Дорогие читатели, не забываем про музыку в шапке фанфа!

Глава 16. Её зов

Элис и я заканчивали строить планы относительно того, как побыстрее покинуть этот проклятый город, и вдруг она внезапно переменила тему разговора, спросив:

- А о каких певцах говорил Аро?

Мои мысли крутнулись, вернувшись к зову крови Беллы, и сосредоточились на восприятии этого аромата прежде, чем ответил:

- La tua cantante.

Аро был прав, её кровь действительно взывала к моей жажде. Этот зов был почти непреодолим. Сладкий небесный аромат, который я чувствую острее всех ароматов в этом здании и за его пределами. Я всё ещё чувствовал запах крови в том зале, из которого мы бежали, но ни у одного из тех людей не было такого очарования, которое имела кровь Беллы.

Затем я понял, что её кровь притягивает мои чувства почти так же, как музыка притягивает меня к фортепиано. И то, и другое обладало мощным магнетизмом, которому я был не в силах сопротивляться. Оба вызывали желание и непреодолимо влекли. Кровь Беллы действительно была музыкой моей жажды, а сама Белла музыкой моего сердца.

Элис разгадала мои мысли и сказала:

- Да, это.

Я пожал плечами, пытаясь понять, как Элис могла полностью осмыслить то, что я чувствую и как ей объяснить это.

- У них есть прозвище для тех, что пахнет для них примерно так же, как Белла для меня. Они зовут её моей певицей, потому что ее кровь поёт для меня.

Это было лучшее объяснение, которое я мог дать, ведь кровь была музыкой, что влекла мою природную жажду за собой. Но ЭТА кровь была такой желанной, какой не была ни одна кровь прежде.

Элис лишь рассмеялась. Её это никак не касается, особенно её чувств, ведь пока она не столкнулась со своим собственным певцом, и, честно говоря, я бы никогда не пожелал ей этого.

Следующие несколько часов мы просидели в тишине. Я буквально чувствовал усталость Беллы, её размеренное дыхание граничило со сном, но раз за разом она стряхивала его с себя. Я мог ощущать её борьбу с телом, которое желало сна, но по каким-то причинам она яростно боролась с ним.

Меня радовало то, что когда мы зашли в приёмную, Белла позволила мне держать себя на коленях в моих объятиях. Я ожидал, что она отдалится от меня и будет держаться на каком-то расстоянии. Принимая во внимание произошедшее в зале, она должна была закричать, но не сделала этого. Она позволила мне держать её так близко, как только было возможно, и за это я был ей чрезвычайно благодарен.

Элис несколько раз пыталась завести беседу, но я сигналом призывал ее к тишине. Наконец она вернулась к нашей бессловесной форме общения.

- Ты надеешься, что она уснёт?

У меня не было желания отрываться от Беллы или показывать Дженне как мы общаемся, поэтому в ответ на её вопрос я лишь медленно посмотрел на потолок, а затем медленно перевёл взгляд к полу, пытаясь создать впечатление, что исследую стену перед собой.

- Она борется с этим?

Я снова медленно перевел взгляд на стену.

- Возможно, она уснет, как только мы уйдем отсюда.

Я не ответил, потому что знал - Элис не ожидает услышать ответа. Вместо этого я крепче прижал Беллу к себе и прикоснулся к ней губами. Я боялся, что как только мы уедем отсюда, она уйдёт от меня, как и ожидалось. Теперь она увидела, чем мы на самом деле являемся. И в дополнение к этому, я ушел и бросил её, поэтому она, конечно же, оставит меня.

А пока она позволяла, я целовал макушку её головы, лоб, кончик носа, но на самом деле мне хотелось поцеловать губы, которые были так близки, что я мог насладиться их ароматом. Лишь приложив много усилий, мне удалось воспротивиться притяжению её губ. Эти полные красные сочные губы спели мне гораздо больше, чем кровь, но выяснять, позволит ли она мне поцеловать её, стоит однозначно не здесь.

