Глава ПЕРВАЯ

МОЙ  АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  В  ОТПУСКЕ

11 июня 2042 года, среда

        От сильного толчка в спину, я слетела с крыльца и приземлилась на четвереньки на подъездную дорожку, точнее, на коленки и одну ладонь, так как в другой всё ещё сжимала бумагу, перевернувшую всё моё представление о себе и окружающих. Постояв в таком положении несколько секунд, я дождалась, когда пройдёт так не вовремя нахлынувшее головокружение, а потом поднялась, собираясь как можно скорее убраться отсюда. Но боль, пронзившая левое колено, нарушила мои планы, и я, едва сдерживая слёзы, опустилась на нижнюю ступеньку крыльца.

       И что мне теперь делать? Разве мало того, что вот уже несколько месяцев я держалась, фактически, только на силе воли, разрываясь между учёбой, работой и Арти? И этим, похоже, окончательно подорвала своё здоровье, поскольку в последнее время постоянно накатывает слабость, головная боль стала чем-то привычным, а порой ещё и температура поднимается, к счастью, невысокая. И к этому ещё и ушибленное колено? Ну, честно, сколько ж можно на меня одну? Как я сегодня вечером буду таскать подносы между столиков, если мне даже стоять больно?

       А ведь как всё хорошо начиналось. Сколько планов было у меня ещё утром, я была уверена, что с сегодняшнего дня всё плохое и тяжёлое останется позади. Я закончила колледж, что далось мне весьма непросто, но диплом был у меня на руках, и это означало возможность устроиться на нормальную работу. А найдя её, я собиралась подать прошение о назначении меня опекуном Арти, ведь после операций он уже не нуждался бы в круглосуточном присмотре и мог покинуть интернат. Да, ему всё равно требовалась бы коррекционная школа и длительная реабилитация, но бабушкиного наследства хватило бы и на это, я всё просчитала, к тому же Арти, как сироте-инвалиду, были положены многие льготы, та же реабилитация, просто нужно было приложить некоторые усилия и связаться с нужными организациями. Я всё распланировала, я так мечтала, что мы, наконец-то, будем вместе, что Арти сможет жить нормальной жизнью. С некоторыми ограничениями, конечно, но всё же не так, как сейчас. А теперь всё пошло прахом.

     На фоне этого меркла даже правда о моем происхождении. Да, я не была кровным ребёнком, но родители меня любили, в этом я была абсолютно уверена, поэтому, да, я была шокирована, но это не стало для меня трагедией. А вот потеря наследства, а с ним и надежды для Арти – это стало ударом, да ещё каким.

     Ладно, нужно стиснуть зубы, встать и убраться отсюда подальше, сидение на крыльце уже давно неродного дома ничего не изменит. Я оперлась свободной рукой о ступеньку, чтобы встать, и тут же, зашипев от боли, отдёрнула её. При ближайшем рассмотрении, на ладони обнаружились кровавые ссадины, несколько крошечных камешков забилось под кожу. А ведь это правая рука, рабочая. Видимо, у моего ангела-хранителя с сегодняшнего дня отпуск, только этим я могу объяснить столько неприятностей, свалившихся на меня разом.

     Дверь за моей спиной распахнулась и снова закрылась, послышались тяжёлые, явно не принадлежащие Иззи шаги. Кажется, теперь я знаю, чем, а точнее – кем она была занята, и почему вышла ко мне в одном халатике, словно только что встала с постели. Я не стала оборачиваться, дожидаясь, что владелец огромного внедорожника, стоящего возле дома – теперь-то я догадалась, что это вовсе не новая причуда Иззи, – обойдёт меня и уедет, но шаги затихли, и послышался низкий, красивый голос:

     – Это нужно промыть и перевязать, – сквозь завесу волос я увидела боковым зрением, а скорее почувствовала, что мужчина опустился рядом со мной.

     – Спасибо, я так и сделаю, – вежливо ответила я, недоумевая, почему он остановился. Невелика травма, я же не с проломленным черепом валяюсь. Да и то, большинство людей даже мимо такого прошли бы, не задерживаясь.

     – И лучше бы обработать чем-нибудь бактерицидным. Кто знает, какая гадость может оказаться на этой дорожке, – мужчина, похоже, и не собирался уходить. Более того, у меня перед глазами вдруг появилась рука, держащая чистый носовой платок. Отложив договор о предоставлении услуг суррогатной матери, который продолжала держать в руке, я взяла его, стараясь не коснуться ладони, которая показалась мне какой-то уж слишком большой.

