Всю неделю я пребывала в каком-то вакууме. Не замечала ничего вокруг. Мои мысли были сосредоточены только на Эдварде Каллене. Меня преследовал его обжигающий малахитовый взгляд, его улыбка и губы. Я засыпала и просыпалась с его именем на устах. И никто не знал про мою маленькую тайну. Даже себе я не рискнула признаться, что влюбилась окончательно и бесповоротно.

- Медвежонок, медвежонок, почитай молитву, медвежонок, медвежонок, выключи свет, - я прыгала через скакалку, хлопала в ладоши и приговаривала свою любимую считалочку. Две мои темно-русые косички подпрыгивали в такт вместе со мной и хлестали спину. Этой незатейливой и простой считалке меня научила мама, а её бабушка. Когда-нибудь я научу этим строчкам и свою дочь. Но это будет очень не скоро.

Поцелуй пьянил, разжигал жар желания в крови, от которого по венам тек электрический ток, а каждая клеточка в теле была пронзена сотней импульсов. В этот момент мы уже слились воедино. Лишь благодаря губам, языкам, ведущих страстную игру, дарящую шелковую нежность. Казалось, что осязание стало единственным, что роднило меня с этим миром.

Эдвард нежно поцеловал мою макушку, убрал за ухо непослушный завиток, упавший на глаза. Сердце замерло окончательно. Я забыла, как дышать. В ответ только кивнула головой, крепче прижалась к нему, пытаясь согреться, почувствовать его тепло, услышать мощное сердцебиение в груди. 

Я стояла в гримёрке в Сиэтле и вспоминала, как начиналась наша с Эдвардом любовь в этой самой комнате уже четыре года назад. Сколько же событий произошло! Помимо трех успешных альбомов и двух концертных DVD, не говоря уже о мировом турне. Где мы только не были! Даже в России, в этой загадочной стране. Я всегда думала, что там вечные морозы, а оказалось, что там настоящий летний зной, и у Эдварда не меньше фанатов, чем в США.