- Эмеет, я еду с вами, - чётко проговаривая каждое слово, произнёс Эдвард.
- Ну, ты даёшь, Каллен! – ошеломлённо пробубнил мужчина.
- Так точно, Каллен! – криво усмехнувшись, выдал Эдвард.
Эммет странно посмотрел на брата, словно обдумывая что-то. Потом произнёс:
- А, может, оно и к лучшему, что ты решил вернуться туда. Клянусь, Эд, ты не пожалеешь об этом. 

«Нужно убираться отсюда,- кричал мой внутренний голос. - Беги!»

В памяти всплывает момент, когда кареглазая девушка с каштановыми волосами сняла с шеи платок и оставила его тут же, на перилах, закрепив поверх цепочки причудливым узлом. Краски на нём выцвели, но, если приглядеться, можно заметить почти стёртые дождями и ветром линии, бывшие когда-то орнаментом, украшавшим платок. 

"Да, она не замечает меня, да, я никогда не найду смелости в себе, чтобы подойти к ней, но, чёрт возьми я всегда буду рядом с ней, буду её тенью, её личным телохранителем".

 Корнев был уверен, что мужчина его не поймёт, но всё же выкрикнул: «А как тебе такой поворот, защитник обиженных и угнетённых?!»

 Американец удивлённо уставился на него, а потом с акцентом ответил ему вопросом на вопрос, используя родной язык Дмитрия:

- Русский? Ты – русский?

-  Я сама перестала звонить, заходить. И ты знаешь, почему. Была когда-то Настя Кулагина,  подруга и бывшая одноклассница Изабеллы Журавлёвой, а теперь  я вроде как переквалифицировалась в  любовницы её мужа. Знаешь, не могу я находиться рядом с твоей женой: смотрю на бывшую подругу и представляю вас вместе. – Настю передёрнуло. – Меня тут же трясти начинает!

- Она прекрасна,- чуть слышно вымолвил я.

 

. Воспоминания были такие разные: тяжёлые, удивительные, а некоторые и счастливые. Они дружной толпой лезли в голову, никак не желая выходить обратно. Один образ  сменял другой, кружась вереницей. Ночь памяти началась.

- Мам, - вдруг послышался голос Саши, - могу я спросить у тебя кое-что?

В голосе мальчика сквозила та интонация, которая подсказывала молодой женщине: разговор будет не из лёгких.

- О чём ты хочешь поговорить?

- О моём… - Саша глубоко вздохнул, а потом на выдохе произнёс: - Я хочу поговорить о моём настоящем отце.

«Убить»! 

    И тут, в домашнем тепле и уюте, рядом с родным человеком, Изабелла больше не в силах была сдерживать себя. Она опустилась на кровать и, закрыв лицо руками, разрыдалась горько и отчаянно. 

- Ты всё твердишь о том, что я не была честна с тобой. Хочешь так думать?  Пожалуйста, это - твоё дело! Знаешь, кого ты сейчас мне напоминаешь, Каллен? Старую  сплетницу, от скуки собирающую слухи по всей округе, – с вызовом произнесла Изабелла. – Только теперь это уже неважно…

"Плевать, я вижу её, она рядом, это главное!"

 

Эдвард опустил голову, разглядывая пол так сосредоточенно, как будто нашёл там что-то очень интересное. В эту минуту испарилось и чувство вины в душе девушки – она снова была уверена, что нашла единственно верное решение, попросив сначала Энни, а потом и брата Эдварда не выдавать её тайну.

- Ух ты, горластый парень, - улыбаясь, заметила молоденькая медсестра, стоявшая рядом с врачом и акушеркой. Тёплый пищащий комочек осторожно положили на грудь девушки. Белла почувствовала, как по коже потекло что-то тёплое, пока её мальчик барахтался у неё на груди, двигая ручками и ножками.

Энни вздыхает и отвечает: «Мне повезло, моя хорошая. Почти всегда рядом со мной были люди, которые протягивали мне руку помощи, когда было страшно или одиноко. И я так хочу, чтобы и в твоей жизни всегда были те, кто сможет вовремя подставить тебе надёжное плечо».

- А нет никакой связи! – хрипло выкрикнула девушка, обращаясь  к собственной тени, падавшей от фонаря, равнодушно освещавшего улицу. – Нет связи. Лопнула! Исчезла! Растаяла!