Глава 4. Сибирь

Песня к главе: - «Don't Speak» - No Doubt
Она идеально подходит к ситуации между Эдвардом и Беллой в конце главы.

Белла

Первым делом, когда я проснулась следующим утром, я целую минуту вспоминала, почему чувствую себя так ужасно. Каждая частичка моего тела болела, будто я принимала участие в боях без правил. Глаза щипало от соли в высохших слезах, а в горле было сухо, как в пустыне. Поначалу я пыталась вспомнить, что за кошмар мне мог присниться и вызвать эту ужасную усталость, пока события вчерашнего дня не свалились на меня отвратительной реальностью.

Каллены вернулись в Рочестер; Эдвард в моем классе садится на свое место, за парту ученика

- Ох, - застонала я, перекатываясь на другую сторону кровати и закрывая глаза ладонями, в тщетной надежде, что если я придержу их так еще немного, то снова засну и проснусь от этого кошмара. К сожалению, напущенная темнота лишь поспособствовала активации мозга, позволив воспоминаниям беспрепятственно бродить по нему.

Эдвард в моем классе, свет отбрасывает блики на его бронзовые волосы и играет в его медовых глазах, а губы шепчут мое имя…

Я разлепила глаза и села на кровать:

- Хватит, - приказала себе хриплым ото сна голосом. – Прекращай думать о нем.

Поток воспоминаний тут же прекратился и, на короткое мгновенье, я восторжествовала… пока не вспомнила, что спорю с собственным подсознанием. Смирившись, что у меня скорее всего начинают шарики за ролики заходить, я нехотя заставила себя встать с кровати и собраться на работу.

Конечно, я не могла навсегда избавиться от мыслей об Эдварде, но и не думала, что они так быстро смогу вернуться. Где он сейчас? Как объяснил бы свое внезапное исчезновение из школы? Что сказал своей семье? И вопрос, ответ на который волновал меня больше всего остального, думал ли он обо мне? Это была глупая и даже скорее необоснованная надежда, но я все равно не могла ее проигнорировать. Называйте это принятием желаемого за действительное, но я уверена, что видела вчера проблески эмоций, помимо обычного удивления, в глазах Эдварда. Не то чтобы это могло удовлетворить мое желаемое, но, казалось, Эдвард был застигнут врасплох нашей встречей намного больше, чем это могло показаться. Могло ли быть правдой, что он скучал по мне, хотя бы немного? Или что он, хотя не стоит на это надеяться, испытывал чувство вины за свой отъезд? Стоя в ванной и чистя зубы, я смотрела на себя в зеркале и видела, как в глазах загораются огоньки надежды.

Но затем, когда я снова посмотрела на себя в отражении, все сомнения улетучились так же быстро, как и появились. Волосы у меня были тусклыми и бесформенными, кожа не идеальной, а под глазами – темные круги, которые не скрыть никаким количеством косметики. Я выглядела неряшливо. Конечно, Эдвард не любил меня и, уж тем более, не чувствовал ничего ко мне; если бы это было не так, он бы сказал мне что-нибудь вчера; он бы пошел за мной, когда я выбежала из класса; если честно, он бы тогда вообще не уезжал. Я была обыкновенной и непримечательной, разбитой, и было бы совершенно глупо думать, что кто-то типа меня мог хоть на каплю заслуживать кого-то вроде Эдварда. По правде говоря, если Эдвард действительно любил бы меня, он бы никогда не уезжал от меня. Он не хотел меня, так ведь он сказал тогда в лесу, и никакое количество фантазий на этот счет не смогут изменить его слова.

К тому времени, как я приехала на работу, я была полностью убеждена в безразличии Эдварда ко мне и, когда вышла из автобуса и направилась на заснеженную парковку, то из чистого любопытства задавалась вопросом, куда он и его семья уедут теперь. Перебирая в голове варианты, я как раз дошла до Канады, когда увидела их.

Эмметт, Розали, Элис и Джаспер стояли на другой стороне парковки и, похоже, были увлечены каким-то серьезным обсуждением. Я остановилась как вкопанная, не в силах прекратить таращится на них. Мое удивление было почти таким же сильным, как и вчера, когда Эдвард вошел в мой класс. Что они все еще тут делают? Я была почти что уверена, что они без промедления уедут из Рочестера после того, как узнают, что я тут; но вот они все еще здесь, их такие родные мне лица все так же неестественно красивы и привлекательны. Однако, внезапно осенило меня, Эдварда с ними не было.

