Улыбаясь, Берислава выкладывает в форму поверх нарезанного картофеля куски свиной шеи, обильно, как Сигмундур любит, посыпанные перцем. Соли тоже не жалеет, но лишь с левой половины блюда, помеченной веточкой укропа. Такое соленое ей не нравится.
Сыр обильно устилает всю поверхность будущего шедевра. Это блюдо – одно из ее любимых. И Берислава лелеет надежду, что даже если Сигмундур не влюбится в него до потери памяти, то его определенно удастся порадовать. После вчерашней волшебной ночи – и позавчерашней, и всех прежних, до нее – ей уж хочется отплатить ему тем же. Позаботиться.
В своих фантазиях, нарезая лук, девушка вдруг касается одного маленького колечка взглядом. Белого, словно бы из белого золота, с зеленоватым оттенком потемневшей бронзы. Сама себе смущенно хихикает, надевая его на безымянный палец.
Госпожа Берислава Олафсон.
Кажется, именно такое второе имя, оно же фамилия, оно же отчество у Сигмундура. Хотя он за это время, конечно же, мало говорил о родителях.
Девушка снимает кольцо лука, откладывая его в сторону. Вряд ли он на ней женится. Что ему мешает жить так? Да и семейный опыт явно к этому не располагает. Как эти люди могли быть столь жестоки к маленькому мальчику? Бросить его… одного… с мышами.
У Бериславы железными путами стягивает сердце. Ей трудно дышать.
Сигмундур огромен, силен, наделен нечеловеческой мощью и без труда может размазать по стенке одним пальцем. Но внутри он нежен и доверчив, податлив, как ребенок. У него замечательная душа, сколько бы брони не пытался навешать сверху. Ей видно. Она чувствует. И благодарна ему настолько, насколько не хватает слов, что позволяет ей эту душу видеть…
Женится…
Не женится…
Какая разница? Она выбрала, где и с кем хочет жить. Это приоритетно.
Так что, бросив обрезков мяса Кьярваллю, верно ждущему у ее ног, Берислава ставит блюдо в духовку. Старенькую, конечно, но пока работающую исправно.
На улице уже потемнело, девять вечера, и совсем скоро, согласно плану, ее Большой кит будет дома. Сегодня он обещал прийти в десять.
Девушка возвращается в гостиную. Достает с полки ту книжку, что давно рассматривала, желая прочитать. «Китобойный промысел в веках и его подводные камни. Третье издание». Хоть Бериславе и немного страшновато, она желает приобщиться к этой теме. В конце концов, с этим человеком она живет. А сам он не спешит рассказывать о своей работе.
…Средние века. Охота на кита, как коллективная, так и индивидуальная, велась следующим способом. Увидев в море кита, охотник в байдарке осторожно приближался к нему сзади как можно ближе, бросал копье, наконечник которого был смазан растительным ядом — аконитом и быстро отплывал прочь. Раненый кит через два-три дня умирал, и тело его выбрасывало на ближайший берег. Охота на гиганта моря требовала большой смелости, ловкости и умения. Охотники на китов были самыми почетными людьми в селении.
XIX век. Для ранних китобоев гарпун не служил орудием убийства, он использовался для прицепления к киту линя (веревки). Метал гарпун профессиональный гарпунщик, стоя на носу гребной шлюпки и упершись коленом в специальный вырез на банке. Дождавшись, пока расстояние между лодкой и китом сократится до шести метров, гарпунщик бросал в жертву гарпун. На конце гарпуна закреплялась веревка в 150 саженей (275 м) длиной, пропитанная животным жиром (чтобы лучше «травиться»), аккуратно смотанная и уложенная в большой чан между скамьями для гребцов. Кроме того, веревку регулярно поливали водой, чтобы при разматывании та не загорелась от трения.
Когда вся веревка вытягивалась, китобоев ждало «нантакетское катание на санях». Это когда загарпуненный кит тащит судно со скоростью 42 км/ч — быстрее в те годы человек по воде передвигаться просто не мог.
Проходило много часов, прежде чем кит наконец выбивался из сил и лодка подходила к нему поближе. Вот тогда-то место гарпунщика занимал капитан или его помощник и наносил жертве смертельный удар копьем.
