- Пролог, - прочитал Карлайл.
- Думаю, ты вполне можешь пропустить его… здесь, скорее всего, описано, как волновался Эдвард во время превращения Беллы, - ухмыльнулся Эммет.
Эдвард закатил глаза, жестом показывая, чтобы Карлайл продолжил читать.

Это был не просто ночной кошмар: сквозь ледяную дымку к нам приближались черные силуэты.

- О, нет, - забеспокоилась Эсми.
- Говорил же вам, надо было пропустить это, - взволновано проговорил Эммет, - но теперь я нисколечко не против, что мы читаем.

«Мы все умрем!» - в панике подумала я, в безнадежных попытках спасти свое сокровище. Но даже мысль об этом снижала мое внимание и сосредоточенность, а этого я не могла допустить.
Они приближались все ближе и ближе. Их плащи колыхались при движениях их тел. Я видела их мертвенно-бледные руки, сжатые в кулаки. Они разошлись, окружая нас со всех сторон. Мы были в меньшинство. Это конец.

- Еще ничего не кончено, пока не пришел конец, - сказал Эммет. – Мы не позволим выиграть этим ублюдкам.

И тут, словно яркая вспышка, все изменилось. Конечно, изменилось совсем ничего – Волтури продолжали наступать, окружали со всех сторон, желая убить нас. Единственное, что изменилось – мое видение всего происходящего. Я жаждала этого, я хотела атаковать их в ответ, защищаться. Паника сменилась чистейшим хладнокровием, на моем лице появилась улыбка и в тот же час сменилась злобным рычанием сквозь зубы.

- А вот это правильный настрой, сестра, - улыбнулся Эммет.
- Не похоже, чтобы это была Белла, - произнесла Элис.
- Очевидно, сейчас она уже вампир… теперь ее инстинкты требуют сражения и защиты самого дорогого, - ответил Эммет.
- Здесь он прав, - согласился Джаспер.
- Похоже, нам все-таки придется сражаться с Волтури в конце этой книги, - нахмурился Эдвард, и это мысль ужасала его.
- Да уж, - улыбнулся Эммет, - ну а теперь-то ты чего волнуешься?
Эдвард простонал, Карлайл решил продолжить читать: – Огонь.
Эдвард вздрогнул, когда услышал название главы. Впрочем, как и все, вспоминая свой личный опыт – все, кроме Элис.

Боль озадачивала меня.

- Озадачивала? – удивились несколько людей. На месте Беллы они выразились бы по-другому.

Именно так – я была сбита с толку. Я не могла понять, не могла осознать то, что происходит со мной.
Я старалась блокировать боль, но все больше и больше проваливалась в темноту, которая секундами, а может даже минутами заставляла меня биться в агонии. Становилось все труднее и труднее оставаться на связи с реальностью.

- Все это как-то неправильно, - бросил Эммет. – Ты помнишь каждую секунду сжигающей тебя боли.
- Возможно, это еще не боль трансформации, - мрачно ответил Карлайл.

Я старалась разделить их…
Нереальность была черной и не причиняла мне слишком сильную боль.
Реальность была ярко-красной, и казалось, будто меня разрезали пополам. Будто меня переехал автобус, будто меня избили, будто меня топтало стадо быков, будто меня топили в кислоте. И все одновременно.
Реальность заставляла мое тело извиваться и корчиться от боли.
В реальности я знала, что есть что-то более важное, чем мои муки, но не позволяла вспомнить, что именно это было.

Эдвард вздрагивал от каждого слова этого разъяснения, как будто он испытывал боль от них.

Реальность неслась так быстро.
Мгновение назад все было, как положено. Я была окружена людьми, которых любила. Улыбки. Почему-то – неясно почему – меня не покидало чувство, что скоро я получу все, за что боролась.
И затем, от одной маленькой, казалось бы, незначительной детали все пошло не так.
Я увидела, как чашка, что я держала в своих руках, опрокинулась, и темно-красное кровавое пятно разлилось на бледной ткани.

- Что ж, это еще до трансформации, - вздохнул Эммет.
- Тогда зачем мы слушали обо всем этом от щенка? – прошипела Розали.
- Чтобы узнать о запечатлении, - предположил Эммет, ухмыляясь.
Розали и Эдвард зарычали на него.

