И я все думаю, как ты могла узнать об этом?

Она раздумывала несколько минут, снова тщательно взвешивая ответ.

- Я думал, мы уже прошли этап недомолвок, – сказал я.

Она смерила меня взглядом, ясно означавшим «сам напросился».

- Ну тогда отлично. Я шла за тобой по запаху.

На такое у меня ответа не было. Я смотрел в окно, стараясь усвоить этот факт.

- Твоя очередь, Бо.

- Но ты не ответила на другой мой вопрос.

- Ну, слушай, хватит.

- Но я серьезно. Ты не рассказала мне, как это работает – про чтение мыслей. Ты можешь читать чьи угодно мысли, где бы то ни было? Как у тебя это получается? Все члены твоей семьи такое умеют?

Говорить об этом в темноте машины было проще. Уличные огни остались позади, и в неверном свечении приборной доски все эти безумные штуки казались чуть более возможными.

Казалось, и она ощущает эту атмосферу нереальности – как будто нормальная жизнь была поставлена на паузу на то время, что мы были вместе в этом замкнутом пространстве. Она ответила, и её тон был обыденным:

- Нет, только я. И я не могу слышать кого угодно, где бы то ни было. Мне нужно быть относительно близко. Чем лучше мне знаком чей-то «голос», так скажем, тем с большего расстояния я могу его слышать. Но все равно, не больше нескольких миль, – она задумалась. – Немного похоже на то, когда находишься в большом зале, наполненном людьми, и все говорят одновременно. Просто шум, гудящие голоса на заднем плане. Но потом я сосредотачиваюсь на одном из голосов, и его мысли становятся четкими. По большей части, я стараюсь отключиться от этого, этот шум очень отвлекает. И становится легче казаться нормальной, – она нахмурилась, произнося это слово, – если я не отвечаю случайно на вопросы, которые кто-нибудь задал мысленно, а не вслух.

- А как ты думаешь, почему ты не слышишь меня? – спросил я, жаждая услышать ответ.

Она посмотрела, казалось, прямо сквозь меня, тем раздраженным взглядом, который я уже хорошо знал. Теперь я понял, что каждый раз, когда она так смотрит на меня, она пытается прочитать мои мысли, и ей не удается. Она оставила свои попытки, и её лицо разгладилось.

- Я не знаю, – пробормотала она. – Может быть, потому, что твой мозг работает не так, как у остальных. Например, как если бы твои мысли были на частоте АМ, а я принимаю только волны FM, – и она улыбнулась, неожиданно позабавленная таким сравнением.

- Мои мозги работают не так, как надо?.. У меня типа… мозги набекрень? – её предположение попало прямо в цель. Я всегда подозревал нечто подобное, и мне стало стыдно от того, что мои подозрения подтвердились.

- Я слышу в голове голоса, а ты переживаешь, что с тобой что-то не так, – посмеялась она. – Не переживай, это просто теория, – её лицо стало серьезным, – что возвращает нас к прежней теме.

Я нахмурился. Как я смогу произнести такое вслух?

- Я думала, мы уже миновали этап недомолвок, – мягко напомнила она.

Я отвернулся от нее, чтобы собраться с мыслями и облечь их в слова; мой взгляд блуждал по приборной доске… и наткнулся на спидометр.

- Ёжкин кот! – воскликнул я.

- Что случилось? – спросила она и огляделась, озираясь налево и направо, но только не вперед, куда ей следовало сейчас смотреть. Машина не сбавила скорость.

- Ты несешься под сто восемьдесят в час! – я все еще кричал.

Я кинул панический взгляд за окно, но было слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть. Дорогу было видно только в длинной полосе синеватого света фар. Лес по обе стороны шоссе был похож на черную стену – а мог бы превратиться в стену стальную, если бы мы вылетели с дороги на такой скорости.

- Расслабься, Бо, – она закатила глаза, так и не снизив скорость.

- Ты хочешь убить нас обоих? – спросил я.

- Мы не разобьемся.

Я внимательно соразмерил громкость голоса:

- Куда это мы так торопимся, Эдит?

- Я всегда так езжу, – она ослепительно улыбнулась, повернувшись ко мне.

- Смотри на дорогу!