Ремесло гарпунщика считалось настолько опасным, что норвежцы допускали к нему лишь неженатых мужчин. Все изменилось в 1868 г., когда норвежский инженер Свен Фойн придумал гарпунную пушку. Разрывная граната на конце гарпуна — вот она-то действительно убивала кита, а саму пушку теперь можно было ставить хоть на палубе больших паросиловых судов. Это была революция в китобойном промысле: гарпунная пушка Фойна сделала возможной охоту на более быстрых и более мощных китов, таких как финвалы.
Наше время. Гарпунная пушка, столь незаменимая на китобойном судне – основной инструмент забивания китов. Как правило, доверяется капитану судна или его главному помощнику. Не требует особых силовых затрат и обеспечивает быструю смерть животного, сохраняя человеческие жизни. Алгоритм действий не меняется с девятнадцатого века. Разве что корабли теперь куда проворнее и сильнее и сами, в случае необходимости, прикрепив плавники кита к бортам, буксируют тушу на берег. Квоты на добычу китов в Гренландии – 170 особей в год.
Берислава отрывается от книги, что читает, покусывая пальцы. Это… кровавое действо. И ей впервые становится жалко китов. Но от того не менее любопытно.
…Кьярвалль останавливается у двери. Просительно трогает ее лапой, желая выйти. Близость к свободе и траве в его маленькой обители сделали свое дело – пес отказывается следовать хоть каким-то режимам, выбегая на улицу тогда, когда ему это требуется.
Хмыкнув, Берислава отпирает замок.
- Только быстренько, зайчишка. Скоро ночь… - и ежится, тревожно выглянув за дверь, на темный лес за ограждением дома, откуда ближе к полуночи подтягиваются волки. Мороз вынуждает их искать и пищу, и тепло. А где это требовать, как не у одинокого человеческого жилища.
Материнским взглядом Берислава наблюдает обстановку вокруг, зорко следя за питомцем. Он, демонстративно покрутившись у самого большого камешка, поднимает лапу.
Только вот не бежит потом в ее сторону. Вскочив, вздрогнув всем телом, лает. И кидается вперед, где по стежке, на час раньше обычного, уже возвращается долгожданный хозяин.
Сигмундур, устав от навязчивого щенка, просто поднимает его на руки, проходя в дом.
- Ты раньше, - Берислава, радостно его приветствуя, тянется к любимым губам.
- Ты не рада? – мужчина устало разминает плечи. Он выглядит вымотанным и немного злым, но при виде своей девочки, как всегда, добреет. Сует поглубже в карман свой талисман, связанный ее заботливыми руками. Он с ним не расстается, этим синим китом. И Берислава спокойна.
- Я счастлива, - блеснув глазами, откровенно признается она, не сумев этого не заметить. И чмокает его, сменившего хмурость на маленькую улыбку, промурлыкав на ухо:
- С возвращением, Большой кит.
* * *
Ананд Свенссон женится.
Его избраннице двадцать семь лет – ровно на тридцать меньше, чем ему – у нее светлые волосы, голубые глаза цвета льда и, наверное, закаленная сталь внутри в виде стержня. За эти годы у Ананда было без малого тридцать пять пассий. Но ни с одной из них дело не дошло ни до обручения, ни, как он всегда бормотал, упаси Бог, женитьбы.
Однако все, даже самое невероятное, имеет свойство случаться. Просто в свое время.
Сигмундур не испытывает ненависти к Ананду. В конце концов, он содержит их базу, кормит его и Бериславу, лично разрешил Рагнару взять его на корабль – несмышленого, обозленного, блюющего от одного вида морской воды – увидел потенциал. Кроме работы, у Сигмундура никогда ничего не было, а потому делал он ее на славу. С истинным профессионализмом.
…За этот профессионализм и пришлось заплатить свою цену.
- Ночная ловля! – раздосадованно ударив кулаком по столу, шипит китобой, не в силах сдержаться. Тарелка с его ужином отъезжает немного в сторону. Злоба выползает наружу.
Берислава против воли вздрагивает.
