Ауттейк 7. Аралан часть 2

Наследник Аралан закрыл тяжёлые веки и погрузился в дымку сновидений.

Утром от стен дворца отца его, Царя Дальних Земель Горотеона, отъехала процессия Императора Морахейма  Элтелилора, сына Марионлонга,  и Наследника его Тарвирлиона, и ещё до захода солнца Наследник Аралан принял наказание своё – удары плетью. Принял его и за брата своего младшего Эарсила.

Ни боль, ни злость не терзали тело и дух Аралана, лишь слабость охватывало тело его, и в сон погружался разум.

Одна мысль не давала покоя духу и сердцу Наследника и терзала тело его – Эльиинг. Царевна.

Жена его, чья кожа была нежнее росы на лепестках цветов поутру, и глаза зеленее лесных массивов, что когда-либо видели глаза его. 

Каждый день, начиная с утра после пиршества в честь сестры его, младшей Царевны Эвиси, приходил Аралан в покои жены своей и оставался там столь долго, сколько позволял ему долг его.

Эльиинг отступала на два своих маленьких шага и кланялась, как подобает, мужу своему и господину, она благодарила за возможность говорить с отцом её, Императором Элтелилором, и порой улыбалась, словно забывая страхи свои и печали. Но чаще глаза жены его выражали страх. Дух Аралана, как и разум его, был в смятении, не понимал он, как прогнать из глаз и сердца Эльиинг ужас, что сковывал её движения и заставлял каждый раз отступать на пару шагов своих, в ответ на один неширокий шаг мужа её.

- Ты всё ещё любишь сказания, девочка моя? - спросил Император Элтелилор дочь свою Эльиинг, когда она сопровождала мужа своего на прогулке по садам дворца Царя Горотеона.

- Да, отец, - просто ответила Эльиинг и кинула взгляд свой на мужа своего.

- Ты узнала новые сказания? О Дальних Землях, где теперь живёшь ты? – Император Элтелилор расслабленно улыбался, в отличие от дочери своей, которая вздрогнула и бросила ещё один взгляд на Аралана.

- Да, отец, но они…

- Они? – Элтелилор резко обернулся.

- Они страшные, - быстро прошептала Эльиинг.

- Слушай и читай сказания только те, что радует сердце твоё, Эльиинг. Прав ли я, Аралан? – Элтелилор смотрел прямо в глаза Аралана, и казалась Наследнику, что видит и знает он больше, чем говорят уста его.

- В речах твоих мудрость, Элтелилор, не следует жене терзать дух своё печалью напрасной и страхами, что собираются в сердце, подобно ядовитым тварям, и отравляют тело ядом, что не вытравить никаким снадобьями, и не лечат даже самые мудрые лекари.

Император кивнул головой в ответ, словно остался доволен ответом мужа дочери своей младшей, Аралан же смотрел на Эльиинг, и думы терзали его.

Эльиинг была молода и красива, прекрасней всех женщин, что знал за всю свою жизнь Аралан, и только огромные глаза выдавали печаль её.

Кожа же, на всегда бледном лице её, покрылась нежным румянцем от частых прогулок в сопровождении мужа своего. Аралан не мог следовать без сопровождения всадников своих, но видя, сколь сильно пугают лица их жену его, рядом был только один всадник – Кринд, остальные же были поодаль, и через время заметил Аралан, что Эльиинг не вздрагивает при виде всадников.

- Ты любишь сказания, жена моя? – Аралан подал знак глазами, что Эльиинг следует встать из глубокого поклона её, остановив себя от желания протянуть руку к жене своей, зная наперёд, что за этим последует - ужас в её глазах, и невыносимо острое его желание обладать этой женщиной, так, как и подобает мужу обладать женой своей.

- Да, мой господин, - Эльиинг посмотрела робко. – Мне никто не говорил, что это запрещено законами Дальних Земель и Главной Богини, - в спешке добавила и вздрогнула, пытаясь скрыть это, но Аралан увидел.

- Нет законов, запрещающих любить сказания и читать книги для женщин Царской семьи, жена моя, те книги, что не должны видеть глаза твои, убраны из библиотеки уже давно, по приказанию моему.

- О?