- Бо, я никогда не попадала в аварию, даже штрафов не платила, – она с улыбкой постучала по лбу. – Встроенный радар.

- Эдит, руки на руле!

Она вздохнула, и я с облегчением увидел, как стрелка спидометра медленно опускается до ста двадцати.

- Доволен теперь?

- Почти.

- Ненавижу ездить медленно, – проворчала она.

- Это по-твоему медленно?

- Хватит обсуждать мое вождение, – вспылила она. – Я все еще жду ответа на свой вопрос.

Я с усилием отвел глаза от дороги, но не знал, на чем сосредоточиться. Было сложно смотреть ей в лицо, зная, какое слово мне предстоит сейчас произнести. Должно быть, мое волнение было более чем очевидно.

- Обещаю, что на этот раз смеяться не буду, – мягко сказала она.

- Я не по этому поводу беспокоюсь.

- А что тогда?

- Я боюсь, что ты… огорчишься. Что сильно огорчишься.

Она подняла руку и протянула в мою сторону – всего на пару сантиметров. Приглашение. Я тут же посмотрел на нее, чтобы убедиться, что все правильно понял. Взгляд её светился нежностью.

- Не беспокойся обо мне, – сказала она. – Я справлюсь.

Я взял её за руку, и она очень легко сжала пальцы вокруг моей ладони, всего на одну секунду, а потом уронила руку обратно на руль. Я осторожно накрыл её ладонь своей. Провел по ней большим пальцем, от запястья до мизинца. Её кожа была такой мягкой – не в привычном понимании, а в смысле, что она была нежной, как атлас. Даже более гладкой.

- Бо, эта интрига меня убивает, – прошептала она.

- Прости. Я не знаю, с чего начать.

Еще одна долгая пауза, слышно было только урчание мотора и мое прерывистое дыхание. Я совсем не слышал, как дышала Эдит. Я еще раз погладил её идеальную ладонь.

- Почему бы тебе не начать с начала, – предложила она, и её голос был уже более привычным. Она перешла к делу. – Ты пришел к этому сам, или что-то натолкнуло тебя на эту мысль? Комиксы, или, может быть, фильм?

- Нет, ничего такого, – сказал я. – Но я не сам к этому пришел.

Она ждала.

- Это было в субботу. Когда мы ездили на пляж.

Я рискнул посмотреть на нее. Она выглядела сбитой с толку.

- Я встретил там давнего друга из детства – Джулз, Джулию Блэк. Её мама Бонни и Чарли были близкими друзьями еще задолго до моего рождения.

Она все еще выглядела сбитой с толку.

- Бонни – одна из лидеров квилеутов…

Выражение замешательства застыло на её лице. Было похоже на то, будто все черты её лица мгновенно сковало льдом. Странным образом она стала еще более прекрасной, снова напомнив богиню в мерцании огоньков приборной доски. Хотя человеком она не выглядела.

Она все еще оставалась застывшей, так что я почувствовал необходимость продолжать.

- Там была одна девушка из квилеутов, Сэм – не помню её фамилию. Логан что-то сказал мне насчет тебя, желая задеть. И эта Сэм добавила, что твоя семья никогда не бывает в резервации, только звучало это так, будто она имела в виду что-то большее, чем это. И Джулз, вроде как, прекрасно понимала, о чем та девушка говорит, поэтому я выманил её погулять вдвоем и продолжал выпытывать у нее, в чем дело, пока она не рассказала мне… об одной старой индейской легенде.

Я удивился, когда она заговорила – её лицо было совершенно неподвижным, губы едва шевелились:

- И что там было, в этих легендах? Что Джулз Блэк сказала тебе о том, кто я?

Я приоткрыл рот, а потом опять его закрыл.

- Так что?

- Мне не хочется говорить, – признался я.

- У меня это тоже далеко не любимое слово, – выражение её лица немного смягчилось; она снова выглядела человеком. – Но даже если его не произносить, это не заставит его испариться. Иногда мне кажется, что… что если не произносить его, оно обретает еще большую силу.

Я задумался, была ли она права.

- Вампир? – прошептал я.

Она моргнула.

Не-а. От того, что я произнес его вслух, слово не стало означать меньше.

