- Добрый день, - врач с фамилией «Бирс» на бейджике выглядел молодо и бодро. 

Убрав одеяло в сторону, он аккуратно приподнял мою больничную робу, открыв взору синий, в кровоподтеках, избитый живот с ясно выступающим над пупком бугром размером с четырех, а то пятимесячную беременность. Будь это она, то не могла бы развиться столь стремительно, и мое сердце кинжалом пронзил страх за свою жизнь: если опухоль растет буквально с каждым часом, это значит, я умираю прямо сейчас. Сколько мне осталось при таком раскладе? Пара недель? А может, и вовсе дней… Ноги и руки выглядели как палочки, даже худее, чем были тогда, когда меня похитил Эдвард. 

- Вы позволите? – наклонился доктор Бирс над монстром внутри меня. 
- Конечно, - вытянулась я по струнке, не питая иллюзий на счастливое разрешение своей новой масштабной проблемы – лицо доктора Бирса выражало сосредоточенность и растерянность. По всей видимости, рентген не дал того результата, на который он рассчитывал, раз ему потребовался еще и визуальный осмотр. Мое беспокойство росло в геометрической прогрессии: одно дело – гипотетически представлять, что моя жизнь будет коротка, и совсем другое – осознать, что смерть буквально топчется на пороге. 

Пальцы врача осторожно ощупывали живот в разных местах, кое-где внутренности отзывались болью, и тогда я, сцепив зубы, шипела. Мужчина покачивал головой, брови сходились к переносице все сильнее, выражая очевидное смятение. 

- Что со мной? – спросила я нервно, когда врач отступился, оправив одеяло с мало-мальским уважением – не то что медицинская сестра. 
- Точный диагноз поставим, вероятно, только после удаления, - с сожалением сообщил он, признавая поражение. – Сейчас мы не можем с уверенностью утверждать, с чем именно столкнулись. Одно ясно: бурный рост новообразования требует немедленно положить вас на операционный стол, иначе может быть поздно. Анализы свидетельствуют о сильном истощении всех систем. И, хотя метастаз в крови пока нет, это не дает надежды на то, что ваш организм долго продержится. Надеюсь, у вашего отца найдутся деньги, потому что бесплатно лечить вас никто не станет. 
- Сколько мне осталось? – прошептала я, чувствуя холодный пот на лбу и по всему слабому телу от дикого страха. 

Доктор пожал плечами: 
- Не могу вам сказать. Но чем быстрее вы найдете средства, тем лучше. Пригласить в палату вашего отца? 
- Да, пожалуйста, - хрипло и удрученно кивнула я, готовая теперь к чему угодно, даже встретиться лицом к лицу с человеком, который меня не знает и, скорее всего, не примет, даже если почему-то приехал… 
 

***

Часы, висевшие над дверью палаты, медленно отсчитывали время нервозного ожидания. Медсестра успела принести еще воды, на которую я едва ли взглянула, положив усталую голову на подушку. Было страшно: казалось, еще вчера я была полна сил и здорова, а уже сегодня мне вынесен смертный приговор. И помощи ждать неоткуда. 

Шаги в коридоре напугали меня, хотя куда уж было бояться сильнее? Мое сознание находилось на грани, сердце билось поверхностно и хаотично, перед глазами плясали темные пятна, грозя заполнить палату и утащить в свой сумрачный мир. 

