Моя история сообщений.
Элис, 13. 37:
«Белла, ты знаешь, что Эддер встречался с Эмметом? У него папина визитка, я видела сегодня. Прилетаю в Берлин завтра утром, в четверг можем выпить кофе. Что скажешь?»

- Я хочу домой.
- Мы с тобой дома, Белла. В Шарлоттенбурге.
- Это не тот... не там. Я хочу домой, Эдвард, ну пожалуйста.
- Про какой дом ты говоришь? – искренне старается понять, - Портленд?
- Мюггельзе, - выдыхаю. Поднимаю голову и впервые за последние полчаса встречаюсь с Эдвардом взглядом.

Сибель кладет голову Фабиану на плечо, а он медленно, утешающе гладит ее руки. За окном правит тьма и мороз. Фабиан с напряженным, суровым выражением лица наблюдает за снегопадом. Эдвард тоже задумчиво гладит мою руку на своем колене, придерживая руль правой, свободной ладонью.
- Твоя мама дома, Сибель?
Девочка удивлена, что обращаются к ней. Моргает, чуть нахмурившись.
- Она дежурит, мистер Каллен... она всегда дежурит по пятницам.
- Тогда тебе следует переночевать у нас.

– Ваше высочество. – Али подобрался и замер, переводя взгляд с меня на Джаспера и обратно. Судя по выражению его лица, приход Джаспера и обрадовал, и обеспокоил его. – Мисс Брендон задавала мне кое-какие вопросы по поводу пророчества.

– Ты из-за этого перестал просить меня выйти за тебя замуж? – холодно поинтересовалась я, не глядя на Джаспера. – Из-за того, что ты, возможно, неправильно истолковал пророчество?

И днем, и ночью меня повсюду преследовали журналисты: на улице, по телефону, - особенно в первое время после возвращения. Они хотели, чтобы я вытряхнул перед ними все грязное белье семьи Калленов, в подробностях рассказал, почему убил своего отца. Из моих вялых, ничего не проясняющих ответов они тут же клепали нелепые статейки, что, безусловно, дискредитировало и раздражало меня и моих родных.
 

- Едем, - ухмыльнулся он, но я застыла, как гребаный солевой столб. Его зеленые глаза пристально разглядывали меня, в то время как я старалась не дышать, потому что боялась, что если вдохну слишком много воздуха, то моя грудная клетка соприкоснется с его, и я… я не знаю!

Рэйчел устраивается у себя на кровати, прежде пододвинув стул, чтобы вытянуть ноги. Я записываю предложение и переставляю слова местами. Рэйчел лежит совершенно тихо, пока не начинает искать что-то в сумке. Слышно и шум, с которым содержимое перемещают туда-сюда, и неразличимый шёпот, но наконец подруга вновь скидывает сумку на пол. Значит, нашла. Хорошо. Я оглядываюсь, потому что, несмотря на всё мысленное отвлечение, смогла закончить фразу. Дождусь сохранения, и можно будет выключить ноутбук. Рэйчел вытряхивает сигарету и умело затягивается. При мне она никогда не курила. Но она проводит со мной не всё время своей жизни. Есть ещё Дилан. Или был Дилан.

Он подталкивает меня к кровати и наклоняется снять ботинки, когда я ложусь. Я едва думаю сама расстегнуть свои брюки, хотя бы их приспустив, но Эдвард так скоро ложится рядом, что у меня нет ни единой лишней секунды. Я действительно попросила его о таком? Да, это было. Он обхватывает моё лицо и смотрит на меня с очень близкого расстояния. Это длится несколько секунд, а кажется, что вечность, и только потом Эдвард целует меня. С силой, почти грубо, втягивая мою верхнюю губу в свой рот. Руки стремительно скользят к моим ногам, и левой рукой Эдвард тянет меня за бедро ближе к себе.

– Я солгала о садомазо, потому что мне надо было связать тебя, чтобы ты не смог встать и уйти, как ты это сделал в предыдущий раз.

– Ты ужасно развратная женщина, – улыбнулся я.

– Мне так не кажется, – вздохнула Белла.

– Но тебе хочется ею быть. И ты можешь ею быть… со мной.

— Я пытаюсь тебе сказать это уже несколько месяцев, но ты не желаешь слышать. Поверь мне, когда я тебе говорю, что это не имеет ничего общего с тем, как Белла… относится… к тебе. Понятно?