Я непроизвольно потянулась к ней, хотя увидела другие, более проворные руки.
Внутри меня что-то дернулось в обратном направлении.
Разрывы. Переломы. Адская боль.
Темнота поглотила меня, сменившись волной невыносимой боли. Я задыхалась, захлебываясь в чем-то – мне приходилось тонуть раньше, и это было совсем не похоже на то. Горло словно обжигало огнем. Слишком горячо.
Меня разрывало, ломало, кромсало изнутри…

- О да… теперь намного лучше… все так точно описано, - заметил Эммет.

Темнота вновь поглотила меня.
Голоса, крики, новая волна боли.
«Должно быть, плацента отделилась!»
Что-то намного острее ножа пронзило меня – и, несмотря на ужасную боль, я осознала смысл слов. - «Плацента отделилась», – я знала, что это значило. Это значило, что мой ребенок погибает внутри меня!
«Вытащите его!» - кричала я Эдварду. Почему он не сделал этого до сих пор?!

- Да, Эдди… о чем ты только думал? – спросил Эммет.
- Я знаю ответ на этот вопрос… он хотел сначала сделать ей укол морфия, - ответил Джаспер.
- И как ты только додумался до этого? – ухмыльнулся Эммет.
- Не имею понятия, - также ухмыльнулся Джаспер.
- Идиоты, - вместе произнесли Розали и Элис.

«Он не может дышать! Сделай это! Сейчас же!»
«Морфий!»
Он хочет ждать, пока на меня подействуют болеутоляющее, позволяя нашему ребенку умереть??!!

- Идиот, - проговорили на этот раз все родственники Эдварда, кроме родителей.

«Нет, сейчас...» – я захлебнулась и не смогла договорить фразу.
Комната поплыла перед глазами, и я ощутила новый приступ боли, исходящей из моего живота. Что-то было не так, я старалась бороться – защитить своего ребенка, своего маленького Эдварда Джейкоба,

- Ха… говорил же вам, что это – Эдвард Джейкоб, - засмеялся Эммет.

но я была слишком слаба. Мои легкие болели, и кислород в них словно испарился.
Боль опять начала утихать, хотя я и держалась за нее, как могла. Мой ребенок, мой малыш умирает...
Сколько уже прошло? Секунд или минут? Боль ушла. Я была парализована и не чувствовала ничего. Я не могла ничего видеть, зато я могла слышать. В моих легких опять был воздух. Он перерывами проникал в мои дыхательные пути и затем вырывался наружу.
«Ты должна остаться со мной сейчас, Белла! Ты слышишь меня? Останься! Ты не должна покидать меня! Заставляй свое сердце биться!»
Джейкоб? Джейкоб был здесь! Он старался спасти меня!
«Конечно!» - хотела ответить ему я. Конечно, я заставлю свое сердце биться! Разве я не пообещала это им обоим?

- И она слишком упряма, чтобы не выполнить обещание, - фыркнул Эммет. – Не понимаю, почему ты волновался.

Я старалась почувствовать свое сердце, найти его, но оно потерялось где-то во мне. Я не могла чувствовать то, что должна была, и ничто не шло как надо. Я моргнула и нашла свои глаза. Я увидела свет. Не то, что я искала, но все же лучше, чем ничего.
Только мои глаза привыкли к свету, как я услышала, что Эдвард прошептал: «Ренесми»
Ренесми?
Не мертвенно-бледный и прекрасный мальчик из моих снов? На какой-то момент я испытала шок. Но затем тепло наполнило мое тело.

Каллены улыбнулись.

Ренесми.
Я заставила свои губы пошевелиться, протолкнув пузыри воздуха наружу, и превратила их в шепот. Потом усилием воли подняла руки.
«Позволь мне… Дай её мне».
Солнечные зайчики плясали вокруг, отражаясь от, мерцающих на свету, рук Эдварда. Они были с красным оттенком, с оттенком крови, покрывающей его руки. И держал он что-то красное, маленькое и барахтающееся. Эдвард прижал теплое тельце к моим рукам, будто я сама взяла ее. Влажная кожа малышки была горячей, обжигающе горячей, как у Джейкоба.