     – Спасибо, – я быстро вытерла щёки и, не удержавшись, спросила. – А вы что, доктор, что ли?

     – Доктор, – к моему удивлению, подтвердил мужчина. А ведь я это так брякнула, наобум. С другой стороны, кто ещё станет говорить «обработать чем-нибудь бактерицидным»? А мужчина, между тем, не унимался: – Так что вставай и поехали, прокатимся до больницы, там тебе руку обработают, да и коленкам твоим рентген не помешает.  

     И коленки заметил? Да, на джинсах остались недвусмысленные пятна. Скорее всего, он слышал наш разговор с Иззи, по крайней мере – его окончание. И, видимо, догадался, что та спустила меня с крыльца, в самом прямом смысле этого слова. Может, он поэтому и вышел практически следом? И теперь предлагает отвезти меня в больницу. Только какой в этом смысл? Отсидеть несколько часов в очереди в бесплатной клинике, чтобы услышать, что это всего лишь ушиб?

     – Нет, спасибо, – вздохнула я. – У меня страховки нет. – Про бесплатную клинику даже упоминать не стала, и так всё понятно. – Да это всё ерунда, я практически не ушиблась, всё нормально, не волнуйтесь. Вас ведь Изольда ждёт, вы на меня не отвлекайтесь, я сейчас уеду.

     И я кивнула на свой велосипед, лежащий неподалёку. Хватит того, что сестрица и так меня ненавидит, отвлекая её мужчину, я только масла в огонь подолью.

     – С такой рукой? – в его голосе отчётливо послышалась насмешка, словно я сказал что-то очень глупое. Я вздохнула, признавая его правоту, а он сделал контрольный выстрел: – И с ушибленными коленями? Давай-ка я тебя подвезу, куда скажешь, заодно и поговорим. А за Изольду не переживай, пусть хоть всю жизнь ждёт, не дождётся.

     Даже так? Получается, он вовсе не на минутку вышел, посмотреть, не слишком ли я пострадала от руки психанувшей сестры. Видимо, не всё так, как мне показалось вначале. Впрочем, что я вообще знаю об Иззи? Мы не виделись и не общались почти четыре года, с тех пор, как я перебралась в общежитие колледжа. И это при том, что находился он в этом же городе.

     За моей спиной что-то грохнуло, похоже, Иззи нас подслушивала и теперь вымещала гнев на первом, что подвернулось под руку. Странно, что она не вышла и не запустила этим чем-то в меня, прежде она не стала бы сдерживаться. Видимо, присутствие этого мужчины её всё же удержало, не хотела демонстрировать ему свой отвратительный характер, а вот в нас с Джозефом тарелки летали довольно регулярно.

     Опасаясь, что в любой момент могу оказаться в «зоне обстрела» – кто знает, насколько Иззи хватит выдержки? – я подхватила документ со ступеньки двумя пальцами, поскольку платок так и остался у меня в руке, встала и тут же почувствовала, как ушибленное колено пронзило болью. Игнорируя её, я пошла к своему велосипеду – вряд ли я смогу ехать, но хотя бы уйду пешком, катя его, не бросать же здесь своё единственное средство передвижения.

     Но меня опередили. Мужчина обогнал меня – впрочем, сейчас это смогла бы сделать, наверное, даже черепаха, – подхватил велосипед и быстро сложил его, моментально разобравшись, как это сделать. Мне обычно приходилось возиться несколько минут, а он взял и сложил! Пока я, застыв на месте, переваривала такую оперативность, раздался характерный шум, указывающий на то, что моего «коня» уложили в багажник этой огромной машины. Наверное, всё же придётся воспользоваться помощью этого человека, до кампуса около шести миль, в автобус меня с велосипедом не пустят, а колено болит всё сильнее.

     Потом я вспомнила его слова и решила уточнить.

     – О чём вы хотели поговорить?

     – О том, что могу помочь тебе и твоему братишке.  

     Вздрогнув, я резко развернулась, пытаясь увидеть того, кто это сказал, но упавшие на лицо волосы мне помешали. Мне показалось, что я ослышалась. Совершенно незнакомый человек предлагает мне помощь! Причём, это не протянутый носовой платок и даже не предложение подвезти. Если он слышал наш разговор с Иззи – а он его слышал, хотя бы часть, раз упомянул моего брата, – то должен понимать, что помощь нам нужна немаленькая. Так с чего бы ему предлагать подобное? Но... если он, действительно, сможет хоть как-то помочь Арти... Он сказал, что врач... Разве я смогу отказаться от предложенной помощи? Не для себя ведь, для брата.