Сбросив с себя оцепенение, я осмотрела другую сторону парковки, но и там не было ни единого признака его присутствия. Что это значит? – спросила я сама себя, но ответ найти было затруднительно. Конечно, Эдвард мог бы уехать один, без своей семьи, но я сомневаюсь, что именно так и произошло. Каллены были сплоченной семьей: куда идет один – туда же следуют и остальные. Я узнала это на собственном опыте еще в Форксе. А затем снова взглянула на остальных: они по прежнему увлеченно разговаривали. Я заколебалась,: стоит ли мне подойти к ним или продолжить свой путь, когда неожиданно решение приняли за меня другие. Беседа между Калленами прервалась, и Эмметт резко поднял на меня взгляд, возвышаясь над головой Элис. Он что-то пробормотал остальным, и они так же уставились на меня. Мое лицо запылало, и я смущенно отвернулась: у меня не было желания обсуждать, почему их брать уехал, если он действительно так поступил. И, будучи полностью уверенной, что они не пойдут за мной, я практически бегом направилась на свой первый урок, который, к счастью для меня, находился в другой стороне школьного городка.

Оставшаяся часть дня прошла без выискиваний по всем углам Калленов. Проводя урок за уроком, я чувствовала, что возвращаюсь в привычный ритм спокойной школьной жизни. Вот так должен был пройти мой первый день нового семестра, подумала я, дав классу задание и удивительно непринужденно ответив на возникшие у учеников вопросы. Теперь, когда Эдвард уехал, я снова могла сосредоточиться и по-настоящему расслабиться. Даже факт, что сегодня после обеда мне снова поставили урок в младшем классе старшей школы, - в классе Эдварда, - не выбило меня из колеи, и я в относительно хорошем настроении покинула учительскую.

Но когда я повернула в Блок 12, мне пришлось внезапно остановиться. Мне показалось, я увидела проблеск бронзовых волос у двери в аудиторию… нет, но ведь это было невозможно. Я просто придумываю себе того, чего на самом деле нет. Взмахом головы я убрала упавшие на глаза волосы и, глубоко вздохнув, вошла в класс… и снова замерла как вкопанная. Эдвард сидел на том же месте, что и вчера, беспечно прислонившись спиной к стене и намеренно не обращая внимания на пристальные взгляды одиноких девушек. И пока я в полнейшем шоке стояла у двери, пытаясь прийти в себя, он поднял взгляд, и наши глаза встретились. На долю секунды мне показалось, что этим пристальным взглядом он пытался что-то сказать мне, но прежде чем смогла в этом убедиться, он опустил глаза.

На дрожащих ногах я подошла к своему месту. Я была абсолютно огорошена: настолько сильно была уверена, что он уедет, что мне и в голову не приходила мысль о том, что Эдвард может остаться. Что он все еще тут делает? Почему сразу не уехал, как в прошлый раз? Голова начала пухнуть от мыслей и догадок по поводу любой из вероятнейших причин столь долгого присутствия Эдварда со мной в одном городе, но, казалось, ни одна из них не могла соответствовать действительности. Единственный вывод, который я могла бы сделать, - у Эдварда остались какие-то «незаконченные дела», в которых была замешана я. Все мое существо тут же наполнил страх: ведь это определенно не было для меня хорошим знаком.

Урок, как и вчера, прошел для меня в полном тумане. Каждый раз, когда мой взгляд возвращался к Эдварду, вся та утренняя уверенность стремительно улетучивалась, оставляя на своем месте слабость и чувство растерянности. Пока я читала классу материал по теме любви Элизабет Беннетт и мистера Дарси, мои мысли были сосредоточены на своих собственных чувствах к Эдварду. То и дело краем глаза я ловила на себе его взгляды, а сама тут же отворачивалась, едва он замечал это. Вся эта ситуация начинала становиться смешной и по-детски глупой. Но как только последние пять минут урока медленно истекли, я дала классу их следующее домашнее задание и решила для себя одну простую вещь. Я не буду выяснять для себя, почему это Эдвард остался в Рочестере; я даже вообще сомневаюсь, что смогу заговорить с ним и не разрыдаться. И хотя провернуть вчерашний трюк так же успешно будет очень трудно, на этот раз никого удивить моим поступком не удастся, но я все равно должна была попробовать.

