Глава СЕМНАДЦАТАЯ

ОЖИДАЕМЫЕ  ЧУДЕСА  И  НЕОЖИДАННАЯ  ВСТРЕЧА

17 июня 2042 года, вторник

            – Оборотни… – прошептала я, глядя на доктора Джеффри в виде огромной, песочного цвета, кошки, потом на Кристиана, внимательно наблюдающего за моей реакцией, потом на детей, сидящих на огромном звере, потом снова на самого зверя, и пытаясь понять, что же я чувствую.

           Страха не было. Я не могла бояться того, кто был так добр ко мне с первой минуты нашего знакомства, и на ком так бесстрашно сидели дети.

          Удивления я почему-то тоже не испытывала. Я ведь знала, что Кристиан и его семья – особенные, и есть что-то, что от меня скрывают. И, увидев превращённых гаргулий, я и здесь предполагала нечто подобное, пусть и на подсознательном уровне. Готова была принять даже что-то ну совсем страшное, вроде монстров из ужастиков. А зверь за окном ужасным не выглядел, наоборот, он был красивым, мощным и изящным одновременно, он буквально излучал силу, но при этом у меня не возникало никакого чувства опасности.

          – Переоделся в шубу, значит? – пробормотала я, припоминая разговор о другом оборотне.

          – Да, – чуть настороженно, ответил Кристиан.

          – А можно поближе посмотреть? – во мне вдруг стало просыпаться неуёмное любопытство.

          – Конечно, – мой муж выдохнул с явным облегчением и, легонько поцеловав, опустил меня на пол. Потом подошёл к Арти и взял его перемазанную клубничным соком ручку.

           «Хочешь погладить большую кошку?»

           «Хочу!» – закивал мальчик, откладывая недоеденную ягоду.

          Я торопливо вытерла его ручонки полотенцем, Кристиан подхватил Арти одной рукой, меня приобнял за плечи другой, и мы втроём вышли из дома, к терпеливо ожидающему нас Джеффри.

          – А какой это вид кошек? – шепнула я Кристиану, пока мы спускались по ступеням.

          – Пантера. Условно. Просто чисто по строению наш вид ближе всего именно к пантерам, но они всегда чёрные, а вот мы – нет.

          – Песочные?

          – Разные. У нас шерсть под цвет волос. Вот Гейб – настоящая пантера.

          В этот момент мы остановились на расстоянии вытянутой руки от морды зверя… то есть пантеры… то есть Джеффри. Вблизи он казался ещё огромнее, ему пришлось немного опустить голову, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. И заглянув в эти умные и такие добрые глаза, я поняла, что улыбаюсь. Потому что это были глаза именно доктора, а не животного. Моя рука, словно бы сама собой, протянулась вперёд и осторожно коснулась шерсти на лбу пантеры. Она оказалась очень странной на ощупь, вроде бы шелковистой и очень приятной, а с другой стороны – мне не удалось даже пошевелить волоски, по которым я провела рукой.

          Странно. Я попробовала ещё раз, надавив чуть сильнее. Безрезультатно. Нахмурилась, поковыряла шерсть пальцем. Самые кончики ворсинок поддались, дальше же прокопаться не удалось.

          – Не получится, Джинни, – усмехнулся Кристиан, кладя рядом с моей рукой ручку Арти, который без всяких раздумий стал с удовольствием оглаживать и ощупывать щёку и ухо Джеффри. – Эту шерсть не всякая пуля возьмёт, ножи об неё гнутся. Это нечто вроде защитного панциря, а кожа под ней – ещё твёрже.

          – Потрясающе! – прошептала я, потом вдруг вспомнила, что я всё же человек воспитанный. – Здравствуйте, Джеффри. Эрик, Уоррик, привет.

          Мальчики дружно поздоровались, пантера лишь слегка кивнула и вновь подставила голову под ручонки Арти.

          – Ты тоже можешь превращаться в такое чудо? – поинтересовалась я, оглянувшись на Кристиана, но продолжая при этом гладить Джеффри.