Однако странно, что оно теперь вовсе не звучало глупо, как раньше, в моей комнате. Я не чувствовал, что мы говорим о чем-то невозможном, о старых легендах или дурацких страшилках из книжек в тонких обложках. Все было по-настоящему.

И обладало очень большой силой.

Еще пару минут мы ехали в молчании, и слово «вампир» как будто становилось все больше и больше в пространстве машины. На самом деле, я не чувствовал, что оно относится к Эдит, скорее, что оно способно причинить ей боль. Я пытался придумать что-то, что я мог бы сказать – что угодно, лишь бы это слово больше не висело между нами.

Но прежде, чем я успел что-либо придумать, она заговорила:

- И что ты сделал потом?

- О… ну, я поискал кое-что в интернете.

- И это тебя убедило? – на этот раз её тон был лишен каких-либо эмоций.

- Нет. Там не оказалось ничего подходящего. В основном, одна ерунда. И потом я просто…

Я резко замолчал. Она ждала, но когда я так и не закончил, посмотрела на меня.

- Что ты? – подтолкнула она.

- Ну, я подумал, что это, на самом деле, не важно. Поэтому я решил, что так тому и быть.

Её глаза распахнулись широко-широко, а потом вдруг неожиданно превратились в узкие щелочки, буравя меня взглядом. Я не хотел в очередной раз напоминать ей, что неплохо бы следить за тем, куда она едет, но стрелка спидометра уже перевалила за сто пятьдесят километров в час, а она словно и не замечала змеившейся перед нами дороги.

- Эм… Эдит…

- Не важно? – почти прокричала она, и её пронзительный голос резал слух словно металл. – Ты говоришь, что это не важно?

- Нет. Не для меня, во всяком случае.

- И тебе все равно, что я монстр? Что я не человек?

- Все равно.

Наконец, она снова перевела свой полный гнева взгляд на дорогу. Я почувствовал, как машина снова набирает скорость.

- Ты огорчена. Видишь, мне не стоило ничего говорить, – пробормотал я.

Она покачала головой, потом сквозь зубы процедила:

- Нет, уж лучше я буду знать, что ты думаешь. Даже если то, что ты думаешь, совершенно безумно.

- Прости.

Она раздраженно вздохнула, и на пару минут снова воцарилась тишина. Я медленно водил большим пальцем по её руке, вверх и вниз.

- О чем ты думаешь сейчас? – спросила она. Голос её казался спокойнее.

- Эээ… Да в общем, ни о чем.

- Я схожу с ума, когда не знаю.

- Я не хочу… Не знаю, не хочу тебя обидеть.

- Давай, Бо, говори.

- У меня много вопросов. Но тебе не обязательно на них отвечать. Просто мне очень интересно.

- Что тебе интересно?

- Сколько тебе лет?

- Семнадцать.

Я долго смотрел на нее, пока уголок её рта не изогнулся в улыбке.

- И как давно тебе семнадцать? – спросил я.

- Давненько, – согласилась она.

Я улыбнулся.

- Окей.

Она посмотрела на меня так, будто я окончательно потерял рассудок.

Хотя на самом деле, так было даже лучше. Все было проще, когда она была самой собой, не беспокоясь о том, чтобы держать меня в неведении. Мне нравилось быть посвященным. Её мир был тем, частью чего хотел быть и я.

- Не смейся, но… как ты выходишь на улицу, когда светло?

Она все равно засмеялась.

- Это миф.

От её смеха стало так тепло. Я чувствовал себя так, будто наглотался солнечных зайчиков. Я улыбнулся еще шире.

- Ожоги от солнца?

- Миф.

- Сон в гробу?

- Миф, – она немного поколебалась, а потом мягко добавила: – я не могу спать.

Я не сразу смог это осознать.

- Совсем?

- Вообще никогда, – прошептала она. Она повернулась, глядя на меня с затаенной грустью. Я не мог отвести от нее глаз, плененный её золотистым взглядом. Через пару секунд я уже совершенно потерял нить своих рассуждений.

Неожиданно она отвернулась, и её глаза снова превратились в щелочки.

- Ты еще не задал мне самого главного вопроса.

- Самого главного вопроса? – повторил я. Я не понял, что она имела в виду.

- Тебя не интересует мой рацион? – спросила она насмешливо.