- Нет… несколько теплей, чем он, - проговорил Карлайл.
- Да… она намного горячей, - ухмыльнулся Эммет.
Эдвард впился взглядом в брата.

Наконец-то я смогла сфокусировать свой взгляд.
Ренесми не плакала, но она дышала очень быстро и прерывисто. Ее глаза были открыты, она явно была шокирована, это было даже забавно.

Девушки и Эдвард улыбнулись.

Маленькую, идеально круглую головку покрывали кровавые кудри. Ее глазки были легко узнаваемы, но изумительны – цвета молочного шоколада.

- Из чего можно сделать вывод, что свои глаза она не считает изумительными, - нежно пробурчал Эдвард.

Под слоем крови ее кожа была цвета слоновой кости. И только на щечках горел румянец.
Ее маленькое личико было таким идеальным, что это, пожалуй, ошеломило меня. Она была даже красивее, чем ее отец, Эдвард. Невероятно. Невозможно.

- Да-а, кажется, у тебя будут проблемы с ней, - засмеялся Эммет, - с первой же минуты ее жизни.

«Ренесми...» – прошептала я. – «Такая... красивая!»
На ее лице неожиданно появилась улыбка – широкая, осознанная улыбка.

- Ах, - ахнули девушки.

За ее розовыми губками спрятался целый ряд белоснежных молочных зубов.
Она наклонила свою голову к моей груди в поисках тепла. Ее кожа была шелковистой и теплой, но все же не такой, как моя.
И вдруг опять боль – только одна вспышка боли. Я задыхалась.
И она ушла. Моего ангелочка не было рядом. Я не могла услышать или увидеть ее.
«Нет!» - хотелось закричать мне. Верните мне ее обратно!

- Ты скоро опять увидишь ее, - произнес Эдвард. – Тебе просто нужно поправиться.
- Она сможет быть рядом с Ренесми? – спросил Эммет. – Я имею в виду… у нее же бьется сердце…
- Не знаю, - ответил Эдвард, смотря на Карлайла.
- Что ж, посмотрим, - промолвил Карлайл, - но учитывая, что здесь семеро взрослых вампиров… уверен, мы как-то с этим справимся.

Я слишком ослабла. Мои руки упали, как шланги без воды, а потом я вообще перестала их чувствовать. Перестала чувствовать себя.
Меня затопила темнота сильнее прежней – будто на глаза быстро надели плотную повязку. Причем она закрыла не только глаза, меня саму придавило тяжеленным грузом. И было так сложно бороться. Я знала, что намного легче было сдаться. Позволить темноте поглотить меня и унести туда, где нет ни боли, ни страха, ни переживаний.

- Но ты не можешь сдаться! – подбадривал ее Эммет.

Если бы это все касалось только меня, то я давно бы перестала бороться. Я всего лишь человек с обычными человеческими силами. Я слишком давно в тесной связи со сверхъестественным, как говорил Джейкоб.

- У тебя огромная сила воли, и ты знаешь, что нужна здесь, что тебя ждут, - проговорил Джаспер.

Это ведь касалось не только меня.
Если я опущу руки и дам темноте поглотить меня, то это убьет их всех.
Эдвард, Эдвард! Наши жизни были единым целым. Погибнет один из нас – умрет и другой.

Эдвард вздрогнул, но не из-за того, что думал, что это неправда или не захотел бы умереть вслед за ней. Нет, он вздрогнул потому, что знал – она права, и она сделает то же самое, если умрет он.

Если он погибнет, то я не собиралась жить дальше. Если умру я, то он тоже не собирался жить дальше, также как и я. Мир же без Эдварда был бы абсолютно серым. Эдвард должен жить.

- Как и ты, - улыбнулся Эдвард.

Джейкоб –

- Не имеет никакого значения, - прошелестела Розали.

он говорил мне «прощай» уже сотни раз, но каждый раз возвращался, как только я нуждалась в нем. Джейкоб, которому я и так причинила слишком много боли. Это было бы преступлением. Неужели я снова раню его, еще больше, в сотни раз больнее, чем раньше. Он оставался со мной вопреки всему. И единственное, что он просил у меня – остаться, не покидать его сейчас.

