При открытии мною входной двери Эдвард чуть отступает назад. Он выглядит таким сосредоточенным на мне, на моих глазах и фигуре. Мне не терпится, чтобы он вошёл. Сначала в квартиру, а потом и в меня. И плевать на всё, кроме него. Я беру его за руку и буквально затаскиваю через порог, захлопывая дверь. Мы набрасываемся друг на друга со всем накопившимся за эти дни вожделением. Я трогаю Каллена везде, где могу достать, пока его губы терзают мой рот, а зубы намеренно или случайно прикусывают почти в уголке губ. Вот этого я и хотела. Чтобы мой вечер продолжился именно так. Я хочу в кровать. Сейчас. Сию минуту. Как можно скорее.

Я наблюдаю за ним, в то время как он укладывает носки на край шезлонга вместе с джинсами и майкой, а правый ботинок ставит точно вровень с левым. Да, кое-кто пришёл сюда в ботинках. Не в кроссовках, не в каких-нибудь шлёпках, а в коричневых ботинках, годящихся и для деловых встреч. Я снимаю вещи с себя и усаживаюсь в шезлонге после того, как привожу его спинку в вертикальное положение. Крыша освещена фонариками, но и без них, думаю, было бы светло. Учитывая вид и прочий свет ночного города. Внезапно мне открывается понимание того, что при всём обилии искусственного света здесь, тем не менее, видно звёзды. Над моей головой везде, куда хватает взгляда, раскинулась целая звёздная поляна. Потрясающее звёздное небо, которого я не видела давным-давно.

— Да не собиралась я его кастрировать! — заявила Белла и услышала громкий ржач парней, а вслед за ним полный ехидства голос Дракулы из-за спины:
— Спасибо, рядовой Свон, за такое милосердие.

Фильм вполне окупается в прокате, и критики весьма благодушно отзываются о ленте. Кто-то упоминает и номинацию на Оскар, но в современном мире, где фильмы должны соответствовать множеству пунктов, чтобы хотя бы быть рассмотренными академией, Эдвард точно не стремился удовлетворить их все. Всё, чего он хотел, это просто сделать фильм на совесть, чтобы ни о чём не жалеть. Чтобы всё было максимально идеально. Для меня наша жизнь именно такая. Не безупречная, но лучшая из всех возможных. Я не могу знать, что сулит будущее, и каким оно будет. Никому не дано в него заглянуть. Но жизнь с тем, кого ты любишь, и кто любит тебя, стоит всех возможных трудностей и испытаний. Я пообещала и постараюсь соблюсти данную клятву.

Секунду или две я думаю, смотря в глаза Эдварду, но да чёрт с ним. Я поворачиваюсь, потому что хочу узнать, что же он задумал. На протяжении нескольких мгновений ничего не происходит. Мы остаёмся на месте во всех смыслах. Поезд стоит, а Эдвард просто дышит. Это какая-то новая забава? Неожиданно он касается меня не самым традиционным способом. Руки вступают в контакт с моим телом, накрывая плечи и сразу приступая к лёгкому массированию. Ох. Господи. Кто бы мог подумать, что у меня всё так болит, что стоит чуть надавить через кожу, как спазм простреливает тело? Но мне становится легче, когда Эдвард перемещает ладони и продолжает ласковый массаж близ шеи.

– Мне нужна ваша помощь, мистер Каллен… – она плавно повернулась к нему спиной и убрала с нее волосы. Замешкавшись на несколько секунд, Эдвард не сразу сообразил, что от него требуется. – Помоги мне избавиться от него и ты не пожалеешь… – дерзко бросила Белла через плечо и прикусила губу.

Доктор Мейсен нашел Эдварда за углом в коридоре. Он сидел на полу обхватив голову руками и… Рыдал. Громко, в голос, этот взрослый, измученный жизнью мужчина рыдал, как ребенок, не в силах больше сдерживаться...

Линдси идёт со мной с одеждой Эдварда в руках, это вешалка и ботинки в коробке, пока мы не встречаем бегущую навстречу девушку. Она учащённо дышит, но пытается не дышать на меня так, когда извиняется за опоздание и указывает, куда идти дальше. Видимо, она должна была встретить у машины. Но, честно говоря, лично мне хватило бы стрелочек без всякого сопровождения. Несколько листов с символом на стенах. Любой может следовать по ним. Хотя вряд ли любая знаменитость захочет мириться, что её не обхаживают со всех сторон. Линдси направляется по коридору дальше, а передо мной открывают дверь справа. Я захожу, и она закрывается у меня за спиной. Мне особо нечего делать. Только ждать. Я поправляю свободные рукава блузки и манжеты на блестящих пуговицах, а потом располагаюсь на краю дивана.

Линдси идёт со мной с одеждой Эдварда в руках, это вешалка и ботинки в коробке, пока мы не встречаем бегущую навстречу девушку. Она учащённо дышит, но пытается не дышать на меня так, когда извиняется за опоздание и указывает, куда идти дальше. Видимо, она должна была встретить у машины. Но, честно говоря, лично мне хватило бы стрелочек без всякого сопровождения. Несколько листов с символом на стенах. Любой может следовать по ним. Хотя вряд ли любая знаменитость захочет мириться, что её не обхаживают со всех сторон. Линдси направляется по коридору дальше, а передо мной открывают дверь справа. Я захожу, и она закрывается у меня за спиной. Мне особо нечего делать. Только ждать. Я поправляю свободные рукава блузки и манжеты на блестящих пуговицах, а потом располагаюсь на краю дивана.

Казалось, его удивило моё признание, и я только сейчас осознала, что все это время я скрывала от него свои истинные чувства. Я никогда не говорила ему, как много он значит для меня, потому что слишком боялась оказаться в неловком положении. Теперь я горько сожалела об этом. Мне следовало обязательно сказать ему о своих чувствах и, может быть, даже рискнуть произнести слово на букву «я».

Я сокращаю расстояние, придвигаюсь и целую Эдварда в щёку. Может быть, это и всё, чего я хотела. Просто ощутить тепло и покалывание от щетины не только ладонью, но и губами. Но нет, это не всё. Я отодвигаюсь на мгновение, что длится всего пару секунд, прежде чем переместить губы к его губам. Эдвард не стремится меня коснуться. Он словно завис рядом со мной. В этой точке пространства между моим телом и всем, что находится позади. Но бездействие меня не останавливает. Я придвигаюсь ещё и углубляю поцелуй. Прохладные губы соприкасаются с моими. Так приятно их ощущать и желать согреть дыханием.

В данном случае не имело никакого значения, что Эммет был принцем. Он не был джентльменом. Эммет старался и делал все, что мог, и я верила, что в один прекрасный день он достигнет успеха. Но подобные перемены не происходят в одночасье, и, уж конечно, он не сможет преобразиться к моменту встречи с Коко.