Глава 1. Несчастье Эдварда


Это было нелегко, но я действовал в интересах Беллы. И моя семья покорно согласилась с этим решением. Я знал, моя любовь к Белле никогда не закончится и не уменьшится, но я также знал, что её любовь со временем исчезнет. Ей лишь восемнадцать. Она никогда не испытывала любви до встречи со мной, поэтому у неё есть время найти того, кого она будет любить больше меня. После того, как целый век в моей голове звучали мысли молодых людей, я знал, что все они изменчивы в вопросах, затрагивающие сердечные дела, и Белла не будет исключением. Она преодолеет это и будет жить своей жизнью. Как однажды сказала Белла своей маме в больнице Феникса, она чувствует лишь влечение, страсть.

С другой стороны – после Беллы я никогда и никого не смог бы полюбить. Она – моя половинка и никто её не заменит. Я знал это и никогда не пытался изменить этот факт. Ровно месяц назад я сказал ей «прощай». Это было самое сложное из того, что я когда-либо делал! Реакция Беллы стала для меня неожиданностью, и это я никогда не забуду. Она всегда реагировала не так, как я ожидал, или как отреагировал бы любой другой человек. Я ждал её истерики, слез или возможно даже криков, но ничего этого она не сделала. Если бы я только мог услышать её мысли, было бы проще сказать это так, чтобы облегчить её страдания.

Меня также удивило, как она легко согласилась с идеей о её ненадобности в моей жизни. «Моя жизнь» – насмешка, ведь я не живу. Это то, что я пытался заставить понять Беллу. Я не живу, я лишь существую. Я всегда хотел для неё больше, чем это, и сам факт того, что она так легко поверила, что я её не любил, трудно принять. Неужели она не поняла, что отъезд – самое трудно решение, которое мне приходилось принимать? Когда я повернулся к ней спиной, я рвал свое сердце на части. Как будто я снова умирал.

Понимала ли Белла, что я не буду таким как прежде, потому что она перестала быть частью моего мира? Я сказал Белле продолжать жить, но сомнительно, что сам в состоянии продолжать своё собственное существование. Будет ли лучше, если я буду знать, что она вне этого мира любит кого-то, живёт с кем-то, что у неё есть семья и жизнь с кем-то другим?

Я пытался заполнить время другими мыслями и действиями, но все было бесполезно. Даже фортепьяно и музыка теперь перестали быть убежищем для меня. Вместо утешения я нахожу воспоминания. Воспоминания о Белле, лежащей в моих объятиях на кровати. О том, как я напевал ей колыбельную, которую написал для неё. Как она боялась коснуться моей стереосистемы, боясь повредить её. Или воспоминания о том, как мы с Беллой лежали на диване, разговаривали, целовались и слушали музыку, льющуюся из динамиков.

Я обещал Белле, что она забудет обо мне, и мне жаль, что я не мог обещать того же себе самому: я знал, что не забуду. И как же трудно остановить воспоминания, когда они буквально затопляют мой разум! Видения Беллы были такими яркими, живыми, они дурачили моё сознание! Мне казалось, что я могу протянуть руку и дотронуться до неё.

Я сказал Белле о том, что мы не спим, и это правда. Я думал, что не мечтал, потому что не мог мечтать, но как я заблуждался в своих взглядах! Я не мечтал в прямом смысле этого слова, но стоило закрыть глаза, как всплывали нестираемые из моего сознания картинки. Они казались настолько реальными, что, казалось, они пересматривались много раз. Если это мечты, то они исчезнут, но я знаю, что этого не будет. Они остаются лишь мечтами, потому что я не могу заново сделать их частью моей жизни.

У меня уже был один шанс на небесах, но я упустил его. Я оставил ангела моей жизни, и с тех пор проживал каждый день как в аду. У меня не бывает кошмаров, но что тогда мои видения, если не считать их кошмарами? Всякий раз, когда я закрываю глаза, я вижу Беллу. Её глубокие выразительные глаза, её мягкие сладкие губы, её горячий румянец, её желанное тело. Но когда мои видения изменяются, я вижу кого-то с ней, наслаждающегося телом и прикосновениями Беллы, которую я отверг. В эти моменты вспышки гнева и потребность разрушения одолевают меня. Я стараюсь останавливаться недалеко от лесистых областей, поэтому, когда жажда разрушения одолевает меня, мне есть куда пойти.

Ад не намного хуже той боли, что я пережил после расставания с Беллой. Я всегда шутил, что нам нельзя причинить физическую боль. Но эта боль была настолько реальной, как если б кто-то разрывал на куски, а ведь в некотором смысле я и был разорван на части. Тот мертвый орган, который используется, чтобы создавать мои чувства как будто непрерывно рвётся из моей груди и травмируется, не найдя выхода. Мои пальцы болят без шанса на ещё одно поглаживание её нежной кожи. Мои глаза болят, испытывая жажду рассматривать её красивое лицо. Мои губы болят, желая коснуться её губ. А моё обоняние страдало больше всего, ведь когда Белла была рядом, ее аромат опьянял и привлекал меня как ничто и никогда до этого. Но с тех пор, как она больше не со мной, я испытываю желание опять вкусить его. Я хочу прижаться к пульсирующей вене на ее шее, и позволить её аромату окружить меня обволакивающим облаком, чтобы вдыхать его снова и снова.

С некоторых пор, я начал отдаляться от своей семьи, потому что даже их присутствие напоминает мне о Белле. Я знаю, что Карлайл и Эсми желают, чтобы я был с ней всегда. И всякий раз, когда они смотрели на меня, я слышал в их мыслях сочувствие к моей потере, а это лишний раз напоминало мне о том, что я потерял. Взгляд Джаспера был таким же сочувствующим, но ещё и печальным, ведь он понимал, что это его ошибка. Мысли Эмметта больше других напоминали мне о Белле. Он постоянно останавливался на мысли, что я должен был обратить её или как бы он обратил её, был бы он мной. Также Эмметт помнил, насколько часто она заставляла его смеяться. Роуз была единственной, кто ничего не думал и не говорил о Белле, но у неё всегда был этот самодовольный взгляд, будто кричащий «я же тебе говорила, что было бы лучше, если бы мы избавились от неё».

Худшие, а может для меня и лучшие, воспоминания приходят, когда я смотрю на Элис. Её сочувствие было таким же, как у Карлайла и Эсми, потому что она была очень сильно привязана к Белле. Когда я смотрю на Элис, то вспоминаю её улыбку, когда я впервые увидел Беллу на выпускном вечере. Как я хотел Беллу той ночью! Но хотел не как вампир, томимый жаждой крови, а как мужчина, потопляемый своими чувствами к ней. Я всегда знал, что Белла красива, но той ночью она была воплощением совершенства. Никакой ангел не смог бы сравниться с Беллой. Она была как одинокая звезда, ярко сияющая на небесах, показывающая мне путь к раю... Но я отодвинул прочь эти воспоминания, не имея возможности вернуть всё назад.

Если я когда-либо думал, что моё существование было одиноким, то, по сравнению с тем, что есть сейчас, это ничто. Прежде я думал, что могу принадлежать только себе и при этом быть счастливым. Но сейчас, когда смотрю на тех, кто нашел себе пару, я знаю, что теперь никогда не стану таким, как прежде. Ведь между мной и человеком, который меня дополняет во всем, лежит целая вечность. Вечность мрака, страданий и одиночества, вырисовывающаяся на моём горизонте.