Глава 20. Правда

- Белла, ты заблуждаешься, - я закрыл глаза, вспоминая какую острую боль почувствовал, услышав убийственные слова Роуз. Слова, чуть не уничтожившие меня навсегда.

«Она всё не так поняла» - подумал я, покачав головой. Я говорил ей это прежде, в день её рождения, когда объяснял ей те чувства, которые испытывал, думая, что потерял её из-за Джеймса.

- Я думал, что понятно объяснил это ранее. Белла, я не могу существовать в мире, где нет тебя.

- Я… сбита с толку, - её взгляд подтвердил это.

Я смотрел в её глаза, проникая всё глубже и глубже и пытаясь прочесть её мысли. Мне хотелось понять, что смутило её, а после этого я вспомнил, как она сказала, что помнит всё. Включая то, что я сказал ей за домом, в лесу, когда пытался сделать так, чтобы она легче перенесла мой отъезд. Я врал ей, а она поверила мне.

«Удивительно», - думал я. «Я говорил ей, что люблю её, и она не верила мне. Я сказал, что не люблю, и она тут же немедленно поверила этой лжи. Как такое возможно?»

- Я прекрасный лжец, Белла, и был таким, - возможно сейчас она увидит, наконец, правду во всей этой лжи.

Я почувствовал, как напряглось, а потом мелко задрожало её тело. Такое ощущение, что она готова сделать это, но я не был полностью уверен в этом. Прежде, чем она перебила меня, я тихонько встряхнул её за плечи, пытаясь заставить слушать меня.

- Дай мне договорить! Я прекрасный лжец, но ты так быстро поверила, - я чувствовал, как боль разрывала всё внутри меня, но продолжил. – Для меня это было… мучительно больно.

Она была всё ещё напряжена, но, казалось, слушала, поэтому я начал объяснять:

- Когда мы были в лесу, и я прощался с тобой, - я почувствовал, как она напряглась ещё больше. Я перешёл на шепот, продолжая говорить. – Ты не хотела мириться с этим, я видел это, - воспоминание было таким ярким, детали такими чёткими.

Я мог видеть любимое лицо, взгляд на нём, умоляющий остаться, или хотя бы взять её с собой. Это лицо я увидел, когда думал, что она мертва. Взгляд, полный страданий и боли продолжал напоминать мне о том, каким монстром я являюсь.

- Я не хотел этого делать, думал что умру, сделав нечто подобное, - и это почти что убило её, если судить по воспоминаниям Чарли. Отцу ведь незачем лгать, говоря об этом? – Но я знал, что если не смогу убедить, что больше не люблю тебя, разрыв будет пережить куда труднее.

Я надеялся, что если ты будешь думать, что я иду дальше, то и ты сделаешь то же самое, - возможно она как раз таки сделала это. Может быть, именно сейчас она скажет, что мне не место в этой комнате и в её жизни.

Я еле расслышал её невнятный шёпот:

- Полный разрыв.

- Совершенно верно. Но я не представлял, что сделать это будет так легко! Я думал, что это будет практически невозможно – ты будешь настолько уверена в правде, а я должен буду в течение многих часов лгать тебе, пытаясь посеять зернышко сомнения в твоей голове. Я врал, и прошу прощения за это.

Мне жаль, что я причинил столько боли, пытаясь совершить эту, как оказалось, совершенно бессмысленную попытку. Прошу прощения за то, что не смог защитить тебя даже от самого себя. Я врал, чтобы обезопасить тебя, но это не сработало. Я сожалею и прошу прощения.

Но я не сожалел о том, что не потерял её навсегда. За это я был сердечно благодарен ошибочному видению Элис, а так же и Розали, за то, что они обе обманулись, и из-за всего этого я мог видеть живую Беллу, стоящую передо мной.

- Но как ты могла поверить мне? - этот вопрос я постоянно задавал самому себе все эти месяцы разлуки. - После того, как я тысячу раз сказал тебе, что люблю тебя, как ты могла позволить одному слову разрушить веру в мои чувства? – Я спросил себя: «Она вообще когда-нибудь верила в то, что я действительно люблю её? В состоянии ли она согласиться с правдой, с тем, что я всё ещё люблю её?»