Дверь заскрипела, и я увидела на пороге отца. Шок, который я переживала до этого, не шел ни в какое сравнение с тем, что я испытала теперь… Мужчина, вошедший в палату, был Джеймсом… 

- Что?.. – мой голос был слишком слабым, чтобы стать криком, но это был он – панический, недоуменный хриплый выдох. 
- Тс-с, это всего лишь я, - усмехнулся Джеймс, поднятыми вверх ладонями призывая меня успокоиться. Прикрыв за собой двери, он ухмыльнулся шире. – Здорово я придумал, да? Иначе бы меня к тебе не пустили. 
- Так моего отца тут нет?! – облегчение от того, что Чарли Свон не столкнется в этой палате с моим сутенером, смешалось с разочарованием оттого, насколько брошенной и одинокой я почувствовала себя в этот момент. Как больно, оказывается, обрести надежду и сразу же потерять ее. 
- Конечно, нет, - фыркнул мужчина, присаживаясь на стул рядом с моей постелью и весело, словно я не умирала сейчас на его глазах, оглядывая мою спрятанную под одеялом фигуру. – Но я собираюсь навестить его, как и обещал. Не мне же платить за твою операцию, верно? 

От шока я не могла ничего сказать, лишь, открыв рот, хлопала глазами в потрясении. 

- Ну ты даешь, Би, признаться, я даже чувствую себя виноватым за то, что не поверил тебе сразу. Прости, что я избил тебя. Хотел как лучше. Я же не знал, что ты и вправду больна, - хотя извинение прозвучало, тон, каким оно было сказано, не содержал и капли раскаяния. Джеймсу было абсолютно по барабану мое состояние, лишь бы я работала без сбоев или исчезла с его глаз долой как ненужный балласт. Такова была жизнь проститутки: пока она молода и приносит доход, ей платят и вроде как охраняют, по крайней мере в пределах стен клуба, но как только она начинает сулить убытки, от нее каким-либо способом избавляются. – Хреново выглядишь, детка. В самом деле – на тебя смотреть страшно, ты прямо как смерть. 
- Напрасно потратишь время, - нахмурилась я, не понимая, как могла так обмануться, как могла верить этому гнилому и жестокому человеку, думать, что он защищает меня, что его клуб – мой дом. Видела его отношение к прочим, приходящим в негодность проституткам, и все же наивно считала, что меня эта участь обойдет стороной. – Чарли понятия не имеет, что я существую. Я видела его всего пару минут. 
- Я должен проверить, - цокнув языком, возразил Джеймс. – Хуже-то не будет. Может, он заплатит мне то, что ты задолжала. 
- Джеймс, ничего не получится! – возмущенно вспылила я. – Он полицейский! Он сумеет за себя постоять, а ты сядешь в тюрьму! 
- Слишком рьяно защищаешь человека, который тебя не знает, - нагло осклабился Джеймс. – Неспроста. 

Я захлопнула рот, сама не понимая, чего так разволновалась. Чарли Свон не был мне знаком, и я не имела никаких оснований дорожить им, и прав считать его близким человеком, стоящим моего внимания, тоже нее имела. 

- Вот и правильно, детка, позволь старине Джеймсу позаботиться о тебе, пусть папочка заплатит, так или иначе, за свою брошенную дочурку. Ты же хочешь вылечиться? Он тебе задолжал алименты за семнадцать лет! Но ты не все мне рассказала. Да, Белла? – поднялся мужчина, опираясь на стул и глядя на меня так, словно я скрыла от него не пять тысяч долларов, а все пятьдесят. – А я не люблю, когда мои шлюхи мне лгут. Не хочешь поделиться? К примеру, объяснить, кто такой Эдвард Каллен… 

Кровь бросилась мне в лицо, хотя я думала – хуже быть уже не может. Пульс молотом застучал в висках, внутренности отозвались резкой болью, точно меня ударила бетонная стена. 

- Откуда тебе известно это имя? – прошептала я с ужасом. 

Джеймс, полностью удовлетворенный моей реакцией, улыбнулся шире: 
- Ты болтала во сне, - нарочито доброжелательно поведал он. – Я приходил пару раз, пока ты валялась в отключке. И когда ты начинала ворочаться, звала этого Каллена. И вот интересно: он, как и твой папочка, нашелся в Форксе. Я думал, он какой-нибудь шизанутый магнат, повернутый на симпатичных недозрелых шлюшках, но это оказался обыкновенный семнадцатилетний пацан. Серьезно, Белла? Тебя похитил школьник-молокосос?! 

