Эдвард, кажется, слишком серьезно относился к своим вкусовым ощущениям. Интересно, в постели он такой же? Фу, Белла, о чем ты думаешь, вы знакомы сутки!.. Кстати, по тому, как ест мужчина, можно сказать, какой он в постели, ни разу моя гипотеза меня еще не подводила. 

Схватив полотенце, я продолжала думать, в ванной нетерпеливо намыливала голову и думала... Птицы – так просто, но одновременно сложно. Кошка, чьи следы заканчиваются на половине дороги, птичьи лапки. Почерк я не могла не узнать, но все же многого мне это не давало.

Элис убегала, снова и снова, хлопая глазами и оставляя след. Она хотела что-то сказать, но вместо слов раздавались только звуки: «... ла, ... о, ... ш!» – вот и все, что я слышала. А потом был лес, бесконечный лес в густом тумане и старый, держащийся на честном слове, дом на дереве. «...ла, ...о, ...ш!» – кричала Элис, продолжая тыкать на дом где-то вдали. Я шла к нему, но не могла дойти. 

Мистер Каллен взял со стола фотоальбом и открыл его на самой первой странице. Старые фотографии его семьи. Затем он пролистал немного вперед - там оказались новые цветные фотографии. Я достала блокнот из сумки и ручку.

Я действительно специализировалась на поисках пропавших людей. И для этого были свои причины. Моя мать, когда мне было лет шестнадцать, точно также вышла из дома, чтобы полить газон и не вернулась. Мало того, что мы жили в самом крохотном городке, какой только можно было представить, Форксе, так еще и исчезла прямо на нашем участке.

Никогда не смогу я уже вернуться домой, путь закрылся, когда я отвернулся от Бога. Превратился в ночной ужас, и смерть идет под руку со мной. Даже если я нашел способ обмануть и насытить прожорливого хищника, ему всегда будет мало.

Сколько может выдержать обычный человек? Мне казалось, что свои возможности я за этот день превзошёл в несколько раз. Жена. Брат. Отец. Брат. Мать… У меня не осталось ничего. Кроме клятвы.

Когда тьма овладела мной целиком, не мог больше думать – дьявол решал за меня. Я стал всего лишь слабой тенью не принадлежавшего мне сознания, и не мог запоминать действий, потому что совершал их не я.

 Мне было все равно, что он не свободен.

 Я нуждалась в нем, ощущая себя  рыбой, беспощадно выброшенной на берег. Без его энергии и бархатного голоса, мой организм отказывался продолжать жизнедеятельность.

- Безупречно, верно? – услышала я позади себя бархатный голос, вырвавший меня из мечтаний.

 Недовольно оборачиваюсь и встречаюсь с парой глубоких изумрудных глаз, которые я узнаю из миллионов.

Саманта радовалась прошедшему дню и повторяла себя, как же ей повезло с мужем. Да, действительно повезло. Им обоим повезло, что встретили друг друга. 

В канун приезда Сэм, позвонил отец, я и его смогла зарядить своим весельем. Общаться с ним становилось все проще и приятнее. В отце я уже не нуждалась, а вот в опытном друге - очень даже. Может и его пригласить в гости? Возможно, но… позже.

Возможно, что и я была бы такой же, но мне суждено родиться другой. Мне, наверное, посчастливилось стать ближе к природе, видеть и чувствовать больше, чем остальные. Эмпатия дала мне острое зрение, чуткий слух, обоняние и широкие возможности восприятия. Мой радар улавливает любые сигналы людей, животных, земли…в радиусе, который растет с каждым днем.

Бабушка учила меня, что не следует относиться к людям, да и вообще ко всем живым существам жестоко или желать им зла, но сейчас, я Богом клянусь, я бы так хотела обладать силой закинуть их куда подальше. Прости меня, бабушка, прости меня Господи, за такие мысли, но разве я могу иначе все это воспринимать?

Я не желал верить собственным глазам. Это существо не могло быть моим братом. Демоном, пришедшим из преисподней и принявшим облик дорогого мне человека, призраком, наваждением, самим дьяволом - кем угодно. Но не братом.

Рене ненавидит меня, убегает, как от прокаженной. А все почему? Я заявила о себе слишком громко, слишком излишне для Рене. Язык не поворачивается называть ее мамой. Хочется, но знаю, что не следует.