- Эльиинг, я говорил тебе и повторю ещё не один раз, чтобы сердце твоё поверило мне – я никогда не допущу вольного или невольного нарушения законов Дальних Земель женой моей. Для этого тебя сопровождает Кринд, когда нет меня рядом, для этого убраны все недопустимые для глаза женщины книги из открытой библиотеки дворца этого, и поэтому тебе нет доступа на улицу одной, без сопровождения тех, кому я доверяю безоговорочно жизнь твою, как свою… Так какие же сказания тебе нравятся, жена моя? Расскажешь мужу своему?

- Сказания? Тебе, мой господин?

- Хм… я люблю сказания, но это тайна, Эльиинг. Я - Наследник и воин, не пристало мне любить сказания, но мать моя, Правящая Царица Айола, часто рассказывала мне их, даже когда я вырос из младенчества и стал мужчиной.

- Какие сказания она рассказывала?

- Линариума.

- А мне нравятся Теренсии, - выпалила Эльиинг и осеклась. – Мой господин, сказаний Линариума я не слышала… - глаза наполнялись ужасом.

- Не удивительно, что ты не слышала их. Линариум – небольшие Земли, и, насколько известно мне, Морахейм не контактирует с ним, не ведёт торговлю, не выдаёт дочерей своих за сыновей Линариума. Я расскажу тебе, если хочешь, - тут Аралан просто уселся на ложе с шёлковыми покрывалами, а потом и улёгся на него, свесив ноги в сапогах с причудливой вышивкой на голенищах, в расслабленной позе, словно каждый свой день он проводит так – на ложе жены своей Эльиинг. – Я расскажу сказания Линариума, а ты мне – Теренсии.

- Да, мой господин.

- Если ты желаешь этого, Эльиинг.

- Я желаю, мне интересны новые сказания.

- Тогда я начну.

И Наследник Аралан рассказывал всё, что он помнил и знал, наблюдая из-под прикрытых ресниц, как улыбается Эльиинг, когда слушает его, как загораются глаза её, когда сама рассказывает. Многое узнал и понял о жене своей Аралан в эти дни, но не узнал он главного – как прогнать ужас из сердца её, и не понимал, как жить ему с жаждой своей обладать телом Эльиинг.

Наследник Аралан не помнил, чтобы когда-либо он настолько желал женщину, настолько стремился к ней, каждым вздохом своим, каждым взмахом ресниц её.

Желание, похоть, страсть, любовь, нежность – всё смешалось в сердце и теле Аралана, и не видел он выхода, не хотел брать силой, принуждать, заставлять, как требовало тело его, жену свою, чтобы разделила она с ним ложе, но ждать решительности её становилось невыносимо. Даже после сокрушительных побед и таких же поражений не чувствовал Аралан такой усталости духа и тела, как от изнуряющей борьбы с требованием тела своего войти в жену свою, как и подобает мужу её.

Наследник Аралан закрыл тяжёлые веки и погрузился в дымку сновидений.

Открыл глаза резко, считая, что разум его покинул тело его, что злой дух наслал морок на глаза его, что видели тонкие руки жены своей прямо перед лицом своим. Тонкие, почти прозрачные пальцы с вязью, перстнями, кольцами и браслетами на тонких запястьях, что украшали их.

Ледяные руки пробежались по лицу Наследника, остановились у шеи и двинулись дальше, под шёлк простыней, где остановились под глухой вздох, смешавшийся с вскриком, словно острая боль пронзила Эльиинг.

- Эльиинг?! – Наследник видел, что это не игра злых духов, что в его покоях действительно жена его, в одежде, в которой часто видел её в покоях своих – халат с широким шёлковым поясом, без вышивок и каменьев, что обхватывает тонкую талию Эльиинг в несколько раз и стекает вниз, к ногам её, теряясь в складках шёлка. - Эльиинг?!

- Это правда? – жена его не поклонилась, как подобает, мужу своему, не назвала его господином, она отступила на три своих шага. Три! А потом ещё на два. - Это правда?

- Что ты делаешь здесь?

- Правящая Царица мне сказала, что я имею право находиться в покоях мужа своего тогда, когда только пожелаю этого. Она не обманула?

- Нет, поверь, она не станет обманывать тебя, но… Эльиинг, ты пугаешь сердце моё и дух. Почему ты пришла?

- Это правда? Рабыни говорили – тебя наказали… плетью. Как рабыню или негодного конюха. Я не поверила, не поверила, но это правда?! Правда! Я вижу!

