Я захлопываю папку, мои руки дрожат и плохо слушаются.
– Ты нашел, что хотел?
Я быстро киваю и стараюсь унять пробирающую до костей дрожь, чтобы оставить документы в том же видимом порядке, в котором они лежали в сейфе до моего вмешательства.

– Напомни-ка ещё раз, какой у тебя план? – приподняв брови, спрашивает Элис, когда мы почти дошли до входа.
Стать лучшей версией себя, оставить нерациональные страхи позади и выбраться отсюда вместе с Беллой. Я не говорю это вслух, бережно оставляя слова при себе, а только слегка улыбаюсь.

Мои эмоции гипертрофированы. Я не знаю, куда себя деть: в это время, возможно, прямо сейчас Белла предпринимает попытку попасть в кабинет Аро. Волнение стремительно распускает внутри меня свои корни, и я переживаю одновременно за два исхода. Что если её поймают и накажут? Что если у неё всё получится, и она сбежит?

Сначала Джеймс, теперь помощница оператора. И именно сейчас.

Эдвард бы понял, если бы уволили поваров, стилистов, визажистов, мало ли кого еще — кого-то, кто мог быть виноват в аллергии Беллы. Но помощники операторов? Которые только снимают интервью и больше ничего не делают?

Это было странным. Это было слишком странным, чтобы быть простым совпадением.
А что, если у Беллы и не аллергия вовсе?..

По спине Эдварда пробежал холодок.

– Тебя поймают, – я тоже перехожу на шёпот. – Мне невероятно повезло в прошлый раз.

– У меня нет других вариантов, – одним лишь движением губ отвечает она.

– Есть, – я склоняюсь ещё ниже, всё-таки касаясь её лба своей раскалённой добела кожей. – Остаться здесь, – небольшая пауза на то, чтобы вдохнуть напичканный электричеством воздух, – со мной.

Эдвард замер. От близости Беллы по его плечу и левому боку разлилось тепло. Она казалась такой маленькой и беззащитной, когда спала, несмотря даже на то, что Эдвард уже знал, каким тихим бойцом она может быть. С чуть приоткрытым ртом, с налипшей на лицо прядью волос, такая расслабленная и безмятежная… У Эдварда перехватило дыхание. Хотелось прикоснуться к ее лицу, провести по волосам…

В тот момент что-то в нем поменялось, он точно это почувствовал. Хоть и не мог объяснить, что именно.

Возвращение истории!

– Розали… – я делаю голос максимально мягким и смотрю ей точно в переносицу, – это не могут быть мои таблетки, ещё вчера Квин приносил другое.

– Значит, твой курс поменялся. Что я могу сделать, Мэйсен? Жуй и радуйся, что не уколы.

– Знаешь, что мне в тебе нравится? – Белла складывает руки на коленях и слегка подаётся вперед, нависая плечами над котом. – У тебя потрясающая линия подбородка, как у какого-то супергероя. 

Она медленно поднимает ладонь и проводит одну сплошную обжигающе-волнительную линию от мочки моего правого уха до впадины на подбородке.

– Ты видишь какие-то галлюцинации? – её голос теперь вибрирует прямо в моей черепной коробке, вытрясая оттуда все переживания и наполняя её искрами.

– Нет... я не вижу никаких галлюцинаций, – начинаю с обнадёживающей информации, – но у меня в голове есть что-то типа голоса, который крайне недружелюбно настроен к миру. И ко мне.

/Ещё расплачься/

Дворцовые страсти, интриги, сплетни, потери и истинная любовь, которая возможно переживёт все невзгоды в декорациях Англии XIX века.

– Это что? – на лице Беллы приподнятыми бровями проступает удивление. – Ты решил привнести элементы «Судоку» в нашу и без того безупречную партию?

Меня слегка встряхивает усмешкой. Я нахожусь в туманно-натянутом состоянии от нависших надо мной вопросов, на которые придётся в скором времени дать хоть какие-то ответы, иначе Белла просто перестанет мне доверять. 

– Это – код от сейфа в кабинете Аро, – я, наконец, делаю ответный ход, запоздавший и недальновидный. – Думаю, в нём он держит все личные данные пациентов, а также важные бумаги по приходу и уходу денежных средств.

Вопросы о Белле роятся в голове, закладывают уши и наслаиваются друг на друга. Когда она в последний раз ела? Верит ли в гороскопы? Какого оттенка в данную секунду её глаза: шоколадно-карамельного или медово-орехового? Как прошла её вторая консультация наедине с Карлайлом? Знает ли она, как ориентироваться по звёздам? Прокручивает ли в голове наши разговоры, придумывая новые ответы? Старается ли она бросить привычку кусать губы? Фантазирует ли перед сном о невероятных приключениях? Почему она меня избегает? Почему она меня избегает? Почему она меня избегает?

– Что ты сделаешь первым делом, когда окажешься дома? – я задаю случайно всплывший в голове вопрос, чтобы отвлечь её от плохих мыслей.

– Х-м-м, – Белла немного меняет положение тела, устраиваясь поудобнее, – нужно подумать.

Я вдруг жалею, что задал такую тему: скорее всего, с домом у неё ассоциируется Джейкоб, а его изображения, заполняющие голову, – это последнее, чего мне сейчас хочется. Я нервно провожу языком по зубам слева направо и обратно, успокаивая выходящие из-под контроля мысли. 

– Приму ванну и закажу XXL пиццу с грибами, – мечтательно проговаривает она. 

— Твою мать, — сказал Эдвард.
Он вдруг вспомнил тот дурацкий сон, в котором видел труп Изабеллы Свон. И сейчас этот сон вполне может стать реальностью. Даже если девчонка уцелела при взрыве гранаты, она ведь совершенно не готова к бою.