          Ну, просто очень приятно было, даже подаренный мне Кристианом мишка не был таким шелковистым. Арти, видимо, думал так же, потому что, наклонившись, прижался к морде пантеры ещё и щекой, явно получая от этого огромное удовольствие. Учитывая, что большую часть окружающего пространства он познавал тактильно, это было, в каком-то смысле, комплиментом Джеффри.

          – Нет, пока нет, – покачал головой Кристиан, широко и счастливо улыбаясь. – Но когда-нибудь обязательно смогу.

          – А я уже сейчас могу, – раздался голос у меня за спиной. – Если я тоже обращусь, меня погладишь?

          Оглянувшись, я увидела, что улица уже не пустынна. Около полутора десятков человек, точнее – оборотней, стояли неподалёку и, улыбаясь, наблюдали за тем, как мы с Арти гладим пантеру.

          – Морган, пока не обзаведёшься собственной половинкой, даже и не надейся на то, что моя жена станет тебя гладить, – ответил за меня Кристиан, обращаясь к мужчине, стоявшему к нам ближе остальных.

          Имя показалось мне знакомым, кажется, он был на нашей свадьбе, вот только лица я тогда не запомнила. Этот мужчина был удивительно похож на Кристиана, скорее всего потому, что волосы у него были такого же цвета и примерно такой же длинны, да и глаза тоже светлые, правда, просто серые, в отличие от серо-зелёных глаз моего мужа.

          – Тогда он и сам не захочет, чтобы его гладил кто-то другой, – засмеялся ещё один мужчина, на этот раз со светло-каштановыми волосами.

          – Давай, я тебя поглажу, – предложила светловолосая молодая женщина, стоящая рядом с ним. – И даже причесать могу.

          – Даже и не мечтай, коварная! – проворчал Морган. – Я ещё не забыл те косички, которые ты мне заплела, пока я спал. Ещё и ленточки вплела!

          – Да ладно страдать-то, двести лет прошло, с гаком, а ты всё никак не забудешь, – покачал головой ещё один мужчина.

          – Мне четырнадцать лет было! – пожаловался мне Морган. – Самый позорный эпизод в моей жизни!

          – Сочувствую, – кивнула я. – Надеюсь, вы отомстили?

          – А то! – самодовольно заулыбался Морган. – Мы с кузенами заплели хвост её лошади. Полночи провозились. Косичек сто, наверное, сделали.

          – Сто двадцать семь, – сердито прошипела женщина. – Я их потом три дня расплетала, потому что ездить на таком позорище было невозможно. И мне-то никто не помогал, сказали – сама виновата, первая начала, – обвиняющий взгляд, но лукавая усмешка.

          Я с улыбкой слушала этот разговор, даже перестав поглаживать пантеру. И чувствовала себя так, словно жила здесь, среди этих людей, всю жизнь. Словно вернулась домой. Просто вся эта удивительная атмосфера доброжелательности была такой непривычной – в современном мире подобное мне встречать не доводилось, – но такой чудесной, располагающей, успокаивающей. Прежде, хотя уже и познакомившись с несколькими членами семьи, я всё равно слегка опасалась того, примут ли меня остальные родственники мужа. Судя по всему – приняли.

          Через некоторое время народ разошёлся. Похоже, все были рады тому, как я восприняла известие о том, кем они являются на самом деле, тому, что я не испугалась. Но за последние несколько дней я уже начала немного иначе воспринимать окружающий мир, поэтому бояться не получалось. Наоборот, я испытывала чувство облегчения от того, что тайна Кристиана открылась и оказалась не такой уж и страшной.

          Остаток дня прошёл тихо-мирно. Мы погуляли возле дома, держа Арти за ручки и радуясь тому, как твёрдо он наступает на ножки. Наши руки были ему нужны скорее для ориентации в пространстве, чем для поддержки. Не знаю, заметил ли это сам Арти, но нам происходящие изменения были видны абсолютно чётко.