Чтобы отвлечься от мыслей о губах Беллы и моём желании поцеловать её, я быстро и тихо спросил Элис:

- Ты сможешь быстро обеспечить нам автомобиль?

- Сегодня в городе много туристов, это не проблема. Я встречу вас за пределами города, не многим машинам можно попасть за его стены, - она говорила так быстро, что её реплика была неслышна людям.

- Мы с Беллой будем у ворот в скорейшем времени. Ты будешь вести машину. Я буду на заднем сиденье вместе с Беллой.

- Не удивляйся, Эдвард, но есть множество вещей, о которых ты должен знать перед тем, как вы с Беллой поговорите обо всём. Вещи, о которых сейчас нет времени рассказывать, поэтому подожди до тех пор, как мы благополучно доберёмся до дома, - в её голосе было столько беспокойства, а её глаза просили меня не спрашивать о большем, во всяком случае, пока.

Именно после этого мы услышали шаги, приближающиеся к двери, которая открывала доступ в большой зал. Не понимая, что происходит, я сжал Беллу в своих объятьях. Если Аро передумал, то я не отдам Беллу без боя.

Я почувствовал, что когда Алек вошёл в комнату, Белла ещё больше прижалась ко мне, Его глаза так и возвещали о славной пирушке своим рубиновым цветом, а их пристальный взгляд был направлен на нас троих. Я надеялся, что Белла не заметит этого, но по тому как ее руки ещё сильнее вцепились в меня, было понятно, что она их заметила.

Радушным голосом он проинформировал нас:

- Вы трое можете уехать сейчас. Мы просим вас не задерживаться в городе.

«Как будто я этого хочу», - подумал я, но вместо этого ответил:

- С этим не будет проблем, - и мне хотелось добавить: «Ничто не способно заставить меня остаться здесь».

Алек, не дожидаясь ответа, быстро покинул комнату.

Дженна, которой был дан приказ отпустить нас, была готова объяснить, как отсюда выйти. Я помог Белле встать, жалея о том, что больше не мог держать её на руках.

Дженна начала объяснять:

- Идите по прихожей направо, к одному из лифтов. Вестибюль находится двумя этажами ниже, оттуда можно выйти на улицу. Теперь до свидания.

Элис мрачно кивнула и тихо сказала:

- Лучше бы Вам не говорить «приходите снова», потому что я никогда охотно сюда не вернусь.

Я ничего не сказал. Я думал лишь о том, как побыстрее убраться с Беллой из этого места. Мы с нетерпением ждали, когда двери лифта откроются и позволят нам выйти в вестибюль. Мы смешались с толпой, как только вышли из здания, а вскоре Элис кивнула и ушла, чтобы вернуть сумки Беллы. Она надеялась найти другой Porsche 911 Turbo, не важно, какого цвета.

Я заметил, что много туристов в честь праздника были облачены в плащи с капюшонами и у многих были абсурдные пластмассовые клыки, торчащие изо рта.

- Смешно, - пробормотал я себе под нос.

Я услышал, как Белла с нотками паники в голосе спрашивает:

- Где Элис?

Я забыл, что она не знала о наших планах, поэтому спокойно ответил, надеясь успокоить её:

- Она ушла за твоими сумками туда, где спрятала их этим утром.

Следующий вопрос был задан спокойнее, но тише:

- И она снова украдет автомобиль, не так ли?

Я не мог не улыбнуться от её восприимчивости, но сразу задался вопросом, как сильно она обеспокоена этим фактом.

- Да, но только когда мы будем за стенами города.

Я попытался сказать это убедительно. Вид у нее был очень измученный, и я не знал, способна ли она стоять на ногах. Я старался всячески поддерживать её, когда это было возможно, желая лишь покачивать её на руках, напевая колыбельную. Но я понимал, что это не будет похоже на то, что делают люди, когда участвуют в уличных празднованиях.

