ПП: Для лучшего понимания, как расположены улицы и достопримечательности, которые описаны в этой главе, смотрите карту-схему, нарисованную автором. А если вы любите авторскую визуализацию, советую посмотреть все изображения в этом альбоме.
Глава 21.1. Понимание
В любое время дайте мне плодотворное заблуждение, пестрящее корректировками и правками.
Свою бесплодную правду можете оставить при себе.
Вильфредо Парето
Понедельник, 2 августа
Эдвард
Издав успокаивающее «бип-бип», активировалась автомобильная сигнализация. Эдвард в последний раз оглянулся убедиться, что его машина находилась в полной безопасности, и покинул парковку «Батлер-Гэраж». Посмотрев на восток, он увидел возвышающуюся неподалеку башню Смита. Но затем перевел взгляд в западном направлении и решил следовать более длинным путем. Пихнув руки в карманы, Эдвард повернул направо и пошел по Джеймс-стрит в сторону Йеслер-уэй.
Ярко светило солнце, погода стояла не по сезону теплая. Люди проносились мимо — то ли спешили на обед, то ли возвращались в свои офисные кабинеты. Эдвард не знал наверняка. Не то чтобы его это волновало.
Пытаясь отгородиться от любопытных зевак, Эдвард спрятал глаза за «рэй-бенами». К счастью, люди мчались по своим делам, тявкая в телефоны или оживленно болтая с друзьями, и никто не обращал на него ни капли внимания.
Напряжение в плечах Эдварда ослабло. Он испытал облегчение, что не придется иметь дело с настороженными и пристальными взглядами и шепотками. Сегодня на это не было настроения.
На самом деле, Эдвард в целом пребывал не в духе. Последние пару дней он спал дерьмовее некуда: его покой терзали кошмары, напоминающие о ночи, когда умерла Таня. Эдвард предполагал, что, заново переиграв события с Беллой, скорее всего, спровоцировал у себя страшные сны. Теперь, когда воспоминания были вытеснены из подсознания и вертелись в голове, он никак не мог от них убежать. Каждый раз, когда Эдвард закрывал глаза, та ужасающая ночь повторялась снова и снова.
Попытка заснуть в собственной кровати не принесла результатов, поэтому Эдвард переместился на новый диван, но и там ему нисколько не удалось отдохнуть. Он даже пробовал вздремнуть в кресле в своем кабинете — если где-то в доме Эдвард и мог быть защищен от воспоминаний о Тане, то лишь там.
Но и это оказалось напрасно.
Как только его веки закрывались, Эдвард опять оказывался там, в той серой комнате. Иногда они ругались, а иногда он просто смотрел на холодное, безжизненное тело Тани, безучастный взгляд которой был направлен в окно.
Эдвард вздрогнул, когда его в очередной раз атаковал нежелательный образ мертвых Таниных глаз.
Весь вчерашний день он был раздражителен, а ускользнувший прошлой ночью сон только ухудшил его самочувствие. Оставаться в доме было невозможно, учитывая, что главным образом именно это чертово место сводило его с ума.
Он нуждался в передышке.
Поэтому сейчас Эдвард шел в офис Изабеллы, расположенный в башне Смита, и молил Бога, чтобы она смогла уделить ему немного времени и отвлечь. К тому же им было что обсудить. Уже наступил август, и, если он не ошибся в расчетах, до суда осталось три месяца.
День «Д»1.
От этой мысли внутренности Эдварда охватило напряжение. Все это давило, заставляло цепенеть от страха. Он всецело доверял Изабелле, но даже она понимала, что обстоятельства складываются против них, если в самое ближайшее время что-то не изменится. Конечно, версий было много, но домыслы не спасут его задницу. А все имеющиеся сейчас доказательства указывали на него.
Эдвард оставил по правую руку от себя местную достопримечательность, недавно реконструированную перголу на Пайонир-сквер. Губы изогнулись в легкой улыбке. На его взгляд, этот район был очень близок Изабелле по духу. Он не представлял, в каком еще месте она могла бы разместить свой офис. В этой округе ошивалась изрядная доля бездомных, но здесь на каждом шагу осуществляли работу благотворительные столовые и приюты. И казалось, что это придавало местности еще большую характерность… неуловимую изюминку.
Вздохнув, Эдвард пересек дорогу. Приближаясь к зданию, где работала Изабелла, он поднял взгляд вверх. В последние пару месяцев он не находил времени оценить строение по достоинству, но наверстывал упущенное сейчас. Башня Смита являлась одним из старейших небоскребов в Сиэтле, если не в мире, и поражала своей красотой. Когда она только была воздвигнута, то не пользовалась особенной популярностью — стальное сооружение в городе, который держался на плаву благодаря торговле пиломатериалами, — однако до сих пор стояла здесь, возвышаясь и занимая видное место на красивейшем горизонте Сиэтла.
Испытывая странное чувство родства со зданием, возведенным прямо в сердце Пайонир-сквер, одного из его любимых городских районов, Эдвард снова улыбнулся. В этих окрестностях в основном столичного города, казалось, царила атмосфера фамильярности и дружелюбия. Здесь располагались самые старые постройки Сиэтла; эта территория имела богатую культуру и историю, несмотря на то что в конце девятнадцатого века все сгорело дотла и отстраивалось заново. Эдвард часто наведывался в несколько здешних книжных магазинов, художественных галерей и маленьких закусочных, которыми была усеяна эта область.
Теперь Эдвард как никогда понимал проблемы местных строений и предприятий, которые всегда любил — ему точно так же приходилось начинать сызнова, учиться жить и преуспевать, тогда как все привычное было утрачено.