Не в силах вымолвить хотя бы слово, я молчала. Боялась, и на этот раз вовсе не за себя. 

- Думаю, с ним мы тоже сумеем договориться. Если не папочка, то этот юнец выкупит у меня твою жизнь. В конце концов, именно по его вине я потерял двадцатник. Пять ты мне вернула, остается пятнадцать. Плюс оплата лечения. Надеюсь, он богат? – Джеймс хохотнул. - А станет артачиться, Макс и Лонни вырежут его семейку одного за другим. За моих девочек надо платить! – в голосе появилась леденящая душу сталь – теперь он зазвучал без наигранной доброты, холодно и с угрозой. – Кто не платит – заканчивает в канаве. Или у тебя есть пятнадцать штук и ты готова отдать их, спася шкуры этих двоих? Так я и думал, - злобно ухмыльнулся мужчина, не дождавшись моего ответа. – Удачи, детка. Ты была одной из лучших. Надеюсь, твоя смерть будет быстрой и не мучительной. Хотя… - оглядел он мое лицо, - это вряд ли… 
 

***

Ноги дрожали. Скорее от слабости, чем от испуга, хотя и второе тоже. Держась за стену, я вышла в коридор и медленно брела к ресепшену мимо таких же, как я, гуляющих бедолаг и снующих туда-сюда врачей. Одна медсестра пожурила меня за то, что я встала, вторая предложила дождаться каталку, но ни одна из них не бросилась помогать – они были заняты другими, перспективными, способными оплатить свое лечение больными. 

В избитом животе бултыхалось что-то тяжелое и неспокойное, словно там поселилось живое существо. При каждом шаге оно ударяло меня то в ребра, то по почкам, но я терпела и шла, пока не оперлась на стойку, пытаясь сохранить сознание ясным. 

- Девушка, мне нужно позвонить, - попросила я. Без лишних слов сочувствующая медсестра подала мне телефонный аппарат. 

«Два, четыре, три, три, ноль…», - пыталась вспомнить я номер, единожды виденный в трубке. Когда я закончила беседовать с Чарли, то на короткую долю секунду засомневалась, стоит или не стоит набрать Эдварда. Но все же не решилась и бросила телефон в почтовый ящик. В памяти сохранилась картинка из нескольких цифр. 

Первые два набора оказались неудачными, и я почти сдалась. Но с третьей попытки у меня все-таки получилось. 

- Алло, - знакомый бархатистый баритон раздался сразу, первый гудок не успел завершиться, словно парень в нетерпении ожидал чьего-то звонка. 
- Эдвард?.. – тихо спросила я, уточняя на всякий случай. Хотя, несомненно, его узнала. 
- Белла! – с необъяснимым облегчением выдохнул парень. Неужто он переживал за меня? В это невозможно было поверить, учитывая, как я сбежала, к тому же украла у него кучу денег. Впрочем, это подтверждало тот факт, что он подложил их специально. – С тобой все в порядке? 
- Слушай меня, - дрожащим голосом попросила я, отворачиваясь от медсестры и говоря как можно тише в трубку. – Джеймс узнал о тебе, ты и твоя семья в опасности. Он собирается в Форкс, хочет найти тебя и потребовать денег, убить или покалечить, если ты откажешься. Пожалуйста, надеюсь, у тебя есть возможность защитить себя и родных! – Я чувствовала вину за то, что из-за меня у Эдварда будут проблемы. Хотя меня не должно было это волновать, я не могла не переживать за людей, которые пытались помочь мне и отнеслись ко мне так хорошо. - Прости, я не собиралась выдавать тебя, это вышло случайно… 
- Где ты? – Эдвард будто бы и не услышал предостережений, голос звучал взволнованно, но по-деловому. – Тебе нужна помощь? 
- Ты не понимаешь, он придет за тобой! – умоляла я, повысив голос. – И за Чарли! Если можешь, пожалуйста, предупреди моего отца! 
- Белла, - повторил Эдвард медленно, с нажимом, настаивая на ответе, - тебе нужна помощь? 