     Настолько быстро, насколько позволяло ноющее колено, я подошла к машине, убирая волосы с лица за уши и впервые ясно видя своего собеседника.

     – Помочь? – машинально переспросила я, поднимая глаза всё выше, поскольку тот, кто стоял передо мной, оказался просто... огромным. Он возвышался надо мной, как гора, и при этом был сложен абсолютно пропорционально, то есть не выглядел гротескно, как некоторые очень высокие люди – длинные и тощие, нет. Его плечи были широченными, и чтобы увидеть их, мне пришлось задрать голову, лицо же находилось вообще где-то в облаках. Ну, я, конечно, преувеличиваю, но шея у меня заныла, когда я, наконец-то взглянула ему в глаза. И застыла.

     Более прекрасных глаз я ещё никогда не встречала. Красивого разреза, осенённые густыми длинными ресницами, за такие любая женщина отдаст несколько лет жизни, но главное – цвет. Очень необычный, серо-зелёный, я ни у кого ещё такого цвета глаз не встречала. И эти глаза смотрели на меня пристально, ошарашенно, со странной смесью недоверия и радости, причём радость явно побеждала.

     Широко мне улыбнувшись, незнакомец аккуратно взял мою пораненную руку в свою огромную ладонь, в которой та просто утонула, и странное, непонятное, всеобъемлющее чувство охватило меня. Я вдруг поняла, что пойду за этим человеком, о котором я не знаю ничего, даже имени, куда угодно, хоть на край света. Что сделаю всё, что угодно, ради него. Что он отныне – моя жизнь.

     От силы нахлынувших эмоций я покачнулась, голова закружилась, накатила привычная уже в последнее время волна слабости. Мужчина, только что смотревший на меня с широкой счастливой улыбкой, вдруг встревоженно нахмурился, и не успела я глазом моргнуть, как оказалась у него на руках, а в следующую минуту он уже усаживал меня на широкое, удобное сиденье и пристёгивал ремнём безопасности. Потом большая, приятно-прохладная ладонь легла на мой лоб.  

     – Джинни, у тебя температура, ты в курсе? – проговорил он, с тревогой всматриваясь в моё лицо.

     – Температура? Наверное, – вздохнула я, мысленно прося его не убирать руку. – У меня так бывает. Да она невысокая совсем. Ничего страшного, со мной в последнее время такое иногда случается, просто переутомление.  Выпускные экзамены – это и так стресс, а я ещё работаю по вечерам официанткой в баре, возвращаюсь заполночь, не высыпаюсь. Ничего, я получила диплом два дня назад, так что с учёбой покончено. Скоро найду нормальную работу и буду высыпаться.

     Уж не знаю, почему я всё это вывалила на незнакомого, в принципе, человека, и кого я пыталась успокоить – его или себя, – но, похоже, его убедить не удалось. 

     – Температура? От недосыпа? – недоверчиво пробормотал он, потом закрыл мою дверцу, сел на водительское сиденье и завёл машину. Кстати, теперь-то я поняла, зачем ему этот монстр – в другую он просто не поместился бы. Мы отъехали буквально на полквартала, я даже не успела сообразить, что не назвала ему свой адрес, как мужчина припарковал внедорожник возле одного из домов и заглушил мотор. Потом достал откуда-то сзади небольшой медицинский чемоданчик и бутылку с водой.

     – Я не хотел оставаться возле того дома, а твою руку всё же нужно обработать, – пояснил он свои действия. – Да, кстати, меня зовут Кристиан.  

     Кристиан. «Какое красивое имя», – думала я, наблюдая, как он достаёт из чемоданчика какой-то полупрозрачный пакет, сдавливает его, потом прикладывает к моему больному колену. Сначала я вздрогнула, предчувствуя лишнюю боль, но пакет оказался на удивление холодным, и я практически сразу почувствовала облегчение в пульсирующем колене.

     – Придерживай пакет, – велел он, забирая у меня лист бумаги и платок, которые я всё ещё машинально сжимала в руке, и откладывая их куда-то в сторону. – Пока это единственное, что можно сделать, остальное – после более точной диагностики.