          После обеда Кристиан показал мне Долину, покатав нас с Арти на мотоцикле. Я увидела поля, пастбища с упитанным скотом, речку с водяной мельницей, теплицы и фермы. Арти, конечно, увидеть этого не мог, но наслаждался самим процессом езды, и хотя Кристиан вёл мотоцикл очень медленно, малышу, наверное, казалось, что он летит. На фермах мы с Арти впервые в жизни выпили парного молока, погладили новорожденных «поросёночков» и попробовали клубнику прямо с грядки.

          Потом навестили Брэндона и Лору, познакомились с их родителями, Арти с удовольствием покачался на качелях. Вернувшись домой, обнаружили во дворе качели, песочницу и горку, опробовали и их тоже. Перед ужином ураганчиком примчалась Рэнди, поинтересовалась, всё ли у нас в порядке, и хватает ли еды? Мой муж продемонстрировал ей содержимое холодильника. Удовлетворившись увиденным, Рэнди умчалась, оставив на столе несколько контейнеров с едой.

          – Неисправима, – улыбаясь, покачал головой Кристиан.

          После ужина у нас был тихий семейный вечер, мы устроились на ковре в детской и в шесть рук соорудили из лего целый посёлок. Я наблюдала, как «болтают» два самых главных мужчины в моей жизни, и улыбка не сходила с моего лица. А когда, уложив Арти, мы остались наедине, то Кристиан страстно любил меня. А я его. И мы друг друга.

          И засыпая на широкой груди своего любимого мужа, я думала о том, что никто и никогда не был так счастлив, как я.

                                                                   ~*~*~*~

          Следующие дни прошли так же чудесно, как и первый. Я осваивалась в Долине, знакомилась с её обитателями. Знакомилась постепенно, узнавала имена лишь нескольких человек в день. Как сказал Кристиан – это привычная практика. Новичку бывает сложно среди такого большого количества незнакомцев, особенно учитывая, насколько все оборотни были похожи между собой, к тому же в основном были одного возраста, потому что, физически достигнув примерно тридцати лет – мужчины, – и двадцати пяти – женщины, – они останавливались и больше уже не менялись.

          Поэтому первыми со мной перезнакомились человеческие жёны, которых сейчас в Долине было восемь, считая уже знакомых мне Джулию, Эбби и Стейси, а так же Элли, маму Рэнди, которая приехала в гости вместе со своим мужем, чтобы не пропустить рождение внучки. С отцом Рэнди я тоже познакомилась, когда мы пришли в большой дом, где жили Рэнди с Гейбом и все их ребятишки.

          Меня удивило то, что рука Элли оказалась такой же холодной, как и у Кристиана. Когда мы вернулись домой, я спросила его об этом.

          – Элли – бессмертная, – пояснил он мне.

          – Как Эбби? – удивилась я, потому что Эбби-то как раз была одной со мной температуры.

          – Нет. Просто недавно мы узнали способ делать наших половинок бессмертными. Элли уже стала такой, и ещё Каро, ты с ней скоро познакомишься. А Эбби бессмертная сама по себе. Она такой родилась, это её дар.

          – То есть, обычные человеческие женщины могут стать бессмертными? – у меня отпала челюсть.

          – Да. Соглашаются не все, приобретённое бессмертие налагает массу ограничений на того или ту, кто его получает, некоторые даже могут счесть это проклятием. Но для половинок разлука страшнее всего, и они соглашаются. Просто сначала ждут, когда дети подрастут.

          – То есть… кто угодно может стать бессмертным? – я всё ещё старалась это осознать. В голове укладывалось с трудом. Оборотни и гаргульи изначально были чем-то удивительным и фантастическим, их бессмертие я восприняла довольно спокойно, и восемьдесят шесть лет Кристиана, и полторы тысячи – Дэна. Да, была удивлена и несколько шокирована, но довольно быстро приняла этот факт и успокоилась. Но приобретённое бессмертие простых люди, не обладающих даром – это было невероятно.

          – Мы будем вместе вечно, – прошептал мне Кристиан, крепко обнимая. – Мы никогда не расстанемся.