Подойдя к башне Смита, Эдвард снова взглянул на нее. Возможно, встреча с Изабеллой подействует на него успокаивающе. Неким образом Белла всегда выуживала смысл из бестолкового месива, в котором он погряз, и не позволяла сбиться с пути. Эдвард понимал, что зависит от нее все сильнее и сильнее, особенно ввиду подкрадывающегося все ближе суда, но не знал, что с этим делать.
Очевидно, ничего романтического между ними не намечалось, вопреки подспудному взаимному влечению. Изабелла была профессионалом. А Эдвард все еще скорбел. Да, стало уже намного проще, но эмоции до сих пор, бывало, накатывали… как, например, сейчас. Было бы нечестно по отношению к Изабелле впутываться в любовную связь, даже при том, что ее эта идея чрезвычайно привлекала.
В последнее время Эдвард задавался вопросом, что произойдет после окончания суда, если у него получится выбраться из этой переделки без серьезных потерь. Куда это его приведет? Черт, куда это приведет их? Останутся ли она хотя бы просто друзьями? Или разойдутся каждый своей дорогой — Эдвард как-нибудь попытается жить дальше, а Изабелла возьмется за следующее большое дело?
Эдвард слегка передернул плечами и, толкнув тяжелую стальную входную дверь, стремительно пересек мозаичный пол по направлению к старым лифтам. В здании сохранились оригинальные латунные лифтовые кабины, несмотря на недавно проведенную реставрацию, и лифтер тепло поприветствовал Эдварда, когда тот ступил внутрь. В тишине он поднимался в офис Изабеллы на шестом этаже.
Эдвард вошел в пустующую приемную. За большим столом, где обычно сидела Эмили, никого не было. Нахмурившись, он огляделся, не замечая признаков жизни и раздумывая, стоит ли подождать.
Он не предупредил Изабеллу о визите, но, если она была занята работой или другим клиентом, мог просто посидеть в лобби. В стремлении облегчить дискомфорт, что обосновался в кишках, Эдвард направился к кабинету Изабеллы. Приблизившись, он услышал, как Белла что-то тихо обсуждает с мужчиной, чей голос звучал незнакомо.
Эдвард понял, что она чем-то занята, и хотел было вернуться по коридору обратно в приемную, но в этот момент распознал еще один голос.
Джеймс.
Он даже не успел отдать себе отчет в том, что делает, как уже влетел в кабинет Изабеллы и схватил Джеймса за шиворот. В нем воспылал гнев. Эдвард словно издалека слышал, как Белла и другой мужчина что-то ему кричат, но сосредоточил все свое внимание на Джеймсе.
Стащив с кресла с неведомой для самого себя силой, Эдвард пихнул его к стене, придавливая за горло.
— Какого хера ты здесь делаешь? — прорычал. — Отвечай!
— Эдвард… — взмолился Джеймс, но тот лишь снова безжалостно его толкнул.
— Не вздумай даже произносить мое имя так, будто мы чертовы друзья!
Пара больших рук схватила Эдварда за предплечье, но он яростно пихнул прикоснувшегося к нему человека в живот, не обращая внимания на раздавшийся за спиной болезненный возглас.
— Эдвард! Прекрати! — теперь к нему взывал голос Беллы, но он не спешил прислушаться. Не сейчас.
— Пришел оправдываться? Так? Хочешь, чтобы кто-нибудь еще посочувствовал твоей жалкой заднице? — Эдвард придавил Джеймса, ловко уклоняясь от второй попытки неизвестного мужчины его оттащить.
Джеймс замотал головой, и Эдвард усилил давление.
— Уберите руки от моего клиента сейчас же, или мы выдвинем обвинения!
Эдвард ухмыльнулся Джеймсу, когда до него дошло. Ах, да. Другим мужчиной был Сэм Улей… адвокат Джеймса.
Оскалившись и фактически игнорируя, Эдвард оглянулся на мужчину, безмолвно бросая ему вызов осуществить угрозу. В данный момент это было меньшей из его забот.
— Милости, блядь, прошу.
Он повернулся обратно к Джеймсу, который безуспешно пытался выдавить какое-то подобие слов — Эдвард сильно пережал ему трахею.
Эдвард немного ослабил хватку. Джеймс захрипел, хватая ртом воздух, когда кислород устремился к его легким.
— Ударь меня… — выжал из себя он. — Пожалуйста.
Пылая гневом, Эдвард снова ощутимо усилил хватку.
— Думаешь, я сделаю тебе одолжение? — И снова толкнул бывшего друга.
— Отпустите моего клиента, мистер Каллен, или я выдвину обвинения.
Джеймс покачал головой, посмотрев на Сэма Улея.
— Нет. Не надо обвинений. Я заслужил. — Взгляд Джеймса метнулся к Эдварду. — Ударь меня. Прошу.
Тиски пальцев Эдварда на горле Джеймса ослабли, но не отпустили его: пусть еще повисит в воздухе.
— Нет, — покачал он головой. — Ты считаешь, что заслуживаешь освобождения от чувства вины? Думаешь, почувствуешь себя лучше после того как пытался разрушить мою гребаную жизнь, если я тебе врежу?
Джеймс лишь опасливо смотрел на Эдварда.
— Ты солгал мне, Джеймс. Преследовал мою девушку. Взял то, что было моим, и уничтожил это. Ты трахнул мою девушку, а потом соврал мне. Никогда больше не приближайся ко мне или моей семье. Усек? Ты уже достаточно у меня отнял.