- А. Ты об этом…

- Да, об этом, – мрачно подтвердила она. – Тебе разве не хочется знать, пью ли я кровь?

Я поморщился.

- Ну, Джулз мне об этом кое-что рассказала.

- Ах, рассказала…

- Она сказала, что вы… не охотитесь на людей. Что твоя семья считается неопасной, потому что вы охотитесь только на животных.

- Она так и сказала, что мы не опасны? – её голос был полон сарказма.

- Не совсем. Джулз сказала, что вы считаетесь неопасными. Но квилеуты до сих пор не хотят видеть вас на своих землях. Просто на всякий случай.

Она не отрывала взгляда от лобового стекла, но я не мог понять, смотрит ли она на дорогу или куда-то еще.

- Так что, она была права? О том, что вы не охотитесь на людей? – я постарался говорить так ровно, как только было возможно.

- У квилеутов хорошая память, – прошептала она.

Я принял это за положительный ответ.

- Но это не значит, что тебе можно расслабиться, – предупредила она. – Они совершенно правильно стараются держаться от нас подальше. Мы все еще опасны.

- Я не понимаю.

- Мы… стараемся, – пыталась объяснить она; голос её становился тяжелее и медленнее. – Обычно у нас очень хорошо получается то, что мы делаем. Но иногда мы совершаем ошибки. Например, я, когда позволяю себе быть наедине с тобой.

- Ты считаешь это ошибкой? – я слышал боль в своем голосе, но не знал, было ли это так же очевидно и для нее.

- Да, и очень опасной, – пробормотала она.

Мы оба замолчали. Я смотрел, как свет фар изгибается вместе с поворотами дороги. Все двигалось слишком быстро и казалось каким-то ненастоящим, будто я оказался в виртуальной реальности компьютерной игры. Я понимал, что так же, как и темная дорога, слишком быстро ускользает и время, и неожиданно пришел в ужас от мысли, что, возможно, у меня никогда больше не будет возможности оказаться с нею вот так наедине – не таясь, когда преград между нами в кои-то веки не существовало. Вот только звучало это так, будто она… прощалась со мной. Моя рука крепче сжала её ладонь. Я не мог терять ни минуты с нею рядом.

- Расскажи мне еще, – в общем-то, было не так уж и важно, что она говорит, я просто хотел слушать её голос.

Она быстро посмотрела на меня, озадаченная переменой в моем голосе.

- Что еще ты хочешь знать?

- Расскажи мне, почему вы охотитесь на животных вместо людей, – сказал я. Это был первый вопрос, который пришел мне в голову. Голос мой звучал глухо. Я дважды моргнул, желая избавиться от лишней влаги в глазах.

Она ответила очень тихо:

- Я не хочу быть монстром.

- Но животных недостаточно?

Она помолчала.

- Пожалуй, я сравнила бы это с тем, как люди живут на тофу и соевом молоке; мы называем себя вегетарианцами, это что-то вроде нашей шутки. До конца голод никогда не утолить… или, скорее, жажду. Но это дает нам силы противостоять ей. В большинстве случаев, – её голос стал серьезней. – Но иногда бороться с этим становится слишком сложно.

- И сейчас тебе очень сложно? – спросил я.

Она вздохнула.

- Да.

- Но ты не голодна сейчас, – сказал я, утверждая, а не спрашивая.

- Почему ты так думаешь?

- Из-за твоих глаз. У меня есть теория на этот счет. Кажется, что цвет твоих глаз связан с твоим настроением, а люди обычно раздражительны, когда голодны, верно?

Она засмеялась.

- А ты наблюдательнее, чем я думала.

Я слушал её смех, стараясь запечатлеть его в памяти.

- Так значит, все, что, как мне казалось, я видел – в тот день, с фургоном, – все это было на самом деле. Ты остановила фургон.

Она пожала плечами.

- Да.

- И насколько же ты сильна?

Она взглянула на меня краешком глаза.

- Достаточно.

- То есть, ты можешь поднять пять тысяч фунтов веса?

Она как будто была удивлена моим энтузиазмом.

- Если нужно. Но я не особенно люблю состязания в духе «кто сильнее». Это только увиливает желание Элеоноры в очередной раз что-то доказать, хотя я никогда не буду настолько сильной.