- Правда, я нарушил закон Дальних Земель, я нарушил приказ Царя и Правящей Царицы, и я понёс наказание. Это закон, Эльиинг. Так должно поступать не только с подданными нашими, но и с собой в первую очередь. Я – тот, кто должен следовать законам, защищать закон, и я – тот, кто нарушил его.

- И ты… ты брал силой тела женщин? Конечно… конечно, ты брал, воин! Ты – воин… Мужчина! Если Наследника ждёт наказание, Наследника, от чьего благополучия зависит мир на всех Дальних Землях, то что может ожидать остальных? – Эльиинг пятилась к широким дверям опочивальни и в ужасе смотрела на мужа своего.

Мантилья, что скрывает волосы жены мужа своего от посторонних глаз, держалась крепко на гребнях, халат же, без застёжек, манил дёрнуть за длинный пояс и обнажить Эльиинг… взять её.

Сейчас.

Немедля.

Это дурманило разум, Аралан не понимал слёз Эльиинг, не слышал слов её, видел лишь губы, которые следует целовать, захватить в плен и терзать, пока не услышишь в ответ стоны наслаждения, а не…

- Насиловал! – Насиловал? Он насиловал?

- Я не насиловал, Эльиинг, никогда, не насиловал юных дев и молодых женщин, у меня довольно наложниц, чтобы я не нуждался в ласках простолюдинок, - голос Аралана становился грубее, властнее, злее.

- Тогда за что тебя наказали… Так!

- Я нарушил закон, - Аралан надвигался на Эльиинг. Злость охватывала его тело и дух, злость пускала корни в разуме его и отравляла воздух вокруг, не давая вздохнуть грудью полной, как хотел этого Аралан.

Эльиинг хотела дёрнуть дверь, не дожидаясь ответа стражи, но муж её – воин. Лучший в Дальних Землях. Муж её – воин, который может перехватить любое движение врага своего. Муж её – не выпустит из рук своих жертву. Никогда.

Эльиинг была зажата, словно в тисках. За спиной её была массивная дверь, которая не откроется никогда, не откроется, хоть кричи, хоть плачь. Стража, слыша шум и голос Наследника, никогда не подойдёт к дверям его без приказа его, никогда не откроет и не выпустит из этих тисков Эльиинг. Перед глазами были бугры мышц мужской груди, которая поднималась и рвано опускалась от быстрого дыхания Аралана, а с двух сторон были руки – большие руки мужа её, и Эльиинг вспомнила, заново увидела, какая пугающая стать у этого человека с обманчиво мягкой внешностью и улыбкой, что видела она у мужа своего лишь в покоях своих.

Аралан нависал над женой своей и хотел лишь одного.

Хотел и делал.

Горячая рука его прижала к себе хрупкое женское тело, и Аралан задохнулся от близости такой, от мягкости груди под слоями шёлка, что вжата в обнажённую грудь мужчины. Другая сдвинула ненужные слои шёлка и оставила горячий след от руки, которая пылала от желания, на внешней стороне бедра, гладкого, прохладного, и прошлась по внутренней стороне, от колена до самого слияния бёдер, до самой нежной, самой гладкой и желанной поверхности…

Эльиинг некуда было бежать, она не могла даже пошевелиться, одна рука мужа и колено крепко фиксировали Эльиинг, другая выводила тонкую замысловатую вязь на бёдрах её и животе.

Аралан задыхался от собственного желания, от аромата благовония, что пользуется жена его – сладкого и свежего, подобно весеннему ветру, от мягкости её податливого тела и груди. От дыхания рядом, от практически невесомости Эльиинг, которую он поднял, прижимая к себе, утопая в собственной похоти.

- Эльиинг, - его движения уже не были изучающими, он брал, то, что принадлежит ему по праву.

Его руки стали требовательными, они сжали ягодицы жены, изучая пальцами всё, до чего хотел и теперь уже мог дотронуться. Имел на это все права, пред всеми богами, людьми, друзьями и врагами.  Он держал Эльиинг на весу, вжимая в дверь спиной и вдавливаясь ноющим пахом ей в живот.

Было так просто – взять. Необходимо – взять.

- Эльиинг, я… приказываю тебе, повелеваю… Ты необходима мне, сейчас. - Говорил куда-то в шею, рядом с маленьким ушком, там, где аромат благовония концентрированный, удушающий властью своей. – Повелеваю отдать тело своё, как требует того закон и я, муж твой…

Но он услышал «нет». Тихое. Безвольное. Безнадёжное – «нет». 