- Не ради него, - пробормотала Розали.

Но было так темно, я не могла видеть их лиц. Все казалось таким нереальным, что было слишком сложно сопротивляться.
Я еще старалась бороться с темнотой, поглощающей меня, больше рефлекторно, чем осознанно. Я уже была не в силах сбросить ее оковы с себя полностью, но я старалась не дать ей поглотить меня совсем. Я не была Атлантом, а темнота казалась тяжелой, словно целая планета на моих плечах; я не могла больше держать ее. Все, что я могла – стараться не быть раздавленной под ее тяжестью.
Отчасти, это был шаблон моей жизни – я никогда не была настолько сильной, чтобы справиться с чем-либо, что я не могла контролировать, сражаться с врагами или превзойти их. Уклоняться от боли. Всегда слаба и человечна. Я теряла то единственное, на что я когда-либо была способна. Я должна выдержать это испытание, я должна выжить.
И на этом хватит. Хватит на сегодня. Я буду держаться, пока не поспеет помощь.
Я знала, Эдвард сделает все, что будет в его силах. Он не сдастся.
И я тоже не сдамся.
Я удерживала темноту небытия из последних сил.
Однако моей решимости было недостаточно. Время шло, а чернота подбиралась все ближе, мне нужен был некий источник силы.

- Сосредоточься на чем-то, - умолял Эдвард.
- Ты же знаешь, что с ней все будет хорошо, - проговорила Элис. – Ее сердце забилось в последней главе.

Я не могла представить лица Эдварда. Ни Джейкоба, ни Элис или Розали, или Чарли, или Рене, или Карлайла, или Эсми... Ничто не могло помочь. Это пугало. Неужели уже было слишком поздно?

- Неужели она думала, что сможет представить лица кого-то из нас, если не смогла представить лицо Эдварда? – спросила Элис.
- Она не упомянула меня, - обиделся Эммет.
- И меня, - нахмурился Джаспер.
- Что ж, она упомянула меня, - ухмыльнулась Розали. Она не ожидала, что окажется в списке людей, которых назвала Белла.
- Должно быть, она благодарна тебе за помощь, - Эдвард улыбнулся сестре. Он тоже был благодарен.

Я чувствовала, что реальность почти ускользнула от меня, не за что было уцепиться.
НЕТ! Я должна была выжить! Эдвард верил в меня. Джейкоб. Чарли, Элис, Розали, Карлайл, Рене, Эсми...

- Эммет, Джаспер, - добавил Эммет, все еще дуясь.

Ренесми.
И вдруг, несмотря на то, что я не могла что-либо слышать, я смогла почувствовать.
Я представила, что могу чувствовать свои руки, а затем что-то маленькое, тяжелое и очень-очень теплое в них.
Мой ребенок, мой легкий толчок.

- Ренесми удерживала ее, - выдохнула Розали.
- Разве ребенок останется ее легким толчком, если это не мальчик, которого она так ждала? – спросил Эммет.
- Конечно… Ренесми была той, кто постоянно толкал ее, в конце концов, - ответила Эсми.
- Отлично, - улыбнулся Эммет.

Я должна была сделать это. Несмотря на все, я должна была жить, хотя бы до той поры, когда Ренесми сможет жить без меня.
Иллюзия того, что я держала ее в своих руках, становилась все реальнее. Я прижала ее ближе ко мне. К своему сердцу. И теперь, удерживая в сознании теплое воспоминание о своей дочери, я точно знала, что буду бороться с темнотой так долго, сколь это понадобится.
Тепло у моего сердца становилось все более и более реальней, все теплее и теплее.
Жарче. Тепло было таким явным, что было сложно поверить в то, что это всего лишь иллюзия.
Жарче.

- Хорошо, теперь она говорит о яде, - заявил Эммет.
Эдвард застыл на месте, зная, через что ей придется пройти.