          И я догадалась, что он знал это с самого начала – то, что сделает бессмертной и меня тоже. Не говорил мне, но сам знал. И я вдруг поняла, что соглашусь. Не знаю, какие там ограничения, почему это считают проклятием, наверное, не просто так. Но это неважно. Ради того, чтобы быть с Кристианом, я согласна на что угодно, на любые ограничения, на любое проклятие. Это неважно.

          К тому же, решение принимать мне явно не завтра. Так что буду пока просто наслаждаться жизнью с Кристианом без всяких ограничений.

          И этой темы я решила больше не касаться. Принять как данность, и отложить в сторонку, пока не понадобится. У меня и без того было о чём подумать – столько нового и интересного происходило в моей жизни каждый день.

          Арти расцветал, живя в семье, а не в интернате, и регулярно принимая «лекарство». У него появились друзья, с кем-то из них он мог поболтать, как, например, с Эриком или Дэном, или просто поиграть, сидя рядом и обмениваясь прикосновениями, как с Льюисом. Мальчики могли подолгу собирать вместе фигурки из лего или возиться в песочнице. И обоих как-то совершенно не смущало то, что общаться они могут разве что прикосновениями. Льюис мог просто взять руку Арти и положить на слепленный им куличик, чтобы тот оценил его работу. При этом Льюис болтал, Арти жестикулировал, но они как-то умудрялись понимать друг друга.

          Пока мальчики играли вместе, я, как правило, общалась с Эбби. Мы устраивались неподалёку, держа детей в поле зрения, и говорили обо всём на свете. Мне было удивительно легко общаться с ней, и хотя я уже знала, что Эбби более трёхсот лет, мне это совершенно не мешало. Ну, то есть сначала я была, конечно, шокирована, но в последнее время к состоянию шокированности я тоже привыкла. Так что отмахнулась и от этого тоже. При нашем общении, я возраста Эбби не чувствовала, она стала мне замечательной подругой, так стоит ли зацикливаться на цифрах? Уж точно не в этой удивительной семье.

          В общем, теперь у меня была подруга, чего мне так не хватало последние несколько лет, с тех пор, как моё детство внезапно закончилось. И я наслаждалась нашим с Эбби общением. Она рассказывала мне о своей прежней жизни, до встречи со спасшим её Ричардом, о Долине и её обитателях, выслушивала меня, давала советы. Было похоже, что и ей тоже очень нравится наше общение.

          Во время этих визитов Кристиан оставлял нас вдвоём, «чтобы вы, девочки, могли вдоволь наболтаться». Он понимал, что хотя я не могла представить жизни без него, в некотором личном пространстве и круге общения я тоже порой нуждаюсь. И я была благодарна ему за это понимание.

          Спустя несколько дней приёма «лекарства», ножки Арти полностью излечились. Точнее – не сами ноги, а тот участок мозга, что прежде не позволял ему свободно ими владеть. И теперь он не просто ходил без поддержки по комнате, в которой уже прекрасно ориентировался, он даже начал понемногу бегать, конечно, по абсолютно безопасной и пустой дороге, недалеко и под нашим с Кристианом наблюдением, но он бегал! Более того, он потихоньку учился кататься на велосипеде. Страховочные колёсики не позволяли потерять равновесие, так что пока он просто крутил педали, в то время как кто-нибудь из нас или других обитателей Долины – желающих хватало, – бежал рядом, придерживая руль. Для меня это было просто чудо, о котором, пару недель назад я и мечтать не могла – мой братишка на велосипеде!

          На пятое утро пребывания в Долине нас ждал новый сюрприз. Обычно, проснувшись, Арти звал меня, уже зная, что я его обязательно услышу, благодаря радио-няне. Но в этот день, вместо привычного: «Ши-инни», я услышала из динамика хлопки в ладоши – сигнал, к которому Арти пока не прибегал. Быстро примчавшись в его комнату, я прикоснулась к плечу мальчика, показывая, что я рядом. Прекратив хлопать в ладоши, он возбуждённо обратился ко мне:

           «Что это? Что это?»