- Китов?..
- Дельфинов, мать его, - язвит мужчина, уже обе ладони сжав в кулаки, - конечно китов. Финвалов!
Девушка бледнеет.
- Но ночью же опасно…
- Не опаснее, чем днем, не в этом суть, - отмахивается он, - Берислава, смысл в том, что я должен проработать смену, затем у меня есть четыре часа на перерыв – и снова в море!
На его лице проступает усталость, обозленность и страх. Девочка первым замечает его, и китобою это чудно известно.
Она легко поднимается со своего места, оставляя едва начатую собственную порцию, и обнимает его спины, ступив вперед на два шага.
- Это нечестно… бедный мой…
Она явно не понимает, о чем речь. Сигмундуру больно разъяснять ей. Он перехватывает девичью ладошку, тепло ее пожав, и тяжело вздыхает. Кьярвалль всегда боится его вздохов. Забирается под стол.
- Берислава, мне придется пробыть на базе почти сутки. Ананду нужно самое свежее китовое мясо, какое плавает в океане…
Доходит.
- Сутки?
- Двадцать часов, это меняет дело? – мужчина морщится, - я боюсь оставлять тебя одну на целую ночь.
- Это еще весной, да?
- Через неделю.
- И волки придут…
Сигмундур разворачивается на стуле, приглашая Бериславу сесть на свои колени. Уговаривать ее не нужно, но скрыть того, что подобные новости ее расстраивают, девушка не в состоянии.
- Мне жаль, guld. Но я никак не могу отказаться. Это приказ Ананда всей команде.
- То есть ты не можешь остаться?
- Нет.
Странно, но на сей раз – наверное, первый за все время – его категоричность Бериславу не злит. Наоборот, задумчиво накручивая на палец прядь черных волос, она внимательно смотрит в его темные глаза.
- Но мне оставаться необязательно. Мы с Малым китом можем пойти с тобой.
- На базу? – китобой давится слюной, - тебе? Ни в жизни!
- Если гора не идет к Магомеду, Магомед идет к горе, - девушка, уже, похоже, принявшая эту сумасшедшую идею как выход, с умным видом кивает головой, - почему бы нет, Сигмундур? Я посижу внутри. Или поброжу снаружи… как скажешь.
- Снаружи минус двадцать.
- А внутри?
- А внутри чуть теплее. Не выдумывай, Берислава. Мне плевать, что там сказал какой-то Магомед, но я – как гора – запрещаю тебе приближаться. Тебе могут причинить боль. К тому же, китоубийство – неподходящее развлечение для женщин.
- Я же не буду с тобой на корабле, - она поворачивается влево, обе ладони кладя ему на плечи. Уже ощутимо касается прядей, - я буду ждать на базе, в тепле… хоть сорок часов. Зато я буду знать, что ты близко. И никаких волков.
- Похоже, волки заботят тебя больше всего, - неудовлетворительно, пока не дозволяя себе и мысли пустить Бериславу в эту обитель смрада и крови снова, выдает китобой, - а мужчин не боишься? У которых уже год нет женщины. А тут ты…
- Если ты им скажешь, что я с тобой, они меня тронут? – ведет пальцами по его щеке, жестким волосам бороды, спускаясь к подбородку. Не верит тому, что говорит. И видит, что китобой не верит тоже.
- Вряд ли, - он бережно привлекает ее поближе, но заметно хмурится, - однако процент вероятности есть.
- Я уже была там…
- И там был только я.
- Это замечательно, что ты там был, - Берислава, соблазнительно улыбнувшись, разглаживает своими нежными пальчиками морщинки на его лице, - ты подарил мне очень и очень много. Спасибо. Но я к тому, что уже видела и окровавленные плиты, и твой комбинезон… и тебя.
Смущается, покраснев. Ей идет этот замечательный румянец.
А уж за то, какими глазами глядела на него в ту субботу, прячась за дверью, за то, каким взглядом пробегает по его телу прямо сейчас, останавливаясь на известном месте, ему снова ее хочется. Без перерывов.
- Я боюсь, ты не понимаешь, куда идешь, - в конце концов тяжело признается Сигмундур.