Наша прогулка заняла больше времени, чем должна была из-за медлительности Беллы. Я не хотел торопить её, потому как она была в крайней степени изнурена, а это могло привести к обмороку. Когда мы, наконец, вышли через ворота, я услышал Элис, зовущую нас к тёмному автомобилю, стоящему в тени. Я поспешно нырнул на заднее сиденье автомобиля, чтобы присоединиться к Белле. Я так долго держал её на руках, и она мне позволила это делать, но всё это закончится по приезде домой. Она отдалится от меня и решит больше никогда не видеть меня подле себя.

- Прости, - пассивно сказала Элис, - Было не из чего выбирать.

Я знал, что прежде чем отправиться на поиски, она надеялась найти что-то гораздо более быстрое и спортивное, чем эта машина.

- Всё хорошо, Элис. Не всегда же нам ездить на турбированном Porsche 911, - я улыбнулся её желанию водить более быструю машину. Если бы я мог что-то изменить, то тоже пожелал бы более быструю машину. Чем быстрее мы оставим Вольтури позади, тем счастливее я буду.

Глубоко вздохнув, она добавила:

- Я думаю, что мне придётся приобрести такой законно. Это было потрясающе.

Я ощущал её глубокое уважение к автомобилю, которым она управляла по пути сюда. Будет несложно достать для неё такую машину. Я напомнил себе, что должен ей за то, что она привезла Беллу сюда и помогла мне понять, что на самом деле произошло. Теперь у меня был шанс немного сгладить свою вину за то, что совершил.

- Ты получишь его на Рождество, - это было меньшее, что я мог для неё сделать.

Элис повернулась и, улыбаясь до ушей, объявила:

- Жёлтый!

Я улыбнулся в ответ. Цвет автомобиля не являлся проблемой, и не может помешать мне купить Элис машину на Рождество. Главной проблемой было удержать Беллу около себя, и как-то согреть её. Я снова надел на неё плащ и, крепко прижав к себе, мягко прошептал:

- Теперь можешь спать, Белла. Всё закончилось.

Я знал, что она соврала, ответив:

- Не хочу спать. Я не устала.

Я видел её лицо, когда она это сказала, и видел, как оно отразило усталость. Я аккуратно поцеловал чуть ниже ушка. Её аромат взбудоражил мои чувства, которые словно посылали электрические импульсы, покалывающие меня изнутри. Как я любил этот запах. После маленького поцелуя я не отнял губ от теплой мягкой кожи, и пробормотал, чувствуя её сердцебиение на своих губах:

- Попробуй.

Она лишь покачала головой. Мне хотелось засмеяться над её поведением, но вместо этого я лишь вздохнул:

- Ты всё такая же упрямая.

Вместо споров я решил держать её поближе к себе, вкушая каждый момент. Я был уверен в том что Белла уснёт в самолёте как ни в чем другом. Будет темно и достаточно времени, чтобы она могла получить хороший, долгий, заслуженный сон.

По прибытию в аэропорт Флоренции Белла смогла удовлетворить некоторые свои потребности, а Элис купила мне новую одежду. Я был счастлив выкинуть плащ в ближайшее мусорное ведро и одеться более презентабельно. Также я попросил Элис приобрести нам билеты первого класса. Я хотел, чтобы поездка Беллы была максимально комфортна, и надеялся, что это поможет её уснуть. Я полагал, что она не сможет бороться с усталостью, ведь она почти что спала стоя, но доказала обратное, когда мы сели в самолёт до Рима, который доставит нас в Атланту, откуда мы долетим до Сиэтла.

Когда стюардесса спросила, нуждаемся ли мы в чём-нибудь, Белла упрямо попросила принести ей колу. Я знал, что Белла плохо переносила кофеин. Но кола помогла бы ей не уснуть, а понять какие цели она преследовала, оставаясь не спящей, я не мог. Я лишь упрекнул её:

- Белла.

- Я не хочу спать.

Её слова, возможно и отрицали её желание спать, но глаза закрывались, а сама она изнемогала от усталости. Но, похоже, Белла придумала, как можно хорошо защититься ото сна, в котором она так отчаянно нуждалась.