Хотел поднять руку к шее и переломить её, одного небольшого сжатия хватило бы этой тонкой белой шее… но опустил жену свою на ноги, оправил халат её, словно и не был он смятым от рук его и тела, закрепил гребни, что держат мантилью, механически, всё ещё задыхаясь в угаре собственного желания и похоти.

- Идите в свои покои, Царевна Эльиинг.

Она смотрела насторожено за действиями мужа своего, не понимая его и не принимая.

Не принимая!

Что бы он ни делал, ни говорил, как бы ни поступал – не принимая.

- Моя жена, Царевна, никогда не нарушит закон, вольно или невольно, она никогда не понесёт наказания, даже самого лёгкого, никто не посмеет даже в мыслях своих допустить, что Царевна Эльиинг преступает закон Дальних Земель и Главной Богини, пусть это всего лишь путь от покоев мужа её до своих покоев. – С этими словами Наследник распахнул дверь и отступил на шаг, пропуская жену свою, что уходила из покоев его и выглядела так, как и должно Царевне Дальних Земель и жене мужа своего.

Лёгкий шорох отвлёк Наследника, покои должны были быть пусты. Когда туда вошла Царевна, все рабыни должны были покинуть их, но одна рабыня, совсем юная, ещё нескладная от молодости своей, замешкалась и стала невольной свидетельницей того, как Наследнику отказали в праве его.

Он повелевал, и ему отказали. Жена. Царевна Эльиинг.

Было ли в истории Дальних Земель, чтобы жена отказывала мужу своему в законном праве его? Отказала и не понесла наказания?

Медленно перевёл взгляд свой Аралан с рабыни на нож, что лежал на столе, взял его и плавно подошёл к девушке, присел и провёл по горлу её, смотря, как проступает кровь…

- Если ты скажешь, хотя бы слово из того, что видела здесь, я отрежу тебе язык вместе с головой, ты понимаешь меня, девочка? – Рабыня кивала и смотрела огромными от ужаса глазами. – С этого дня ты будешь находиться здесь неотлучно, чтобы я лично мог проследить за тобой.

Он резко встал. Боль в паху ещё отдавалась эхом и злой памятью. Злостью. И зыбким, как пески, отчаянием. Опустился на ложе своё и через время подозвал жестом рабыню.

- Передай страже, что я желаю видеть Наилью, наложницу мою, или любую другую. Выполняй.

- Да, мой господин.

Рабыня быстро проговорила приказание стражникам, один из которых тут же направился в сторону, где живут наложницы Наследника Аралана, а рабыня села в углу, стирая с шеи кровь, как напоминание того, что будет с ней, если она скажет хоть слово.
 

Аралан задыхался в просторном дворце отца своего, душными казались покои его и просторные залы, удушающим свет свечей и роскошь мозаик на стенах и полу. Мысли его блуждали, глаза смотрели в одну точку, пока руки держали пергаменты с бессмысленным набором букв и фраз.

- Сын мой, мысли твои далеко, а дух встревожен… этот договор может закрепить любой из сановников твоих. Уже многие зимы не меняется он со стороны Дальних Земель и со стороны Теренсии, нет нужды сейчас тебе обсуждать его или вникать в те небольшие изменения по делам торговым, что внесла я…

- Теренсии?

- Аралан,  болезнь терзает дух твой и тело?– Горотеон посмотрел на сына.

Мало, что выражало лицо Наследника, взгляд его был пуст, словно жизнь, что всегда била, иногда излишне импульсивно, покинула Наследника.

- Отец, я позже прочитаю всё, что указано… - Аралан растерянно посмотрел на бумаги.

- В этом нет нужды, сын мой.

- Аралан, мальчик мой, я повелеваю тебе заняться этим договором лично, для этого тебе следует самому отправиться в Теренсию, к другу нашему Королю Меланмиру, и тем самым пресечь всяческие разговоры среди врагов наших о прекращении дипломатических отношений между землями нашими.

- Да, Царица.

- И взять  с собой в поездку Эльиинг, жену свою, - Правящая Царица улыбнулась, подала едва заметный знак, и всадники, советники и стража покинули залу. - Аралан, - продолжила, - жена должна знать руки мужа своего, тело её должно знать и не опасаться прикосновений тела мужа своего. Воображение и страх женщины сильны, но желания тела её – сильнее.

