"Я идиот!"

- Господи! – воскликнула Изабелла, вцепившись в волосы. В её голосе было столько отчаяния, что Танечке стало страшно. – Почему она так поступила со мной?! Теперь я понимаю, за что она так часто просила прощения, видя мои слёзы. Но почему?! Почему она сотворила такое?!

Спутав бегущие плавной чередой мысли, на его глаза опустились две тёплые ладошки.
- Угадай, кто! – раздался за его спиной звонкий голосок Ани.
Эдвард поймал себя на том, что не испытывает ни капли раздражения от того, что кто-то так стремительно ворвался в его размышления. Наоборот, в груди стало тепло от запаха клубники, шоколада и какого-то особенного, чистого и нежного аромата, который часто исходит от маленьких детей.

" Удивительная красавица, Боже, как я хочу быть с тобой!"

- Изабелла, - вздохнула Танечка, - я не знаю, что будет дальше, но, прошу, подумай хорошенько, прежде чем допустить ошибку, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. 
- Что ты имеешь в виду?
- Не отталкивай его, не прячься, если он захочет общения с тобой. Пусть всё идёт своим чередом. Дай Каллену шанс, а там посмотрим.

Окончание фразы застряло где-то в горле, потому что в этот момент мужчина повернулся к ней лицом. Белле показалось, что лёд под её ногами покачнулся. Перед ней стоял тот,  кого девять лет назад она поклялась вычеркнуть из своей жизни

"Господи, о чем они вообще думают. Да я вынесу любые страдания, лишь бы Изабелла была рядом. Если ее не будет рядом, я умру!" 

- Эмеет, я еду с вами, - чётко проговаривая каждое слово, произнёс Эдвард.
- Ну, ты даёшь, Каллен! – ошеломлённо пробубнил мужчина.
- Так точно, Каллен! – криво усмехнувшись, выдал Эдвард.
Эммет странно посмотрел на брата, словно обдумывая что-то. Потом произнёс:
- А, может, оно и к лучшему, что ты решил вернуться туда. Клянусь, Эд, ты не пожалеешь об этом. 

«Нужно убираться отсюда,- кричал мой внутренний голос. - Беги!»

В памяти всплывает момент, когда кареглазая девушка с каштановыми волосами сняла с шеи платок и оставила его тут же, на перилах, закрепив поверх цепочки причудливым узлом. Краски на нём выцвели, но, если приглядеться, можно заметить почти стёртые дождями и ветром линии, бывшие когда-то орнаментом, украшавшим платок. 

"Да, она не замечает меня, да, я никогда не найду смелости в себе, чтобы подойти к ней, но, чёрт возьми я всегда буду рядом с ней, буду её тенью, её личным телохранителем".

 Корнев был уверен, что мужчина его не поймёт, но всё же выкрикнул: «А как тебе такой поворот, защитник обиженных и угнетённых?!»

 Американец удивлённо уставился на него, а потом с акцентом ответил ему вопросом на вопрос, используя родной язык Дмитрия:

- Русский? Ты – русский?