И я сдалась… В эту секунду внутри меня что-то надломилось, оборвалось. Я считала себя сильной, независимой, но когда парень так проникновенно предложил помощь, моя душа рванула к нему с отчаянием умирающего, брошенного в дремучем лесу среди волков маленького и беззащитного ягненка. 

- Да… - слезы как-то сами собой вырвались из глаза и потоками полились по щекам. Я чувствовала себя невероятно одинокой и несчастной. 

Я тут же возненавидела себя за эту слабость, но не могла заставить себя взять слова назад. В конце концов, я была всего лишь подростком с тяжелой судьбой, девочкой, притворяющейся взрослой. 

- Я в Сиэтле, куда мне подъехать? 

Выталкивая из горла застрявший комом ответ, я уже неудержимо рыдала: 
- Больница Сан-Антонио, это в центре… 

Он не дослушал: 
- Я буду через десять минут. 

Сотрясаясь от всхлипов, я несколько секунд слушала короткие гудки, потом взглянула на медсестру: ее глаза были широко распахнуты и полны сочувствия, отчего я заплакала еще горше, еще сильнее. 

- Все будет хорошо, - поддержала она, помогая мне положить на место трубку, а потом протянула стакан воды, от которого я с отвращением отказалась, не желая снова блевать. 

Через десять минут? Возвращаясь в палату, я то и дело оглядывалась назад, не веря в способности парня оказаться здесь настолько быстро. Но в то же время он не раз удивлял меня. Я лишь надеялась, что он не столкнется с Джеймсом где-нибудь внизу, и что он в состоянии защитить себя и свою семью от грозящего нападения жадного и испорченного подонка. 

Упав в изнеможении на кровать, я, кажется, отключилась. Нервное и физическое потрясение достигло максимума, и мое сознание спряталось в спасительном беспамятстве. 
 

***

Мне стало хуже, и следующие несколько часов я не понимала, то ли сплю и мне снится кошмар, то ли у меня предсмертные галлюцинации. Я приходила в себя, но видела мутно, слышала звуки как в тумане, а потом опять отключалась. Лицо Эдварда появлялось и исчезало, и я не могла быть уверена, что он реален. 

Вроде бы меня куда-то везли. Ставили новую капельницу, о чем-то говорили. Некоторые фразы сохранились в памяти пугающими обрывками: 
«Если вы готовы взять на себя материальные расходы, то…» 
«Мы не можем точно судить, что это, но ее состояние критическое…» 
«Ее отец был здесь, но не выразил никакого желания оплатить…» 
«Конечно, мы сделаем все, что в наших силах…» 
«Это возможно только после поступления средств на счет ее страховки…» 
«Поторопитесь…» 

Лицо Эдварда, склонившегося надо мной, выражало тревогу и самое сильное участие из всего, что я видела прежде. Оно было таким настоящим, глубоким и искренним… Казалось, он действительно волнуется за меня, всерьез страдает, видя меня больной, а не притворяется добрым. Мою ладонь что-то приятно сжало. 

- Ни о чем не беспокойся, Белла, к завтрашнему дню я перечислю деньги на твое лечение. 

Я должна была сказать, чтобы он знал, чтобы не обманулся. Толстый язык с трудом ворочался во рту: 
- Чарли не приезжал сюда. Это был Джеймс… Он… 
- Я это понял, - опередил меня Эдвард, избавляя от необходимости прикладывать силы. – Я знаю, что произошло и что будет, не волнуйся о таких мелочах. 

Он называл Джеймса, опасную акулу преступного бизнеса, убийцу и садиста, мелочью? При всей способности этого милого мальчика к самозащите он не сумеет противостоять целой шайке отъявленных негодяев с пистолетами. Он должен был это понять! 