- Ты ходишь туда каждый день, - Берислава, прищурившись от того, что видит на лице китобоя более-менее принятое – в ее сторону! – решение, выглядит очень оптимистичной, - и живой-здоровый.
- Как будто меня можно чем-то взять…
- Нет, нельзя. Рыбы мы больше не едим, а это твое единственное слабое место, похоже…
Напоминание об отравлении и всех его последствиях, даже укрывшихся уже сенью памяти долгой зимы, китобой закатывает глаза.
- Жалеешь, что больше не можешь повалить меня?
Глаза девушки задорно блестят.
- Еще как могу, - ее пальчики предельно ясно скребутся чуть ниже пояса его джинсов, - запросто.
- Запрещенные приемы, - басисто хохоча, Сигмундур крепко прижимает девочку к себе, лишая возможности двигаться, - это-то да. Надеюсь, дальше базы ты не планируешь идти?
- Ты меня все равно не пустишь смотреть на охоту.
- Неужели тебе хочется?..
- Сигмундур, это – твоя работа. Это то, что делает тебя таким, какой ты есть, каким я люблю тебя, - девочка словно бы в извиняющемся жесте пожимает плечами, чмокнув его щеку, - я бы хотела увидеть, как ты это делаешь. Для меня это не браконьерство, не варварство… ты же не боишься моего осуждения, правда?
- Я боюсь твоего обморока. Это случится быстрее.
- От крови?
- Знаешь, одно дело, когда крови – стакан. С той же утки. А другое – когда река. С кита. Ты хоть раз была на охоте?
- Только на фотоохоте, - Берислава сконфуженно потирает ладони друг о друга за его спиной, - там все проще.
- Еще бы…
- Мне хватит, если ты возьмешь меня хотя бы на базу. Я не хочу проводить здесь всю ночь.
Сигмундур молча смотрит в ее глаза. Внимательно.
- Точно не боишься?
- Нет, - благодарно, осчастливленно улыбнувшись, Берислава крепко обнимает его шею, - спасибо тебе!
А потом виновато оглядывается на их остывший ужин и голодного Кьярвалля под столом.
- Я подогрею.
Китобой не останавливает ее. В движении Берислава ничуть не хуже, чем в покое. Из нее так и плещет энергия, энтузиазм, и магия молодости.
Чудо.
Не без гордости Сигмундур, наблюдая за ее точеной фигуркой и хлопотами о его ужине, подчеркивает тот факт, что его чудо. Личное, светлое и влюбленное.
За все деньги мира Ананду такое не купить.
Пусть подавится своим китовым мясом.
* * *
Сигмундур запирает за ними дверь. Наглухо, накрепко.
Замки лязгают, содрогается тяжелое дерево, и Кьярвалль на своем ярко-красном поводке, купленном Сигмундуром специально для этой вылазки, гордо топчется по тонкому снежному покрову.
От щенка исходит тот же энтузиазм, что и от Бериславы. Они оба, похоже, готовы подскакивать на месте от нетерпения оказаться в окружении китовых трупов.
С сомнением оглядев миниатюрную девушку, столь вдохновленно наблюдающую за поднимающимся солнцем, Сигмундур не спешит прятать ключи в карман:
- Ты точно уверена?
- Точно, - сияющая, ни больше, ни меньше, Берислава благодарно заглядывает в его глаза, - и еще раз хочу сказать спасибо, что не бросаешь нас.
Поджав губы, китобой кивает. Смысла задавать дополнительные вопросы нет.
- Тогда пойдем, путь не близкий.
И это правда. Мало того, что от базы до его берлоги в прошлый раз Берислава добиралась на мужском плече, а значит, не имеет никакого представления об истинном расстоянии, так еще и снег выпал. Вчера. Как назло.
Впрочем, вряд ли существует сегодня хоть какое-нибудь обстоятельство, способное огорчить девушку. Такой веселой Сигмундур не видел ее уже давно.
Зачем же портить это настроение?
