Жанр: Романтика

Пейринг: Эдвард/Белла

Рейтинг: 12+

Саммари: Канун Рождества. Эдвард Каллен в последнюю минуту ищет подарок для своей жены Беллы. С помощью бездомного и барабанного боя Эдвард натыкается на то, что всегда хотела Белла. То, что нельзя купить ни за какие деньги. Удивительно, что мы можем услышать, если просто воспользуемся моментом и действительно послушаем.

⁕⁕⁕

- Эдвард, ты можешь поверить в этот снег?

Я отрываю взгляд от ноутбука и поворачиваюсь к окну нашего офиса. На тротуаре лежит слой в добрых пятнадцать сантиметров.

- Когда это случилось?

- Это случилось, братишка, пока твоя голова была похоронена в бумагах. И на подходе еще больше снега. Говорят, к рассвету его может быть по колено.

Невозможно игнорировать волнение в его голосе. Эммет любит снег. Это одна из причин, почему он отказывается покинуть Миннеаполис.

Когда наш отец ушел на пенсию и передал нам бразды правления семейной юридической фирмой, я предложил перенести бизнес в более солнечный климат.

Но Эммет даже не захотел обсуждать это.

И моя жена тоже.

- Ты думаешь о своей милой жене, не так ли?

Я усмехаюсь.

- Как ты узнал?

- Потому что когда ты думаешь о ней, на твоем лице всегда появляется эта глупая улыбка. Знаешь, ты усложняешь жизнь остальным людям. Роуз постоянно спрашивает меня, почему я не смотрю на нее так, как ты смотришь на Беллу.

- Не может быть. Ты сходишь с ума по своей жене.

- Конечно. Она выглядит, как модель, сошедшая с подиума, и имеет докторскую степень по микробиологии. Как ее можно не любить? Я просто не выставляю напоказ свои чувства, как ты.

Я бросаю в свой портфель несколько документов.

- А, может быть, сто́ит. Женщинам нравится знать, что их любят.

- Да, да, ты унаследовал это дерьмо от отца. Маме достаточно похлопать ресницами.

Это правда. После почти сорока лет брака наши родители до сих пор без ума друг от друга.

Поднявшись со стула, я надеваю пальто и быстро застегиваю его.

- Хорошо, я ухожу. Мне нужно кое-что сделать.

- Покупки? В канун рождества?

Я пожимаю плечами и беру портфель.

- До сих пор не нашел ей подарок, а?

Смех брата звенит мне вслед, когда я пробираюсь через вестибюль и выхожу на морозный воздух Миннеаполиса.

Ненавижу ходить по магазинам. Особенно я ненавижу рождественские покупки. Белла ненавидит магазины в целом, но любит Рождество, так что она рада бороться с толпами, чтобы найти идеальные подарки для нашей семьи. Она даже любит сама заворачивать их, хотя я неоднократно объяснял ей, что есть сотрудники магазина, которые с удовольствием сделают это для нее. Конечно, я также пытался убедить ее, что есть декораторы, которые могут украсить елку, и рестораторы, которые испекут пироги, но она настаивает на том, чтобы делать все самостоятельно.

Это просто еще один пример того, как по-разному нас воспитывали.

Мои родители свободно признают, что мы были избалованы. Юридическая фирма отца была и остается одной из самых уважаемых и успешных семейных фирм в стране.

Из-за этого успеха мне, брату и сестре никогда не приходилось сталкиваться с проблемами в детстве. Мама всегда была катастрофой на кухне, поэтому платить совершенно незнакомым людям, чтобы украсили дом, или закупить готовые блюда для обеда было нормой нашего быта.

Затем я встретил Изабеллу Свон. Красивая кареглазая брюнетка сидела рядом со мной на занятиях по юридической грамотности, и, в то время как все остальные набирали лекционные заметки на ноутбуках, полагалась на ручку и бумагу. Будучи дочерью полицейского Белла с раннего возраста научилась быть самодостаточной и скромной. Взросление в неполной семье без роскоши… ну, почти без ничего, дало ей здравый смысл и твердую решимость. Она была умной и забавной, и влюбиться в нее было легко.

И каким-то чудом она тоже влюбилась в меня.