- Прости, что я втянула тебя в это, - у меня не хватало сил для слез, я была так слаба. 

Эдвард нахмурился, погладив меня по голове, а может, просто убрал спутанные волосы. 
- Ты беспокоишься не о себе, а обо мне? О похитителе, который силой удерживал тебя несколько недель? О людях, которых видела один раз и едва знаешь? 
- И о Чарли, - кивнула я, стараясь держать глаза открытыми. - Ты должен предупредить его о Джеймсе. 
- О Чарли, который даже не захотел тебя выслушать? Не потрудился заметить, что постучавшийся гость нуждается в помощи? Об этом Чарли ты переживаешь? 
- Он не виноват, - уловив осуждение в интонации парня, невольно я начала защищать своего невнимательного отца. – Он же обо мне даже не подозревает… 
- Ты совершенно не можешь думать о себе, да? Только о других. 
- Я могу, я все время думаю о себе, - хмурясь, возразила я. 
- Ладно… Тихо… - покачал головой Эдвард, прерывая поток моей несвязной болтовни поцелуем в лоб. От такой неожиданности я просто не могла не заткнуться, глядя на парня круглыми глазами, как на восьмое чудо света. Слишком хорош, таких не бывает, мне просто мерещится. Однако он все еще был здесь – смотрел на меня пристально и серьезно. – Отдыхай, уже глубокая ночь. Я приду завтра, обещаю. 

Может, я обессилела настолько, что вновь провалилась в сон. Но скорее всего, мне сделали укол снотворного или успокоительного, чтобы я отоспалась. На завтрашний день, после поступления денег на счет, меня прооперируют. Выживу ли я и что буду делать дальше – понятия не имела, да и не было у меня сил размышлять теперь об этих сложных вещах. 

Утром я не узнала свою палату: она была светлее и просторнее предыдущей, а напротив кровати на стене висел плазменный телевизор. По нему шел новостной канал. 

Капельница все еще тянулась к моей посиневшей от игл руке. Чувствовала я себе и лучше, и хуже одновременно: боли беспокоили меньше, но тяжесть и слабость в теле были поистине неимоверными. Казалось, я уже не смогу подняться на собственные ноги без чьей-либо помощи, я и голову-то уже держала с трудом, а взять в руку пульт, чтобы увеличить громкость звука, оказалось почти непосильной задачей. Сделать это получилось лишь с пятого раза. 

Бугор живота колыхнулся в ответ на мое слабое движение, волна прокатилась слева направо. Испуганно замерев, я прислушивалась к себе. 

Когда заглянул врач, я попыталась выведать у него хоть что-то о своем состоянии и рассказать, что чувствую, но он не мог ничем меня порадовать пока. Лишь объяснил, что меня кормят внутривенно, потому что могут повезти в операционную в любой момент: желудок должен быть пуст. Признаться, я была этому даже рада, - одно лишь упоминание о еде вызывало рвотный рефлекс. Я снова сделала телевизор громче, когда за врачом закрылась дверь. 

«…найден мертвым в офисе своего ночного клуба. Еще пять тел бармен обнаружил в диспетчерской. Полиция выяснила, что трое из пятерых работали охранниками в клубе и приходились ближайшими друзьями хозяину заведения, а один из них – был его родным братом…» 

Я нахмурилась, узнав за спиной журналистки здание с яркой вывеской «Опал», и у меня сердце ушло в пятки, когда я прислушалась повнимательней. 