Он тоже смотрит на солнце, что вот-вот взойдет на небосвод, оглядывается вокруг на блестящее белое полотно, почти волшебное, любуется голубым небом. В Гренландии оно далеко не так часто голубое…
Китобой берет ладонь девушки в свою, надежно сжав ее пальцы. Под снегом может обнаружиться лед, а забывать об осторожности никогда не стоит.
- Ты как будто на эшафот идешь, Сигмундур, - мягко упрекает его девочка, вытянувшись струной на цыпочках и с любовью поцеловав в щеку, - ну же, улыбнись. Эти сутки пройдут быстро, я обещаю. А потом ты выспишься. Будет ведь выходной!
- Даже два…
- Даже два, но вот видишь! – весело подхватывает она, еще только не кружась на месте. Придерживает поводок свободной рукой, но Кьярвалль идет на удивление смирно для щенка. Он заинтересован уловимой лишь для его обоняния жизнью под снегом.
Китобой хмыкает, запустив руку в волосы Бериславы и тем самым прижав ее голову к себе. Горячо целует макушку.
- Доиграешься, что буду постоянно брать тебя на работу.
- Я не против, Большой кит.
И они отправляются по трижды проторенной стежке Сигмундура, ориентируясь и по его столбикам, вбитым в землю, и по ярким лучам холодного, но все же ободряющего солнца.
Где-то через полчаса пути Берислава, вглядываясь в бесконечные снежные просторы впереди, все же интересуется, далеко ли еще.
- Двадцать минут, - прекрасно определяя их местоположение по одинокой ели, растущей здесь Бог знает сколько лет, отзывается тот. – Уже устала?
- И ты ходишь так каждый день?
- Как видишь. Замена спортзалу.
- По-моему, это спортзалу нужно к тебе ходить, учиться, - хихикнув, она берет своего спутника под локоть. В перчатках, нежно-голубых, в куртке с капюшоном и обязательным атрибутом жизни на севере – шапкой – Берислава смотрится очень мило. Как маленькая снежная принцесса. Ее кудри, темно-рыжие, красноватые, прямая отсылка к Скандинавским богиням.
- Их здесь даже в часе езды нет, проблематично, - посмеивается в ответ Сигмундур. Все-таки день обещает быть хорошим. Долгий ли, тяжелый ли, его guld тут. А много ли надо для счастья?
Он беспокоится лишь о том, чтобы команда не испугала ее. Это смело – привести к ним женщину. Но Берислава права. Во-первых, у них нет выхода, оставлять ее на ночь возле самого леса – сумасшедшее решение. Во-вторых, он самый высокий, сильный и предельно меткий среди всей китобойной базы. Неужели кто-то пожелает сразиться? Важно лишь сразу и ясно дать понять, что женщина эта – только его. И кто пальцем тронет, останется без руки…
- Твой первый перерыв будет через шесть часов? – Берислава, одернув пса, намеревавшегося ухватить какую-то несоразмерную ему корягу, задает свой вопрос.
- Это зависит от того, когда поймаем кита. Может – и раньше. А может – и позже. Но перед разделкой я зайду к тебе.
- У вас общая раздевалка, - словно бы только теперь об этом вспомнив, Берислава прикусывает свою красивую губу, - я подожду на улице, пока все переоденутся… так будет правильнее, да?
- Перед входом есть нечто вроде прихожей. Там тепло, стоит скамейка – лучше посиди там.
- Я не буду мешать…
- Это правильное решение. Я не желаю, чтобы ты смотрела на кого-то голого, кроме меня.
Он знает, что эта фраза повеселит ее. И не отказывает себе в том, чтобы ее произнести. Пусть даже с предупреждающей искоркой в глазах.
- Ты так ревнуешь, правда? – девушка глядит на него снизу-вверх с улыбкой любования, - да ладно тебе! Как будто кто-то сравнится…
- От лести теплее не стало. Не лезь никому под комбинезон, договорились?
- Договорились, - жестом, обозначающим верность своему слову, Берислава демонстративно пожимает его ладонь. Очень крепко, дабы дать себя хоть немного почувствовать.
И путь их, судя по медленно всплывающим впереди силуэтам старого здания фермы, подходит к концу.