И вот, едва прозвенел звонок, весь класс тут же встал на ноги и направился к двери, громко разговаривая и смеясь между собой. Даже не поднимая взгляда, я могла почувствовать, что Эдвард, всеми силами стараясь сохранить человеческую скорость, все равно остался позади толпы. Я должна уйти раньше, чем ему представиться шанс заговорить со мной. Завозившись с сумкой, в которую я как можно скорее свалила все свои вещи, я одновременно накинула на себя пальто и вставила карабин в молнию, пытаясь застегнуться. Быстрее, быстрее, быстрее! Кричал мне мой мозг. Если я не выберусь отсюда в следующие пару секунд, все будет кончено. Эдвард без сомнения загонит меня в угол, и что я тогда буду делать? Я вздрогнула – о разговоре с Эдвардом было мучительно даже думать. Так, ну все, пора сматываться. Наконец, с сумкой было покончено, и с торжествующим «Ха!» я выпрямилась.

Но было слишком поздно.

Благодаря борьбе с сумкой я не заметила, как из класса вышли все ученики… за исключением одного. Эдвард стоял у двери, и его тело было твердо и неподвижно, будто вырезано из камня. Сердце тут же ускорило свой темп, и я прокляла все на свете: без сомнения, он слышит каждый его неровный стук. Я посмотрела на дверь, а затем снова на его непоколебимую фигуру, оценивая свои шансы на побег. Возможно, если я пройду мимо, не глядя ему в глаза, он пропустил меня без вопросов. Решив, что это единственное решение, я направилась к двери, стараясь не отводить взгляда от коридора за ней. На какое-то невообразимое мгновенье я даже подумала, что у меня все получится. Я была всего в трех шагах от двери, и он ничего не говорил. С чувством благословенного облегчения я прибавила шаг. Три шага, два, оди…

- Белла, - пробормотал он.

Все мои надежды разрушились в пух и прах. Не в состоянии контролировать себя, я подняла глаза на голос и встретилась с его пристальным взглядом, в который раз поражаясь тому, настолько совершенна была его внешность. Это так жутко несправедливо, что кто-то мог быть настолько невероятно красивым, подумала я, впитывая взглядом каждую частичку его прекрасного образа.

- Здравствуй, Эдвард, - выдохнула я, прервав с ним зрительный контакт. Кажется, теперь не было никаких шансов избежать разговора; единственное, на что я надеялась, это что смогу пережить его без истерики. Между нами повисла неловкая пауза, прежде чем Эдвард нарушил тишину.

- Как ты поживаешь? – нерешительно спросил он. Я уставилась на него, чувствуя, как каждая клеточка моего лица приобретает скептическое выражение. А как, он думает, я поживаю? Или он просто проявляет вежливость, или же действительно не имеет ни единого понятия о том, как сломил меня. А, может, для него проще всего притвориться, что я никогда не была настолько сильно одержима им. Он тихонько прокашлялся, напоминая, что я до сих пор не ответила. УЖАСНО! - хотелось закричать мне, - ты нужен мне, я люблю тебя, почему ты оставил меня?

- Прекрасно, - ответила я. Хорошие манеры заставили меня спросить его об этом же, и в ответ я получила такой же ответ, который дала сама. Эта неестественная беседа затянулась на следующие пару минут, пока мы выспрашивала друг друга о наших семьях. Мое смущение мешалось с хаотичными чувствами, которые я испытывала при каждом взгляде на Эдварда, что очень затрудняло для меня поддержание этого разговора. И как будто чтобы сделать его еще более трудным для меня, он, не отрываясь, смотрел на меня, лишая всяческой концентрации. А от подобного мне было просто невозможно выдерживать взгляд более чем на пару секунд. Так было, пока я не изменила тему и не спросила, где он жил до Рочестера. После его ответа я и забыла об этой неловкости.

- Сибирь? – удивленно воскликнула я. Это был определенно не из тех ответов, которые я ожидала от него услышать. У меня тут же возник вопрос, почему он выбрал столь отдаленное место… пока с раздавленным чувством не поняла. Сибирь – это самое отдаленное от меня место. Мысль, что Эдвард столь отчаянно пытался отдалиться от меня, что проделал путь аж на другой конец земли чуть не вызвали у меня новый нервный срыв. Больше я не доверяла себе и не решалась заговорить, боясь, что не сдержу слез. Решительно стараясь не смотреть на него, я слишком внимательно стала перебирать рукава своей блузки, постоянно задаваясь вопросом, когда же Эдвард позволит мне уйти и закончит эту пытку.