Белла лишь смотрела на меня, не давая ответа ни на один вопрос. Я догадывался, что возможно в этот момент она всё ещё думает, что я вру ей. Её взгляд был таким же, как и в тот день в лесу, когда она поверила той низкой лжи, что лилась из моего гадкого рта.

- Я мог видеть это в твоих глазах, ты честно верила в то, что я больше не хочу видеть тебя. Это же абсурдно, нелепо и смешно! – Я думал, что мой мир никогда не будет таким же без неё. Что я не могу продолжить своё существование без неё рядом, или без меня около нее. Признаю, что моя семья считала нас с Беллой идеальной парой. Для правдивости я решил вложить в слова как можно больше чувств. – Да как я вообще могу существовать в мире, где нет тебя?!

Её взгляд остекленел, она никак не отреагировала на всё, что я сказал. Если бы только она заплакала или закричала на меня… Если бы было хоть что-то, что указало бы мне на то, что она слышала всё, что я сказал. Секунды тянулись невыносимо долго, я начал всё больше волноваться. Чарли рассказывал Элис, что Белла впала в оцепенение, когда я уехал. Но сейчас я был не в состоянии понять, что происходит, потому что слишком много вопросов так и остались без ответа.

Я снова потрепал её по плечу, пытаясь получить хоть какой-то ответ от неё. Я был бы счастлив, даже если она завопила бы на меня, крича о том, что я должен убраться прочь отсюда. В конце концов, я бы знал, что она понимает и ощущает всё, что происходит вокруг неё.

Если бы знать, о чём она думает. Я чувствовал себя так, словно по моим нервам проводили острой бритвой, а она всё ещё не говорила, почему поверила той лжи.

Белла, - глубоко вздохнул я. – О чем ты только думала?!

Она зарыдала, когда пролепетала:

- Я знала, я знала, что лишь сплю!

Её ответ снова потряс меня.

- Это невозможно! – Я просто не знал, что ещё могу сказать сейчас. Она была совершенно невозможна, несносна, и я безнадёжно любил её. Я должен придумать, как убедить её - всё это реально, чтобы она осознала всё это и уяснила, что мы сидим рядом друг с другом и разговариваем. Чтобы она поняла, что я никогда не прекращал любить её. К моей досаде, грубый смех вырвался из моей груди, прежде чем я сказал:

- Что же мне сделать, чтобы ты поверила мне? Ты не спишь и не умерла. Я здесь, и я люблю тебя. Я думал о тебе и видел твоё лицо каждую секунду, что я провел вдали от тебя. Да я, можно сказать, богохульствовал, когда говорил, что ты мне больше не нужна! – Может ли она понять, каково это - сказать ангелу убраться из моей жизни навсегда?!

Слёзы текли по её прекрасным щёчкам, оставляя за собой солёные дорожки. К моему огромному сожалению, она покачала головой, словно не веря ни одному слову, что я сказал ей. Моё сердце грозилось разбиться прямо здесь, в её спальне.

- Ты не веришь мне, да? – Говорить становилось всё сложнее с каждой минутой. Я говорил так тихо, что испугался, ведь она могла просто не слышать их. Но попробовать сказать их громче я не мог, потому что боль сокрушала меня всё больше с каждой секундой.

Я чувствовал её ещё больше, когда пытался вдохнуть достаточно воздуха, чтобы говорить дальше. Если я проиграю, потеряв её снова, моё существование снова станет таким же бессмысленным и будет лишено этой удивительной женщины, однажды предложенной мне судьбой.

- Почему ты веришь лжи, но не можешь поверить правде?

Её ответ поразил и ошеломил меня:

- Я никогда не могла поверить в то, что ты действительно любишь меня, - её голос снова сорвался, едва она договорила это.

Она уже говорила мне однажды, что считает себя простой и совершенно непривлекательной, а я помнил, как сказал ей о том, что она не видела себя такой, какой на самом деле является, и о том, что она определённо не рассматривала себя как ценность, достойную любви.