Перед самыми дверями китобой мгновенье медлит, вдруг пожалев, что поддался на уговоры и привел Бериславу сюда. Она, со щенком на руках, выглядит… инопланетянкой. Из совершенно другого, незримого мира чего-то прекрасного и столь нежного, что хрупкости можно лишь позавидовать. А он ее буквально кидает в клубок из змей.
Только вот отступать уже поздно… да и некуда.
На плитах видна вчерашняя кровь кита, не смытая. Корабли, пришвартованные у спуска, покачиваются на небольших волнах. А Сигмундур, на грани между болью и крепостью объятий сжав ладошку в голубой перчатке, ни на мгновенье не отпускает Бериславу от себя. Ведет по коридору в направлении кабинки Рагнара. Перво-наперво ему нужен он.
Команда обои судов еще не до конца в сборе. Видна обнаженная спина Кима, который, слушая музыку в своем плеере, похоже, не замечает их, шнурует ботинки, изумленно оторвавшись от своего дела и проследив за Бериславой, Гёрсс. Но он благоразумно молчит.
Рагнар, изучая показания приборов, вздергивает голову, заметив приближение Сигмундура.
Берислава подмечает, что он ниже больше, чем на голову и обладает менее внушительной фигурой. Хотя по сравнению с ней, конечно, все равно кажется великаном.
Это и есть капитан?
- У нас приватная экскурсия, Сигмундур? – с интересом осведомляется мужчина, выглядывая из-за широкой спины китобоя его гостью. - Еще и с собаками?
- Суточная смена, - спокойно, стараясь не потерять правильного выражения лица, напоминает Сигмундур, - волки нынче совсем оборзели, возле моей двери каждую ночь. Мне проще привести женщину сюда, чем доверить ей оружие.
Берислава хмурится, но ничего не произносит. Когда Сигмундур говорит таким тоном, когда так смотрит, когда так предупреждающе пожимает ее руку, лучше молчать.
Только Кьярвалль, как именует его китобой, «Маленький бес», тревожно потявкивает.
- Она – подруга Ингрид? – светлая бровь Рагнара изгибается, когда он пристальнее оглядывает Бериславу.
Та тщетно пытается вспомнить, кто такая Ингрид. Вроде такого имени между ними с мужчиной прежде не звучало.
- Она – моя подруга, - не лишенным чувства голосом, от которого у Бериславы дрожат поджилки, докладывает китобой. Пазухи его носа раздуваются сильнее прежнего, на лице – решимость и предупреждение. Даже для капитана. – Я прошу разрешения, - а эти слова даются ему с самым большим трудом, - дозволить ей остаться до утра. Мешать не будет.
- Когда это красивые женщины нам мешали, Сигмундур?
- Она – моя женщина, - повторяет китобой, недовольный высказыванием начальства, - и она будет под моим надзором. Я убедительно прошу, Рагнар, помочь мне обеспечить ей неприкосновенность.
- У нас никто и никогда не страдал от нерадивых китобоев, - капитан склизко улыбается, но Берислава не супится, как Сигмундур, пристально следящий за каждым взглядом, каждой эмоцией своего начальника. Выдавливает вежливую улыбку, приветливо кивнув. – Очаровательное создание. Вы говорите по-датски, фрекен?
- Говорит, - перебивая девочку, самостоятельно отвечает Сигмундур, - но сегодня говорить не будет. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
- Запросто, - жестом дружелюбного хозяина хлопнув в ладоши, Рагнар усмехается, - располагайтесь, фрекен. Возможно, вы скажете мне хотя бы ваше имя? Думаю, так будет удобнее.
- Торборг, - опять же, не давая девушке и шанса, твердо произносит Сигмундур. Оборачивается на Бериславу на единое мгновение и подсказывает блеском глаз, что возражать не стоит.
Рагнар удивляется еще больше.
- Торборг, какое необычное имя в наших краях… вы всегда под защитой Тора, фрекен?
Берислава с теплой ухмылкой глядит на своего китобоя. Тор еще подвинется рядом с ним, нет сомнений. Любит он творчество или нет, уважает литературу или ненавидит, однако имена подбирает очень романтичные. Хотя тут, наверное, все дело в четком обозначении границ.
