...кроме радости облегчения, которую он испытывал, глядя на Бенджамина, Джаспер ощутил кое-что еще... 
Зависть. 
Зависть столь сильную, что даже холодный английский воздух не смог затушить ее жара. 
Уитлок шел по густой, уже потемневшей траве, и с каждым шагом все полнее ощущал это странное, неизведанное им ранее желание – пережить то же, что сегодня пережил Бенджамин. Пройти через это испытание… вместе с Элис. 

Мыло? Духи? Он не мог понять, да и не хотел. Единственное желание, возникшее в ту секунду – снова сделать вдох. Глубокий, насыщающий… 
Но Элис была уже у дверей, когда Джаспер по инерции двинулся вслед ее аромату. Она исчезла в коридоре, из которого до слуха мистера Уитлока донесся быстрый стук ее каблучков. 

- Так вы нам поможете? – неуверенно спросила Элис.
- Ну, крошка, это зависит от того, что мы получим взамен за нашу помощь, – ответил один из них, ухмыляясь и подходя к ней. Мне уже было плевать на то, что я недавно считал, что лучше не вмешиваться. Сейчас я, так же как и мои друзья, готов был стереть эту противную ухмылку с их лиц, желательно кулаком, а еще лучше ногой, а еще…
- Стоять! – мои мысли прервал жесткий голос Беллы. – А ну, вы, отошли от моих подруг!

Элис ворвалась в комнату, словно маленький вихрь, держа в покрасневшей от ветра и мелкого дождя ладошке причудливый букет из веточек и сухих травинок. Ее волосы растрепались от долгой прогулки, влажными прядками выбиваясь из-под черной маленькой шляпки, а щеки горели ярким румянцем здоровой юности. 
Она была еще прелестнее, чем помнилось Джасперу… Если такое было возможно. 

- Тоненькая, как прутик, - тягуче рассуждал Джеймс, приближаясь к ней. Он мог бы уже схватить ее, но словно наслаждался ее судорожными попытками избежать их соприкосновения. Ему нравилась ее слабость, 
горячечный блеск глаз, а мысль о том, чтобы сломать эту хрупкую, любимую 
ненавистным Калленом женщину доставляла ему мефистофельское 
наслаждение. 

- Ты только не волнуйся, - пробормотал Эдвард, пугая меня еще больше. – Теперь все хорошо.
- Теперь? – я подозрительно уставилась на друга и быстро взглянула на часы. Так и есть – они показывали почти полночь. Я пробыла в чужом теле вместо трех часов – шесть.

- Каллен, – ответил Эд. М-м-м-м… мне нравится его фамилия. Каллен. Она ему идет. Изабелла Каллен, Белла Каллен. Господи, о чем ты, Белла, остановись!

Он неспешно, даже лениво протянул руку и без труда перехватил тонкую щиколотку леди Каллен, крепко окружая ее пальцами. Сильные горячие мужские руки… у нее не было шансов вырваться, в чем Белла с легкостью убедилась, попытавшись прижать ногу к себе. 

- Мне… Мне нехорошо, - слабым голосом ответила она. 
- Сейчас. 
Лорд Каллен поспешно встал и лишь чудом не смахнул со столика масляную лампу, за которой потянулся. Через минуту комнату залил слабый мерцающий свет. 
Обойдя кровать, Эдвард склонился над женой, накрывая ладонью ее лоб. 
- Да ты вся белая, - пробормотал он, чувствуя, как внутри все холодеет от ужаса. 

Такая гибкая и теплая в его руках – каждую ночь. Любимая и… недоступная. Никто не мог знать, каких усилий ему стоило не приникнуть к приоткрытым пухлым губам Изабеллы, пока она спала, чтобы разбудить ее поцелуем, и затем не отрываться от нее ни на мгновение, пока силы не покинут их обоих, оставляя лишь сладкую усталость в теле. 

- Ну что ж, для вас, наверное, не будет новостью, что учусь я там же, где и парни, да и проживаю, в принципе, тоже. А, ну, учусь я на пластического хирурга... – я не успел закончить, как меня перебили.

Эдвард посмотрел на жену сверху вниз, на то, как доверчиво она льнула к нему, как бережно придерживала ладонью щенка, и ощутил, как нежность переполнила его. 
Он провел рукой по ее талии, слегка сжимая, но услышав, как едва заметно участилось дыхание Изабеллы, почувствовал, что к нежности приплетается более сильное, более примитивное чувство, которое он тотчас постарался в себе приглушить. 

- Я так и знала! – отбросив бокал в сторону, вскрикнула она. Ее голос слился со звоном битого стекла. – Я так и думала! Все это внимание, все эти подарки! Замаливаешь грехи, милый? Скажи, она лучше, чем я? Больше умеет? Или ты нашел какую-нибудь невинную овечку, м? Они ведь так сладко испуганно вздрагивают, не так ли? Не то, что я – развратная, распущенная…