Все успокоилось после той субботы, и все пошло своим чередом. Ну, за исключением того, что каждую субботу я посещала Элис, и мне так же хотелось проводить время с Эдвардом. Он больше не молчал, когда я была рядом. Хотя на самом деле, я единственная с кем он разговаривал. Я почувствовала огромное чувство гордости, из-за того, насколько он мне доверял. Я поклялась не принимать это как должное.

Я была так рада, что, наконец, могла задать ему все вопросы, которые так давно были в моей голове. Где он родился? Каким был в детском саду? Какой его любимый цвет? Его любимая песня? Честно говоря, я могу придумать миллион глупых вопросов. Но каждый дал мне немного глубокое представление о нем, и мне нравилось это.

Эдвард никогда не мог ответить на каждый из них, хотя не хотел он в первую очередь. Но время шло, и мои визиты стали более частыми, и постепенно он открывался мне. Это стало своего рода игрой.  Он настаивал, чтобы после заданного мной вопроса, он тоже мог задать один. Мы узнали почти каждую мелочь друг о друге, при помощи вот таких визитов. И хоть он не был идеальным, я тоже была не совершенна… нас все устраивало.

Несколько месяцев спустя, мы сидели за нашим столом в часовне, пока Элис проходила терапию и лечение. Я воспользовалась этим, что бы еще немножко  спросить Эдварда о его жизни. 

После ста вопросов, мы сидели в уютной тишине, работая над головоломкой про Эйфелеву башню. Эдвард откашлялся и повернулся ко мне. Инстинктивно я подняла голову, зная, что он хотел что-то сказать. Помню, как я подумала, как смешно, что я уже знала все его манеры.

«Ты знаешь, Белла?» - начал он нерешительно. - "Когда-нибудь ... Я собираюсь выбраться отсюда".

«Да», - прошептала я.

Он протянул руку через стол. Я немного поколебалась, но взяла его за руку с немного рваным дыханием, глядя ему прямо в глаза. Я чувствовала себя замечательно. Сидя в этой тишине и держа за руку этого мужчину, это такой священный момент.

"И когда я это сделаю», - сказал он, ненадолго отведя свой взгляд от моего. -  "Я собираюсь найти тебя"

«Да?» - спросила я не устойчивым голосом.

«И когда я найду тебя», -  сказал он, обхватывая второй рукой наши сплетенные руки. - «Я собираюсь быть с тобой столько, сколько у тебя буду я». -  Его голос немного колебался, и я видела, каким он был возбужденным от того, что, наконец, признался в чувствах, что хочет быть со мной.

Я просто кивнула головой, и он отпустил мои руки, чтобы поднести их к моему лицу и погладил мои раскрасневшиеся щеки большими пальцами. Он встал со стула, и я чувствую как сильнее забилось мое сердце, от того, что он приближался ко мне все ближе и ближе, пока не коснулся губами моих.

Это был самый сладкий, самый интенсивный поцелуй в моей жизни. И теперь я знала, что мои чувства к нему были реальными. Я знала, что я любила его. И хотя он не сказал мне того же, я чувствовала это в его поцелуе. Я чувствовала, что и он любит меня. Мы хотели бы найти способ, чтобы быть вместе, несмотря ни на что.

Я верила всем сердцем, что Эдвард будет сильнее с каждым днем. С моей помощью, он сможет жить нормальной и счастливой жизнью. Я верила, что мы сможем сделать это. Если бы мы могли преодолеть свою болезнь, мы смогли преодолеть все, что жизнь бросила наш путь.

В последующие дни, мы начали делать импульсивные планы на будущее. Мы говорили о том, где мы будем жить, как будут выглядеть наши дети, и даже размышляли о нашем старении. И мы оба согласились с тем, что бы ни случилось, мы преодолеем все неровности на нашем пути.

Это была такая странная и внезапная вещь… Просто найти человека, с которым тебе предназначалось провести всю свою жизнь. Это не было как красивая картинка из романа, это было по-настоящему. Я любила в нем хорошее и не очень. Он вслушивался в каждое мое слово, будто это последние слова, которые он услышит в своей жизни. И когда он смотрел на меня, то заставлял себя чувствовать единственно женщиной для него.

Никто не заставлял меня чувствовать себя настолько любимой. И никто больше не будет.

Конечно, когда мы обнаружили, насколько глубоки наши чувства, самой большой трудностью было сказать Элис об этом.  Я знала, что она любила Эдварда, но я также начала замечать небольшие изменения в ее поведении, что встревожило меня.  Она сказала мне, что думает, что люди постоянно говорят о ней, и накануне сделала комментарий о том, что по ее мнению, работники кухни ставят  ее еду в мыльницу. Я рассказала об этом врачу, на что он сказал, что лекарства подействуют на следующей неделе.

Я не думаю больше об этом.

Я  просто должна узнать, что с ней происходит.