- Хотите осмотреть на базу, Торборг? Как специальной гостье, вам полагается индивидуальная экскурсия.
- Поиграет с собакой.
- Сигмундур, ваша фрекен вообще умеет говорить? – мягко обрывает его Рагнар, выглянув из-за могучей фигуры китобоя и снова пробежавшись по Бериславе взглядом. - Молчащая женщина – золото, но не постоянно же.
- Спасибо за разрешение остаться, - не теряя времени, произносит девушка. Довольно тепло, отчего Сигмундур сжимает зубы. – И за ваше гостеприимство.
Рагнар лишь милостиво ей кивает. И, махнув рукой в сторону раздевалки, предлагает и Сигмундуру, и девушке представиться остальным членам команды.
На сей раз, своей широкой спиной заслоняя девочку от капитана, китобой выпускает ее из его уголка первой.
Уже стянувшиеся мужчины, пока еще, правда, одетые в «мирскую» одежду, мгновенно поднимают на Бериславу глаза.
Она ежится.
Они все… как Сигмундур. Нет, среди них он, определенно, сильнее и выше, но по факту… мускулистые, с серьезными лицами, стянутыми суровостью, руками, что удерживают канаты и тесаки, безразмерной одеждой… и тестостероном. Он доверху заполняет пространство, лишая кислорода. Здесь почти нечем дышать.
- Наша гостья на сегодня, господа, - Рагнар, не преминув появиться рядом, указывает на Бериславу с должным уважением, но так, будто немного насмехается, - кто обидит – будет иметь дело с Тором. Фрекен Торборг. Добро пожаловать.
Получасом позже, уже одетый в свой чертов комбинезон, с зашнурованными сапогами и волосами, убранными в хвост на затылке, Сигмундур присаживается перед лавкой Бериславы, где она забавляется с Кьярваллем. Щенок ловит лапкой солнечного зайца, что зеркальцем добывает в единственном светлом уголке базы девушка.
Зеленые глаза, стоит ему опуститься рядом, тут же переметываются на лицо мужчины.
- Защищенная Тором, значит? – тихонько спрашивает Берислава, наклонившись поближе. Ее совершенно не заботит вонь костюма, это точно. Или хорошо скрывает.
- Защищенная всеми Богами, новыми и старыми, - убежденно отвечает мужчина, - Берислава, будь осторожна. Не наделай себе проблем.
- Здесь только я и Малый кит, - мягко напоминает его сокровище, - сложно наделать проблем вдвоем.
- Все равно – осторожность. Прежде всего.
Девушка вздыхает. Смиряется.
- Ладно. Я буду осторожна, - приметив, что они остались наедине, пока команда расправляется с орудиями и готовится к отплыву, Берислава нежно приникает своим лбом ко лбу мужчины. Благо, его положение это позволяет. Он теперь всегда в зоне ее досягаемости.
- Чудно, - состроив гримасу удовлетворения, китобой, выдохнув, целует ее лоб, - и не покидать базы. Ни ногой наружу, слышишь? Пообещай мне.
- Но здесь-то волков нет, Сигмундур…
- Есть другой сброд, - он сжимает зубы, дабы не ругнуться, - все. Обещаешь?
- Обещаю, - не споря, Берислава похлопывает по его внутреннему карману на груди, прекрасно зная, где он находится и что в нем, - но и ты себя береги, Большой кит. Я надеюсь, амулет тебе поможет…
- Не сомневаюсь, - так ласково, как ни разу за это утро прежде, китобой прикасается губами к ладошке девушки, - завтра мы будем дома, и я покажу тебе, на что этот кит еще способен.
- Жду не дождусь, - искренне, с огоньком во взгляде Берислава кивает, - удачи, Сигмундур.
Тот поднимается. Возвышается над ней не просто горой, а истинной горной грядой. Непроходимой. Непобедимой. В этом синем комбинезоне – сбитень из мышц, крови, силы… Тор. Он самый.
Но смотрит Северный Бог совсем не сурово, без злобы. Смотрит с тревогой. С боязнью оставлять ее одну.