Он рывком отпустил Джеймса и ухмыльнулся, когда тот низко склонился, хватаясь за горло и с трудом делая рваные вздохи.
Эдвард попятился к двери, глядя на Изабеллу. Беспомощно стоя позади своего стола, она наблюдала за ним. Ее взгляд был пронизан беспокойством, недоумением и даже долей гнева.
— Поднимусь наверх. Надо остыть на свежем воздухе, пока реально кого-то не убил.
Он хлопнул дверью кабинета Изабеллы и промчался через приемную, игнорируя Розали и Эмили, которые стояли, вытаращив на него глаза. Очевидно, они стали невольными слушателями только что произошедшей перепалки.
Разочарованный и совершенно выведенный из себя, Эдвард крикнул в сторону одного из лифтов, который медленно поднимался на верхние этажи. Кабина шумно остановилась, и он буквально вломился внутрь, не обращая внимания на удивленное выражение лица лифтера.
— Смотровая площадка. — Эдвард с трудом подавил ярость, чтобы суметь сказать оператору, куда хочет попасть.
Решетчатые дверцы закрылись, и лифт начал подъем на тридцать пятый этаж, где находилась обзорная площадка.
В нормальной ситуации Эдвард бы оценил по достоинству ручные рычаги, восхитился вычурной конструкцией или похвалил старомодное отсутствие в лифте кнопок, но не сегодня. Наконец, кабина остановилась. Эдвард, едва не покорежив дверцы при выходе, зашагал к смотровой площадке и постарался без приложения грубой силы толкнуть входные двери.
Выйдя наружу, он жадно вдохнул метавшийся здесь свежий городской ветер. Подошел к краю площадки и взглянул на Пьюджет-саунд.
С какой же наглостью этот ублюдок заявился сюда в попытке оправдаться. Что, блядь, он о себе возомнил? Эдвард сжал руки в кулаки, подавляя желание заорать.
Он глубоко вздохнул и потряс головой, стараясь немного усмирить злость. Возможно, Белла попросила Джеймса прийти, чтобы поговорить и услышать его версию событий, а не узнавать все от детективов или, того хуже, из СМИ. Эдвард очень сомневался, что у Джеймса хватило бы смелости объявиться в офисе Изабеллы без приглашения. Кроме того, чего бы он добился, защищая свое дело перед Беллой? Хотя Эдвард ненавидел это признавать, но, если принимать во внимание не только фактическое предательство Джеймса в виде траха с его девушкой, вообще-то он не считал МакКафери виновным в убийстве Тани.
Джеймс, без всякого чертова сомнения, имел мотив, но просто не казался… способным на это. Его поведение на кладбище, то, как обыденно, но эмоционально он предавался воспоминаниям за ланчем, как едва не развязал драку на поле для гольфа… все это словно указывало на то, что Джеймс питал искренние чувства к Тане. Он явно горевал из-за ее смерти. Если Джеймс не законченный гребаный социопат, то вполне вероятно, что ему не досталось ничего больше краткосрочной интрижки. В переписках ясно видно, что Таня отшивала его множество раз.
Кстати говоря, теперь, когда вскрылась любовная связь Тани и Джеймса, весомый мотив был и у Виктории МакКафери. Наверняка большинство женщин не очень благосклонно воспринимало новость о том, что муж переспал с близким другом семьи. Но все же основная часть униженных жен направляла месть на своего супруга, а не на другую женщину. Конечно, теплых чувств к любовницам они не питали, но убивать их? Кроме того, Джеймс проявлял чрезмерный интерес к Тане, а не наоборот.
Виктория, должно быть, чувствовала что-то неладное, учитывая, что установила на телефон Джеймса отслеживающее приложение и наблюдала за каждым его шагом. Несомненно, она видела то же, что Эдвард и окружающие — Таня пыталась отклонить все ухаживания МакКафери. Викки была более чем благоразумным человеком.
Нет, сейчас создавалось впечатление, что она действительно хотела лишь вывести на чистую воду мужа — и имела на то полное право.
— Эдвард? — Он обернулся на звук голоса Изабеллы.
Она тихо стояла позади него. Темные волосы мягко развевались на ветру, а легкий фруктовый аромат ее шампуня витал в окружающем их воздухе.
— Привет. — Эдвард слегка улыбнулся и вздохнул с облегчением, когда Белла вернула жест. Может, она не собиралась устраивать ему взбучку за то, что ранее он повел себя как осел.
Он хмуро осмотрелся, но не удивился, поняв, что Джеймс и Сет не последовали за Беллой на смотровую площадку.
— Где они?
Изабелла вздохнула.
— Джеймс посчитал, что приближаться к тебе на высоте в три с половиной сотни футов — плохая идея. Знаешь, а то вдруг ты решишь сбросить его вниз прямо на перголу.
Ладно. Похоже, Белла все-таки задаст ему трепу.
— Прости. — Эдвард покаянно посмотрел на нее.
Изабелла вздохнула и сократила разделяющее их расстояние, вставая рядом и глядя на воду.
— Это ненормально, Эдвард, но я понимаю. Я должна была предвидеть, что стычка неизбежна.
— Мне стоило позвонить, прежде чем заехать к тебе в офис.
— Не спорю. Но, как я и сказала, столкновение было неминуемо. Я не смею ожидать от тебя полного контроля над эмоциями, зная, под каким давлением ты сейчас находишься.
Эдвард просто кивнул.
— Отсюда невероятный вид, правда? — Изабелла вздохнула и окинула взглядом площадку.