Но, к сожалению, он, казалось, совсем не понял моего намека.

- Мм, Белла, - снова заговорил он своим бархатным голосом. – Я… ну, что я хотел сказать… - против своего желания, я любопытно подняла на него взгляд. Эдвард никогда не испытывал трудностей в выражении своих мыслей и даже в самых напряженных моментах всегда знал, что сказать. Интересно, что же изменилось. Он глубоко вздохнул и попробовал начать еще раз. – Ну, вообще-то, Белла, нам надо поговорить, - мое тело тут же напряглось, непрошенно напоминая о тех же самых словах, которые он мне сказал той ночью в Форксе, прежде чем бросил меня. Но внезапно, с некой ужасной уверенностью, я провела связь: он собирался сделать это снова. Какой бы ни была причина, уезжать из Рочестера, чтобы быть от меня как можно дальше, больше было не вариантом для него, поэтому он собрался прибегнуть к единственно возможному способу оградиться от меня: вернуть в то состояние, в котором оставил шесть лет назад.

Я знала, что остались считанные секунды, прежде чем он снова напомнит о своем безразличие ко мне… и внезапно, меня будто осенило: я не хочу выслушивать это. Не теперь, не после всех этих лет. Я знала, что он не любит меня, мне не нужно повторять, чтобы снова убедиться в этом. Но услышать об этом будет куда болезненнее, чем принять, а мне сейчас даже незначительная рана на сердце будет способна рассыпать его на кусочки, которые уже не собрать никогда.

- Пожалуйста, Эдвард, - произнесла я, уже не заботясь о том, чтобы скрыть мольбу в своем голосе. – Не делай этого.

Он вскинул бровь и озадаченно посмотрел на меня:

- Но, Белла, я должен…

- Нет, не должен, - почему он так целенаправленно хочет снова разбить мне сердце? Он что, думает, что я могла забыть о его словах, когда он отвергал меня? Сама эта идея просто смехотворна.

- Но, Белла, - озадаченно продолжил он, принимая решительное выражение лица. Это вновь собранное самообладание Эдварда говорило о том, что я не смогу вечно противостоять ему и что его не убедят никакие слова о том, что я не собираюсь вновь пытаться вернуть наши отношения.

- Прошу тебя, Эдвард, - попросила я, чувствуя зарождающуюся боль в груди от неизбежности мук после очередного разрыва. – Я знаю, что ты хочешь сказать мне, и я не хочу это слышать. Если честно, я даже не могу сказать, что чувствую то же самое, мне правда жаль. Но я понимаю те чувства, что испытываешь ты, поэтому обещаю, что постараюсь изо всех сил не причинять тебе неудобства, - я чуть помедлила, а затем слегка рассеянно добавила. – Прошло уже шесть лет, я начала жить заново, поэтому, пожалуйста, давай оставим все в прошлом? – ложь, сошедшая с моего языка, оказалась сильным ударом по моей непринужденности. Не важно, шесть лет ли прошло или шестьсот, я никогда не смогла бы начать жить заново без Эдварда.

- Белла, не думаю, что ты поняла меня, - настаивал он низким, измотанным голосом.

Я начала слегка раздражаться. Конечно я поняла его, неужели ему так необходимо высказать эти ужасные слова?

- Напротив, - ответила я. – Я прекрасно поняла тебя.

Эдвард не ответил сразу же, и я испустила внутренний вздох облегчения. Однако, когда я снова взглянула на его лицо, эмоции на нем удивили меня. Пока я ожидала, что оно будет выражать облегчение от моих слов, его реакция для меня была совершенно лишена смысла. Он выглядел расстроенным и… если бы я не знала ситуацию, то поклялась бы, что на его лица видна – боль? Но это абсурдно: что такого могла я сказать, что заставила Эдварда так себя чувствовать?