- Насколько «настолько»?

- Если честно, думаю, что, если бы она захотела, могла бы поднять и гору, держа её над своей головой. Но я никогда бы не сказала ничего подобного в её присутствии, потому что тогда она сразу захочет попробовать, – она засмеялась, и смех её был расслабленным. В нем звучала явная привязанность.

- И в эти выходные вы охотились с, эм, Элеонорой? – спросил я, когда снова стало тихо.

- Да, – она секунду помолчала, будто решая, говорить что-то или нет. – Мне не хотелось уезжать, но было нужно. Мне чуть легче быть рядом с тобой, когда не хочется пить.

- А почему тебе не хотелось уезжать?

- Я очень… волнуюсь… когда я вдали от тебя, – её взгляд выражал нежность, но в нем было настолько сильное чувство, что становилось сложнее дышать… ну, как это обычно со мной и бывало. – Я не шутила в прошлый четверг, когда просила тебя не упасть в океан и постараться, чтобы тебя не переехала машина. Я все выходные не могла найти себе места, беспокоясь о тебе. А после того, что случилось этим вечером, я вообще удивлена, как ты пережил выходные в целости и сохранности, – она покачала головой, а потом будто что-то вспомнила. – Ну, почти в целости и сохранности.

- Ты о чем?

- Твои руки, – напомнила она мне. Я взглянул на свои ладони, на полузажившие царапины. От нее ничего не ускользало.

- Упал.

- Я так и подумала, – уголки её губ приподнялись. – Я полагаю, что, раз речь идет о тебе, могло быть гораздо хуже – и это мучило меня все время, пока я была в поездке. Это были очень долгие три дня. Я реально действовала на нервы Элеоноре.

- Три дня? То есть ты не сегодня вернулась?

- Нет, мы вернулись в воскресенье.

- Тогда почему тебя не было в школе? – я был раздражен и почти зол, подумав, насколько её отсутствие волновало меня.

- Ну, ты спрашивал, не больно ли мне на солнце, и мне не больно. Но я не могу выходить на солнечный свет – по крайней мере там, где меня кто-то может увидеть.

- Но почему?

- Как-нибудь покажу тебе, – пообещала она.

Я с секунду поразмыслил над этим.

- Ты могла бы меня предупредить.

Она была озадачена.

- Но я знала, что с тобой все в порядке.

- Да, но я не знал, что все в порядке с тобой. Я… – я замялся, опустив глаза.

- Что? – её шелковый голос действовал так же гипнотически, как и её взгляд.

- Звучит очень глупо, но я… Ну, я немного запаниковал. Я думал, что ты не вернешься. Что ты каким-то образом узнала, что я знаю, и… и я испугался, что ты исчезнешь. И я не знал, что делать. Мне нужно было увидеть тебя еще раз, – меня тут же бросило в жар.

Она молчала. Посмотрев на нее, я увидел, что она выглядела несчастной, как будто что-то причиняло ей боль.

- Эдит, с тобой все в порядке?

- Ох, – простонала она тихо, – это очень неправильно.

Я был сбит с толку.

- Что я не так сказал?

- Ты разве не понимаешь, Бо? Одно дело – когда я несчастна, но совершенно другое – когда ты настолько принимаешь это близко к сердцу, – она снова отвернулась, говоря настолько быстро, что было сложно её понять: – Я не хочу слышать, что ты так на это реагируешь. Это неправильно. Это небезопасно. Я причиню тебе боль, Бо. Тебе повезет, если ты выберешься живым.

- Мне все равно.

- Очень глупо так говорить.

- Может быть, но так и есть. Я уже говорил – мне не важно, кто ты. Уже слишком поздно.

Её голос был словно бритва, тихий и резкий:

- Никогда так не говори. Еще не поздно. Я могу вернуться к тому, как было. Я сделаю это.

Я смотрел прямо перед собой, снова радуясь, что я в шарфе. На шее у меня была россыпь дурацких пятен, я был уверен в этом.

- Я не хочу возвращаться к тому, как было, – пробормотал я и подумал, что, возможно, мне стоило убрать руку. Но я не пошевелился. Может, она просто забудет о том, что я держу её за руку.