Они стояли на западной стороне, с которой открывался прекрасный обзор на паромы, плывущие по заливу Эллиотта, остров Бейнбридж, безучастно располагающийся неподалеку, и маячившие на горизонте горы Олимпика.
— Так и есть.
— Слушай, почему бы нам немного не прогуляться, перекусить и обсудить дела? Ты кажешься… встревоженным.
Эдвард глубоко вдохнул ноздрями воздух и вскинул брови, отталкиваясь от бетонного балкона.
— Я дерьмово спал последние пару дней, поэтому просто… раздражительный. Подавленный, раздражительный, упрямый…
— Надеюсь, еще и голодный. — Изабелла улыбнулась. — Пойдем, покажу тебе одно местечко.
***
— Всегда приглашаешь своих клиентов на обеденные свидания? — пошевелив бровями, пробубнил Эдвард с полным ртом панини с сыром горгонзола.
Изабелла усмехнулась, отпивая вино из бокала.
— А ты всегда заигрываешь со своими адвокатами?
— Да. — Эдвард усмехнулся, но отрицательно покачал головой. — Вообще-то, ты моя первая женщина-адвокат.
— О? — Изабелла наколола несколько листьев салата на вилку. — И почему же?
— Не знаю, правда. Наверное, это связано с тем, что я самовлюбленный шовинист.
Белла шокировано распахнула глаза.
— Я прикончу Розали.
Эдвард нахмурился.
— Что? Почему?
Она покраснела, набивая рот салатом и качая головой.
— Ничего.
— Нет, скажи мне. Какое отношение Розали имеет к тому, что я самовлюбленный шовинист?
Белла вздохнула и уронила вилку, отчего та громко звякнула о край тарелки.
— Возможно, я назвала тебя самовлюбленной шовинистической свиньей, когда ты только стал моим клиентом.
Эдвард вскинул брови и закашлялся смехом.
— Ты так сказала? — Он усмехнулся, делая глоток вина. — Ого. Ты действительно меня раскусила, да?
— Заткнись. — Изабелла закатила глаза. — С тобой не так-то легко было иметь дело, знаешь ли. Ты был таким скотом.
— И ты позвонила Розали в поисках совета? Она спец в том, как общаться с шовинистами?
— Нет, я набрала ей с целью отвлечься, чтобы не кинуться через стол и не прибить тебя. Ты вел себя так… так…
— По-шовинистически?
— Спасибо, Эйнштейн. — Изабелла снова закатила глаза и улыбнулась. — В общем, она сказала мне, что ты как один из тех задир на детской площадке, а мне надо вести себя тактично и не раздражать тебя.
— Ах. Надеялась, что наскучишь мне, и я прицеплюсь к кому-нибудь своего размера?
— Вроде того. — Белла прищурилась. — Тебе со мной скучно? Ты поэтому такой любезный?
Эдвард ухмыльнулся.
— Едва ли вас можно назвать скучной, мисс Свон. На самом деле, мне потом досталось от мамы и сестры.
— Что, тебя наказали?
— Да. Ужасно стоять носом в угол, когда тебе тридцать три. И выглядит нелепо. — Эдвард расплылся в улыбке и сунул в рот оливку.
Они обедали в Cafe Paloma, ресторане Средиземноморской кухни в районе Пайонир-сквер, который находился недалеко от офиса Изабеллы и был одним из ее абсолютных фаворитов. Владелец радостно окликнул Беллу, едва она вошла, и поприветствовал теплым поцелуем в щеку.
— Этот хумус убийственен, — сказал Эдвард и стянул кусок лаваша из тарелки с закусками.
— Понимаю. Если мне очень хочется хумуса или баба гануша, я прихожу сюда. Да и если не хочется, тоже наведываюсь.
— И часто? — Эдвард съел еще одну оливку.
— Минимум два раза в неделю. Серьезно, мне все мало.
— Ты неплохо обосновалась в Сиэтле.
Изабелла кивнула.
— Да. Он сильно отличается от Финикса. Иногда я скучаю по Финиксу… в основном, по папе. Но Сиэтл определенно мне подходит.
— Согласен. — Эдвард ухмыльнулся, приложившись к бокалу вина. — Часто бываешь в Финиксе?
Белла покачала головой, проглатывая очередную порцию салата.
— К сожалению, нет. Большую часть времени я загружена делами, но иногда это просто больно. Слишком много воспоминаний о маме.
Эдвард кивнул.
— Я ни разу не возвращался в Чикаго.
Изабелла посмотрела на него с удивлением.
— Ни разу?
— Нет. Ни разу с того момента, как мы переехали сюда, после того как Карлайл и Эсми меня усыновили. Реальной причины для переезда не имелось. Но оставаться там было слишком тяжело. Я не хотел их помнить, понимаешь?
— Да. — Около минуты Белла изучала его черты. — Насколько хорошо ты их помнишь?
Эдвард пожал плечами.
— Думаю, я помню достаточно. Бейсбольные игры с папой, приготовление печенья с мамой. Но многие воспоминания я заблокировал. Все «большие» моменты произошли с Карлайлом и Эсми. Первые влюбленности, расставания, выпускные и так далее.
— Кто был твоей первой любовью?
— О, эм, девушку звали Молли. Мне было семнадцать, и она стала моей первой… н-да…
Изабелла кивнула.
— Ты все еще поддерживаешь с ней контакт?
— Нет. Мы как бы разошлись в разные стороны. Но это были хорошие первые отношения. Свое назначение выполнили. А кто был у тебя?
— Майк. Знаешь, тот Майк.
— Ох, да. Извини. Не хотел напоминать о плохом.