Он продолжал смотреть на меня, заставляя чувствовать себя очень неловко. Мне вдруг пришло в голову, что я понятия не имела, работал ли все еще на его способности мой умственный «барьер». Кто знает, может быть, в данный момент он читает мои мысли. Нужно узнать это – все равно я уже ничего не теряю. Если он может слышать мои мысли, тогда он должен был уже знать о длительности мои чувство к нему. Эдвард, подумала я слегка нерешительно – я ведь никогда раньше не общалась с ним таким образом. Я все еще люблю тебя. Всегда любила и буду любить, и я всем сердцем желаю, чтобы ты чувствовал ко мне то же самое.

Никакой реакции.

Мое облечение было скрашено слабым чувством разочарования, когда я поняла, что мои мысли все еще неподвластны ему, как когда я была подростком. Снова заговорив, Эдвард вынудил меня в который раз встретиться с ним взглядом.

- Ты уверена, что это именно то, что ты чувствуешь? – спросил он. Его бархатный голос был сдержанным, а глаза безотлагательно вглядывались в мои. Этот вопрос удивил меня. Почему его волнует, правда ли это или нет? Конечно, главной причиной для беспокойства было незнание, стану ли я преследовать его теперь, когда наши пути снова пересеклись. Но я все равно не понимала, зачем он задал этот вопрос. Я ведь уже сказала, что оставлю его в покое. Но, видимо, мне нужно его убедить раз и навсегда, что я не собираюсь предъявлять на него никаких прав. Заставив себя проглотить слезы, я упорно посмотрела ему в глаза и проговорила медленным и размеренным голосом.

- Да, уверена, - и как только эти слова сорвались с моих губ, я почувствовала знакомое чувство пустоты в груди. Я слегка сгорбилась и обняла себя руками, не давая дыре в груди разрастись еще больше - только не прямо перед Эдвардом. Не смотря на такие ужасные последствия, я не все равно не отреклась бы от своих слов. Что сделано, то сделано, и пути назад нет. Ведь боль в груди притуплялась от осознания того, что я дала Эдварду шанс на счастье, поставив его желания превыше чьего-либо еще. И хотя это убивало меня, я была рада, что, по крайней мере, он, казалось, не испытал того ада, в котором я жила последние шесть лет.

И хотя мои чувства, возможно, слегка притуплялись благосклонностью, которую я проявила к Эдварду, тело же мое не чувствовало подобного снисхождения; глаза начало щипать от обжигающих слез, которые я сдерживала до сих пор. Черт тебя подери, Белла! - выругалась я на себя. Ты не можешь зарыдать прямо перед ним, это все испортит!

Я больше не могла терпеть это, мне нужно было уйти. Не заботясь о том, чтобы кинуть на него последний взгляд, я поспешно прошла мимо Эдварда и направилась к двери. Но в спешке зацепилась каблуком своих сапог о ножку доски, и уже была готова столкнуться с неизбежной катастрофой… когда ее не произошло. До боли знакомая пара сильных рук на пол пути остановила мое падение, обхватив за талию и, защищающие от всего объятия, вернули в вертикальное положение.

Повернувшись, я застала Эдварда в удивленном состоянии от собственных действий, будто бы то, что он сделал, произошло спонтанно даже для него. Я думала, что он тут же отпустит меня, пораженный, ну, или, по крайней мере, немного смущенный внезапной близостью. Но то, что я увидела, буквально потрясло меня. На секунду мне показалось, будто он спорил сам с собой, а затем уголки его губ изогнулись в знакомой мне кривоватой улыбке. В глазах, цвета янтаря, заплясали огоньки, и я почувствовала, как мое тело застыло, когда Эдвард сделал шаг ко мне, окончательно сокращая расстояние между нами и заставляя наши тела прижаться друг к другу.

О мой Бог.

Я не могла ни о чем думать, я даже еле могла дышать; лицо Эдвард – это все, что я могла видеть в данный момент. Его идеально сложенные грудь и плечи; сверкающая кожа и своенравные локоны, небрежно падающие ему на глаза… о мой Бог, его глаза. Даже если мой мозг мог бы выдать что-то связное, не было тех слов, которыми можно описать то, как он смотрел на меня. Если бы не его поддержка, я бы тут же упала в обморок. Глубоко внутри я почувствовала импульс от единственной рационально мыслящей части своего мозга, которая говорила мне уходить. Это не правильно, Белла, он твой ученик, ты потеряешь работу, тебя арестуют! И последний довод оказался наиболее сильным. Как бы трудно ни было в это поверить, но для человеческого взгляда Эдвард был несовершеннолетним и, поэтому, определенно «недоступен». Было крайне неблагоразумно с моей стороны провести сколько бы то ни было времени с ним наедине вне класса, не говоря уже о том, чтобы стоять в столь недвусмысленном положении. Большая часть меня кричала о том, что нужно бежать… но было так трудно сделать хоть что-то под этим сексуальным взглядом. Я съежилась: надеюсь, слова «сексуальный» и «ученик» больше никогда не появятся у меня в мыслях в одном предложении.