- Если я закрою глаза сейчас, то увижу вещи, которые не хочу видеть. Кошмары.

Я и ранее боялся, что её мучают или мучили кошмары, но не отрицал, что кошмары были лишь предлогом, а сторонится она вовсе не их. Я бы хотел, чтобы у неё никогда не было кошмаров, особенно если она видит во мне монстра, которым я на самом деле и являюсь. Белла только что поняла, что существует два типа вампиров: вампиры, которые сохранили человечность, как моя семья, а также те, что ее не сохранил, и, управляемые жаждой, позволили монстру овладеть собой.

Когда я понял, что Белла жива, мои надежды возродились, потому что я вообразил, что мы сможем возобновить наши отношения, но реплика Элис о вещах, которые я должен знать, заставила меня думать о том, что Белла настроена решительно против возобновления наших отношений.

Элис не стала объяснять в деталях, о каких вещах говорит, поэтому я решил подождать нашего с ней разговора, прежде чем попытаюсь спросить Беллу о том, какие отношения она позволит развивать с нею. Задним умом я пытался избавиться от мысли, что возможно она будет жить дальше без меня. Возможно, Белла нашла кого-то другого, кто заботится о ней больше, чем я, с которым она могла бы жить нормальной человеческой жизнью, найти счастье и иметь семью.

Если это правда, то я действительно потерял самого дорого мне человека в моём мире. Я бы скорбел о потере, но принял бы это, потому что это – выбор Беллы: отвергнуть меня в пользу этого человека. Я буду убит горем, мой мир будет опустошён, но это будет её выбор, возможно гораздо более безопасный, чем если бы она осталась со мной. Но, несмотря ни на что, я буду наблюдать за тем, как она живёт, не вмешиваясь в её счастье. Так говорила моя настоящая, фактическая сущность, но эгоистическая шептала: «Ослепи её. Верни её. Никакой человек не стоит её. Она слишком особенна, чтобы жить обычной мирской жизнью. Сделай шаг и возврати её любовь».

И самым сложным был один факт – Белла сидит рядом со мной, позволяет обнимать себя, я касаюсь её прекрасного ангельского личика пальцами, а она делает то же самое с моим лицом своими мягкими нежными пальчиками! Каждое её прикосновение лишь напоминает мне о том, какое глубокое чувство я к ней испытываю. Чтобы поддержать своё здравомыслие, я отложил все свои мысли, чтобы сосредоточиться на настоящем.

Я продолжал дотрагиваться до её лица кончиками пальцев, вдыхать небесный аромат и касаться осторожными невинными поцелуями. Я целовал её волосы, которые несмотря ни на что оставались такими же гладкими и шелковистыми. Я целовал её лоб, потому что он был так близок к её губам, боясь, что не устою перед их сладостью, и старался не приближаться к ним слишком близко. Я целовал её запястья, упиваясь пением её крови, которая заверяла меня в том, что её сердце всё ещё бьётся. Нет, конечно же, я слышал сердцебиение. Но мне хотелось ощущать, как бьётся сердце, но я воздерживался от поцелуя в шею из-за растущей жажды.

Как мне хотелось поцеловать её губы! Я смотрел на них: они были чуть пухлыми, розоватыми и чрезвычайно притягательными, но зная, что сейчас переживает её сердце, я воздерживался от поцелуя. Я - настоящий, в отличие от своей эгоистичной сущности, не хотел вторгаться в её жизнь. Я хотел, чтобы она пригласила меня туда (п.п.: – в свою жизнь), потому что тогда это было бы её желанием и выбором, а не только моим.

Так я провел весь наш путь в Атланту, оставляя невинные поцелуи на лбу и запястьях, касаясь кончиками пальцев её лица, и наслаждаясь прикосновениями её рук, ласкающих холодную, подобную граниту кожу на моём лице. Я чувствовал, как близко это было к раю, поскольку никогда не подберусь к нему еще ближе. Но боялся, что это будет лишь кратковременный визит, и совсем скоро я буду выброшен в холодный ад вечного существования без родственной души моего ангела.