Вместо этого она видела в себе совершенно другого человека, который недостоин любви. Хотя на самом деле эта противоречивость её мыслей была правильна. Вот уж чего я действительно не мог понять, так это того, что такой ангел, как она, любит такого монстра, как я. Я должен доказать ей, как сильно я люблю её, и то, что она на самом деле не спит. Единственное решение, которое я нашёл – сделать то, о чём я мечтал ещё до того, как мы покинули Италию.

- Я докажу, что ты не спишь, - мне хотелось добавить «и что я люблю тебя всем своим существом». Оба обещания я хотел вложить в поцелуй, который хотел её подарить.

Я взял её сияющее в полумраке лицо холодными руками и посчитал, что ей довольно трудно будет увернуться от моего поцелуя.

Мягким, едва слышным голосом она прошептала:

- Пожалуйста, не надо…

Просьба была столь искренна, что я немедленно остановился. Я почти чувствовал вкус её губ, настолько они были близки к моим.

- Почему нет? – спросил я, выпуская воздух из лёгких. Я и не заметил, что не дышал.

- Когда я проснусь… - начала она. Я уже собрался её, но она быстро продолжила говорить. – Ладно, забудем об этом! Но если ты уедешь снова, мне и без этого будет тяжело.

Всё это время она пыталась сказать мне, что всё, что я сделал – непростительно? Вот почему она ограничивала себя в Италии и по пути домой? Я должен знать. Я больше не могу ждать ни мгновения. Если я причинил непростительную боль, то должен знать, что меня ждёт дальше.

Я немного отстранился от неё, глядя прямо в лицо, высматривая правду.

- Вчера, когда я прикоснулся к тебе, ты была так… нерешительна, так осторожна, и сейчас тоже самое, - в некоторые моменты, казалось, она хотела, чтобы я прикасался к ней, гладил и ласкал её… Но я чувствовал, когда она сдерживалась, особенно дотрагиваясь меня. – Я должен знать, почему. Я опоздал? – А если она скажет «да», разрушив мой мир, всё моё существование? – Потому что я ранил тебя слишком сильно? – Мог ли я себя возненавидеть еще больше, если она скажет «да»? – Тогда это будет… справедливо. Я не поспорю с твоим решением. Не пытайся жалеть мои чувства, пожалуйста, - лишь вытащи меня из этих мук, как можно быстрее. – Просто скажи мне сейчас, можешь ли ты любить меня после всего, что я причинил тебе. Можешь? – Я заметил, что уже шептал, но внутри я стенал, умолял, просил: «Пожалуйста, Белла, пожалуйста, прости меня! Не бросай меня в темноту и одиночество моего существования!»

- Что за идиотский вопрос?

Это могло значить две вещи. Идиотский, потому что она ненавидит меня, или идиотский, потому что я могу подумать, что она меня не простит.

- Просто ответь. Пожалуйста, - хотелось добавить: всё моё счастье зависит лишь от твоего ответа.

- Чувства, что я испытываю к тебе, никогда не изменятся. Конечно же, я люблю тебя, и ты ничего не можешь поделать с этим.

Моё сердце ликовало.

- Это всё, что мне нужно было услышать.

Прежде чем она смогла воспротивиться, мои губы завладели её ртом. Я вложил столько страсти, насколько вообще было возможно, чтобы этот поцелуй не стал опасным для неё. Бабочки атаковали мой живот, как только я ощутил её ответ. Электрические импульсы пронзили всё моё тело. Её губы были сладкими и вновь, и вновь притягивали к себе. Вскоре её сердце начало биться так часто, что мне казалось, оно вырвется из груди, но Беллу это не заботило, поэтому я продолжил целовать её.

Мои руки страстно желали чувствовать её кожу, поэтому я дотрагивался до её лица, вкладывая в каждое прикосновение всю свою любовь. И каждое это прикосновение отпечатывалось в моей памяти. Я заметил, когда наши тела слились вместе, что они идеально дополняют друг друга.