- Корабль уплывет без тебя, - мягко напоминает девушка, постаравшись пустить на лицо беспечное выражение. Обнимает щенка хаски, Маленького кита, - не опоздай.
И только это, наверное, заставляет китобоя поторопиться.
…И сдались Ананду эти киты!
* * *
Восемь часов.
Восемь часов, сорок минут и двадцать восемь секунд. У Кима самые точные часы на судне. Они не врут.
Мрачно прислонившись к деревянному боку загородки у рулевого колеса, Сигмундур серым, злобным взглядом глядит на пенистые черные волны. Океан ледяной. Его брызги стеклом оседают на коже. И серебрятся, никем не тронутые, по бортам их корабля.
Расмус проверяет данные по китам. Так долго своего улова они еще не ждали.
Сигмундур в ярости. Если эти твари не плывут здесь днем, какого черта ловить их ночью? Это выходит за рамки разумного… но разве сильные мира сего хоть раз соблюдали какие-то рамки?
Ему тревожно на душе. Слишком, слишком тревожно. Наверное, это от близости Бериславы. Ее место в доме, подальше отсюда. Присутствие людей далеко не всегда обещает защиту. Порой волки – и те лучше. Уж ему-то известно.
- Идет на нас, - Расмус, оторвавшись от электронных карт, указывает в восточную сторону. Называет и скорость, и примерную длину. Это финвал.
- Судно Рагнара близко? – Ким, разворачивая корабль, вглядывается в горизонт.
- Капитан вернулся на базу, - Гёрсс, размяв плечи, готовит оружие. Кивает Сигмундуру на гарпунную пушку.
А у того в груди все сдавливает. Нестерпимо.
- Что значит вернулся на базу? В разгар охоты?! – голос взметывается вверх хищной птицей, оглушает. А руки, без сочувствия сжавшие металл пушки, обещают такую же участь многим, окажись они на ее месте.
- Он оставил ребят держаться северного направления. По рации передавали, ты не слышал?
- Он один вернулся на базу?.. – в горле Сигмундура пересыхает.
- Да. У них есть небольшая лодка, ты же знаешь. Он ею воспользовался.
Ким, приметливо поглядев на их главного китобоя, прищуривается. Понимание в нем заметно.
- Ты зря привел ее сюда, - Расмус, выправив карту, качает головой, - если это шлюха, вроде Ингрид, беды не будет. Но если девчонка правда что-то да значит для тебя, это оплошность.
- Советы своевременны… - рубанув ладонью по пушке, рявкает Сигмундур, - у нас лодки нет? Любой?
- На ките быстрее, - Расмус указывает на левый борт, вдалеке от которого показывается небольшой накат из брызг, - заряжай. Все равно, если он уже там, свое дело сделал.
- Я убью его, если сделал!
- Сначала убей кита, - Ким поворачивает корабль удобным боком.
А у Сигмундура, наверное, впервые в жизни, дрожат руки…
Сделал дело.
Сделал…
Перед глазами все ярче, чем обычно. Цвета, звуки, обстановка – насыщеннее. И восприятие уже другое. Ясное.
Китобой стреляет.
Китобой попадает в цель.
Буйствуя, кит с переломанным позвоночником расплескивает кровь по волнам, делает алой пену у бортов, мечется в водном пространстве.
Лодку швыряет – большой. Ее подбрасывает – огромный.
Гарпун ведется за животным к берегу. Ему уже нечего терять.
На полном ходу корабль направляется в ту же сторону. Китовая тяга – потрясающая вещь.
Сигмундур лично вырезает гарпун. Помогает, дабы сберечь время, прикрепить плавники к бортам. Махина, а не финвал. Ночью такого не словят. Да и к черту эту ночь. Если Рагнар посмел тронуть ее… если только вздохнул рядом…
Сигмундур в отчаянье. Его все еще потрясывает. Мгновенье он даже раздумывает, не кинуться ли в воду, однако вовремя оценивает свои шансы. И десяти минут не проплывет среди льда, а до берега километров десять.
СЛИШКОМ МНОГО.
- Берислава…
Источник: http://robsten.ru/forum/74-2967-1