Наши свидания были сложными, потому что она всегда отказывалась позволять мне платить за что-либо. Попкорн в кино. Хот-доги на футбольном матче. Когда я тянулся за своим кошельком, это всегда вызывало споры. Прошло почти шесть месяцев после знакомства, прежде чем она наконец-то позволила мне заплатить за ужин. Несмотря на разногласия, мы были абсолютно без ума друг от друга. Белла научила меня важности экономии денег на будущее, в то время как я убедил ее, что в разумных пределах можно наслаждаться плодами своего труда.

Это был урок для нас обоих.

К тому моменту, когда мы закончили обучение и стали работать – я в семейной фирме, а Белла в компании, специализирующейся на праве собственности, – мы встречались уже два года, и я понял, что ничего не хочу больше, чем попросить ее стать моей женой.

Но даже на это понадобились некоторые переговоры.

В первый раз, когда я сделал Белле предложение, она запустила обручальным кольцом с бриллиантом в пять карат в мою голову и сказала, что я утратил связь с реальностью.

Мама все еще смеется, когда вспоминает это.

По сей день меня не устраивает тот скромный камень, который украшает руку Беллы последние три года, но она любит его, а я люблю ее, поэтому и смирился.

Я затягиваю шарф на шее и продолжаю спускаться вниз по ледяному тротуару.

В то время как моя жена любит ходить по магазинам для всех остальных, она не слишком словоохотлива, когда дело доходит до ее собственного рождественского списка. И это обычно приводит меня к покупке чего-то возмутительно дорогого, и Белла заставляет вернуть это обратно в магазин на следующий же день.

Но сейчас сочельник, и у меня официально нет времени.

В отчаянной попытке найти хоть какой-нибудь знак, я сканирую ярко освещенные витрины, надеясь, что придет вдохновение. Все красивое и мерцает, но нет ничего такого, что Белле придется по вкусу.

Я останавливаюсь, когда мне в глаза бросается витрина книжного магазина. Там за стеклом выставлен набор детских книг. Глубоко вздохнув, я медленно просматриваю названия, узнавая многие из них. Такие стоят на полке в нашей детской.

В июне мы узнали, что беременны, и книжная полка стала самой первой нашей покупкой.

Белла была экономна во всем, кроме книг.

Потом у нас случился выкидыш, и детская со всеми книгами внутри остается нетронутой и по сей день.

В мире есть только одна вещь, которую действительно хочет Белла. Единственное, что нельзя купить за деньги.

Маленькую частичку меня.

Маленькую частичку ее.

Маленькую частичку нас.

Объяснение доктора, что иногда это просто случается, не удовлетворяет ни одного из нас, но страх потерять ребенка пока настолько необузданный и удушливый, что Белла вообще не хочет обсуждать еще одну попытку. Врач давно дал нам зеленый свет, но прошло уже полгода, а она до сих пор не хочет даже попытаться.

А я очень хочу попробовать.

Я плотнее закутываюсь в пальто, поворачиваю за угол и натыкаюсь на небольшую толпу, собравшуюся прямо рядом с кафе. Там парень играет на гитаре, и рождественский хор поет «Тихую ночь», а когда песня заканчивается, маленькая аудитория взрывается аплодисментами.

Некоторые зрители бросают деньги в открытый гитарный футляр на тротуаре.

Я пытаюсь дотянуться до бумажника, когда кто-то хватает меня за руку.

- Ты слышишь барабаны?

Я поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с мужчиной. По его внешности предполагаю, что он бездомный. На нем рваное пальто, и ему отчаянно необходимо помыться. Я стараюсь не передергиваться, когда он тянет за рукав моего дизайнерского костюма.

- Барабаны, - повторяет он настойчиво. - Ты их слышишь?

Барабаны? Я вижу только гитариста.

- Нет. Сожалею. Я не слышу барабаны.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, когда он ужесточает хватку на моей руке.

- Слушай, сынок. Просто послушай.

Я устало вздыхаю, подыгрываю и притворяюсь, что слушаю. Город никогда не замолкает, а в канун Рождества особенно. В эту ночь город наполнен шумом.

Оживленные покупатели. Нетерпеливые водители сигналят. Люди кричат.

Тем не менее, я слушаю. И вдруг я слышу это.

Ром бум бум бум.