Уже невыносимо жарко. Слишком жарко. Слишком-слишком жарко.
Будто ухватившись не за тот конец бруска раскаленного железа – моя реакция была такой же, я выронила то, что так бережно держала в своих руках. Но ничего не было в моих руках, они не были обожжены. Мои руки безжизненно лежали вдоль моего, почти бездыханного, тела. Жар был внутри меня.
Пламя внутри меня росло – росло и росло, все росло и росло, пока не поглотило всю меня так, что превзошло все то, что я чувствовала когда-либо.
Я могла почувствовать свой бешено возрастающий пульс и поняла, что снова могу чувствовать биение своего сердца, как раз в тот момент, когда я хотела, чтобы его не было вообще. Пожелала принять темноту, хотя у меня еще был шанс.

- Самая сильная боль ожидает тебя в конце, - промолвил Эммет. – Тебе просто нужно выдержать все это.

Я хотела поднять руки, разорвать грудную клетку и выдрать из нее сердце – только бы прекратилась пытка. Но рук я не чувствовала, не могла пошевелить ни одним бесследно исчезнувшим пальцем.
Когда Джеймс сломал мне ногу, со всей силы наступив на нее, это было ничем, по сравнению с той болью, что я чувствовала сейчас. По сравнению с этой – как мягкая пуховая перина. Я с радостью согласилась бы испытать ее еще сотни раз, но только не эту.
Мой ребенок, ломающий мне кости изнутри, превращая мои ребра в кучу осколков.
Это было ничем, по сравнению с тем, что было сейчас. Как плавание в прохладном бассейне. Я бы с радостью согласилась испытать это еще тысячу раз.
Пламя полыхало, сжигая меня изнутри, мне хотелось кричать. Хотелось умолять кого угодно, чтобы меня убили прямо сейчас до того, как я еще хоть секунду испытаю эту ужасную боль. Но я не могла пошевельнуться, не могла сказать хоть что-то. Тем более, нечто большое и тяжелое до сих пор давило на меня.

- Почему нет? – спросил Эдвард, неожиданно выбираясь из своего замороженного состояния. Она ведь должна быть способной двигаться.
- Не уверен, - ответил Карлайл, - но ты дал ей морфий… возможно, он таким образом повлиял на нее.
- Верно, - согласился Эдвард. – Я думал, что он поможет ей справиться с болью…
- По крайней мере, теперь я знаю, что он не помог бы мне, - произнес Эммет. Он интересовался этим вопросом у Карлайла, и тот ответил ему, что пытался использовать морфий при его трансформации.
- Да, но тогда он бы спас наши уши, - сказал Эдвард. – Ты так громко кричал.
- Как будто ты не кричал, - посмотрел на него Эммет.

И я поняла, что теперь не темнота давила на меня, а мое собственное тело. Такое тяжелое.
Хоронило меня в огненном пламени, которое шло от моего сердца, прогрызая себе путь к плечам, животу, ошпаривало глотку, лизало лицо.
Почему я не могла пошевелиться? Почему я не могла закричать? В их историях не было ничего подобного.

- Неа, но ты не смогла бы прожить одно из наших превращений, - изрек Эммет. – У тебя своя жизнь и своя история.

Мой разум был чист, я смогла получить ответ на свой вопрос, едва задав его.
Морфий.
Казалось, это было сто лет назад, мы обсуждали это – Эдвард, Карлайл и я. Эдвард и Карлайл надеялись, что достаточное количество обезболивающего поможет бороться с болью, которую приносил яд вампира. Карлайл проделывал это с Эмметом, но яд быстро поглотил все лекарство. Я сохранила свое лицо невозмутимым и кивнула, благодарная за то, что Эдвард не может читать мои мысли.

- Почему? – спросил Эдвард, и чтобы узнать ответ, Карлайл продолжил читать.

Потому что во мне уже были раньше яд и морфий, и я знала правду. Онемение, наступавшие от морфия, никак не мешало яду жечь вены. Но я бы ни за что в этом не призналась. Иначе Эдвард еще меньше захотел бы меня изменить.

- Вот это правда, - хихикнула Элис. – Она слишком хорошо тебя знает.