     Я послушно придержала пакет, а Кристиан взялся за мою повреждённую ладонь. Сначала обмыл её мокрой салфеткой от грязи, потом аккуратно вынул пинцетом камушки, морщась от моего шипения, словно ему тоже было больно. Потом обрызгал чем-то прохладным – и боль сразу стихла, ещё чем-то смазал, и снова обрызгал, уже из другого флакона, после чего на ладони осталось что-то, напоминающее липкую плёнку.

     – Это, так называемый, «жидкий бинт», – пояснил он, видя недоумение в моих глазах. – Очень удобно для небольших ранок, предохраняет от пыли и микробов. Подержи руку ладонью вверх несколько минут, чтобы подсохло, а потом можно даже мочить – не отвалится. А через пару дней просто снимешь плёнку. Или раньше, – это он в задумчивости пробормотал словно бы самому себе.

     – А почему пакет холодный?

     – Это такая химическая реакция. Я раздавил внутренний пакет, реактив смешался с водой, и на какое-то время холод обеспечен. Очень удобно, даёт время добраться туда, где можно воспользоваться другим охлаждающим средством, тем же льдом, например, который в дороге взять просто неоткуда.

     – Спасибо, – рассматривая «повязку» на ладони и чувствуя, как холод притупляет боль в колене, пробормотала я.

     – Не за что, – улыбнулся Кристиан, поправляя упавшую мне на щёку прядь волос. Костяшки пальцев скользнули по моей щеке, потом уже сознательно погладили её и замерли. Я наслаждалась и прохладой его пальцев, и нежностью прикосновения, пока из мечтаний о том, как эти пальцы и дальше ласкают моё лицо, меня не вырвал озабоченный голос:

     – Не нравится мне твоя температура, ох, не нравится.

     Я словно бы рухнула с небес на землю. Намечтала себе! Ласкает он меня, как же! А он доктор, он температуру проверяет. Ну, в самом деле, что бы я ни почувствовала к Кристиану, это ведь не значит, что и он чувствует то же самое. Он лишь заботится обо мне, как о пациенте, не более. А я... Влюбилась, как дурочка, с первого взгляда.

     И тут до меня дошло, что я даже и не рассмотрела лица Кристиана как следует, увидела глаза и всё, поплыла, причём в прямом смысле. Я повернулась и внимательно взглянула на мужчину, которой как раз в этот момент вновь завёл машину и тронулся с места. И едва не ахнула – он был прекрасен!  

     Чеканный профиль, высокий лоб, прямой нос идеальной формы, изящно очерченные полные губы, сильный подбородок с ямочкой. Каштановые, слегка вьющиеся  волосы были откинуты со лба и свободно падали на плечи. На широченные, мускулистые плечи. Руки тоже бугрились мышцами, как и торс, что было хорошо заметно под чёрной рубашкой с закатанными рукавами. Он был идеален, самый придирчивый глаз не нашёл бы ни малейшего изъяна во внешности этого мужчины. За рулём мощной машины сидел титан, полубог, герой древних мифов, мечта любой женщины.

     А рядом сижу я – тощая, хворая, с самой заурядной внешностью, зато с кучей проблем. Взгляни в лицо фактам Джинни – он не для тебя. И никогда никакие чудеса не сделают его твоим. Он лишь помогает тебе, из жалости, человеколюбия, врачи же клятву дают помогать больным, вот он тебе и помогает. Смирись и даже не мечтай о несбыточном.

     Я вздохнула и усилием воли отвела взгляд, бездумно глядя в окно и не замечая, по каким улицам мы едем. Клонило в сон, глаза закрывались сами собой, усталость вновь накатывала волнами. Мягкое удобное сидение и ровный ход машины убаюкивали лучше любой колыбельной. Я уже почти провалилась в сон, когда услышала:  

     – Мне нужны будут твои точные данные, а так же имя нотариуса, у которого хранится завещание твоей бабушки.

     – Зачем? – вынырнув из полудрёмы, не сразу поняла я.

     – Нужно же отсудить у Изольды твоё наследство. И часть дома тоже.

     – Ничего не выйдет. Она же всё потратила! А на дом я прав не имею, а то, что Арти – папин сын и наследник, доказать не удастся, вы же слышали.

     – Насколько я понимаю, даже если она и потратила твоё наследство, то не на тебя, так что вернуть деньги она обязана. И насчёт установления отцовства – мало ли, что она отказывается сдать анализ ДНК. По постановлению суда и по адвокатскому запросу она сдаст его, как миленькая.