Звук слабый, но он есть. Тихие ритмичные удары, которые сливаются в ночи.

Как этот старик услышал звук вне моего понимания.

- Ты слышишь это, не так ли?

Я киваю и оглядываюсь, надеясь найти источник звука. Мужчина указывает на темный переулок за кафе.

- Там, - говорит он.

Воспевающие начинают свое представление «Святая ночь», и в очередной раз я слышу ром бум бум бум, доносящийся из темноты.

Заинтригованный, я отхожу от старика и медленно иду по направлению к переулку. Каждый шаг приближает меня к ударам, пока я, наконец, не вижу маленького мальчика, примостившегося в углу. Единственный свет исходит от его фонаря, а на коленях лежит маленький барабан.

Барабан поврежден, ремешок изношен, но это, очевидно, его самое ценное владение.

Наверное, его единственное владение.

Он живет здесь? В этом грязном переулке? А где его родители?

- Я буду играть для вас?

Его голос – всего лишь шепот. Одежда на нем грязная и оборванная, а выцветшая синяя куртка на его плечах слишком велика.

- Я слышал, как ты играешь, - говорю я мягко. Последнее, что мне нужно, это напугать ребенка. – У тебя хорошо получается. Ты один?

Он кивает.

- Где твои родители?

Его лицо кривится от боли, и мой желудок сжимается. На вид ему не больше пяти лет. Может, шесть.

- Я буду играть для вас? - снова спрашивает он. На этот раз немного громче. Чуть более решительно.

Просто потому что не знаю, что еще сделать, я киваю. Закрытый переулок, к счастью, сдерживает большую часть снега, так что я нахожу плотный кусок картона и сажусь. Я не думаю о том, что, вероятно, напрочь испортил свой дизайнерский костюм. Я просто сижу и слушаю.

Мальчик бьет палочками по кожуху барабана.

Ром бум бум бум.

Ром бум бум бум.

Каждый ритмичный удар пронзает мою душу, и, когда он подходит к концу своей мелодии, я тянусь во внутренний карман за бумажником.

- Нет, сэр, - тихо говорит он. - Мне не нужны ваши деньги.

Трудно не засмеяться. Ребенок окружен мусорными контейнерами и живет в картонной коробке. Если кому-то и нужны мои деньги, то именно этому малышу.

- Что же тебе нужно?

- Просто еда.

- Я могу заплатить тебе едой?

Мальчик энергично кивает, и я замечаю, что его глаза вдруг становятся чуть ярче.

Бедняга, вероятно, голодает и определенно хотел бы воспользоваться ванной. Его сладкое личико покрыто грязью, но у него самые большие, самые синие глаза, которые я когда-либо видел.

- Почему бы тебе не пойти со мной домой? - Слышу я свой голос. - Моя жена любит готовить.

Он качает головой.

- Я не могу уйти. Мама сказала мне оставаться здесь. Мне нужно оставаться здесь.

- Сколько тебе лет?

- Шесть, сэр.

- У тебя есть имя?

- Меня зовут Сет.

- Что ж, Сет, меня зовут Эдвард Каллен. Здесь холодно, и снегопад усиливается.

- Да, сэр, - шепчет он дрожащим голосом.

- Я могу отвезти тебя домой на некоторое время. Ты можешь принять ванну и поужинать с нами.

При упоминании о ванне он улыбается.

- А потом мы можем попытаться найти твоих маму и папу.

Маленький мальчик опускает голову и, когда снова смотрит на меня, света в его глазах больше нет.

- Моя мама сказала мне остаться здесь.

Мои глаза закрываются от разочарования. Я могу уговорить судью и присяжных почти на что угодно, а встретил действительно достойного соперника в шестилетнем мальчике, живущем в картонной коробке?

Может и так.

Но у меня есть секретное оружие.

⁕⁕⁕

- Ты понимаешь, что сейчас десять градусов и канун Рождества? Знаешь, как тяжело было найти такси? Лучше бы это была одна вкусная чашка кофе.

Я смеюсь, целуя холодную щеку жены.

- Может кофе подождать немного? Я хочу познакомить тебя кое с кем.

Взяв Беллу за руку, я осторожно тяну ее к переулку. Понятно, что она колеблется, когда замечает направление, в котором мы двигаемся.