Я и не предполагала, что морфий мог иметь такой, полностью парализующий, не позволяющий издать и звука, эффект.
Я знала все их истории. Знала, как Карлайл хранил молчание во время своего превращения, боясь быть обнаруженным. Знала, что, по словам Розали, крики не принесут ничего хорошего, никакого облегчения. Я надеялась, что смогу вынести это, как Карлайл. Что поверю словам Розали и буду молчать. Потому что знала: каждый мой крик, сорвавшийся с губ, ранит Эдварда.

Эдвард вздохнул и грустно улыбнулся.
- Это так похоже на нее, - вздохнула Эсми, желая, чтобы Эдвард, который находился сейчас с ними, не узнал того, что скрывала Белла… ведь он, конечно же, будет страдать от этого.

Мое единственное желание на данный момент казалось мне глупой шуткой.
Если я не могла кричать, как бы я могла сказать им, что так хочу смерти?

Эммет ухмыльнулся.
- Не смешно, - прошипела Элис вместо Эдварда, который опять застыл.

Единственное, что я хотела – умереть, не существовать. Никогда не рождаться. Вся моя жизнь не перевешивала этой боли, не стоила ни единого удара сердца.
Позволь мне умереть, позволь мне умереть, позволь мне умереть.
И это было единственным, чего я желала в бесконечном космосе мучений. Самая малость для того, чтобы мои мучения прекратились, и я умерла. Разве это так много? Казалось, мои мучения бесконечны, будто им не было начала, и никогда не будет конца. Просто бесконечная боль.
Случилось лишь одно изменение – внезапно моя боль увеличилась вдвое. Ту меньшую часть тела, что была полностью парализована морфием, внезапно тоже охватило пламя. Видимо исцелялась какая-то порванная связь – ее скрепили раскаленные пальцы огня.

Эсми сочувственно вздохнула… она тоже чувствовала что-то подобное.

Бесконечное пламя свирепствовало внутри меня, словно ураган.
Это могло занять секунды или дни, недели или годы, но, в конце концов, время снова стало что-то означать.
Три вещи произошли одновременно, исходя одна из другой, так что я не могла понять, какая из них была первой: время возобновилось, действие морфия прекратилось, и я почувствовала прилив сил.
Я могла почувствовать, как способность контролировать собственное тело возвращалось ко мне. Я знала, что уже могла пошевелить пальцами ног или сжать руки в кулаки, но я не стала этого делать.

- Видите… сила воли, - улыбнулся Джаспер. Требуется огромная сила воли, чтобы не закричать или не двигаться, когда кажется, что все тело охвачено огнем.

Хотя огонь ни капельки не ослаб – наоборот, я даже научилась воспринимать его по-новому, ощущая каждый язык пламени в отдельности от других - я вдруг обнаружила, что начинаю трезво мыслить.

- Ох… ее ум расширился, - заметил Эммет, - стал похожим на наш.
- Не уверена, что твой «расширился», - поддразнила мужа Розали.

Я помнила, почему я не кричала. Я помнила, почему я решила выдержать эти муки. Я помнила все вплоть до настоящего момента, и я помнила, что за цена была у всех этих мучений.
Это произошло как раз в тот миг, когда гнет, давивший на мое тело, полностью исчез. Для любого, кто сейчас наблюдал за мной, не было видно никаких изменений. Однако меня, пытающуюся удержать крики и метания внутри, где они больше никому не могли причинить боли, словно бы отвязали от столба, на котором я горела, и заставили за него держаться.

- Я знаю не так уж много людей, которые смогли бы выдержать такое, - выдохнула Элис.
- Да… она удивительная, - сказал Эммет, - это так похоже на нее.
- Согласна, - улыбнулась Элис.

Я была достаточно сильна, чтобы скрывать, что уже могу двигаться, до тех пор, пока жизнь вконец не сгорит во мне.
Мой слух восстанавливался, я уже могла слышать отчетливые яростные удары моего сердца, будто отсчитывающие время.
Я могла считать вздохи, слыша каждый из них.
Я могла слышать тихое, ровное дыхание того, кто находился рядом со мной.

- Интересно, кто бы это мог быть, - ухмыльнулся Эммет, смотря на Эдварда.
- Разве он не должен быть с Ренесми? – нахмурилась Эсми.
- Мы можем принести ее к нему, - ответила Элис. – Уверена, она тоже захочет увидеть свою мамочку.
- Хорошо, - ответила Эсми.