Вся опасность данной ситуации только начала наваливаться на меня, и волнующее чувство уступило место чистому ужасу, когда в моей голове все связалось воедино.

- Белла, - прошептал Эдвард, и его сладкое дыхание овеяло мое лицо. Тогда-то все и было кончено. Что-то внутри меня щелкнуло, и я наклонилась ближе, будто притянутая к нему магнитом. Сквозь свою блузку я почувствовала низкое урчание, поднимающееся из его груди, заставляющее все его тело будто вибрировать. Наши лица почти касались друг друга, и сейчас было бы очень легко сократить дистанцию и прижаться своими губами к его, требуя прикосновений снова и снова… я вдохнула его дурманящий аромат и закрыла глаза, наклоняясь еще ближе в поисках захватывающего дух забвения…

Без предупреждения Эдвард до боли сжал меня, заставляя удивленно ахнуть, и уже через секунду стоял у самого дальнего окна. Меня отбросило, будто на полной скорости врезался грузовик. Мышцы напряглись, а внутри меня все буквально разрывалось. Пошатнувшись, я вынуждена была ухватиться за стол, чтобы не упасть. ТЫ ИДИОТКА, кричала я на себя в мыслях, о чем, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ты ДУМАЛА? Он не любит тебя, Белла! Я должна была знать об этом, и мне хотелось в прямом смысле врезать себе за то, что повела себя так чертовски смехотворно. Я уже давно являюсь никем для Эдварда; я лишь неудобное напоминание о его прошлом, смущающая ошибка, о которой он хотел бы забыть. И какой же отчаянной я теперь, должно быть, кажусь ему? Слезы стыда и ужаса начали катиться из моих глаз, и мне пришлось отвернуться от Эдварда. По правде говоря, я была настолько занята тем, что пыталась игнорировать его, что услышала стук в дверь лишь с четвертого или пятого раза.

- Д-да? – заикаясь, я смахнула с ресниц слезы и повернулась к открывшейся двери. Это была Эмили Демарко, длинноногая старшеклассница, с карими глазами и длинными темными волосами.

- Эм, здрасьте, мисс Свон, - начала она тонюсеньким голоском, в котором четко прослеживался акцент уроженки из Бронкса. – Простите, что прерываю, но у меня вопрос по сегодняшнему заданию… - она затихла и посмотрела в сторону Эдварда, благоговейно осматривая его профиль. И не смотря на причиненное им унижение, я все равно почувствовала укол необоснованной ревности к тому, как она смотрела на него. Я откашлялась, и Эмили, немного смущенная, тут же повернулась ко мне.

- Ты ничего не прервала, Эмили, - сказала я холодным голосом, намеренно не смотря на Эдварда. – Мистер Каллен как раз собирался уходить, - где-то позади себя раздался его протестующий голос.

- Нет, подожди, я…

- На этом все, пожалуйста, закрой дверь с другой стороны, - сказала я в пустоту, не поднимая взгляда на Эдварда. Жесткое отношение, которое я внезапно начала использовать было лишь маской, защитным механизмом, позволяющим мне справиться с болью от его отказа. Я не могла не использовать ее, оно было крайне необходимо, чтобы скрыть отчаяние от Эдварда. Он заколебался, явно задумавшись, а затем безмолвно пронесся мимо меня. Спиной я почувствовала, как он остановился у двери и посмотрел на меня, но я так же невидяще продолжала смотреть в пол. Прождав пару секунд, он повернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Я вздрогнула от громкого звука и увидела, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в край стола. Глубоко вздохнув, я заставила себя посмотреть на Эмили, которая удивленно осматривала меня. – Итак, Эмили, - судорожно начала я, буквально заставляя себя произносить каждое слово. – Чем я могу тебе помочь?