- Прости, что я делаю это с тобой, – в голосе её слышалось искреннее сожаление.

Темнота завладевала нами в тишине. Я осознал, что машина сбросила ход, и даже в темноте узнал дорожные знаки. Мы въезжали в Форкс. Дорога заняла меньше двадцати минут.

- Я увижу тебя завтра?

- А ты хочешь? – прошептала она.

- Больше, чем что-либо в своей жизни.

Это звучало настолько же жалко, насколько очевидно правдивыми были мои слова. Вот тебе и изобразил неприступность.

Она закрыла глаза. Машина не отклонилась с курса более чем на полдюйма.

- Тогда я приду, – наконец, произнесла она. – Мне тоже надо сдавать сочинение.

Она снова взглянула на меня, и её лицо казалось на этот раз спокойным, но в глазах по-прежнему светилась тревога.

Совершенно неожиданно для меня мы оказались перед домом Чарли. В окнах горел свет, пикап стоял на своем месте, и все казалось абсолютно обыкновенным. Это было, как проснуться ото сна – такого сна, который тебе не хотелось отпускать; сна, ради которого ты изо всех сил сжимал веки, и устраивался удобнее, и закрывал голову подушкой, стараясь снова в него вернуться. Она заглушила мотор, но я не шелохнулся.

- Ты займешь мне место за обедом? – несмело спросил я.

И был награжден широкой улыбкой.

- Это несложно.

- Обещаешь? – у меня не получилось сказать это достаточно небрежно.

- Обещаю.

Я смотрел в её глаза, снова ощущая на себе всю их гипнотическую силу; она притягивала меня, и у меня не оставалось сил ей сопротивляться. Но я и не хотел пытаться. Слово «вампир» все еще стояло между нами, но мне было легче не обращать на него внимание, чем я думал. Её лицо было настолько невыносимо идеальным, что было до странного больно смотреть на него. И в то же время, больше всего я мечтал никогда не отводить от нее взгляда. Я хотел узнать, были ли её губы настолько же шелковисто гладкими, как кожа на её руке…

Внезапно её левая рука оказалась в дюйме от моего лица, ладонью вперед, в предупредительном жесте, сама же она прижалась к дверце машины; её глаза были широко раскрыты, выражая страх, а зубы крепко сжаты.

Я отпрянул от нее.

- Прости!

Она долго смотрела на меня, и я мог поклясться, что она не дышит. Прошла долгая минута, прежде чем она немного расслабилась.

- Ты должен быть более осторожен с этим, Бо, – наконец, сказала она назидательно.

Осторожно – так, будто я был сделан из стекла или чего-то в этом роде – левой рукой она отняла мою руку, которая все это время держала её правую ладонь, а потом отпустила. Я тут же скрестил руки на груди.

- Может быть… – начала она.

- Я могу исправиться, – быстро перебил я. – Просто расскажи мне о правилах, и я буду им следовать. Что угодно, все, что ты захочешь.

Она вздохнула.

- Серьезно. Скажи мне, что сделать, и я это сделаю.

В ту же секунду я пожалел о сказанном. А если она попросит меня забыть о ней? Были вещи, выполнить которые было не в моих силах.

Но она улыбнулась.

- Ну, ладно, есть кое-что.

- Что? – спросил я настороженно.

- Никогда больше не ходи в лес один.

Я даже не пытался крыть удивления.

- Откуда ты об этом знаешь?

Она потрогала кончик своего носа.

- Что, правда? Да у тебя, должно быть, невероятный нюх…

- Так ты выполнишь то, о чем я прошу, или нет? – перебила она.

- Конечно, это не сложно. А можно спросить, почему?

Она нахмурилась, и её глаза снова стали серьезными, когда она смотрела в окно.

- Я не всегда самое опасное существо поблизости. Давай назовем это так.

Неожиданная мрачность её слов заставила меня поежиться, но в то же время я почувствовал и облегчение. Она могла попросить о чем-то гораздо более трудном.

- Как скажешь.

Она вздохнула.

- Увидимся завтра, Бо.

Я понял, что она хочет, чтобы я ушел. Я неохотно открыл дверь.

- Завтра, – сказал я с нажимом. И стал выбираться наружу.

- Бо?