- Мама, - лицо Аралан не дрогнуло, он поклонился, как это и подобает, матери своей, правящей Царице, и отцу своему Горотеону, прежде чем выйти за высокие двери залы для совещаний и пройди в покои жены своей, Царевны Эльиинг.

- Жена моя, не должно женщине говорить мужчине… - Царь  Горотеон смотрел осуждающе на жену свою.

- Если бы ты, муж мой, объяснил некоторые вещи этому мужчине, когда он был юнцом, у нас бы уже были внуки!

- Наследника обучали.

- Ах, муж мой, нет сомнений в этом, теперь только глухой не наслышан о бесчисленном гареме сына нашего и его утехах, но у нас по-прежнему нет внука от законной жены его, Царевны Эльиинг, а она не бесплодна. 

- Айола!

Царевна Эльиинг поклонилась, как и подобает, мужу своему и господину и отошла на пару своих маленьких шагов.

- В Теренсию? – глаза Эльиин были огромными и встревоженными. – Читала я, там находится гора, где муж может отказаться от жены своей…

- Нет, Эльиинг, выбрось эти мысли из разума своего! Я не откажусь от тебя, даже если небо и земля поменяются местами. Правящая Царица повелела тебе отправиться со мной по делам Земель наших, мы выдвигаемся сегодня к ночи.

- Да, мой господин.

- Царевна, - Аралан улыбнулся, - неужели разуму твоему и духу не хочется увидеть места, где зародились так любимые тобой сказания? Недалеко от дворца Меланмира находится та самая скала, где, по преданию, обитает давгл.

- Зуб? И я смогу увидеть её?

- Я сам отвезу тебя, Эльиинг, - Аралан развернулся и, выходя, ещё раз улыбнулся жене своей. Она не поклонилась, как это подобает жене его, а с улыбкой смотрела на мужа своего.

Карета Царевны Эльиинг была просторной, обшитой мягкими мехами, шёлком и тонким льном. К ночи разбивали два шатра. Наследнику Аралану, где он держал совет с всадниками своими или проводил время в дружеской беседе, и жене его, Царевне Эльиинг, где умелые рабыни приводили в порядок тело своей госпожи после утомительной дороги и для мужа её – Наследника. Ведь каждый вечер он приходил к жене своей и оставался там до ночи, в беседах и чтении.

- Разуму моему неподвластно, для чего Правящая Царица повелела мне сопровождать  тебя, мой  господин?

- Никто не может обсуждать приказы Правящей Царицы, - Аралан улыбнулся и продолжил плести нить льна, протягивая её сквозь пальцы. – Я снова запутался, - сокрушённо вздохнул.

- Это головоломка для младенцев, когда разум твой поймёт её?

- Я очень настойчив, жена моя, - Аралан показал глазами, отставив локоть, и Эльиинг скользнула вдоль тела Аралана, оказавшись спиной к груди его. – Покажи ещё раз, - руки его были с двух сторон от Эльиинг, но она словно не замечала этого.

- Ох, - Эльиинг взяла пальцы Аралана и стала распутывать нить своими тонкими пальчиками, терпеливо объясняя последовательность детской забавы, при этом она сначала облокачивалась на Аралана, а потом и вовсе садилась между ног его, мостясь на узкой лавке, не замечая близости мужа своего и того, как искрятся глаза его весельем.

К вечеру последнего дня пути Царевна Эльиинг сказала, что лучше им добраться быстрее во дворец Короля Меланмира, и она согласна провести остаток ночи в карете своей. Но к ночи глаза её закрывались, голова кружилась, и горечь поднималась из горла её.

- Эльиинг? – Аралан посмотрел на бледное лицо жены своей. – Тебе следует уснуть прямо сейчас, или я прикажу разбить стоянку.

- Я не могу уснуть, - в это время карету тряхнуло, Эльиинг сильно покачнулась и едва не упала.

- Стой! – Наследник был взбешён, гневом вспыхнул дух его.

- Аралан, нет, разве возница виновен, что на перевале такие дороги?

- Мы сейчас же останавливаемся, жена моя.

- Дорога от этого не станет легче, я бы хотела скорее очутиться в покоях, на ложе, а не в шатре или карете этой, мой…

- Эльиинг, оставь формальности, мы вдвоём, - он провёл пальцем по лбу её и щеке. – Я прикажу ехать медленней, а ты закрывай глаза, - он положил голову жены своей себе на плечо, а потом и прижал тело её к своему, поглаживая, как кошку, скорее машинально.