           «Где?» – не поняла я.

           «Там! – Рука мальчика махнула в сторону окна. – Не так, как всегда! Что это?»

           «Как всегда – это вот так?» – спросил Кристиан, и плотное жалюзи опустилось на окно, погружая комнату в полумрак.

           «Да. Что это было?»

           «Это был свет», – я, наконец, догадалась, что имел в виду Арти, и слёзы радости потекли по моим щекам. Арти начал видеть. Нет, я, конечно, знала, что это произойдёт, уже не сомневалась ни капельки, но, всё равно, это было неожиданно. И безумно радостно.

           «Свет, – Арти повторил незнакомый жест. – Красиво».

          Кристиан снова нажал на кнопку пульта, который держал в руках, и комнату вновь залило утреннее солнце. Арти заулыбался.

           «Красиво! Свет! – и он чётко повернул лицо в сторону окна. Он смотрел! Его взгляд, впервые в жизни, был направлен на то, что для него пока было просто светлым пятном. Прежде неподвижные и бесполезные зрачки нашли свою цель.

          – Тише, Джинни, не плачь, – обнимая меня, шепнул Кристиан. – Всё хорошо, всё так, как и должно было быть.

          – Я знаю, – шмыгая носом, кивнула я, наблюдая, как Арти то закрывает глаза ладошками, то снова открывает, найдя для себя новую забаву. – Просто… Он видит, Кристиан!

          – Пока его зрение восстановилось, дай бог, на пару процентов, – улыбнулся мой муж. – Но это уже началось, и теперь не остановится. Погоди, я сейчас.

          Он вышел, и вскоре вернулся с маленьким фонариком. Попросив Арти минуточку посидеть спокойно, он направил свет ему в глаза. Арти заулыбался, а Кристиан нахмурился.

          – Не понимаю. Зрачок должен сокращаться, но этого нет.

          У меня сердце замерло от его слов. С Арти что-то не так? Но он же увидел свет.

          – Дай-ка, я посмотрю, – и неизвестно откуда появившийся Джеффри отстранил Кристиана и сам заглянул в глаза Арти, включая и выключая фонарик. Потом улыбнулся, глядя на моё встревоженное лицо.

          – Не пугайся, Джинни, всё в порядке. Зрачок Арти сокращается, но столь слабо, что твой глаз, Кристиан, этого пока уловить не в состоянии. Но я это вижу, и весьма отчётливо. Процесс начался. Просто малыш ещё не видит свет так, как мы, для него это пока тёмно-серое пятно, чуть светлее привычной ему темноты. Обычный глаз разницы и не заметил бы, но для Арти это нечто новое и неведомое. И, что самое замечательное – он начал фокусировать взгляд, пусть пока просто в нужном направлении, значит, атрофировавшиеся без работы мышцы глаз тоже восстанавливаются. Ну, удачи вам, я буду заглядывать.

          С этими словами Джеффри исчез так же внезапно, как и появился. А мы остались, радуясь этому небольшому, но в то же время огромному шагу Арти к выздоровлению.

          В следующую пару дней любимыми игрушками Арти стали лампы, выключатели, фонарик, подаренный ему Кристианом, пульт от жалюзи. Он мог часами включать и выключать свет, наслаждаясь получающимся эффектом. При этом то, что он видел, становилось для него всё ярче и ярче, вызывая всё новый восторг. К концу второго дня даже я могла заметить лёгкое сокращение зрачка Арти от падающего на него луча света. Конечно, до полного выздоровления было далеко, к тому же мальчику ещё предстояло научиться пользоваться своим обретённым зрением, что тоже требовало времени, но лиха беда начало. Справимся.

          Спустя ещё три дня, когда Арти начал различать, пусть и очень смутно, крупные предметы, точнее – их силуэты, и гуляя возле дома, мог определять, а главное, огибать препятствия, я предложила прогуляться к большому дому, навестить Лаки, которого мы не видели уже пару дней.