«…по всей видимости, кто-то планомерно убирает конкурентов, - такое заявление сделал шериф округа, не впервые сталкивающийся с подобными разборками между преступными бизнес-кланами. Полиция направила патруль к дому второго брата Джеймса Прайма – Лорану Прайму, предполагая, что тот станет следующей жертвой. Пока неизвестно, успеют ли полицейские добраться до него первыми, зато очевидно, что убийца – профессионал. Никаких следов, отпечатков пальцев, записей на видеопленке, свидетелей он не оставил, бармен и официантки не слышали криков или звуков борьбы. Все случилось в период между тремя и четырьмя часами утра, когда клуб был переполнен посетителями, что затрудняет поиски убийцы, или убийц, если действовали сообщники. Полиция обещает приложить все силы, ведь это их работа – защищать граждан нашей страны, даже если они, вероятно, ведут подпольный преступный бизнес. Но мы, простые люди, должны задать себе вопрос: что значат эти убийства для нас? Разве не становится наш город чище, когда преступники сами истребляют друг друга? «Опал» пользовался дурной репутацией уже давно, теперь, после его закрытия, прилегающие к клубу кварталы смогут спать спокойно, не боясь выходить на улицу по ночам. Мы будем держать вас в курсе расследования. С вами была Джессика Ньютон, пятый канал, Сиэтл». 

Онемев, я не слушала то, что говорили дальше. Перед моим внутренним взором возник призрак в ночи: худощавый и безобидный на вид юноша в чистом, идеально сидящем классическом костюме одним движением укладывает четверых пьяных и агрессивных мужчин в узеньком переулке. Меня восхитило его умение тогда, но теперь… теперь я испытывала настоящий животный страх, не идущий ни в какое сравнение со всем, что испытывала раньше. 

В таком состоянии меня застали Лола и Эмма, решившие узнать, как у меня дела, и рассказать ужасающие подробности одними из первых. 

- Что будете делать? – спросила я, понимая, что им теперь негде будет работать. 
- Я поеду домой, - пожала плечами Эмма. – Хватит с меня огней большого города. Дай бог, тот сарай, в котором спилась моя мать, еще стоит. Земли там немного, но деревенская тишина – это то, чего мне сейчас хочется. А там посмотрим. 
- Я бы уехала, но мне некуда, да и денег не хватит, - покачала головой Лолита. 
- Говорю же – поедем со мной! – это предложение подруге Эмма делала, вероятно, уже не в первый раз. – Вдвоем веселее. И Белла к нам приедет, когда поправится. Правда, Би? 
- Оставьте мне адрес, - покивала я, не желая расстраивать подруг разговорами о высокой вероятности моей смерти. – И возьмите с собой мои сбережения, они спрятаны под шатающейся половицей в моей спальне. 
- О, детка, - растрогалась Эмма, беря меня за руку. – Сколько там? Мы принесем их сюда, ведь тебе сейчас нужнее. 
- Это вам подъемные, - я отчаянно старалась не разрыдаться, чтобы девчонки не увидели, насколько плохи мои дела. – Они помогут вам устроиться. А когда я… приеду, то вы поможете мне… 
- Конечно, дорогая! – листочек с адресом Эмма сложила пополам и положила в мою сумочку. Девочки принесли с собой некоторые мои вещи, думая, что те мне пригодятся на выписку. 

Мне было больно прощаться с подругами, но я была рада, что теперь у них появилась реальная возможность сбежать из города и начать новую, лучшую жизнь. 

- Белла, ты уверена, что сама сможешь оплатить свое лечение? – волновалась Эмма, проницательно разглядывая меня. 
- Обо мне есть кому позаботиться, - поклялась я еще раз. 
- Тот самый влюбленный похититель? – усмехнулась догадливая Лолита. 
- Влюбленный – скажешь тоже, - отмахнулась я, озадаченно крутя в голове эти слова. 
- Никакой мужчина не стал бы помогать проститутке, если бы это была не любовь, - улыбнулась Эмма, согласная с предположением Лолиты. 
- Вы его просто не знаете, - возразила я, отбрасывая эту нелепую мысль. Ведь я была не первой его спасенной шлюхой, чтобы верить в подобную ерунду.

ГЛАВА 11 >>>