Я повернулся и неловко подался назад – она наклонилась ко мне, и её бледное лицо богини оказалось всего в паре дюймов от меня. Мое сердце перестало биться.

- Спокойной ночи, – сказала она. Я почувствовал её дыхание на своем лице – это был тот же упоительный запах, что витал в её машине, но более концентрированный. Я моргнул, полностью ошарашенный. А она уже успела снова отпрянуть.

Мне потребовалась пара секунд, чтобы мозг снова стал функционировать, и я снова смог двигаться. Я выбрался из машины, ухватившись за дверцу, чтобы удержать равновесие. Мне показалось, что она смеется, но звук был слишком тихим, чтобы я мог быть уверенным на все сто.

Она подождала, пока я доберусь до входной двери, а потом мотор тихо заработал. Я повернулся, чтобы увидеть, как серебристая машина исчезает за поворотом. Неожиданно стало очень холодно.

Я на автопилоте достал ключ и открыл входную дверь.

- Бо? – окликнул меня отец из гостиной.

- Да, пап, это я.

Я запер дверь и пошел искать его. Он был на своем любимом диване, по телевизору шел бейсбольный матч.

- Фильм так рано закончился?

- Еще рано? – казалось, что я провел с нею дни…. Или всего несколько секунд. Недостаточно долго.

- Еще нет и восьми, – сообщил он мне. – Ничего был фильм?

- Вообще-то, ничего особенного.

- Что это у тебя на шее?

Я схватился за шарф, о котором забыл, пытаясь освободиться от него, но он слишком много раз был обмотан вокруг моей шеи, так что я только чуть не удавился.

- Ну… Я забыл куртку, и мне одолжили шарф.

- Выглядит по-дурацки.

- Да, я так и думал. Зато тепло.

- С тобой все в порядке? Ты какой-то бледный.

- Разве я не всегда какой-то бледный?

- Вроде бы да.

Вообще-то, голова действительно начала немного кружиться, и мне до сих пор было холодно, хотя я знал, что в комнате тепло.

Я был бы не я, если бы, в конце концов, меня не настиг тот самый шок. А ну, соберись.

- Я, гм, не очень хорошо спал прошлой ночью, – сказал я Чарли. – Думаю, я пораньше отправлюсь сегодня спать.

- Спокойной ночи, парень.

Я медленно поднялся наверх, погружаясь против воли в некий ступор. На самом деле, у меня не было причин быть таким усталым или таким замерзшим. Я почистил зубы и побрызгал горячей водой в лицо, но это только заставило меня поежиться. Я не стал раздеваться, просто сбросил ботинки и залез в постель одетым – уже второй раз за неделю. Я плотно завернулся в одеяло и поборол пару приступов дрожи.

На меня обрушилось столько мыслей разом, что голова шла кругом. Они были полны впечатлений и образов, и некоторые мне хотелось рассмотреть получше, а некоторые – поскорее забыть. Слишком быстро убегающая дорога, тусклый желтый свет в ресторане, отражающийся в её бронзовых волосах; форма её губ, когда она улыбалась… когда она хмурилась… Глаза Джереми, наполовину вылезшие из глазниц, визг тормозов за моей спиной, направленное мне в лицо дуло пистолета и струящийся по лбу холодный пот. Кровать затряслась подо мной, когда я снова задрожал.

Нет, слишком многое мне хотелось помнить, слишком многое хотелось навсегда запечатлеть в своей памяти, чтобы тратить время на неприятные воспоминания. Я зарылся носом в шарф, который до сих пор был на мне, и вдохнул её запах. Почти сразу же мое тело расслабилось, дрожь унялась. Я представил её лицо – каждую его черточку, каждое промелькнувшее на нем выражение, каждую эмоцию, которую мне удалось разгадать.

Было несколько вещей, которые теперь я знал наверняка. Во-первых, Эдит была настоящим вампиром. Во-вторых, определенная её часть воспринимала меня, как способ насытиться. Но в итоге ничего из этого не имело значения. Единственное, что действительно было важно, – это то, что я любил её, любил больше, чем когда-либо мог себе представить. Она была всем, что я хотел, единственной, кого я когда-либо буду хотеть.

Перевод MonoLindo

Редакция bliss_

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды. Копирование и распространение запрещено.