          Когда мы уже подходили к дому, из дверей, с радостным лаем, вылетел Лаки и бросился к нам. И вдруг Арти вздрогнул и испуганно вцепился в меня. Я тут же присела на корточки, обнимая малыша, удивлённый Лаки, поскуливая, ткнулся носом в его ручку и был тут же обнят. То есть, испугался Арти не Лаки, даже если и разглядел бегущую к нему собаку, в чём я сомневалась, испугало его что-то другое.

           «Что случилось?» – попыталась я выяснить у мальчика, который одной рукой обнимал за шею собаку, а другой продолжал цепляться за мою футболку. Освободив ту руку, которой держался за меня, он ответил:

           «Странное», – и помахал рукой. Этот жест не имел ничего общего с языком глухонемых, это был просто жест растерянности, указывающий на окружающее пространство, где, видимо, и находилось это «странное». И как же мне выяснить, что это такое, если у Арти нет для этого слов? Я переглянулась с Кристианом и увидела у него такой же растерянный взгляд, какой, видимо, был и у меня.

          – Кажется, я поняла, в чём дело, – на крыльце стояла Рэнди, слегка придерживая живот, который стал ещё больше. Рядом с ней стоял Гейб, всей своей фигурой излучая непреодолимое желание взять её на руки, в чём ему, видимо, было отказано. – Лаки, голос!

          Пёс залаял. Арти снова вздрогнул, уже менее испуганно, скорее удивлённо.

           «Лаки говорил! Здесь, – и обнимающая собаку за шею ручка указала на её горло, – и здесь!» 

          Другая рука Арти снова помахала, показывая пространство вокруг себя.

          – Он услышал! – прошептала я, ошарашенно глядя на Кристиана, потом на Рэнди, которая уже сидела на руках у Гейба, а тот довольно улыбался, добившись-таки своего.

          – Да, услышал, – согласился со мной Кристиан. – А я уже начал волноваться. Возможно, слух тоже стал возвращаться к Арти ещё несколько дней назад, просто рядом с ним не раздавалось громких звуков, а обычные он пока уловить не может.

          Да, в Долине обычно было довольно тихо. Это было связано с тем, что большинство обитателей обладали слишком тонким слухом, поэтому просто не было нужды в криках или громкой музыке, особенно учитывая, что это могло помешать соседям. Все разговаривали вполголоса, включали телевизор на небольшую громкость, все друг друга слушали и слышали, не повышая голоса, поэтому единственные громкие звуки, что я здесь слышала – детский смех, рёв мотоцикла и да, лай Лаки. Кстати, лаял он очень редко, в этот раз, видимо, соскучился, вот и выразил свою радость таким вот громким способом.

           «Как? – подёргав меня за рукав, привлекая внимание, спросил Арти. – Почему?»

           «Теперь ты можешь слышать не только пальчиками, но и ушками», – попыталась объяснить я.

          Если понятие «видеть» слепому малышу объяснить было сложно, пока он сам с этим не столкнулся, то слово «слышать» Арти знал. Он «слышал» вибрацию, соотнося её со звуками. Вибрацию горла, когда человек говорил, вибрацию стола, по которому стучали, вибрацию мотора. Для него это были звуки. Теперь ему придётся привыкать к новым звукам, но всё же, как удачно, что он одновременно и услышал, и почувствовал лай Лаки. Так ему будет легче понять. Хотя, всё равно – сложно. Но он мальчик умненький, сориентируется.

           «Можно ещё?» – попросил Арти. Я взглянула на Рэнди.

          – Лаки, голос! – она, с широкой улыбкой, повторила команду.

          Лаки вновь залаял. На этот раз Арти знал, что произойдёт, он положил ладонь на горло собаки и ждал. А дождавшись, чуть нахмурившись, прислушивался к новым для него ощущениям. Именно прислушивался! Даже голову повернул, чтобы лучше уловить звук, наверное, для него едва слышный, но всё же реальный.

           «Арти, хочешь покататься на мотоцикле?» – спросил Кристиан, когда Лаки замолчал. Мальчик радостно закивал, эти поездки доставляли ему огромную радость.