— Нет, все нормально. Правда. — Изабелла прервалась, чтобы сделать глоток вина. — До того момента это была прекрасная первая любовь. Неловкие поцелуи, приторно-сладкие любовные записки и ужасные бальные платья. — Произнеся последнюю фразу, Белла поежилась.
— Неудачный опыт?
— Из меня неважный танцор. Мне не были по душе танцы на каблуках и в атласе и фатине на выпускном вечере в Аризоне. Но это как обряд посвящения, наверное. И мама безумно хотела увидеть меня в праздничном наряде. Я пошла в основном ради того, чтобы ей угодить.
— И никаких неловких тисканий за трибунами?
Изабелла опустила взгляд в тарелку.
— Уйма. Именно в ту ночь, эм, все и произошло с Майком.
— Вот дерьмо. — Эдвард вздохнул. — Прости. Снова.
Белла нежно улыбнулась, качая головой.
— Ты не знал. Ничего страшного. Прошло уже много лет. Это просто часть того, кто я есть.
Именно в этот момент появился владелец кафе и, к счастью, разрядил напряжение, начавшее обосновываться за их столиком.
— Красавица Белла. Принести вам сютлач и турецкое кофе?
— Думаю, в моем желудке найдется местечко для десерта. Принесите нам две чашки турецкого кофе, чок шекерли, и один сютлач. Мы разделим на двоих.
— Что такое сютлач? — Эдвард изогнул бровь.
— Это турецкий рисовый пуддинг. Просто потрясающий. Он запекается, и здесь в него добавляют немного розовой воды. Тебе понравится.
— Верю. А что ты произнесла после турецкого кофе?
— А. Чок шекерли. Я попросила много-много сахара. Знаю, ты предпочитаешь черный кофе, но в этот раз доверься мне.
Эдвард вскинул руки.
— Я тебе доверяю.
— В таком случае ты добился значительного прогресса. — Выразительно посмотрела на него Изабелла.
— Возможно. Наверное. Иногда мне кажется, что я почти не сдвинулся с места.
— Почему?
Эдвард вздохнул.
— Ну, смотри. Я почти выбил дерьмо из любовника своей мертвой девушки в твоем кабинете, потому что был раздражителен и вспыльчив из-за того, что глаз не сомкнул с тех пор, как мы воссоздавали события ночи ее убийства.
— Эдвард. — Изабелла покачала головой. — Ты сейчас проходишь через жестокое дерьмо, ладно? Никто не ожидает от тебя стопроцентного самоконтроля. Два дня назад ты разворошил довольно болезненные воспоминания. Совершенно нормально не быть сейчас «в порядке». Ты держишься лучше, чем смогла бы я, если бы оказалась на твоем месте.
— Да без разницы. — Эдвард закатил глаза, недовольный стремлением Изабеллы его успокоить.
— Это правда. Конечно, у тебя случаются моменты слабости, но по большей части ты удивительно хорошо держишь себя в руках. В последние пару месяцев ты столкнулся с кучей херни. Не будь к себе так строг.
— То есть ты говоришь, что мало кто находит свою девушку, задушенную до смерти, возле себя в кровати? И впоследствии узнает, что она была не только беременна, но и залетела после непродолжительной интрижки с одним из твоих лучших друзей? О, не упоминая уже такую маленькую незначительную деталь как то, что тебя судят за ее убийство?
— Вроде бы достаточно корректное резюме, да.
— Боже. Мне надо написать об этом книгу.
— Возможно, тебе стоит начать после того, как станешь свободным человеком.
— Думаешь, это действительно произойдет? — Эдвард наклонился вперед, опираясь на локти.
— Да. — Изабелла прикусила губу и некоторое время смотрела на него. — Нам предстоит много чего сделать, но постепенно все встает на свои места.
Эдвард жестом призвал ее продолжить.
— Ну, сейчас август. Не успеешь оглянуться, как начнется суд. Роуз проделала серьезную работу, собрала информацию обо всех наших потенциальных свидетелях и тех людях, которых в качестве свидетелей может привлечь сторона обвинения.
— Кого, например?
— Они выдвинули внушительный список свидетелей в начале работы над делом, что стандартно. Среди них Джеймс и Виктория МакКафери, Деметрий Филлипс, Маргарет Коуп, Лорен Мэллори и несколько других твоих подружек, семья Тани, главный криминалист и, конечно, детектив МакКарти.
— Они серьезно собираются вызвать всех этих людей? Дело растянется на месяцы!
— Возможно, но не факт. Список, скорее всего, существенно сократится. Мы постараемся исключить некоторые свидетельские показания. Все это часть досудебного веселья.
— Как это происходит?
— Ходатайства, ходатайства и снова ходатайства. Адвокаты — фанатики ходатайств. Мы однозначно будем возражать против показаний твоих бывших девушек. Ни за что я не позволю услышать жюри присяжных, как они разносят тебя в пух и прах, даже в контексте их собственных отношений с тобой. Это несправедливо предвзято, неуместно и ранит тебя.
— Поэтому обвинение хочет, чтобы они дали показания?
— Конечно. Джейкоб Блэк хочет убедить присяжных, что ты человек, который способен хладнокровно убить свою девушку и нерожденного ребенка. Единственный способ это сделать — установить предысторию. Они, вероятно, все равно дадут показания, но я позабочусь, чтобы их свидетельства были серьезно сокращены.
Эдвард кивнул.
— Кого ты вызовешь в качестве свидетелей?
Изабелла пожала плечами.