Я слышал, как Белла часто и тяжело дышала… Её руки ласкали моё лицо. Я обожал каждое её прикосновение. Мне хотелось продолжить, но я знал, что ей нужно восстановить дыхание. Непрерывные гонки её сердца всё больше беспокоили меня. Я мягко отстранился, прошептав:

- О, Белла…

Я, правда, хотел сказать что-то ещё, но даже моё дыхание сбилось, не давая мне сказать что-нибудь ещё. Я шептал её имя каждый раз, когда наши губы на кратчайшее из мгновений расставались друг с другом. Поцелуй, врезавшийся в мою память навечно. Даже не будь у меня совершенной памяти, я бы никогда не забыл этот поцелуй.

Наконец я отстранился и прильнул ухом к ее груди, наслаждаясь ритмом сердца и убеждаясь в том, что он приходит в норму. Слушая, я вспомнил об одной из её фраз и быстро высказал свои намерения:

- И, между прочим, я не собираюсь уходить.

Молчание Беллы говорило об её сомнениях в моих словах, поэтому я поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза, чтобы она не увидела в моих словах ничего, кроме искренности.

- Я никуда не уеду, разве что только с тобой. Я уехал тогда лишь потому, что хотел, чтобы ты жила нормальной, счастливой человеческой жизнью. Я видел это так: то, что я сделал, должно было полностью избавить тебя от всех опасностей, выдернув тебя из мира, в котором ты была рядом со мной, рискуя каждый момент. И я попробовал это сделать. Я должен был что-то сделать, и казалось, что отъезд – единственное верное решение. Если бы я знал, что ты в большей безопасности со мной, то я бы, наверное, никогда бы не уехал. Я слишком эгоистичен. Только ты для меня важнее моих желаний… моих потребностей. Всё, чего я хочу и нуждаюсь – быть рядом с тобой, и я знаю, что у меня больше никогда не будет достаточно сил, чтобы уехать отсюда. У меня слишком много поводов остаться – и слава Богу! Кажется, ты не можешь быть в безопасности, сколько бы миль не разделяло нас, - наверное, из-за того, что она такая исключительная, ее влечет к злейшим монстрам подобно мне, моей семье и оборотням. От этой мысли всё внутри меня сжалось: сколько ещё опасностей все это преподнесёт ей?

Её ответ был чуть громче шёпота:

- Не обещай мне ничего.

«Она всё ещё не верит мне», - подумал я. Оставит ли она когда-нибудь эту мысль, или она всегда будет мешать наладить наши отношения?

- Ты думаешь, что я и сейчас тебя обманываю?

- Нет, не обманываешь, - она покачала головой, словно поясняя или приводя в порядок свои мысли. – Ты можешь говорить обо всём этом – но лишь сейчас. Но что ты скажешь завтра, когда ты возможно ещё раз обдумаешь все причины, из-за которых уехал тогда? Или в следующем месяце, когда Джаспер снова набросится на меня?

Хорошо, признаю, она и сейчас находится в опасности, но ведь Джаспер действительно не хотел этого. Но всё же это возможно, и я должен решить эту проблему. В любом случае, мы все были в опасности, особенно Белла. Но я больше никогда не хочу расставаться с Беллой снова. Я лишь должен быть бдительным и учитывать возможные опасности.

Прежде, чем я ответил на её вопрос, она продолжила говорить:

- Ведь ты много думал об этом, да? В любом случае ты решишь поступить так, как сочтёшь нужным.

Она была права насчёт моих мыслей об этом решении и о его выполнении, но с теперешней моей точки зрения я имел право остаться с ней. Кроме того, было еще кое-что, о чём она не знала, а я понял лишь во время нашей разлуки.

- Я не так силён, как ты думаешь. А понятия «правильно» и «неправильно» давно уже перестали что-либо значить для меня. Я бы всё равно вернулся. Прежде чем Розали рассказала мне обо всём, я уже оставил попытки прожить еще неделю, ещё один день без тебя. Я боролся с собой, чтобы не сделать это через час, - каждый час был мучительным адом, где я горел от жажды ангельской любви. – Это был лишь вопрос времени – ещё чуть-чуть, и я бы появился в твоём окне, на коленях умоляя принять обратно. Я был бы счастлив сделать это теперь, если хочешь, - я бы валялся у нее в ногах, если это бы имело хоть какое-то значение. Я сделал бы что угодно, чтобы вернуться в её жизнь.

