Эдвард останавливает свою руку от блуждания по моей. Это происходит за долю секунды. Он напрягается, совершенно точно напрягается, его тело словно становится глыбой, и если бы не его дыхание, приподнимающее грудную клетку и вновь опускающее её... Я хочу, чтобы он уже сказал хоть что-то. Что угодно будет лучше этого молчания в сочетании с напряжённостью, от которой становится тревожно внутри. Эдвард отвечает, сдвинувшись к спинке кровати и переведя взгляд с потолка, куда он смотрел последние несколько секунд, на меня. Этот взгляд слишком пронзительный. Я не ожидала такой реакции. Но также я не знаю и то, почему она должна была быть иной. Это касается и Эдварда тоже. Его чувства и мысли могут отличаться от моих. Он не обязан всегда совпадать в них со мной.

Дорогие наши читатели, завсегдатаи раздела "Фанфикшн RRu", в очередной раз мы не отходим от традиций и в начале нового года открываем голосование за лучшие истории года прошедшего. Присоединяйтесь! :)

Эдвард кивает и наклоняется ко мне за поцелуем. Наши губы двигаются в унисон, я едва дышу, поглощённая тем, как мы близки, или мыслью, что это последний раз на долгое время. Три месяца точно. Без него в доме и в кровати спящим на соседней подушке, без его тепла, запахов и близости, без мужского халата на полке или в ванной, без второй зубной щётки в стаканчике, с уменьшившимся количеством других вещей. Но есть и небольшой плюс. По крайней мере, мой парень отправляется не в космос, где экипаж проводит по много месяцев, а то и около года, прежде чем смениться и отправиться обратно на Землю. И я почти убеждена, что с разговорами там действительно туго.

Эдвард кивает и наклоняется ко мне за поцелуем. Наши губы двигаются в унисон, я едва дышу, поглощённая тем, как мы близки, или мыслью, что это последний раз на долгое время. Три месяца точно. Без него в доме и в кровати спящим на соседней подушке, без его тепла, запахов и близости, без мужского халата на полке или в ванной, без второй зубной щётки в стаканчике, с уменьшившимся количеством других вещей. Но есть и небольшой плюс. По крайней мере, мой парень отправляется не в космос, где экипаж проводит по много месяцев, а то и около года, прежде чем смениться и отправиться обратно на Землю. И я почти убеждена, что с разговорами там действительно туго.

Поезда это романтично, наверняка скажите вы. Поезда это красивые виды из окна, первозданная природа, какой её задумал и создал Бог, покачивание, что помогает заснуть, даже когда поначалу не спится. Да, поезда это действительно романтично, а красивые виды являются основной причиной, почему я связала свою жизнь с дорогой и сделала её своей профессией. Мне нравится быть в движении. Нравится управлять людьми, находясь при этом не в скучном офисе с его телефонными звонками и звуками набора текста на клавиатуре. Я бы просто там сдохла. Разумеется, не в буквальном смысле. Но я отвлеклась. Мне нравится управлять одними людьми и даровать чувство комфорта другим. Мне нравится ощущать себя главной и знать, что всё будет исполнено. Знать, что меня слушают и подчиняются. Но с появлением нового сотрудника моя система дала ощутимый сбой, и я познала головную боль. Имя ей Эдвард Каллен.

Поезда это романтично, наверняка скажите вы. Поезда это красивые виды из окна, первозданная природа, какой её задумал и создал Бог, покачивание, что помогает заснуть, даже когда поначалу не спится. Да, поезда это действительно романтично, а красивые виды являются основной причиной, почему я связала свою жизнь с дорогой и сделала её своей профессией. Мне нравится быть в движении. Нравится управлять людьми, находясь при этом не в скучном офисе с его телефонными звонками и звуками набора текста на клавиатуре. Я бы просто там сдохла. Разумеется, не в буквальном смысле. Но я отвлеклась. Мне нравится управлять одними людьми и даровать чувство комфорта другим. Мне нравится ощущать себя главной и знать, что всё будет исполнено. Знать, что меня слушают и подчиняются. Но с появлением нового сотрудника моя система дала ощутимый сбой, и я познала головную боль. Имя ей Эдвард Каллен.

Эдвард кивнул и резко отвернулся. Ему не хотелось задерживаться ни на секунду дольше, чем требовалось: он опасался, что если так сделает, то не удержится и оторвет парню руку.