     – Но... Иззи говорила...

     – Она лгала в надежде, что ты не очень хорошо знаешь законы, и это сработало. Точнее – сработало бы, но, на её беду, я-то законы знаю неплохо. Пару курсов на юридическом отучился, пока не понял, что моё – это медицина. А уж хороший адвокат выпотрошит Изольду, как утку.

     – Вот в этом-то и загвоздка – где его взять-то, хорошего адвоката? Я знаю, что бывают бесплатные юридические консультации, но мне ведь нужен тот, кто представлял бы нас с Арти в суде, а они этим не занимаются. А на платного денег у меня нет. Заколдованный круг – чтобы получить наследство, нужно заплатить адвокату, а пока не получу его – платить нечем. Тупик.

     – Вовсе нет. Моему... кузену Флетчеру платить не придётся. И он сделает всё в лучшем виде, поверь. Он очень опытный юрист, так что, твоё наследство, считай, уже у тебя в руках.

     – Если ваш кузен возьмётся за это – я буду очень благодарна. Я обязательно оплачу его услуги из полученных денег, обещаю.

     – Посмотрим, – усмехнулся Кристиан. – Ну, вот мы и приехали.

     Я вдруг осознала, что так и не назвала адрес кампуса и даже не заметила, куда Кристиан меня привёз. Мне как-то даже в голову не пришло поинтересоваться, куда мы едем. Странно, прежде я никогда не была настолько беспечной, жизнь заставила рано повзрослеть. Наверное, это продолжает действовать то самое странное чувство, я была словно бы зачарована Кристианом, и готова была ехать с ним куда угодно.

     – Где мы? – спросила я, глядя на высокий кирпичный забор и ворота, которые сами открывались.

     – Я здесь живу, – просто ответил Кристиан, заезжая в ворота, которые тут же стали закрываться, и останавливаясь перед небольшим, но очень симпатичным двухэтажным коттеджем. – И здесь тебе помогут.

     – Кто? – в растерянности произнесла я, оглядываясь. Небольшой дворик вокруг коттеджа с двух сторон ограничивал забор, с третьей – высокая живая изгородь, к которой вела мощёная плиткой тропинка, другая огибала коттедж, светло-серый, с сиреневой крышей, за которой виднелись высокие деревья.  Макушки деревьев возвышались и поверх живой изгороди, а сквозь них, была видна крыша большого особняка, крытая красной черепицей.

     Пока я вертела головой, Кристиан вышел из машины, и в открытую дверь я услышала человеческие голоса, в основном – детские, судя по отдалённости – все эти люди находились возле особняка. Я хотела расстегнуть ремень безопасности, но у меня в руке был охлаждающий пакет, а другой я не дотягивалась. Кристиан, распахнувший мою дверцу, помог мне, а потом подхватил на руки и вынул из машины. Мне стало неловко.

     – Я могу сама.

     – Не стоит без необходимости беспокоить твоё колено. Придерживай пакет, чтобы не упал. – Сказав это, Кристиан повернулся в сторону живой изгороди и негромко произнёс. – Джеффри, ты мне нужен. Захвати свой чемоданчик.

     Я не поняла, к кому он обращается, но, спустя буквально десять секунд, на тропинке, идущей, видимо, сквозь живую изгородь – с того места, где мы стояли, самого прохода было не видно, – появился светловолосый мужчина в синей футболке, джинсовых шортах и пляжных шлёпанцах на босу ногу, с медицинским чемоданчиком в руке.

     – Джинни, это мой брат, Джеффри, – представил Кристиан мужчину, впрочем, об их родстве не догадался бы только слепой. Другой цвет глаз и волос, но черты лица и высокая мускулистая фигура вновь прибывшего однозначно указывали – передо мной родственники. И, похоже, этот Джеффри был старше, хотя оба выглядели лет на тридцать, было что-то в его глазах… Какая-то мудрость, что ли. А Кристиан продолжил:

     – Джеффри, это моя Джинни, – я широко распахнула глаза, услышав «моя», но ничего не успела сказать, поскольку он продолжил. – Взгляни, пожалуйста, меня беспокоит её температура.

     Блондин извиняюще улыбнулся мне:

     – Прошу прощения за мой внешний вид, у нас сейчас что-то вроде вечеринки у бассейна, – и он мотнул головой в сторону особняка. – Но я очень рад знакомству с тобой, Джинни, словами не передать, насколько рад.