- Эдвард, ты сошел с ума?

- Наверное, - бормочу я, но все равно тяну ее за собой.

Тусклый свет фонаря вдалеке, как наш проводник, и мы медленно идем к картонной коробке Сета. Он все еще там, держит свой барабан. Его глаза расширяются, когда он видит прекрасную девушку рядом со мной.

- Сет, это моя жена. Ее зовут Белла.

Взгляд Беллы замирает на маленьком мальчишке. Она крепче сжимает мою руку, и я задерживаю дыхание, когда она осматривает его окружение. На самом деле в темноте не так много можно увидеть, но даже с тем, что есть, можно понять, что ситуация не является идеальной.

- Привет, Сет.

- Вы красивая - тихо говорит он.

Я улыбаюсь. Действительно секретное оружие.

- Спасибо.

- Я буду играть для вас?

Белла опускает взгляд на барабан, привязанный к его крошечному тельцу, и кивает. Барабанные палочки начинают медленно выбивать ритм, и я оборачиваю руки вокруг Беллы, подтягивая ее ближе, чтобы оградить от снега и ветра.

- Где его родители? - тихо спрашивает она.

- Не знаю.

- Мы должны что-то сделать. Мы не можем оставить его здесь.

- Знаю, милая. Я пытался уговорить его пойти домой с нами, но он твердит, что должен дождаться своих маму и папу.

- Как долго он ждет их?

- Не знаю.

В моей жене есть кое-что действительно прекрасное, и это то, с чем многие люди никогда не имеют шансов столкнуться в жизни. Есть у нее определенный взгляд и особое выражение лица, которое позволяет понять, что она приняла решение, и вы – идиот, если хотя бы попытаетесь встать на ее пути. Я видел действие ее магии на упрямых клиентах, бездельниках и высокомерных адвокатах.

У этого парня не было шансов.

Белла падает на колени перед мальчишкой прямо там, на грязной земле.

- Сет, я только что приготовила домашнее чили. Тебе нравится чили?

Он быстро кивает.

- Я также сделала бутерброды с арахисовым маслом и желе. Эдвард любит их, и я всегда делаю кучу лишних. Тебе нравится арахисовое масло и желе?

Сет облизывает губы, и мое сердце разрывается.

- Почему бы тебе не пойти домой с нами? Ты можешь помочь Эдварду съесть его бутерброды, а потом мы попробуем найти твоих родителей.

Я вижу нерешительность на его маленьком личике. Он не хочет отказывать. Это еще одна невероятная вещь в моей жене. Сказать ей «нет» практически невозможно.

- Моя мама сказала мне оставаться здесь.

- Но здесь так холодно, Сет, - бормочет Белла, ее голос разрывается от эмоций.

- Я буду в порядке.

Белла опускает голову, и на секунду я беспокоюсь, что даже моя удивительная жена встретила достойное сопротивление, но тут слышу ее тихое всхлипывание, и лицо Сета искажается от огорчения, когда он понимает, что она плачет.

Он подходит ближе к ней.

- Почему ты плачешь, Белла?

Она поднимает голову и смотрит в глаза маленькому мальчику.

- Потому что сегодня я буду беспокоиться о тебе. Бояться, что ты голодный и замерзнешь.

- Пожалуйста, не плачь.

Я задерживаю дыхание, когда он тянется к ней, прижимая свою грязную ручонку к ее лицу. Белла даже не вздрагивает.

- Я пойду с тобой домой, Белла. Пожалуйста, не плачь. - Затем Сет смотрит на меня. - Можно я возьму свой барабан?

- Конечно.

Белла с облегчением вздыхает и встает на ноги. С улыбкой, сияющей подобно звездам, мальчик берет мою жену за руку. Она быстро хватает мою ладонь, и мы втроем выходим из холодного переулка.

⁕⁕⁕

После жадного поедания большой порции чили и бутерброда с арахисовым маслом вымытый и завернутый в махровый халат Сет лежит на диване перед камином. Его голова покоится на коленях Беллы, которая читает ему сказки.

Я не спрашиваю, где она нашла эту книгу.

Мне это не нужно.

Я сижу напротив них и, словно загипнотизированный, смотрю, как Белла гладит его волосы.