- Разве ты не должен быть со своими всадниками?

- Нет… Это необязательно, жена моя.

- Разве возможно воину ехать в карете, подобно слабой женщине? – Глаза Эльиинг закрывались, Аралан придерживал жену свою, и от этого голова её кружилась меньше, и сон одолевал дух её.

- Возможно, как мужу жены своей, - прошептал, смотря, как засыпает жена его, укрывая своим плащом, вдыхая аромат благовоний.

Он приручал её, словно дикую кошку, и Эльиинг, пока не замечала близости мужа своего, отвечала на неё – бессознательно, но стоило ей заметить, как Аралан протягивает руку – отступала на два шага своих и насторожено ждала.

Сейчас она уснула, не признавая в муже своём опасности, и было на сердце его радостно, но дух его не желал смириться с положением таким, как и тело, кровь в котором закипала, подобно железу в горниле кузницы от одного прикосновения Эльиинг. Нечаянного. Неосознанного.

Аралан проваливался в зыбучий сон в покоях, приготовленных для жены его.

Молчаливо подал он знак командиру всадников своих Кринду, и в полной тишине въехали они в просторный двор дворца Короля Теренсии Меланмира. Ни слуги, ни цепные псы не издали ни звука, когда Аралан пронёс жену свою в покои её и остался там с ней, кивнув другу своему – Меланмиру. Ночь – не время официальных церемоний.

 Рабыня, следовавшая с Эльиинг, попыталась было снять одежды со своей госпожи Царевны, но была остановлена одним взглядом Наследника Дальних Земель и мгновенно исчезла в покоях дальних в ожидании указаний. Даже во сне Эльиинг была бледна, и ничто и никто не должен был тревожить покой и сон жены его.

Проснулся же Аралан от тянущей боли внизу живота – Эльиинг спала рядом, перекинув через тело его руку свою, и даже во сне тело его и дух ощущали желание такой силы, что не было сил противиться ему, но не было и сил следовать ему.

Медленно рука его убрала пряди светлых волос от лица Эльиинг, и Аралан заметил, что румянец, который всё чаще стал появляться на лице жены его, снова проступил и окрасил скулы её, подобно раскрывшимся бутонам роз. Губы были приоткрыты, бледно-розовые и сухие. Сила духа покидала Аралана, он становился слаб, бессилен от силы желания своего. Он провёл губами по белой шее жены своей и остановился у уха, где сверкали серьги с такими же яркими каменьями, как и глаза её. Он продолжил целовать, сдерживая силу рук своих и желания, пока не услышал, как изменилось дыхание Эльиинг, и не почувствовал, как тело её словно вжимается в тело мужа своего.

- Духи шутят надо мной, - не узнал свой голос.

- Ах… - женский руки, горячие ото сна, обнимали его, тело её стремилось к мужу своему, подавалась на ласки, просило ещё.

- Я готов проехать половину мира, чтобы просыпаться так с тобой, Эльиинг.

Она засмеялась, и Аралан услышал перезвон горного ручья из уст жены своей.

Аралан хотел близости жены своей, тело его требовало войти в жену свою, как и подобает это мужу, дух его хотел ласк, любых, от самых стыдливых, робких, до откровенных, но он продолжал легко целовать Эльиинг, зная, что откажет себе в этот раз. Тело жены его Эльиинг не было готово, дух её сопротивлялся ласкам мужа, хотя не было в глазах её больше страха, а было доверие мужу своему.

Ночь уже опускалась, укутав белёсым туманом с гор строения и раскидистые сады дворца провинции Линан, когда Наследник Аралан в сопровождении всадников своих въехал во внутренний двор и спешился у конюшен, на ходу крикнув расторопным конюхам, что ухаживали за конями Наследника и всадников.

- Уже прошло довольно времени, как мы здесь, приходит час, когда дела Дальних Земель позовут меня, друг мой, - Аралан не скрыл от командира всадников своих и друга Кринда печаль свою.

- У тебя ещё есть время вкусить эту ночь…

- Правда в словах  твоих, - всадники, молчаливо следовавшие за Наследником, подобно грозным теням,  покинули конюшню и внутренний двор по приказанию Аралана, как и конюхи. И только свет звёзд был свидетелем разговора этого.