— Друзьями? — рассмеялась Белла. — Друзьями нам не стать. Нет, не так. Зачем тебе это? Я... я тебе даже не нравлюсь.

В ушах у Эдварда звенело от пьяных голосов и хохота. Актер допивал уже третий бокал, когда к его бедру прикоснулась рыжая девица — она сидела справа от Каллена и на протяжении последнего часа подбиралась все ближе и ближе. Останавливать ее он не собирался. Оправдываться тоже. С какой стати? Разве это против его привычек?

ГЕРЦОГ И ЛЕБЕДЬ БЕЗ КРЫЛЬЕВ

Взгляд Эдварда упал на шахматы, расставленные у камина. На его лице расплылась широкая ухмылка.

— Ваша Светлость, как насчет пари?

Герцог замер на месте. Он был азартным человеком, так что сразу заинтересовался тем, что сможет предложить маркиз Мейсен.

— Если я выиграю, то вы пообещаете мне свое благословение на то, чтобы просить руки одной из ваших дочерей. Вы можете выбрать, какой именно.

ГЕРЦОГ И ЛЕБЕДЬ БЕЗ КРЫЛЬЕВ

— Да. Герцог Суон печально известен своей поверхностью, так что вам придется играть на его жажде власти, — объяснил Лоран. — Хорошо бы, конечно, представиться герцогом, но он знает всех герцогов и герцогинь страны, поэтому сразу же раскусит эту ложь. Возможно, маркиз?

— Ты много думал об этом, Лоран, верно? — немного удивленно спросил Эдвард. — Потому что звучит это определенно так.

ГЕРЦОГ И ЛЕБЕДЬ БЕЗ КРЫЛЬЕВ

— Здесь собралось так много прекрасных дам, Эдвард, — уже не в первый раз указал Карлайл. — Когда ты наконец проглотишь свою гордость и выберешь жену? Такими темпами Элис выйдет замуж гораздо раньше тебя.

— Прости, брат, за то, что мне не нравятся те, кого пригласил сюда отец. Ты же знаешь, что я не могу жениться на девушке, которая не разделяет моих убеждений и не согласна с тем, как я обращаюсь с арендаторами.

Эдвард вышел из медотсека и стал считать шаги. Один, два, три, четыре… Есть! У Изабеллы Свон всё-таки проснулась совесть!
Дверь медотсека хлопнула, и Каллен услышал, как девчонка бежит за ним. Но не обернулся.

— Хорошо, что ты нейтрализовал журналистку, Каллен. Теперь молись, чтобы Белла Свон выжила, — сказал Кинг, и Эдвард в недоумении спросил:
— А она что, может не выжить?

— Я люблю тебя, — хрипло признался я, пытаясь проглотить комок в горле. — Тогда, сейчас и каждый день. Навсегда. Я хочу, чтобы ты была моей во всех отношениях, потому что я стал твоим с того самого дня, когда мы столкнулись в школьном коридоре. Я люблю тебя, Изабелла. Выходи за меня замуж.

— Эдвард… — севшим голос прошептала Белла.

— Мы оба знаем, что жизнь слишком коротка для поиска подходящего момента. Я так боялся твоего отказа, боялся сделать что-то не так, как обещал, что просто забыл… спросить тебя.

— Не хочу причинять тебе боль, — прошептала Белла, прикусив губу. Я закатил глаза.

— Я не такой хрупкий, Белла.

Она посмотрела на меня слишком знакомым взглядом. Смесь страха, облегчения и беспокойства. Я раздраженно вздохнул и слегка сжал ее шею сгибом локтя, чтобы притянуть к себе и нежно поцеловать. Эммет даже не подразнил нас по этому поводу, что доказывало и его волнение.

— Белла, — не своим голосом проскрежетал я, борясь с колючей проволокой в горле.

Внезапно на меня нахлынули воспоминания, и резкость, с которой это произошло, ошеломила меня. Белым мороком была больница. Я был в больнице, и мои родители… Тоже? Я понятия не имел. Папа сказал, что мы со мной и Беллой произошел несчастный случай. Он заверил меня, что это была не моя вина, но я никак не мог вспомнить подробностей. Знал лишь то, что повредил голову и ребра, но с Беллой все было в порядке. Мне удалось поднять на нее глаза. Она плакала.