— Наш список тоже был объемным. Твоя семья и друзья обеспечат хорошие свидетельства о твоем характере. Как и сестра Тани Кейт. Она даст показания в пользу обвинения, конечно, но мы проведем перекрестный допрос и удостоверимся, что члены жюри понимают: как минимум одна из сестер Тани не испытывает к тебе ненависти, хотя тоже многое знала о ваших отношениях. Мы также наняли экспертного свидетеля, чтобы возразить на вероятные показания Леи Клируотер. Сейчас он изучает отчет о вскрытии и фотографии и предоставит информацию, которая опровергнет ее слова.
— Доказательства, указывающие на то, что я этого не делал? — Эдвард с сомнением посмотрел на Беллу.
— Именно. Дыры, Эдвард. Мы ищем дыры.
— Я тоже буду вызван в качестве свидетеля?
Изабелла кивнула.
— Не вижу причин, препятствующих тебе дать показания. Ты не хочешь свидетельствовать?
— Не то чтобы не хочу. Просто не знаю, что еще добавить, чтобы помочь делу. Я не могу ничего вспомнить.
— Мне кажется, будет неплохо ввести жюри присяжных в курс дела… дать им встретиться с тобой, узнать тебя, услышать все из твоих уст. Я могу отстаивать твое дело хоть весь день, но искренне верю, что, если они услышат историю с твоей точки зрения, это сыграет нам на руку.
— Держите-ка. — Снова подошел владелец, на этот раз с огромным рамекином2 рисового пуддинга и двумя демитас3, которые были до краев наполнены чем-то, на вид напоминающим бурую жижу.
— Я могу забрать назад свои слова о доверии? Не знал, что мы будем пить воду из канализации.
— О, заткнись. Это изумительно. Попробуй.
Эдвард наблюдал, как Изабелла изящно выпила холодную воду из стакана, после чего осторожно сделала глоток дымящегося кофе. Следуя ее примеру, он повторил действия и удивленно приподнял брови, когда сладкая жидкость обволокла его горло.
— Это… потрясающе. — Он сглотнул и жадно облизал губы, стараясь вобрать вкус по максимуму.
— Говорила же. — Изабелла изогнула брови и, сделав еще один глоток кофе, взяла ложку и погрузила ее в рисовый пудинг. — А теперь перейдем к гвоздю нашей программы.
Эдвард вновь заинтриговано следил за Беллой: она откинула голову назад и слегка застонала от удовольствия, проглатывая полную ложку сютлача. Сглотнув грешный комок желания, подступивший к горлу, он зачерпнул щедрую порцию лакомства и сунул в рот, почти простонав, когда вкус достиг его вкусовых рецепторов.
— Боже.
— Да. Скорее всего, ты не первый человек, нашедший спасение в этой еде. — Изабелла ухмыльнулась и съела еще ложку десерта.
— Ты коварная женщина. Знаешь об этом? Сначала морковный торт, а теперь это? Я так растолстею ко времени суда, что меня никто и не узнает.
— А что, это было бы здорово.
Изабелла вздохнула.
— Кстати говоря, мне, наверное, пора вернуться в офис и минимизировать последствия конфликта.
Эдвард скорчил гримасу.
— Да. Хорошая мысль.
Несмотря на возражения Изабеллы, Эдвард оплатил счет. На его взгляд, он должен был ей хотя бы обед за то, что практически напал на человека у нее в офисе.
Звякнул дверной колокольчик, когда они вышли из ресторана под послеполуденное солнце и начали обратный путь по Йеслер-уэй.
— Тебе срочно нужно вернуться в офис? — Эдвард с мольбой в глазах посмотрел на Изабеллу. Он еще не был готов покинуть ее общество.
Белла мгновение изучала свои наручные часы, покусывая губу, а потом посмотрела на Эдварда с дразнящим блеском во взгляде.
— Если будем обсуждать твое дело, мне придется взять с тебя плату.
— Запиши на мой счет. Хочу кое-что тебе показать.
Эдвард спрятал руки в карманах, чтобы не взяться за ладонь Изабеллы, чего ему хотелось больше всего на свете. Это казалось таким… естественным. Словно им было суждено прогуливаться по Пайонир-сквер, держась за руки, или беззаботно оглядывать художественные галереи, расположенные по соседству на Оксидентал-сквер. Но при всей естественности, это было недопустимо, по крайней мере, на этом этапе, поэтому он пихнул руки в карманы.
— Куда мы идем?
— В одно из моих любимых мест в Сиэтле. Увидишь. — Эдвард посмотрел на обувь Изабеллы. — Хорошо, что ты не на каблуках.
Она с любопытством взглянула на него.
— У нас планируется поход по Каскадным горам?
— Нет. Но я не хочу, чтобы ты испортила какую-нибудь шикарную обувь, пешком гуляя по центру.
— Спасибо за беспокойство, но, думаю, я справлюсь.
Эдвард несогласно передернул плечами, но повел Беллу по Йеслер-уэй к южной части Первой авеню. Толпа людей, высыпавших на улицу в обеденное время, уже давно поредела, и теперь лишь несколько прохожих плелось по тротуарам. Эдвард снял солнцезащитные очки, уверенный, что не будет узнан — не в это время дня, — и обратил внимание Изабеллы на несколько любимых им фирм и магазинов, пока они шли вдоль обсаженной деревьями улицы.
Наконец они достигли маленького книжного магазина, который располагался на первом этаже каменного строения, и вошли внутрь под дружелюбный звон дверного колокольчика. Эдвард поманил Беллу идти за ним, а неподдельный энтузиазм, с которым она поглощала взглядом книги, вызвал у него улыбку.
