Каллен отлучается к машине и возвращается с пледом. Я расправляю его со своей стороны не слишком быстро, в то время как Эдвард уже опускается на спину. Складки на его серых джинсах автоматически расправляются в тот же миг. Лёгкий ветер проходится по телу мужчины, но он будто не замечает того, как потоки воздуха жаждут забраться под бежевую рубашку с завёрнутыми рукавами и чуть приподнимают ткань над поясным ремнём. Но я вижу всё.

Он поворачивает голову ко мне, даже не вздрогнув от звучания моего голоса. Я бы испугалась, если бы кто-то оказался у меня за спиной подобным образом, но Эдвард Каллен выглядит вполне спокойно. Нельзя сказать, что для него я словно сливаюсь с окружающей природой, но в остальном я ощущаю, что, может быть, совершаю ошибку. Что-то запретное. В нас здесь вдвоём уже есть что-то безрассудное. Может случиться всё, что угодно, и никто об этом не узнает. Никто даже не будет знать, где меня искать.

Я наблюдаю за тем, как Эдвард Каллен улыбается своей спутнице, и чувствую ухудшение настроения, в то же время осознавая собственную глупость. Ведь стараться не заснуть из-за кого-то, кого ты совсем не знаешь, это не иначе, как нелепо. Единственное оправдание, которое приходит мне на ум, заключается в том, что при свете дня мыслить рационально гораздо проще, чем ночью. Но я всё равно продолжаю созерцать. И именно в этот момент Элис и обнаруживает, что я словно потерялась.

Каллен вдруг оказывается рядом со мной. Я собираюсь сказать, что он не может говорить мне такие слова, но внезапно забываю обо всём, о чём только что размышляла и как хотела действовать. Из-за подушечки большего пальца мужчины, оказавшейся на моей нижней губе, способность думать адекватно покидает меня. Отныне я словно статуя, какая-то окаменелость или скульптурное изваяние.

Казалось бы, чем ты ближе, тем реальнее иллюзия или притворство, или обман, ощущение безразличия со стороны другого человека, но Эдвард Каллен проводит рукой по волосам, и это разрушает мою убеждённость в том, что я совершенно ему не запомнилась. Всё как раз наоборот. В его глазах узнавание. Любопытство. Может быть, ещё и удивление. И он тоже другой. Не такой, как ночью.

До отчего дома остаётся пройти не больше пары кварталов, когда яркий свет ксенона за спиной отбрасывает тень от моего тела на асфальт впереди. Машина приближается на большой скорости, пока шум не становится гораздо тише, выдавая замедление хода. Автомобиль вскоре равняется со мной. Серебристый. Блестящий. Эффектный. Идеально чистый. Или кажущийся таким в весенних сумерках.

- Я… я приду чуть позже.

- Ты не придёшь, - говорит Белла со скребущим мою душу отчаянием, - по крайней мере, до тех пор, пока я не усну, - это, вероятно, истина, но что она вообще знает? Да ничего.

- Твой муж в реанимации, и за его жизнь борются врачи, а ты беспокоишься обо мне?

- Кто-то же должен. Уверена, что Джаспер бы хотел, чтобы я присмотрела за собой, чтобы ты не натворил того, о чём впоследствии пожалеешь.

- Что это там у тебя?

- Где? - вопросом на вопрос отвечаю я, подталкивая ящик рабочего стола, чтобы он скорее закрылся, но, коснувшись пластиковой ручки, Джаспер тянет его обратно на себя.

Я переполнен мыслями, ощущениями и эмоциями и едва могу двигаться, но убираю голову с плеча Беллы, куда уткнулся лбом в миг наивысшего блаженства, только чтобы взглянуть в её глаза и убедиться, что не сделал ей реально больно.

- Ты... ты как? - осторожно и тихо спрашиваю я.

- Я её не ненавижу, Эдвард, - шумно вздыхает мама, в переживании вращая обручальное кольцо и глядя на понурого и пребывающего в чуть ли не скорбном настроении меня, - и мне искренне жаль, что у тебя сложилось такое впечатление. Это даже обидно... Но, наверное, я виновата сама. Я просто не хочу, чтобы тебе снова кто-либо навредил, и, возможно, перешла грань.

Я ещё не до конца насладился личным временем с Беллой. Звучит ли это неправильно? Конечно же, да. Испытываю ли я угрызения совести, опять в некоторой степени думая лишь о себе и тем самым, возможно, повторяя ошибки прошлого? Разумеется, нет. Я ведь заслужил согревающее меня изнутри счастье?

- Ты не обнимешь меня, пожалуйста?

- Я... я не уверен, хочешь ли ты...

- Прошу тебя, Эдвард...

Вся моя мысленная деятельность мгновенно прекращается, как только входная дверь тихо открывается, являя мне женственный силуэт, и почти сразу же закрывается обратно вслед за вошедшей Беллой. По целому ряду причин это кажется нереальным и невозможным, ведь что ей здесь делать, но мои глаза мне не лгут, ясно различая её облик среди всей прочей обстановки.

- Прости, - шепчу я куда-то в волосы, целуя их и несильно сжимая левое предплечье Беллы своими немного напряжёнными пальцами, на что она отвечает взаимным прикосновением к ним.

- Тебе вовсе не надо вести себя как-то по-особенному, ладно? Ты… просто будь собой и позволь мне быть рядом. Рядом с тобой и Эйденом…. О большем я и не прошу, Белла. И не думай, что правильно, а что нет. Только не уходи, хорошо? Оставайся со мной…

- Белла, секс-терапия – это лучшее, что могли придумать в наше время, - последовала за мной подруга, сложив руки на груди и говоря это вполне спокойным тоном, словно мы обсуждаем всего лишь список покупок на ужин. Я знала, что у Эллис нет переключателя, который контролирует грани ее приличия, но подсунуть меня парню или парня мне было низко даже для нее.