Глава 21. Огромнейшая проблема

Её возмущенный вид удивил меня. Почему её так огорчило то, что я последовал за Викторией. Это не я был в опасности, а она, и в гораздо большей, насколько я понял.

- Не так хорошо, но я добьюсь успеха на этот раз. Она больше не будет портить чистый воздух своим мерзким дыханием.

Ответ Беллы был ещё более неожиданный.

- Об этом…не может быть и речи!

Начала бы спорить Белла или нет, я всё равно не позволил бы ей оставаться в опасности. «Надеюсь, она не думает о том, что я позволю этой убийце остаться в живых. Может быть это жестоко, но Белла не может простить Виктории того, что та хотела извлечь выгоду из её смерти.

Я также надеялся, что она не пытается как-то защитить меня. Убийство Виктории – радость для всех, а не преступление. Белле нужно понять, что я не могу позволить кому-либо угрожать её жизни» - подумал я, прежде чем ответить со злостью:

- Слишком поздно для неё. Возможно, раньше я позволил бы ей ускользнуть, но не сейчас, и не в будущем.

- А разве ты не обещал, что никуда не уйдешь? – спросила она с едва ощутимой дрожью в голосе. – Это никак не вяжется с затянувшимся преследованием, правда?

Нет, она не понимает, что я не могу позволить Виктории даже дотронуться до неё. Только мысль о рыжеголовой убийце заставляет меня издавать рычание. Если бы мой отъезд означал абсолютную безопасность для жизни Беллы, я бы немедленно уехал, но впоследствии бы вернулся. Я просто больше не смог бы расставаться надолго. И если разлука причинит Белле боль, то я останусь с ней, но это…

- И я сдержу свое обещание, Белла. Но Виктория, - от этой мысли я снова еле подавил в себе желание громко зарычать. – Она должна умереть. Скоро.

Я был готов разорвать её на части. Её поиски наверняка будут занятием не из легких, но выразительные глаза Беллы тут же напомнили мне о том, почему я хотел остаться здесь.

- Не спеши, - хотя она старалась не показывать этого, в её голосе я чувствовал нарастающую панику. – Может быть, она не вернётся. Стая Джейка наверняка отпугнула её. Нет причин искать её, тем более что у меня есть проблемы куда серьёзнее Виктории.

- Да, верно. Оборотни – тоже проблема.

Мысль о них, находящихся около Беллы, разозлила меня так, что я сам удивился этому. Я полагаю, что испытывал к Белле собственнические чувства. Она была моей, и я не хотел, чтобы рядом существовала какая-то угроза для неё. Я хотел её безопасности. Я не желал, чтобы кто-либо причинил ей вред.

- А я не о Джейкобе говорила. Мои проблемы гораздо хуже, чем стайка молодых волков, вечно вовлекающих себя в проблемы, - гневно ответила Белла.

Если для неё Виктория не была большой проблемой, а в вервольфах она вообще проблемы не видела, то какая проблема была для неё важнее? Я на мгновение задумался, а затем спросил себя, уж не я ли эта большая проблема? Я чуть не спросил её об этом, но все же решил, что лучше этого не делать.

Мысль об этом ещё больше огорчила меня. Стиснув зубы, я спросил:

- Правда? А в чём заключается тогда эта огромнейшая проблема? Что же может сравниться с опасностью возвращения Виктории?

- Ладно, она будет второй по важности, - она избегала ответов, меняя тему.

- Хорошо, - я подозревал, что она не хотела обсуждать это как Проблему Номер Один.

Она недолго колебалась, прежде чем продолжить говорить, будто размышляя о чём-то.

- В поисках меня могут приехать и другие.

- Так это Вольтури только вторая по важности проблема?

- Кажется, ты не сильно этим расстроен.

- Ну, у нас есть достаточно времени, чтобы хорошенько обдумать всё это. Понятие времени они воспринимают совершенно иначе, чем ты, или даже я. Они считают года точно также, как ты – дни. Я не удивлюсь, что тебе исполнится тридцать, прежде чем мысль о тебе появится в их головах.

Ужас исказил лицо Беллы. «Она действительно боится их?», - спросил я себя.