Полки были заполнены целыми горами книг. Обычно Эдвард оказывался в таких магазинах, когда жизнь брала над ним верх. Они приносили ему необъяснимое, но желанное ощущение комфорта, он мог зарыться в груды книг и просто… быть.
Конкретно этот магазин, Wessel & Lieberman, специализировался на старых и вышедших из печати рукописях, и быстро стал одним из излюбленных местечек Эдварда в историческом районе. Открытые кирпичные стены и скрипучий деревянный пол вкупе с пьянящим запахом затхлых книг обеспечивали Эдварду не имеющее себе равных безопасное пристанище. Владельцы хорошо его знали, даже помогли собрать собственную внушительную домашнюю библиотеку. К тому же это был один из немногих уголков города, где он, один из самых известных авторов Сиэтла, мог оставаться полностью неопознанным.
— Удивительное место. — Белла посмотрела на Эдварда, улыбаясь, а затем вернулась к разглядыванию книг.
— Ты здесь не бывала? Раз ты большая поклонница книг, думал, знаешь об этом магазине.
— Увы, нет. Я заглядывала в Elliott Bay Books, когда удавалось улизнуть от работы на достаточное время, но с тех пор, как они переехали на Капитолийский холм, так и не нашла замены.
Эдвард кивнул.
— Да, отличный книжный. Действительно жаль, что они переместились в жилые кварталы.
Изабелла вздохнула, соглашаясь.
— Сейчас столько магазинов заколачивают окна. Они были опорой розничной торговли на Пайонир-сквер, а теперь нет ничего, что могло бы привлечь покупателей. Это грустно.
— Да, просто безысходность какая-то, как по мне.
— Так это твой любимый книжный в Сиэтле?
— Нет. Вообще-то, я предпочитаю Seattle Mystery Bookshop, я ведь все-таки пишу в детективном жанре. Но там довольно сложно остаться незамеченным.
Изабелла перевела на него взгляд и с вызовом приподняла бровь.
— Дерзнете, мистер Каллен?
— Э-э… нет? Да? Возможно? — Эдвард быстро покачал головой. Он не был уверен в своей смелости, учитывая настроение, в котором пребывал последние пару дней, хотя его самочувствие заметно улучшилось за прошедшие несколько часов.
— Ну же. Давай сходим в Seattle Mystery Bookshop. Посоветуешь мне несколько хороших книг.
— Тебе просто хочется увидеть, как я обливаюсь потом. — Ухмыльнулся Эдвард, но позволил Белле вытянуть себя из магазина и повести обратно к Первой авеню.
— С чего ты взял, что я желаю видеть, как ты потеешь?
— Поверь, я знаю, тебе это нравится. — Эдвард шутливо пошевелил бровями, но не упустил легкий румянец, заливший щеки Изабеллы.
Они вернулись на Первую авеню, пересекли Йеслер и миновали перголу, после чего повернули на Черри-стрит и без труда нашли каменный фасад Seattle Mystery Bookshop. Крошечный книжный магазинчик был под завязку забит почти всеми существующими в мире детективными романами в мягких и твердых переплетах. Владелец в знак приветствия тепло кивнул Эдварду, который быстро приложил к губам палец, прося о максимально возможной анонимности. Мужчина просто улыбнулся, и Эдвард, беззвучно его поблагодарив, утянул Беллу в заднюю часть магазина.
— Ух ты. «Penumbra» Эдварда Каллена. Слышала, книга выдающаяся.
Эдвард слегка покраснел, глядя на стенд с большинством своих работ.
— Ты ее не читала? Мне следует оскорбиться?
— Вообще-то, читала. — Белла прикусила губу и сквозь ресницы посмотрела на Эдварда.
— И?
— Книга замечательная. Очень эротичная и слегка вызывающая дискомфорт, но хорошая.
Эдвард засмеялся.
— Почему эротизм доставляет большой дискомфорт?
Изабелла пожала плечами.
— Сам по себе эротизм не напрягает. Думаю, дело в тематике этого конкретного романа и том, что я лично знаю автора. Было трудно… отделить одно от другого.
Эдвард заметил, что Белла с осторожностью подбирала слова, и задался вопросом, о чем она умалчивала.
— Хм-м-м. Ну, во многих детективах присутствует атмосфера эротики, откровенно ли сексуальная или нет. Дрожь неизвестности, стремление во всем разобраться — все это взывает к нашим основным инстинктам. Пресловутый трепет погони.
— Не спорю. Они быстро увлекают. Я запросто могу потеряться в отличном детективном романе.
— В каком смысле?
— О, знаешь. Пренебрежение банными процедурами, сведенная к батончикам мюсли и крекерам в виде рыбок диета и пристрастие к кофе, что придает абсолютно новое значение слову «наркоман».
— Ты бываешь настолько поглощена романами, что забываешь мыться и питаться? — Эдвард сморщил нос. — Ты читала Курта Колберта?
— Нет.
— Он местный автор, один из моих любимых. У него есть серия книг, где действие разворачивается в Сиэтле 1940-х годов. — Пробежавшись большим пальцем по книгам на полке, Эдвард нашел нужную и протянул ее Белле. — Вот. Ты знала, что Сиэтл — один из лучших книжных городов в стране? Мы по уши в великой литературе.
— Книжные магазины здесь почти на каждом шагу. Я даже не удивлена. — Изабелла взяла книгу из рук Эдварда. — Почему тебе так нравится этот магазин?
— Кроме очевидного, я и сам большой фанат детективных романов. Постоянно нахожусь в поиске хорошего материала для чтения, а Джей Би и Билл всегда знают, что порекомендовать.