Аралан развернулся и двинулся в сторону просторных и светлых покоев дворца Линан.

- Кринд? – он в удивлении посмотрел на всадника своего, который остался у стойла.

- Иди, я задержусь…

- Зачем? – в глазах Наследника были сотни вопросов. - Кринд? Что прячешь ты в руке своей?

- Аралан, - Кринд улыбнулся, - не следует мужчине…

- Ах, вот в чём дело. Кто она, Кринд? Я не узнаю друга своего в последнее время, кто она? Неужели всадник самого Наследника Дальних Земель, их командир, снизошёл до служанки? Кринд, отвечай! – это не было приказом, они словно вернулись в те времена, когда беззаботная юность была с ними.

- Нет, Ваше Высочество.

- О, это жена мужа своего? Не узнаю тебя, друг мой, не узнаю… Будь осторожен, если женщина эта дорога сердцу твоему, ты знаешь, в Теренсии мягкие законы, но мужья – везде мужья, и позор женщины – всегда только её позор.

- Я помню это.

Наследник оставил всадника своего, забыв о разговоре, неотрывно глаза его смотрели на светящиеся окна покоев жены его Эльиинг, и не было покоя сердцу его, разуму и духу.

- Я видел тусклый свет в окнах твоих, ты не спишь?

- Нет, мой господин, - Эльиинг не отошла на два шага своих, но поклонилась так, как это и полагается жене мужа своего и господина, - сон не идёт ко мне.

- Что-то тревожит тебя?

- Нет… нет, мой…

- Эльиинг, здесь нет никого, служанки, рабыни, даже тени покинули покои твои, когда я вошёл в двери их, мы вдвоём, нет нужды тебе называть меня господином. Поговори со мной, как жена с мужем своим, что гнетёт тебя?

- Сегодня, когда уезжал ты по нуждам Дальних Земель с всадниками своими и Королём Меланмиром, Луинтсена попросила поговорить меня с Миланиссой… Её готовят к замужеству, и Луинтсена сказала, что надеется, что слова молодой и счастливой жены повлияют на племянницу её… Я должна была рассказать юной Миланиссе, как счастлива девушка, когда становится женой мужа своего… должна была сказать, что значит брак для женщины.

- Что ты сказала?

- Аралан, что я могу сказать об этом, я ничего не знаю, я говорила то, что говорили мне, когда всадники твои приехали за мной. Мне говорили, что брак – это единение духа и тела мужа и жены, и тогда благословление всех богов спускается на семью эту. Мне говорили, что невозможно единение духа без единения тела и наоборот… что становится женщина счастлива от этого, а тело её и сердце настигает покой, как и мужчину настигает довольство судьбой своей. Но что я могу знать об этом? – в зелёных глазах мелькнули слёзы, которые не удержались на краю ресниц и оставили след свой на нежном лице Эльиинг.

- Ты можешь узнать это, - Аралан сделал шаг в сторону жены своей, - можешь, я говорил тебе.

- Могу ли? Как давно мы в месте этом?

- Скоро снега покроют землю.

- Ты показал мне эту страну, ты привёз меня сюда, потому что рядом скала, где по преданию обитает давгл. Ты целуешь меня по утрам, когда приходишь утром в покои мои, до дел государственных, которыми ты занимаешься, пока солнце не прячется за горами, ты целовал меня после пиршества, не дойдя до дверей покоев моих, и я бы умерла от стыда своего, если бы не знала, что Кринд, чьи глаза никогда не посмотрят на меня в такой миг, не стоял там же и не допустил бы никого… Но ты всегда уходишь, и я не знаю почему.

Ты говоришь, что дух твой слаб рядом со мной, ты говоришь, что любишь меня, ты говоришь, что сердце твоё останавливает свой бег, когда смотришь на меня, а потом кровь вскипает в теле твоём, и разум покидает его. Но поступаешь ты так, словно ни дух твой, ни тело не нуждаются в том, что называют «единением». И я бы поверила в это так легко, ещё совсем недавно – я бы поверила и приняла это. Но… - Царевна отвернулась от мужа своего, чтобы скрыть слёзы свои.

