Он холодный, грубый и жестокий, выполняющий грязные дела для своего отца. Белла добрая, чуткая учительница с прекрасной душой, посвятившая свою жизнь обучению детей с задержкой психического развития. Сможет ли молодая учительница исцелить сердце хладнокровного киллера?! 

Он холодный, грубый и жестокий, выполняющий грязные дела для своего отца. Темный омут, который уничтожает всех, кто к нему приближается. Белла добрая, чуткая учительница с прекрасной душой, посвятившая свою жизнь обучению детей с задержкой психического развития. Сможет ли молодая учительница исцелить сердце и душу опытного хладнокровного киллера, который закрылся от чувств?! Ведь не так просто измениться даже во имя любви...

Он холодный, грубый и жестокий, выполняющий грязные дела для своего отца. Темный омут, который уничтожает всех, кто к нему приближается. Белла добрая, чуткая учительница с прекрасной душой, посвятившая свою жизнь обучению детей с задержкой психического развития. Сможет ли молодая учительница исцелить сердце и душу опытного хладнокровного киллера, который закрылся от чувств?! Ведь не так просто измениться даже во имя любви...

- Мой любимый завтрак - менемен - турецкий томатный омлет. Бурак, мой хороший знакомый из «Türk kafesi» на Alexanderplatz готовит его просто отменно. Обычно по выходным я завтракаю там.
- Итак, турецкий омлет, который готовит хороший турецкий знакомый Бурак, еще и на Alexanderplatz, - с игриво-неутешительным тоном, задорно блеснув взглядом, подводит итог Эдвард. Изображает ревность или намекает на нее, а все-таки едва уловимое ее дуновение в этих словах проскакивает.

Неужели меня всё же начали укрощать? Эта мысль пришла мне в голову, когда я давал парикмахеру щедрые чаевые. Меня удивляли не только происходящие во мне перемены, но и та фантастическая скорость, с которой они происходили. Я постепенно превращался в Прекрасного Принца, созданного воображением Розали. А Прекрасные Принцы всегда были слабаками.

Я бросила быстрый взгляд на Эдварда и заметила, что тот внимательно наблюдает за моей реакцией. Увидев его высокомерную улыбку, я почувствовала, как во мне поднимается горячая волна гнева. Как же я раньше не догадалась? Эдвард и не думал соглашаться на предложенное мною перемирие, и это был отнюдь не дружеский ужин. Он отдавал меня на растерзание.