- Ты не должна боятся, - я попытался заверить её, видя, как слёзы появляются в её глазах. Она должна понять, что я здесь, чтобы защитить её. Я не позволю никому, даже Вольтури, угрожать её безопасности. – Я не позволю им причинить тебе боль.

- Это пока ты здесь.

Она всё ещё не верит мне. Полагаю, я заслужил это. Меня не было здесь, когда она нуждалась во мне, а сейчас я прошу её просто доверять мне, не доказывая, что я этого достоин. Смогу ли я когда-нибудь заслужить её доверие? Я должен убедить её, что говорю правду. Я взял в руки её лицо, пытаясь держать его как можно мягче, в то время как напряжение во мне лишь возрастало. Она лишь должна поверить, что я говорю ей правду.

- Я больше никогда не покину тебя снова.

- Но ты сказал тридцать, - прошептала она так, словно это было какое-то грязное слово, слёзы начали медленно капать из её глаз. – Так что? Ты хочешь остаться, и позволишь мне состариться? Так?

Что же, она думала, что я лишу её возможности остаться человеком? Это было бы неправильно – украсть у неё её собственную жизнь. Помнила ли она о том, что когда узнала о желании Дженны стать одной из нас, то не смогла сдержать отвращения. Пытаясь сказать это как можно мягче, но в то же время предельно честно, я ответил:

- Да, я намерен сделать это. А разве есть выбор? Я не могу существовать без тебя, но я не способен уничтожить твою душу.

- Вот уж действительно… - В том, что она говорила, было столько напряжения, столько борьбы с желанием спросить.

Я ждал, но всё же не выдержал:

- Да?

- Но что будет, когда я стану старой? Когда люди подумают, что я твоя мать? Бабушка?

Она думала, что это имеет значение. Мне не важно, сколько ей лет, для меня она всегда будет молода и прекрасна, и я останусь с ней навсегда, наплевав на то, о чём могут подумать другие. Она была моей драгоценной любовью, моей жизнью, заставившей моё холодное каменное сердце испытывать боль и радость. Она никогда не избавится от меня, она должна понять это. Слёзы текли из глаз Беллы, и я губами осушил мягкую бледную кожу её лица. Вкус их был солёным, но вместе с ним такой же сладкий и восхитительный, как и она сама.

- Это совершенно ничего не значит для меня, - пробормотал я, продолжая собирать губами слезинки с её щек. – Ты всегда будешь для меня самой прекрасной в этом мире. Конечно… - я сделал паузу и немного вздрогнул от воображаемой боли, потому что знал, какой силы она будет, если Белла всё же изберет этот путь. - Если же со временем ты всё же захочешь чего-то большего, я пойму это, Белла. Я обещаю, что не буду стоять на твоём пути, если ты захочешь покинуть меня, - это честно, - это будет адски больно, но я не откажу ей ни в чем, что бы она ни захотела, даже если это касается меня.

- Ты же понимаешь, что, в конце концов, я всё равно умру, верно? – её слова безжалостно резали меня, но требовали ответа.

Я всегда знал, что произойдёт после того, как она уйдёт. Это была первая причина, из-за которой я отправился к Вольтури. В день её рождения я объяснил ей это. Я планировал это, сидя в её палате после нападения Джеймса. Это было первое, на что я решился после её смерти. Не было мира и существования для меня без неё. Вопрос, на который было так легко ответить.

- Я последую за тобой так быстро, как только смогу.

- Но ведь это… безумие.

Это определенно не тот ответ, которого я ожидал.

- Белла, но ведь это единственный верный вариант.

- Давай вернёмся на минуту назад, - в её голос нарастала ярость. – Помнишь о Вольтури, да? Я не смогу быть человеком долго. Они убьют меня. Даже если и не вспомнят обо мне, пока мне не исполнится тридцать, - и снова она произнесла это слово так, точно оно было вульгарным ругательством. – Ты и в правду думаешь, что они забудут?

- Нет, - я знал, что они ни о чём не забывают. – Не забудут, но… - я и об этом долго думал.

- Но?

Я улыбнулся, вспомнив, как планировал всё, что собирался сделать, хотя тогда не было никаких причин. И теперь я был уверен.

- Есть кое-какие планы.

- И эти планы заключаются в том, - её голос становился всё тверже. – Что я в любом случае останусь человеком.

