«Поздравляю, Роберт. Похоже, ты попался, всерьез и надолго. Теперь эта блондиночка станет самой главной твоей головной болью», - сказал Роберт сам себе. И если произойдет еще одна такая «репетиция», то Роб за себя не ручался. Он еще помнил мягкие податливые губы, трепет ее тела, нежный аромат жасмина и грейпфрута. И эти воспоминания заставляли играть воображение, которое рисовало не совсем пристойные сцены.

Душ зарычал, задрожал, но горячая вода так и не появилась. Значит, сломался водонагреватель, и придется теперь залезть под холодную воду. Роберт мужественно сжал зубы, и шагнул под сильную струю студеной воды. Удивительно, но дрожь во всем теле быстро сменилась жаром.

Старинный особняк викторианской эпохи стоял на самом отшибе городка Бекстридж, среди зеленых полей, на которых декораторы уже возводили огромный зАмок средних веков. Так же в радиусе двух километров расположились многочисленные трейлеры, ангары, палатки. Было видно, что киношники пришли в эти края основательно и надолго.

Девушка невесело улыбнулась. Какого черта, интересно, ей опять приснилась та ночь в Нью-Йорке? Прошло уже шесть лет, пора бы забыть и посмеяться над своей детской влюбленностью. Но Руби, как ни старалась, не могла сделать этого. Вот она и выросла, как и обещала, но больше с Робом она не разговаривала один на один.

Девочка притихла, словно мышка, боясь шевельнуться. Она чувствовала, как бьется сердце Паттинсона, слышала его голос. Затем нерешительно повернулась к нему и увидела светлую щетину, что покрывала его щеки, опущенные глаза и длинные темные ресницы. В этот момент Руби впервые пожалела, что она пробуется не на роль Беллы.