- Пожалуйста, будь серьёзнее.

Если бы она только знала, насколько серьёзно я это говорил.

- О, абсолютно. Пожалуйста, послушай, о чём я тебе говорю! Позволь мне хотя бы попытаться объяснить, как много ты значишь для меня.

Я внимательно всмотрелся в её лицо, пытаясь отыскать там сомнение или недоверие. Я должен знать, что она готова слушать, и только тогда я открою ей всё, что было на сердце.

Я искал лучшую аналогию, которую смог бы привести ей. Ту, что показала бы, насколько жалкой и одинокой была моя жизнь до неё. Она была первым и единственным огоньком, озарившем темное существование, на которое я был обречен.

- Белла, до тебя моя жизнь была словно безлунная ночь. В ней была кромешная тьма, но были и звёзды – единственные источники света, и повод для существования, - я сделал паузу, чтобы подумать, как лучше продолжить. – А затем ты пронеслась через моё небо словно метеор. Внезапно всё озарилось вспышкой света. Был блеск, была красота. Когда тебя не стало, метеор скрылся за горизонтом, и пропал, оставив за собой темноту. Ничего не изменилось, но теперь мои глаза были ослеплены светом. Я больше не мог видеть звёзды, - Я ушел из семьи которую любил, но это была совсем не та любовь, которую я испытывал к Белле. – И теперь всё лишено смысла, - Я незамедлительно вспомнил ту боль, словно рвущую грудь изнутри там, где раньше находилось моё сердце.

Я услышал её бормотание:

- Глаза привыкнут к свету.

Я почти потерял надежду. Это звучало так, словно она была уже готова отдалиться от меня. Мне оставалось лишь сделать что-то, чтобы избежать этого, поэтому я ответил:

- В том-то и проблема – они не могут, - Я отчаянно боролся с желанием сказать: «Белла, умоляю, позволь мне вернуть всё обратно!»

- А развлечения?

«Шутка, ты мое единственное развлечение» - подумал я, криво усмехнувшись.

- Это тоже ложь, любимая. В этих муках, в этой агонии никакие развлечения не требуются. Моё сердце не билось почти девяносто лет, но в один момент все стало по-другому. Было такое ощущение, что оно пропало, и там всё опустело. Как будто всё, что было внутри меня, я оставил здесь, с тобой, - могла ли она когда-нибудь понять ту боль, что я перенёс?

Она тихо пробормотала:

- Забавно…

«Она смеётся над моей болью?» - спросил я себя. Я уставился на неё в шоке:

- Забавно?

- Я имела в виду странно – ведь испытывала примерно то же самое. Я не чувствовала себя цельной, как будто не хватало каких-то важных частей.

Её признание дало мне надежду на то, что она действительно понимала, что я чувствовал.

- Иногда я забывала, как нужно дышать, - она глубоко вздохнула, прежде чем продолжила. – И сердце. Оно словно пропало.

Лишь чтобы убедиться, что её сердце в порядке и насладиться его биением, я прижался ухом к её груди, слушая четкий ритм. Я почувствовал, как она зарылась в мои волосы. Это чувство было так знакомо. Мне стало так уютно, что больше не требовалось ничего, чтобы прекрасно себя чувствовать.

Её вопрос был снова непредсказуем:

- А слежка не была развлечением?

Я выдохнул, прежде чем ответить.

- Нет, никогда не была. Это скорее обязательство.

- Что это значит? – её голос стал чуть громче.

- Это значит, то, что даже не ожидая угрозы от Виктории, я бы не позволил ей уйти с… В общем, я уже говорил, как я плох в этом. Я преследовал её до Техаса, потом пошёл по ложному следу в Бразилию, а на самом деле она была здесь, - я был настолько глуп, что застонал про себя. – Я даже континентом ошибся! И как всегда всё обернулось куда хуже, чем мои опасения.

- Ты охотился на Викторию? – закричала она, заставив меня прислушаться к Чарли.

Я был уверен, что из-за её крика он немедленно окажется в её комнате, но, кроме небольшого сбоя его размеренного храпа, всё указывало на то, что он снова уснул.