Они были медленнее, так что, я попыталась сконцентрироваться на них: так проходило больше времени. Даже ход секундной стрелки был короче, именно эти вздохи провели меня сквозь последние секунды моего горения.
Я продолжала набирать сил, мои мысли становились яснее. Слух становился все острее. Я прислушивалась к новым звукам.
Я могла слышать легкие шаги и легкий ветерок со стороны двери. Шаги приближались, я смогла почувствовать, как рука сомкнулась на моем запястье, но не могла почувствовать холода прикосновения. Пламя внутри меня унесло все воспоминания о холоде.
«Никаких изменений?»
«Никаких...»
Я почувствовала, как пальцы сомкнулись сильнее и как кожу коснулось легкое дыхание.
«В организме не осталось и следа морфия».
«Я знаю».
«Белла, милая, ты слышишь меня?»

- Похоже, она не сможет удержаться и таки выдаст себя, - покачал головой Эммет.
- Да уж, ведь теперь Эдвард волнуется из-за того, что она совсем не двигается, - ухмыльнулся Джаспер.

Я знала, несмотря на все сомнения, что если я попытаюсь сказать что-либо, открыть глаза или сжать пальцы, то тут же потеряю контроль над собой.
«Белла? Белла, любимая!? Ты можешь открыть глаза? Ты можешь сжать мою руку?»
Он сжал мои пальцы. Было сложно не ответить ему, но я все ещё была парализована. Я знала, что боль в его голосе - ничто по сравнению с той, что он мог бы испытать. Сейчас он только боится, что я страдаю.

- А если она откроет рот… ты точно будешь знать, что она страдает, - закончил Эммет.

«Может... Карлайл, может было слишком поздно?» - он еле слышно прошептал это, и его голос надломился на слове «поздно».

Элис закатила глаза: – Тогда ее сердце бы не билось.

Я колебалась, я уже не была так уверена в своем решении.
«Прислушайся к ее сердцу, Эдвард. Оно сильнее, чем когда-то было сердце Эммета».

- Она сильнее, чем ты, Эммет, - дразнил его Джаспер.
- Она не сильнее, - ответил Эм. – Только ее сердце.
- Да уж… что ж, мы все сможем выяснить, что ее сердце сильнее твоего, не так ли? – улыбнулась Эсми.
- Думаю, да, - также улыбнулся Карлайл.
- Но это еще не значит, что она сильнее, - обиделся Эм.
- Ох, она будет сильнее, чем ты, - напомнил ему Джаспер. – Я очень надеюсь, что она вспомнит вызвать тебя на поединок по армрестлингу.
- Белла не победит меня, - уверенно заявил Эммет.
Чтобы прекратить назревающий спор, Карлайл решил продолжить читать.

«Ни один из звуков, что я когда-либо слышал, не был преисполнен такой жизненной силой. Она будет прекрасна».
Теперь я была полна решимости придерживаться своего решения. Карлайл убедит Эдварда, что все будет хорошо.
«А ее... ее позвоночник?»
«Ее травмы были легче, чем повреждения Эсми в свое время. Яд вылечит ее так же, как и Эсми».
«Но она не двигается. Может, я сделал что-то не так».

- Да уж… все идет, как надо… должно быть, Эдди точно в чем-то ошибся, - засмеялся Эммет.

«Или что-то так, Эдвард. Сын, ты сделал все, что мог сделать я и даже больше. Перестань заниматься самобичеванием. С Беллой все будет хорошо».
Срывающийся шепот:
«Она должна биться в агонии…»
«Я не думаю, что это должно быть так, мы же не знаем точно. В ее организме было очень большое количество морфия. И мы не знаем, как это повлияло».

- Неа… она мучается от адской боли, - проговорил Эммет не так радостно как обычно, но все же с улыбкой.
- Интересно, Карлайл, ты сейчас пытаешься успокоить Эдварда или говоришь правду? – пробормотал Джаспер.
- Я надеюсь, что она не мучается, - произнес Карлайл, не отвечая на вопрос сына.