Легко можно понять, что она была недовольна идей оставить ее человеком. Почему она так хочет отдать свою вечную чистую душу мне, а я так хотел сохранить её для чего-то лучшего, не ради вечности с монстром, постоянно жаждущего человеческой крови.

- Естественно, - я не сдался бы так легко. Я могу быть таким же решительным, как и она, и докажу это.

Мы уставились друг на друга, словно соревнуясь своими твёрдыми намерениями. Ни один из нас был не готов признаться в ошибке другому. Мы оба стояли на своём. И что касается меня, я был настроен очень решительно.

Сколько продолжалось это соперничество я точно сказать не могу, но неожиданно Белла глубоко вздохнула и убрала мои руки со своего теплого прекрасного тела. Я с неохотой отпустил её, но не стал превращать и это в борьбу. Белла села в кровати, и я спросил:

- Ты хочешь, чтобы я уехал?

Это будет больно, но если она выкинет меня из своей жизни, я уйду, потому что это – её выбор, но всё же больно было думать, что она больше не хочет меня видеть в своей жизни.

- Нет, - твёрдо ответила она. – Я уезжаю.

Я сомневался, что она действительно собирается уехать. Куда она может поехать, да и зачем? Здесь её дом. Я смотрел, как она поднялась с кровати и осматривалась в темноте, пытаясь что-то найти. Наконец я спросил:

- Могу я спросить, куда ты собираешься?

- К тебе домой.

Я не был уверен в том, что ей там было нужно, но сообразил, что она искала в темноте. Я встал, подошёл и, подняв её обувь, протянул ей.

- Вот они. Так как ты планируешь добраться туда?

Она прямо ответила:

- На моём пикапе.

Она бы не хотела, чтобы Чарли поймал её, так подло сбежавшую посреди ночи из дома, поэтому я предупредил её:

- Ты наверняка разбудишь Чарли.

Она глубоко вздохнула, выдохнув мне в лицо, что тут же всколыхнуло все мои чувства.

- Знаю. Но если честно, я заключена здесь на несколько недель. В какие ещё проблемы я могу ввязаться?

Если бы она не была так серьезна, я бы засмеялся, отвечая:

- Ни в какие. Он обвинит меня, не тебя.

- Если есть идеи получше, с удовольствием их выслушаю.

Без надежды на то, что она это сделает, я сказал:

- Останься здесь.

- Провалился, - ответила она. – А ты оставайся, чувствуй себя как дома.

Она направилась к двери, но я мгновенно заблокировал ей путь. «Возможно, я мог бы заставить её остаться» - эту мысль я оставил прежде, чем смог полностью сформулировать. Заставить её сделать что-нибудь против воли – пустые надежды. Она не останется, потому что была упорна, особенно когда дело касалось её планов. Она быстро подошла к окну. Я знал, что она твердо решила уехать отсюда, поэтому предложил:

- Хорошо, давай я поведу.

- Всё равно, - она пожала плечами. – Но ты, наверное, тоже должен быть там.

- Почему это? – я был полон любопытства. Она собиралась ехать ко мне домой, полагая, что я там тоже буду. Она запланировала что-то, но без способности читать мысли, я мог лишь ждать, пока она поделится ответом на этот вопрос со мной.

- Потому что ты необычайно самоуверенный, и я уверена, что должен быть шанс изменить твою точку зрения.

Мне не понравилось, как это прозвучало, и я не был уверен в том, что она скажет, о чем идет речь. Я почувствовал, как сжались мои зубы, когда спросил:

- Точка зрения относительно чего?

Я боялся, что знал, от кого пошло всё это и мне это нисколечко не нравилось.

- Это касается не только тебя. Ты не центр вселенной, ты знаешь. Если ты намереваешься вводить Вольтури в заблуждение из-за чего-то столь глупого, как то, чтобы оставить меня человеком, твоя семья имеет право высказать мнение.

Мне определенно не хотелось слышать того, что она скажет потом, но всё равно спросил:

- Мнение о чём?

- О моей смертности. Я выставляю это на голосование.

«Она не посмеет?» - подумал я. Но если бы я знал обо всём, что пережила Белла за последний год, то не стал бы преуменьшать того, что она могла сказать или сделать, если уж решалась на это. Она была столь же упорной, как медведь, атакующий Эмметта. И всё, что я мог сделать – уступить ей в этом.