- Я нуждаюсь в единении с тобой, Эльиинг, как с женой своей, как с женщиной, красивей и желанней которой не видел. Я не знаю, сколько я смогу прожить без воды или пищи, но без тебя я не могу прожить и дня, но я не умею просить, все мои просьбы – приказы. Разум мой не знает слов таких, рот не сможет произнести нужду мою так, чтобы это не прозвучало для тебя как приказ… Я отказался от своего права приказывать тебе, Царевна.

- Нет такого указа.

- Есть, здесь, - рука с перстнями остановилась у пуговиц расшитого камзола. – Он здесь, и я бессилен отменить его.

Эльиинг сделала два своих шага навстречу мужу своему и остановилась, склонив голову так, что Аралан видел переливы каменьев в её непокрытых и распущенных волосах, что струились, подобно горным рекам, по шёлку на плечах её.

- Я женщина, Аралан. Я женщина, и я могу просить. Покажи мне единение не только духа, но и тел наших. Покажи, я прошу тебя.

Аралан не нашёл слов, да и не искал их, губы его были заняты другим – они скользили по губам жены, его возвращая ей её дыхание.

Одним движением шёлк упал к ногам Эльиинг, но Аралан не увидел стеснения в лице жены своей, когда она протянула руки свои, и тонкие пальцы её справились с массивными пуговицами на кафтане его, дёрнули ремень и скользнули под лён нижней рубашки.

Если и мог дышать или думать Аралан, то лишь до этого мгновения, потом разум покинул Наследника вместе со льном рубашки, с раздражающим множеством крючков на одеждах его и с обувью.

Тело Эльиинг было пугающе хрупким, тонким, казалось, Аралан одной своей ладонью может обхватить талию жены своей, грудь – манящей, округлой, с белой кожей и розовыми сосками, а ноги – стройными, как у танцовщицы. Она целовала мужа своего, улыбаясь, и дарила стоны, слаще которых не слышал  за всю свою жизнь Наследник.

Аралан сидел на ложе своём, поставив между ног своих Эльиинг, позволяя жене своей дарить ласки ему и поцелуи, стремясь ответить ей тем же, скользя по коже её ладонями и губами, не удержавшись, прикусывая, оставляя лёгкие следы.

- Ты кусаешь меня? – губы Эльиинг горели от поцелуев мужа своего.

- Я готов съесть тебя, – его рука скользнула к сосредоточению женских нервов и легко провела там, поверхностно, но руки Эльиинг ухватились за светлые волосы мужа своего и потянули с силой. Нога её отодвинулась в сторону, предоставляя лучший доступ, полностью доверяя Аралану.

- Садись, - его слова прозвучали как приказ, как и действия его, когда он усадил Эльиинг на колени к себе, лицом к себе, широко расставив её ноги – так он имел лучший доступ к телу её, целуя грудь её, шею, губы, и снова шею, грудь, опускаясь губами по животу. Одна рука его могла беспрепятственно ласкать жену свою, а другая  - удерживать на месте, пока Эльиинг не зашлась в крике и не обняла за шею мужа своего, вжавшись в тело его. С губ её слетали стоны, вздохи и горячее дыхание.

- Эльиинг, - Аралан хотел подарить ещё одну ласку жене своей, и ещё одну, и так бесконечно, до конца дней его, но всё, что мог – это держать лицо её в ладонях своих, проводя пальцами по нежной коже и прикушенным им губам.

- Эльиинг, - Аралан понимал, что жене его будет комфортней принять его лёжа на боку, она была невыносимо хрупкой для его стати, но всё, что мог – это скользнуть между ног её, расставив их бёдрами своими.

- Эльиинг, - Аралан хотел входить в жену свою медленно, так, чтобы поняла она, что едины они не только духом своим, но и телами, понять это самому, убедиться в этом, но всё, что мог – это приостановить себя на миг, на частичку мгновения, чтобы дальше продолжить путь свой.

Когда тела их соединились, когда глаза его стремительно меняли цвет свой от силы эмоций, что захлёстывала его, когда видел он зелёные глаза жены своей и невиданный свет в них, тогда понял он, что это значит «единение духа и тела мужа и жены», что «становится женщина счастлива от этого, а тело её и сердце настигает покой, как и мужчину настигает довольство судьбой своей».

Наследник Аралан как никогда был доволен судьбой своей, и покой нашло сердце его, не знающее до мгновения этого силы любви женской и слабости, что дарит она сердцу мужскому. 

Спасибо всем читателям. 
ФОРУМ
Бета Оксана