Я ненавижу Рождество!

Я не верю в Санту. И в оленей его тоже не верю, даже милашка Рудольф из местного зоопарка, что находится у меня за углом, не смог меня убедить. И его поддельный красный нос в том числе.

Я буду ждать Эдварда столько, сколько понадобится. Переждать зиму? Легко. Всю жизнь? У меня нет выбора. Он вернется, я верю в это.

Я буду ждать Эдварда столько, сколько понадобится. Переждать зиму? Легко. Всю жизнь? У меня нет выбора. Он вернется, я верю в это.

Поднявшись на ноги, я выдернул Беллу из сугроба и поставил рядом с собой. Ее щеки раскраснелись от мороза, смешная шапка слетела с головы, и в растрепанных волосах запутались хлопья снега. Я убрал от лица Белз несколько прядей, отливавших на солнце медью, тем самым открыв ее маленькие ушки, чуть-чуть оттопыренные, что делало Изабеллу особенно очаровательной.

Будучи игрушкой в чужих руках она обречена на выживание. 

Убийцы. Почему-то мне всегда казалось, что это обязательно должны быть какие-то монстры, вроде Райли или даже хуже. Мне никогда не приходило в голову, что убийцей может быть обычный человек, который кого-то любит, с кем-то дружит, о чем-то мечтает, и вовсе не обязательно его мечты связаны с желанием причинить кому-то боль, они могут быть такими же обычными, как и у любого другого человека.

Будучи игрушкой в чужих руках она обречена на выживание.

Мне кажется, я любил тебя всегда. Еще до моего первого признания, до нашего первого свидания, до первого восхищенного взгляда… Даже до нашей встречи я знал, что где-то есть ты, и у меня уже есть чувства к тебе. Нам осталось только найти друг друга. Эта мысль делала меня счастливым. Ты делала меня счастливым.

Будучи игрушкой в чужих руках она обречена на выживание.

Медленно протянув руку, чтобы протереть запотевшее зеркало, я задел локтем баночку с кремом Беллы. Та немедленно слетела с полки и со звоном ударилась об раковину – на сверкающем белизной фарфоре образовалась уродливая трещина, точно такая же, как и в моей жизни, разделившая ее на «до» и «после».