Грязь и сажа отступили, и нашим взорам явилась потрясающая белокурая голова. Глаза Сета закрыты, но он ярко улыбается, слушая нежный голос Беллы. Рождественская елка светится в углу комнаты, и даже если я доживу до ста лет, то никогда не забуду взгляд Сета, когда он впервые посмотрел на наше дерево. Для меня это обычная ель. Красивая, определенно, но обычная. Я видел их тысячи на своем веку. Но для этого маленького мальчика это было, как увидеть впервые солнце. Он не отрывал глаз от нее на протяжении всего ужина, побуждая Беллу, наконец, положить всё на подносы и отнести в гостиную, чтобы мы могли сидеть вокруг дерева, пока кушаем. После ужина Белла помогла Сету принять самую долгую в истории мира ванну с пузырями, пока я делал необходимые звонки. Первый был моей сестре Элис, которая работает менеджером по розничной торговле в одном из детских универмагов. Следующий звонок был Джейку, моему другу и следователю из полиции Миннеаполиса.

Только один из этих звонков оказался успешным.

Элис приехала час спустя с количеством одежды, достаточным чтобы снарядить маленькую армию. А разговор с Джейком зашел в тупик.

- Я могу передать его в службу защиты детей, - сказал он мне.

- Что это значит?

- Это значит, что он, вероятнее всего, окажется под опекой государства. Они, скорее всего, отправят его в приют.

Это был не тот ответ, который я хотел услышать. Когда я рассказал Белле, она смерила меня взглядом, который дал понять, что отправить Сета в детский дом не вариант вообще.

Я примерно этого и ожидал.

В моей голове кружится миллион вопросов, пока Белла продолжает читать вслух маленькому мальчику на ее коленях.

Где его родители? Живы ли они? Как долго он живет в том переулке? Что насчет фонаря? Как он до сих пор работает? Он ел, и если да, то что?

Меня передергивает, когда я думаю о мусорных контейнерах в переулке.

Существует также тайна барабана. Мы достаточно долго убеждали Сета отпустить инструмент, чтобы принять ванну. Потребовались довольно причудливые переговоры, но моя жена удивительная женщина. Она искушала мальчика обещанием пузырьков… что было бы весело для него, но плохо для барабана.

А я хочу продезинфицировать этот барабан. Или еще лучше сжечь.

Белла внезапно замолкает, и тогда я слышу тихое сопение Сета. Его лицо сладкое и довольное, пока он дремлет на ее коленях. Она продолжает гладить его волосы, и улыбка на ее лице, когда она смотрит на малыша, заверяет меня, что я, наконец, нашел идеальный рождественский подарок для своей жены.

И у меня такое чувство, что его я никогда не верну.

⁕⁕⁕

- Ты можешь представить, через что ему пришлось пройти? - шепчет Белла.

Мы лежим на кровати в комнате для гостей с Сетом между нами, который все еще тихо сопит.

- Нет, детка, не могу. И не хочу.

Ее глаза полны слез.

- Завтра Рождество. Дети во всем мире будут просыпаться и видеть рождественские деревья, окруженные подарками. Если бы ты не нашел его, этот мальчик проснулся бы в холодной подворотне, не имея ничего, кроме барабана и фонаря.

Белла растворяется в тихих слезах, и я протягиваю руку через спящего мальчика, чтобы прижать ладонь к ее щеке.

Жена предлагает мне слабую улыбку и тихо вздыхает.

- Эдвард, мы можем оставить его?

Меня совсем не удивляет вопрос.

- Беллз, мы ничего о нем не знаем.

- Я понимаю.

- Его родители могут быть где-то там. Он может заболеть.

- Я знаю это.

- Нам придется пройти через соответствующие инстанции, начиная с Джейка и заканчивая социальными службами. Это может быть нелегко, дорогая.

- Я все это понимаю. Правда.

- Но?

Белла тихо вздыхает.

- Но мы не можем вернуть его в картонную коробку. Я не сделаю этого. Никогда.

- Нет, я обещаю, мы этого не сделаем. Сегодня мы ничего не можем сделать. Возможно, завтра тоже, так как сейчас Рождество. Но я позвоню Джейку и посоветуюсь с ним, что нужно для того, чтобы все уладить.

Белла тихо всхлипывает, и я пытаюсь успокоить ее, лаская пальцам влажную щеку.