     И снова я удивилась. С чего бы совершенно постороннему мужчине так радоваться встрече со мной, вон как улыбается. Впрочем, улыбка его быстро исчезла, когда он стал внимательно осматривать меня с головы до ног.

     – Так, левое колено сильно ушиблено, но, судя по гипотермическому пакету – ты в курсе. Не думаю, что что-то серьёзное, но всё же весьма болезненное. Другое колено практически не пострадало, но синяк всё же будет.  Правая ладонь, здесь ты уже сделал всё, что необходимо, ожог возле левого локтя – ему дня два-три, не меньше, – ещё синяк на правой щиколотке, ушиб на большом пальце левой ноги, рядом – солидная ссадина, это всё посвежее, не больше суток.

     – Джинни, где же ты так умудрилась-то? – расстроенно спросил Кристиан.

     – На работе, – машинально ответила я, зачарованно слушая, как этот человек перечисляет мои болячки, про которые я и сама уже практически забыла.

     – И голова болит, да? – прохладные пальцы Джеффри коснулись моего виска.

     – Ага, – кивнула я. – Это от усталости. Вот высплюсь – и всё пройдёт.

     – Вполне возможно. Но вот температура у тебя явно не от недосыпа. Скажи, чем ты лечишь почки? Ты не забываешь принимать лекарства?

     – Почки? – мне показалось, что я ослышалась. – Но у меня всё в порядке с почками!

     – Ты уверен? – это уже Кристиан.

     – Насчёт почек? Абсолютно. Для уточнения диагноза нужно сделать кое-какие анализы и произвести пальпацию, но я практически уверен, что имеет место хронический пиелонефрит. Судя по всему – запущенный. Заноси её в дом, не на крыльце же проводить осмотр.

     Он открыл дверь, и Кристиан занёс меня внутрь и понёс на второй этаж. А я только и могла, что хлопать глазами, пытаясь как-то осмыслить произошедшее. У меня что, действительно больные почки? И как этот человек о них узнал? А как он узнал об ожоге и синяках? Их же не видно. Но он перечислил всё точно, значит, и здесь не ошибся. Но как я могла об этом не знать? И если почки и правда больные – как я справлюсь ещё и с этим?

     – Джинни, не нужно пытаться всё сразу понять и осмыслить, голова разболится сильнее, – обернулся ко мне идущий впереди нас Джеффри. – Доверься нам. Кристиан очень вовремя тебя нашёл, теперь всё будет хорошо, поверь.

     Нашёл меня? О чём он? Всё происходящее казалось мне всё более нереальным, начиная с появления Кристиана, моего странного чувства к нему, и заканчивая его братом, который читал меня, как книгу, точнее – мои болячки. И вот сейчас я нахожусь в доме, неизвестно где расположенном, наедине с двумя огромными – иначе не скажешь, – совершенно незнакомыми и, в общем-то, странными мужчинами, о которых я ничего не знаю, разве что имена, один из них несёт меня куда-то на руках, но у меня даже мысли не возникает испугаться, например. Заволноваться. Отреагировать на эту невероятную ситуацию чем-то большим, чем удивлением по поводу своих, оказавшихся больными, почек.

     А может, я просто так устала, что у меня сил не хватает пугаться и удивляться происходящему? Наверное, так оно и есть. Может, потом я начну волноваться и пугаться, но не сейчас. Пока мне просто нравилось чувствовать сильные руки Кристиана, несущего меня так легко, словно я ничего не весила, что, учитывая его габариты и мускулатуру, не удивляло. Мне нравилось прижиматься щекой к его плечу и верить, что он несёт меня потому, что ему просто этого хочется, что ему это нравится, а не потому, что у меня ушиблена коленка. Жаль, что это не так, но помечтать-то я могу?

     Всё закончилось слишком быстро. Не успела я как следует насладиться путешествием на руках Кристиана, как оказалась в просторной спальне с огромной кроватью, что, по логике вещей, должно было бы меня насторожить, но не насторожило абсолютно, тем более, что Кристиан, вслед за идущим впереди и открывающим для нас двери Джеффри, прошёл в санузел, размером где-то с нашу комнату в кампусе, с огромной ванной, в которой я, наверное, смогла бы плавать.

     Здесь меня, наконец, поставили на пол. Джеффри достал из своего чемоданчика маленькую пластиковую баночку с закручивающейся крышкой и вручил мне.

     – Пописай сюда, пожалуйста, а потом оставь здесь, на этой полке, хорошо?