          – Думаю, он должен услышать звук мотора, – пояснил мне Кристиан. – И вибрация там как нельзя кстати. Пусть соотносит её со звуками, а потом уже сможет воспринимать звуки и без вибраций.

          И мы отправились кататься на мотоцикле. На этот раз мы просто неторопливо ездили по улице возле дома, у нас не было другой цели, кроме как дать Арти возможность услышать новый для него звук. И постепенно лёгкий испуг и недоумение уходили с лица Арти, он привыкал к новому и необъяснимому. К счастью, психика у детей достаточно гибкая, будь Арти старше, ему было бы сложнее. И то, что зрение и слух возвращались к нему постепенно, тоже сыграло свою положительную роль. Именно поэтому Джеффри и Кристиан решили не применять ни очки, ни слуховой аппарат. В данном случае именно медленное пробуждение органов чувств играло нам на руку.

          В общем, это был очередной счастливый день, с очередным радостным сюрпризом. После ужина Арти вновь какое-то время играл с фонариком, но вернулся и своему любимому лего. И я уже собиралась укладывать его спать, предвкушая очередное удовольствие в объятиях своего любимого мужа, как раздался стук в дверь. Я удивилась – так поздно гостей мы не ждали. Неужели что-то случилось?

          Кристиан открыл дверь, и мы увидели стоящего на веранде Дэна в футболке с надписью: «Дам в долг хорошее настроение под проценты». Он явно был чем-то встревожен. Найдя меня взглядом, он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

          – Джинни, нам нужна твоя помощь, – сказал он и добавил. – Твоя и Арти.

          – Да, конечно, – тут же подхватилась я, но замерла, когда до меня дошло. – Помощь Арти?

          Чем кому-то может помочь ребёнок, сам ещё нуждающийся в постоянной помощи и заботе? Но Дэн кивнул и, поманив меня рукой, вышел на улицу.

          – Пожалуйста, – попросил он.

          Я, не раздумывая, вышла следом, за мной Кристиан с Арти на руках. Если мы с ним сможем хоть чем-то помочь тем, кто сделал нам столько добра, я буду только рада.

          Дэн остановился и посмотрел куда-то вверх и вбок. Я тоже подняла голову, но ничего в уже начавшем темнеть небе не увидела. Поначалу. Потом появилась тёмная точка, она приближалась, обретая форму. Я увидела огромные крылья и поняла, что к нам летит гаргулья. С вечера нашего прилёта, гаргулий в их крылатой форме я больше не видела, так что с любопытством стала разглядывать приближающийся силуэт. Несколько секунд – и на дорогу возле Дэна опустился крылатый мужчина, невероятно на него похожий, только с чёрными, как у Гейба, но короткими волосами. В руках он держал что-то, завёрнутое в одеяло, на плече висела спортивная сумка, из одежды – только серые брюки, явно от дорогого костюма.

          Не успела я моргнуть, как крылья исчезли, а мужчина, уже самый обыкновенный, если не считать рост, мускулы и невероятную, как и у всех гаргулий, а так же оборотней, красоту, шагнул ко мне.

          – Это Трэвис, мой правнук, – представил мужчину Дэн.

          – Джинни, – растерянно кивнула я в ответ.

          – Пожалуйста, помоги мне, – обратился ко мне Трэвис с мольбой в голосе. – Она не понимает, что происходит, и очень испугана, а я ничего не могу ей объяснить.

          – Она? – переспросила я, мало что понимая.

          Трэвис откинул уголок одеяла, и я увидела заплаканное перепуганное личико маленькой девочки с короткими светлыми волосами, которую сразу же узнала.

          – Эмма? – удивлённо воскликнула я.

          Ну, вот, Арти, наконец-то, стал видеть и слышать. Пока ещё совсем чуть-чуть, но это только начало. Совсем скоро он станет обычным здоровым мальчиком, на радость своей сестре.

          В следующей главе мы узнаем, каким же образом маленькая Эмма оказалась в Долине.

          А пока - жду ваших впечатлений на форуме.