- Я позвоню Роуз и попрошу номер педиатра, - говорит она. - Может быть, мы сможем убедить врача приехать на дом в праздничные дни.

И вот тогда осознание ударяет меня. Хотя Сет, несомненно, полюбит новую одежду, которую доставила моя сестра, но не должны ли у него быть… игрушки? Что-нибудь веселое, чтобы открыть в рождественское утро?

- Мне нужно позвонить Эл. Еще раз.

Белла хмурится.

- Зачем?

- Я имею в виду, конечно, мы могли бы завернуть в подарок синие джинсы, но…

Глаза Беллы округляются.

- Нам нужны игрушки! Я даже не подумала о рождественских подарках! Я больше беспокоилась о том, чтобы вытащить его из той грязной одежды. Я даже не думала…

- Тише, тише. Я обо всем позабочусь.

Ее красивые карие глаза блестят.

- Правда?

- Конечно.

Медленно и осторожно я поднимаюсь с кровати. Наклонившись, я целую свою жену и натягиваю на них с Сетом одеяло. Сет смещается во сне, и его светлая головка находит пристанище у нее на груди.

Белла удовлетворенно вздыхает, а я сглатываю комок, который внезапно образовывается у меня в горле.

⁕⁕⁕

- Элис, ты не представляешь, насколько я это ценю.

Моя сестра улыбается, вручая мне квитанцию по кредитной карте.

- Представляю. Твоя благодарность составляет чуть меньше двух тысяч долларов. Наш магазин и моя комиссия говорят тебе спасибо.

Я усмехаюсь.

- Не лги. Тебе понравилось.

- Мой брат дает мне свою платиновую карту, показывает на отдел игрушек и говорит, чтобы я покупала все что угодно. Конечно, мне понравилось. - Она смотрит на кучу игрушек и хмурится. - Как ты собираешься их заворачивать?

- Умм… разве у тебя нет сотрудников, которые сделают это для меня?

Элис фыркает.

- В канун Рождества в десять вечера? Мои сотрудники дома со своими семьями. Где и я должна быть.

Я устало протираю лицо.

- Но ты мой брат, и делаешь доброе дело, так что я рада помочь. Могу позвонить некоторым парням, чтобы доставили материал, но не могу нанять упаковщиков для тебя. Тебе придется разобраться с этим самостоятельно.

- В любом случае, я очень ценю все это, Эл.

Элис поднимает гигантского плюшевого медведя.

- Не знаю, как ты обернешь этого парня, но удачи тебе с этим.

Я смотрю на новый барабан. Красно-белый. А самое главное – чистый.

- Может быть, и не нужно ничего оборачивать. Может, просто наличие подарков, ожидающих под елкой, станет достаточным сюрпризом.

Элис стреляет в меня неодобрительным взглядом.

- Можно завязать большой бант вокруг медведя, но все остальное нужно обернуть! Это - часть волнения! Ярко завернутые подарки и беспорядок, который нужно убирать после. Это неотъемлемая часть впечатлений рождественского утра.

Я понятия не имел, каким было обычное рождественское утро для Сета.

А может это рождество станет его первым праздником?

Если да, то он его никогда не забудет.

- Ну, сестренка, я предлагаю тебе позвонить нашим родителям и брату. Скажи им, что в моем доме проходит вечеринка по обертыванию подарков, и я ожидаю, что все принесут с собой упаковку и ленты.

Взгляд Элис смягчается.

- Ты очень привязался к этому мальчику, не так ли?

- Он просто… - Мой голос дрожит, когда я пытаюсь осмыслить ситуацию. - У него ничего нет, Элис. Не представляю, чтобы родители просто бросили его, понимаешь? Он живет в картонной коробке в переулке, и его единственное имущество - фонарь и барабан. Он ел чили Беллы, как будто никогда не видел еды, а потом я смотрел, как она купала его в полной пузырьков ванне. Прямо сейчас он спит, как младенец, в ее объятиях. Так что да, можно сказать, что мы привязываемся.

Элис обходит стол и оборачивает руки вокруг моей талии, крепко обнимая.

- Мы сделаем Рождество идеальным для него, - говорит она.

ПРОДОЛЖЕНИЕ>>>