— Хм-м, — одобряюще промычала Изабелла. — Тут много подержанных книг.
— Ага. — Эдвард кивнул. — И это мне сильно импонирует. Благодаря этому здешний каталог очень объемный.
Изабелла подхватила потрепанный экземпляр первой книги Эдварда, «Crepusculum», в мягком переплете.
— Когда видишь, что продаются подержанные копии твоих книг, не обидно?
— Не-а. Нельзя сказать, читатели возненавидели книгу или нет просто потому, что продали в букинистический магазин. По крайней мере, кто-то другой получит шанс ее прочесть. Это что-то вроде цепи добра.
— Соглашусь.
Изабелла нахмурилась, проведя пальцами по обложке «Crepusculum».
— Эдвард?
Отвлеченный описанием книги, которую просматривал, Эдвард поднял глаза на Беллу.
— Ты не задумывался о некоторых сходствах между тем, что ты пишешь, и тем, что происходит в твоей жизни?
— Что? — Лоб Эдварда прорезали морщины. — Что ты имеешь в виду?
Изабелла вздохнула.
— Пару месяцев назад я прочла «Penumbra». Смерть любовницы рассказчика этой книги пугающе напоминает смерть Тани.
— Таня явно не была осушена озабоченным вампиром, Белла.
— Верно. Но она была задушена, Эдвард. Как и твоя героиня.
— О чем ты говоришь?
— Ни о чем. Обо всем. Черт, не знаю. Ты довольно известный автор. Не исключено, что кто-то мог… вдохновиться… сюжетами твоих романов.
— Подражатель? — Эдвард вскинул брови. — Быть не может.
Изабелла повела плечами.
— Вероятность есть. Так или иначе, Сет и Розали тоже читают твои книги, и я хочу быть готова ко всему, что Джейкоб Блэк может выкинуть на суде.
— Думаешь, он станет использовать это против меня?
— Не знаю, Эдвард. Все возможно. Он вполне способен представить дело так, будто ты убил свою девушку тем же способом, который описал в «Penumbra». Ведь очевидно, что ты исследовал, как это делается.
— Цыпочку осушили, Белла. Во время секса. Я, может, и делал сомнительные вещи в постели с Таней, но будь уверена, я не высасывал из нее кровь. Это… омерзительно.
Изабелла пожала плечами.
— Я лишь хочу тебя подготовить.
Эдвард вздохнул.
— Мы вроде не собирались обсуждать мое дело?
— Сделаю для тебя скидку.
Эдвард завернул за угол и взял с одной из полок другую книгу.
— Тоже отличный автор из Сиэтла. Роберт Ферриньо. Ни в одной из его книг действие не происходит в Сиэтле, но живет он здесь. Он пишет скорее в криминальном жанре, а не детективном. Но все равно хорош.
— Спасибо.
Изабелла посмотрела на стол для автографов в противоположном конце магазина.
— Ты подписываешь здесь книги?
Эдвард кивнул.
— Да. Обычно когда выходит новая книга. Иногда подписываю несколько копий и отдаю их Биллу и Джей Би, чтобы они оставили их себе или продали.
— Мило с твоей стороны.
Он пожал плечами.
— Давай я познакомлю тебя с Биллом. Он основатель этого книжного магазина и просто невероятный парень.
Эдвард прошел в дальний угол и не смог побороть свою улыбку, когда мужчина в возрасте, что сидел за столом, его узнал.
— Эдвард Каллен!
— Привет, Билл. Как твое ничего?
— Не смею жаловаться. Кто эта прелестная леди? — Билл кивнул на Изабеллу.
— О. Это Изабелла Свон. Она мой… адвокат.
— Ах. — Билл пожал руку Изабеллы и повернулся к Эдварду. — Мне действительно жаль слышать о происходящем, Эдвард. Просто безобразие.
— Спасибо, Билл. Я… — Эдвард уже хотел продолжить говорить, но захлопнул рот и улыбнулся, качая головой. Он мало что мог рассказать.
Белла купила несколько книг по рекомендации Эдварда, после чего они завершили свой визит в магазин детективов и, покинув здание, направились обратно в сторону Йеслер-уэй.
— Итак… — Эдвард посмотрел на Беллу, когда они остановились на углу улицы, засовывая руки в карманы и пожимая плечами. — Я, наверное, поеду домой и, э-э, может, напишу что-нибудь. Некоторые из моих лучших работ были написаны, когда я пребывал в самом дерьмовом расположении духа.
— Хорошо. Отвлекись от всего. Мне нужно вернуться к работе. Предстоит один суд, который я должна выиграть.
Эдвард нежно улыбнулся и опустил глаза, шаркая носком ботинка по тротуару.
— Спасибо, Белла. — Он послал ей еще одну улыбку и пошел в противоположном направлении в сторону парковки.
— Эдвард! — окликнула Изабелла, и он, обернувшись, остановился.
— Постарайся больше никого не бить, ладно? У меня и так дел по горло. — Белла подмигнула.
Эдвард рассмеялся, качая головой, но кивнул в знак согласия.
— Сделаю все возможное, мисс Свон.
[1] День «Д» — общепринятое военное обозначение дня начала какой-либо военной операции.
[2] Рамекин — фарфоровая или керамическая емкость цилиндрической формы, чаще всего используется для выпекания различных блюд.
[3] Демитас — небольшая чашка, предназначенная для подачи кофе по-турецки, эспрессо или ристретто; эталон объёма при приготовлении кофе по-турецки.