     После этого мужчины вышли, оставив меня с ярко-красными щеками. Отложив в сторону пакет, который уже стал понемногу нагреваться, я выполнила поставленную передо мной задачу, тем более что и сама уже какое-то время мечтала воспользоваться туалетом. Сполоснув руки и прихватив пакет, я вышла в спальню и с удивлением увидела возле кровати штатив для капельницы, которого прежде здесь точно не было. Я в растерянности застыла возле двери ванной комнаты и тут же вновь оказалась на руках у Кристиана, впрочем, ненадолго, спустя несколько секунд он уже укладывал меня на неразобранную кровать, прямо в одежде и обуви.

     Впрочем, кроссовки он с меня снял, а потом и ремень с висящей на нём маленькой сумочкой, в которой лежали ключи, телефон, удостоверение личности и немного денег. Это было удобно – руки свободные, и не брать же ради такой мелочи рюкзак. В общем, Кристиан всё это с меня снимал, а я покорно лежала, позволяя ему делать с собой всё, что угодно. Хотя любому другому пришлось бы столкнуться с моим возмущением. А вот Кристиану возражать совсем не хотелось.

     – Джеффри возьмёт у тебя кровь на анализ, не возражаешь? – спросил он, и я кивнула головой – возражать ему я была просто не в силах.

     – Я аккуратно, – Джеффри подошёл, держа в руке небольшой шприц. – Как комарик укусит.

     Кристиан закатал рукав моей футболки, и его брат ловко взял у меня кровь из вены, даже не воспользовавшись жгутом, что меня удивило. Но боли я и правда не почувствовала.

     – У вас лёгкая рука, – сделала я ему заслуженный комплимент.

     – Откуда этот шрам? – Кристиан внимательно рассматривал мою руку, ведя пальцем по уродливому шраму, пересекавшему предплечье.

     – Авария, – коротко ответила я, не желая вспоминать тот страшный день. Этот шрам был не единственным, потому-то я и носила одежду с длинными рукавами, даже когда было жарко.

     Кристиан опустил рукав моей футболки, потом положил руку мне на живот.

     – Мне нужно обследовать тебя. Это не больно. Можно?

     Я снова кивнула. Большие, но такие нежные пальцы приподняли край футболки, расстегнули и приспустили джинсы и ощупали мне живот. Потом Кристиан поднял меня, как ребёнка, поставил на ноги, легонько постучал по пояснице – тут я ойкнула, – потом нагнул. Я чувствовала себя тряпичной куклой в его руках и позволяла вертеть и ощупывать меня, как угодно. Впрочем, это быстро закончилось, и вскоре я снова лежала на кровати, а Кристиан поправлял мою задравшуюся футболку и застёгивал джинсы. Даже вспомнить сложно, когда в последний раз кто-то так обо мне заботился. Почему-то даже всплакнуть захотелось. Но я мужественно от этого удержалась.

     – Что у тебя? – спросил Кристиан в сторону ванной, и из неё послышался голос Джеффри.

     – Всё, как я и предполагал. Повышенные лейкоциты, белок… Возбудителя определю позже, в лаборатории, но и того, что я вижу, вполне достаточно.

     – Мне тоже. Картинка классическая, словно по учебнику, все симптомы налицо. Джинни, хорошая моя, как же ты умудрилась не заметить свою болезнь, а?

     – Так ведь не болит же ничего. Ну, голова только, и то не всегда и не сильно.

     – Возможно, ты перенесла острую стадию болезни на ногах, спутав с простудой, например, – выходя из ванной комнаты, предположил Джеффри. – Иногда и такое бывает. Джинни, вспомни, было ли так, что у тебя вдруг резко поднялась температура?

     – Было. Ещё зимой, как раз перед сессией. Я тогда сильно замёрзла, когда с работы возвращалась. Тогда похолодало резко, а у меня велосипед, автобусы так поздно уже не ходят. Вот я и простыла.

     – А поясница болела?

     – Да. Я решила, что меня продуло. Даже не подумала про почки. Наелась тайленола, отлежалась пару дней, и всё прошло. Я и забыла об этом. У меня экзамены были на носу, мне болеть было некогда.

     – И с тех пор у тебя сильная утомляемость, головные боли, аппетит ухудшился. – Я кивнула. – Ладно, это ты списывала на переутомление. А что насчёт участившегося мочеиспускания? Оно ведь участилось, верно?

     – Верно, – я постаралась не краснеть, Джеффри же врач, как и Кристиан, но всё равно почувствовала, как мои щёки запылали. – Порой это доставляет неудобство, поэтому я и заметила. Но внимания не обратила. И никак не связала с той простудой.

     – Снова списала на усталость, – понимающе кивнул Кристиан. – Хорошо, что болезнь не успела вновь перейти в острую форму, да и вообще, осложнения могут быть очень серьёзными. Но теперь всё будет хорошо, обещаю. Мы тебя вылечим.

     – У меня страховки нет, – напомнила я, с ужасом думая о том, сколько могут стоить лекарства для лечения такой серьёзной болезни. Ну, почему ещё и это? Разве на меня мало всего остального свалилось?

     – А кто говорит о страховке? – пожал плечами Кристиан. – Мы ведь даже не в клинике, так что страховка тебе не нужна. Лечение начнём немедленно – так уж получилось, что всё необходимое у нас здесь есть. Сейчас я поставлю тебе капельницу, и поверь, тебе сразу станет легче.

     И он достал откуда-то пакет с тёмно-красной жидкостью и, повесив на штатив, быстро и аккуратно ввёл иглу мне в вену. Я с подозрением взглянула на пакет.

     – Похоже на кровь.

     Мужчины переглянулись.

     – А это и есть кровь, – ответил Кристиан и тут же пояснил. – Она здесь в качестве основы. Лекарство совсем новое и очень действенное, но оно не может храниться само по себе, только растворённое в донорской крови. Поверь, тебе это действительно поможет, обещаю. Ты мне веришь?

     – Верю. – Каким бы глупым это не казалось, я верила Кристиану, хотя вся ситуация выглядела более чем странной, я всё равно ему верила.

     – Вот и славно. Думаю, тебе нужно поспать, это займёт не меньше часа. Только сначала скажи мне имя и адрес нотариуса и свои данные.

     – Нотариуса? – Джеффри уже собрался уходить, но застыл в дверях.

     – Сестра решила присвоить наследство Джинни. Я напущу на неё Флетчера. Не волнуйся, Джинни, ты получишь свои деньги, а твой братишка – необходимые ему операции. Кстати, про это мы ещё поговорим, только попозже, сейчас тебе лучше отдохнуть.

     И тут я вспомнила, почему даже вмешательство родственника Кристиана не поможет Арти.

     – Не получит он операцию. Потому что любой суд требует времени, а деньги я должна внести до конца недели. Я думала, что получу их сегодня… Не вышло.

     – Странно это, – задумчиво протянул Джеффри. – С чего вдруг такая спешка? Что это за операция?

     – На глазах. Точнее – на глазу. Арти – слепоглухой. Он стоит в очереди на имплант, который даст ему возможность слышать. Только очередь по квоте движется очень медленно. Но если у меня будут деньги – ему сделают имплантацию сразу же. А с глазами всё иначе. Его многие врачи осматривали, вердикт был один – зрение утеряно безвозвратно. Я смирилась. А недавно в интернат пришёл ещё один доктор, и он сказал, что можно спасти один глаз. Арти сможет им видеть, пусть немного, но сможет. Операция экспериментальная и очень дорогая, но бабушкиного наследства должно было хватить. Я сказала об этом доктору Форесту, и он согласился подождать, но сказал, что эта пятница – крайний срок внесения денег.

     – Кто?! – хором воскликнули мужчины.

     – Доктор Форест, – ответила я, несколько удивлённая их реакцией. – Он главврач в клинике «Здоровая семья», вы о ней, наверное, слышали? Она самая крупная в городе.

     – Слышали, конечно, – ответил Кристиан, переглянувшись с братом. – А скажи, Джинни, ты с этим доктором Форестом лично общалась или по телефону?

     – Лично, конечно. Он при мне Арти осматривал. И всё со мной про операцию обговорил. Визитку дал, мы договор подписали. И он дал мне номер счёта, куда перечислять деньги. Только, сказал, это срочно, поскольку есть другой претендент на операцию, и если я не внесу деньги вовремя, предпочтение отдадут ему.

     – Джинни, – Кристиан сел на кровать, рядом со мной, и взял мою свободную руку в обе свои. – Думаю, я должен представиться тебе как следует. Меня зовут Кристиан Форест. А это – мой старший брат Джеффри Форест, главный врач и владелец клиники «Здоровая семья». А тот, кто разговаривал с тобой – мошенник.

     Жду ваших впечатлений на форуме.